![]() КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Хрестоматияпо общей психологии. Психология памяти. Под ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, В. Я. Романова. М., Изд-во Моcк, ун-та, 1979. с. 272. 3 страница
На этом почти прекращаются данные психологии. Она, как можно подумать, допускает, что уничтожение памяти не зависит ни от какого закона. Но мы можем доказать совершенно обратное,
Многие психиатры, описавшие нам наблюдения над слабоумием, не занимались этим вопросом, не считая его важным. Тем больше значения можем мы придать свидетельству этих врачей, если неожиданно встретим у них ответ на интересующий нас воп* рос. У лучших авторов психиатров (Гризингер, Бальярже, Фальре, Фовилль и пр.) сказано, что амнезия, касающаяся сначала лишь недавних фактов, затем распространяется на идеи, далее — на чувствования и привязанности и, наконец,— на поступки. Таким образом, отсюда мы имеем возможность вывести известный закон, для чего необходимо последовательно исследовать различные группы данных. 1) Наблюдение, показывающее, что упадок памяти раньше всего распространяется на последние факты, настолько всем известно, что мы в нем не видим противоречия обычным требованиям здравого смысла. Казалось бы, можно решить a priori, что факты, наиболее поздние, и воспоминания, наиболее близкие к настоящему, представляются всего яснее и отчетливее; тал мы и наблюдаем в нормальном состоянии. Но при самом начале слабоумия имеет место важное анатомическое расстройство: нервные клетки начинают перерождаться. Атрофирующиеся элементы не удерживают более новых впечатлений. Точнее можно сказать так: какая-либо новая модификация и образование новых ассоциаций совершаться более не могут, или по крайней мере сохраняются ненадолго. Анатомических условий стойкости и возбуждения изменений не хватает. Если появляется совсем новый факт, то он или вовсе не оказывает действия на нервные центры, или тотчас же из них исчезает5. Но изменения, глубоко запечатлевшиеся в нервных элементах в продолжение многих лет и притом удвоившие известную организацию, динамические ассоциации и группы ассоциаций,
5 В одном случае старческого слабоумия больной в продолжение четырнадцати месяцев ни'разу не был в состоянии узнать врача, навещавшего его каждый день. повторявшиеся сотню и тысячу раз, еще сохраняются, сильнее борются с разрушением. Этим и объясняется тот парадокс памяти, что новое для нее утрачивается ею раньше, чем старое. 2) Но вскоре начинается разрушение и той основы памяти, 3) Лучшие наблюдатели заметили, что «аффективные способ 4) Всего дольше остаются такие приобретения памяти, которые Таким образом, постепенное уничтожение памяти имеет свои логический ход, подчиняется закону. Память теряется постепенно, начиная с-неустойчивого и кончая стойким. Сначала разрушение касается недавних воспоминаний, которые, как плохо запечатлев-
Приведенный выше закон, который можно называть законом обратного развития памяти, вытекает, как мне кажется, из фактов и является уму сам собою. Если память при разрушении всегда идет.по указанному нами пути, то при своем восстановлении необходимо избирает противоположный путь: формы памяти, утрачиваемые последними, в таком случае восстанавливаются первыми, так как они отличаются самой большой стойкостью, и оживление их должно произойти в восходящем порядке. «Недавно в России наблюдали, что один знаменитый астроном мало-помалу утрачивал память сначала относительно фактов, бывших недавно, затем — фактов текущего года, далее — нескольких последних лет и.т. д.; эта потеря памяти все увеличивалась, и, наконец, больной сохранил воспоминания лишь о детстве. Думали, что он погиб совершенно. Но вдруг болезнь перестала развиваться, • и началось восстановление памяти, в обратщш прежнему порядке: сначала явились воспоминания юности, потом — зрелого возраста, затем — воспоминания о событиях недавних; наконец — о вчерашнем дне. Память этого субъекта восстановилась вполне незадолго до его смерти. Теперь приведем наблюдение, еще более обстоятельное. Оно велось с часу на час. Я выписываю большую его часть. «Сначала я должен сказать о некоторых подробностях, которые сами по себе не особенно важны, но которые тем не менее должны быть известны, так как соединены с замечательным явлением. В последние дни ноября один офицер нашего полка сапогом натер себе левую ногу. 30 ноября он поехал в Версаль, чтобы повидать там своего брата. В Версале он обедал, в тот же вечер возвратился в Париж и дома нашел письмо от своего отца. «Переходим теперь к самому факту. 1 декабря офицер этот во время езды в манеже упал вместе с лошадью на правый бок, сильно ударившись при этом правым теменем. После падения было легкое обморочное состояние! Придя в себя, он снова сел на лошадь, «чтобы рассеять следы оглушения», и упражнялся в верховой езде 3/4 часа, причем делал все совершенно правильно и толь- ко по временам обращался к конюху: «Я точно сейчас только проснулся. Что со мною было?» Потом его привели домой. «Так как я жил в одном с ним доме, то был тотчас же приглашен к больному. Он встал мне навстречу, узнал меня, поздоровался, как всегда, и сказал: «Я точно сейчас только проснулся. Что со мною было?» Он разговаривал без всякого труда, правильно отвечал на многие вопросы и чувствовал лишь тяжесть в голове. «Но несмотря на мои расспросы, а также — конюха и слуги, он вовсе не мог вспомнить ни того, как он натер ногу, ни своей поездки в Версаль, ни того, как он утром уходил из дому, ни своих приказаний слуге при уходе в манеж, ни падения там, ничего того, что случилось затем. Но он прекрасно узнавал всех, называл по именам, помнил, что сам он офицер, что тогда-то ему придется дежурить и т. д. Всякий раз, как я входил к нему (а я навещал его ежечасно). ему казалось, что я у него впервые в этот день. Он не помнил вовсе моих предписаний, несмотря на то что они приводились им в исполнение (ножные ванны, растиранья и пр.). Таким образом, для него не существовало ничего, кроме данного момента». «Спустя 6 часов после случая в манеже пульс стал подниматься, и больной вспомнил то, что ему говорили множество раз, а именно свое падение с лошади. 8 часов, спустя пульс еще поднялся, и больной вспомнил, что я у него уже был сегодня один раз. Через 2У2 часа еще пульс сделался нормальным. Больной помнит уже все, что ему говорили. Теперь он вспомнил, что на днях натер себе ногу, и начинает припоминать, что накануне ездил в Версаль; но в этом он еще сомневается и говорит, что охотно поверил бы, если бы его стали уверять в противном. Память мало-помалу восстанавливалась, и вечером больной ясно припомнил, что действительно был в Версале. Но дальше восстановление памяти в этот день не пошло. Больной лег спать, не припоминая вовсе того, как проводил он время в Версале, как возвратился оттуда, и как нашел письмо от отца. 2-го декабря, проведя ночь спокойной, больной сейчас же после пробуждения припомнил, что делал в Версале, как возвратился в Париж, и как получил письмо отца. Но все, происшедшее 1-го декабря, до сих пор больной не может вспомнить сам, а знает об этом только от свидетелей. Эта потеря памяти, как говорят математики, была обратно пропорциональна времени, прошедшему между действиями и моментом падения, восстановление же памяти совершалось в известном порядке, идя от самых дальних до самых близких событий». Следует ли желать еще более доказательного наблюдения, чем это, описанное без всякой системы человеком, который был поражен происходившим на его глазах фактом? В сущности, случай этот относится к временной и ограниченной амнезии, но здесь мы видим полное подтверждение закона даже в узких границах,
Я очень жалею, что не имею возможности привести читателю побольше подобных фактов, несмотря на все старания найти их. Но думаю, что отыщется множество таких случаев, если внимание наблюдателей обратится на этот вопрос. Итак, закон наш, исходящий из фактов и подвергнутый контрольным наблюдениям, можно до тех пор считать правильным, пока не будет доказано противное. Доказательством же этому закону служат и еще некоторые соображения. Хотя закон этот и чрезвычайно важен для памяти, в сущности он составляет только частный случай более общего закона, биологического. Мы знаем, что во всех проявлениях жизни те органичен ские образования, которые являются последними, перерождаются всегда раньше остальных. Один физиолог уподобляет это явление крупным коммерческим кризисам. Старинные фирмы противостоят буре, в то время как новые повсюду разрушаются. Наконец, можно еще сказать, что в порядке биологическом разрушение всегда следует направлению, обратному ходу развития, а именно от сложного к простейшему. Хайлингс Джэксон первый обстоятельно доказал, что высшие,.самые сложные, специальные, произвольные отправления нервной системы утрачиваются первыми, а отправления низшие, наиболее простые, общие, автоматические утрачиваются последними. Процесс разрушения памяти говорит в пользу этих двух фактов: новое здесь исчезает раньше старого, сложное — раньше простого. Значит, выведенный нами закон представляет психологическое выражение закона жизни, а патология в болезнях памяти указывает на биологический факт. Исследование периодических амнезий несколько осветило нашу задачу. Выясняя нам, как образуется и разлагается память, оно дает нам возможность понять, что такое представляет из себя память. Оно вывело закон, который помогает нам ориентироваться при самом начале среди множества болезненных разновидностей и впоследствии позволит нам привести эти разновидности под одну общую точкузрения. Не стараясь делать какие-либо выводы, припомним лишь то, что нашли мы выше: раньше всего и во всех случаях амнезии теряются последние воспоминания; при периодических амнезиях происходит потеря всех форм памяти, кроме организованных и полуорганизованных; при полных временных амнезиях—совершенная потеря памяти, кроме органических форм ее; в одном же случае (Мэкниш) теряются даже и органические формы памяти. Корсаков Сергей Сергеевич (22 января 1854 —/ мая 1900) —• русский психиатр, основоположник московской психиатрической школы. Разработанная Корсаковым программа организации психиатрической помощи привела к коренной реформе психиатрических учреждений в России. С 11892 г. профессор Московского университета и руководитель психоневрологической университетской клиники. Докторская диссертация «Об С. С. Корсаков алкогольном параличе» (1887) принесла Корсакову мировую известность. Корсаков — один из основоположников нозологического направления в-психиатрии, автор классического «Курса психиатрии» (il,893). Сочинения: Избранные произведения. М., 1954; Курс психиатрии, изд.1 3-е, т. 1—2. М, 1913. Литература: Банщиков В. М. С. С. Корсаков (1854—1900). Жизнь и творчество. М., 1967. 1 См.: Корсаков С. С. Избранные произведения. М., 1954.
Я скажу потом, в чем заключается болезнь, называемая множественным невритом, теперь же скажу, что при этой болезни наблюдаются часто психические изменения, выражающиеся в характерном расстройстве памяти: больной, на первый взгляд, представляется совсем таким, каким он был, — рассуждает вполне хорошо, может иногда остроумно разговаривать, но он почти моментально позабывает все только что случившееся. Для большей ясности того, о чем я хочу говорить, я приведу короткое описание одного из случаев. Это был больной 37 лет, один из симпатичных русских писате-.лей, человек, привыкший в своих поездках по Сибири очень много пить водки. Хотя он никогда пьян не бывал, но все-таки он вводил в себя ежедневно очень большое количество водки, а нужно заметить, что злоупотребление спиртными напитками составляет одну из частых причин множественного неврита. За последний год приятели замечали, что память его стала слабее прежнего, так что ему приходилось напоминать, что ему.нужно делать в тот или другой день; тем не менее он продолжал работать — писал в разных изданиях оригинальные и интересные повести. Кроме забывчивости заметно было, что он стал не так твердо ходить. Так шло дело до 25 июня 1884 года. В этот день больной почувствовал себя нехорошо и резко уменьшил количество выпиваемой водки. Для окружающих казалось, что он просто позабывал о том, чтобы пить, так как сам он ничем не мотивировал, почему он стал вдруг пить гораздо меньше. Ночью на 26 июня -он плохо спал, был взволнован, тревожен, часто задавал одни и те же вопросы, просил сидеть с ним. На следующий день такое состояние продолжалось, но волнение усилилось; забывчивость тоже усилилась. Видимо, больной потерял способность запоминать только что происшедшее событие, не помнил, что ему говорили, вследствие этого спорил с окружающими, ночи не спал, чего-то боялся. Я увидел его 30 июня. Главные явления, обращавшиена себя.внимание, были со стороны психической деятельности. В этом отношении замечено было следующее. Резко выраженное расстройство памяти. Больной совершенно забывал «то, что случалось с ним в самое недавнее время; он не мог ответить, ел ли он сегодня или нет, был ли у него кто-нибудь =или нет. То, что было с ним за пять минут до данной минуты, ои не мог вспомнить, и если ему напоминали, готов был горячо спорить, что этого вовсе не было. Иногда, впрочем, соглашался, говоря, что, может быть, он и позабыл, так как, говорил он: «У меня всегда память была слабая». То, что было задолго до болезни, больной хорошо помнит, рассказывает с подробностями; но то, что было уже около времени начала болезни, приблизительно за весь >июнь месяц, больной помнит довольно плохо. Так, например, он в июне писал повесть и довел ее до половины, а теперь позабыл, чем она должна кончиться. Кроме того, он получил в июне несколько важных для него писем из редакций, а теперь об этом не помнит, и когда ему напоминают, весьма удивляется и говорит: «Не может этого быть». Вследствие этого, конечно, кругозор его значительно сужен, тем не менее рассуждения его правильны: из данных посылок ом делает совершенно правильные выводы, всем вещам придает их настоящее значение, относится ко всему совершенно правильно; при этом мысль его не ограничивается одним суждением, а является целым рядом последовательных суждений, правильно вытекающих одно из другого и не лишенных находчивости и остроумия. Но если прервать нить его разговора, он совершенно позабывает, о чем он говорил, и сейчас же готов повторить все то, что говорил; то, что в его голове происходил тот или другой процесс, он совершенно позабывает и вследствие этого очень часто повторяет одни и те же рассказы, одни и те же фразы, и все как будто новое. Эти фразы иногда поражают своей стереотипностью: одно и то же впечатление у него вызывает стереотипную фразу, которая произносится таким тоном, точно больной только что эту фразу придумал, как будто это новый продукт его мысли, до этого не бывший в голове. Направление хода мыслей большей частью подчиняется внешним влияниям, и, отвлекши на минуту больного от данной темы, можно очень скоро направить его совершенно на другую, поставив перед его глазами предмет, который вызовет у него новое направление мыслей. Материал для суждений, для мыслей, высказываемых больным, черпается, конечно, из прежде добытого умственного капитала, из прежде усвоенных впечатлений, так как новое- не оставляет у больного заметного следа. Однако в этом отношении было несколько фактов, указывающих, что, очень вероятно, в бессознательной сфере душевной жизни оставались следы и от недавних впечатлений. Так, например, меня он до своего заболевания не знал, а, когда я бывал у него, все-таки сразу принимал за врача, только положительно утверждал, что лица моего не знает и фамилии не помнит. Отношение его, довольно симпатичное, тоже оставалось всегда; из этого можно подозревать, что память чувства и тех бессознательных восприятий, которые в совокупности дают представление о значении человека или вещи, у него более сохранилась, чем память времени, места и формы. О том, что он сам делал, больной решительно не помнит и говорит о себе то, чего никогда и не было; так, говорит, что он написал такую-то повесть, а он ее еще только думал написать; рассказывает с подробностями, куда он вчера ездил, а он давно в это место не ездил — все подробности суть просто плод его воображения; когда же ему сказали, что это фантазия, никак не хотел верить.
Дата добавления: 2014-12-17; Просмотров: 565; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |