Искусство забывать 2 страница

Это положение хорошо знакомо каждому из личного опыта, и* жизненных наблюдений. Вместе с тем оно нашло свое четкое отра­жение и в экспериментальной практике. Одним из наиболее ярких примеров его значения является случай, описанный сербским психологом Радосавлевичем (1907) и многократно цитированный' в психологической литературе. Один из испытуемых этого иссле­дователя не понял, в силу плохого знания языка, на котором гово­рил экспериментатор, задачи, которая была поставлена перед ним,— запомнить относительно небольшой (но бессмысленный) материал. В итоге этого непонимания оказалось, что запоминание даже небольшого материала не смогло осуществиться, несмотр» на то, что материал был прочитан вслух 46 раз. Однако, как толь­ко задача запомнить была уяснена испытуемым, он смог воспроиз­вести весь материал совершенно точно после всего лишь шести­кратного ознакомления с ним.

О том же самом говорят и данные других работ, в которых вопрос о действии задачи запомнить подвергался специальному изучению, в частности исследования. Поппельрейтера (1912), Воль* гемута (1915), Мазо (1929). Методика этих работ заключалась в том, что испытуемым предлагалось, с одной стороны, воспринять какой-либо материал с целью запомнить его, а с другой — озна­комиться с аналогичным материалом в условиях, когда запомина­ние не требовалось. Как в том, так и в другом случае после этого-(во втором случае — неожиданно для испытуемых) предлагалось воспроизвести воспринятый материал. Итоги опытов показали, что» в первом случае запоминание бывало значительно продуктивнее,, чем во втором случае.

Весьма показателен хорошо известный всем, кто вел экспери­ментальные исследования памяти, факт плохого запоминания экспериментаторами того материала, который предлагается ими испытуемым для заучивания. Все испытуемые заучивают материал полностью и точно, сами же экспериментаторы,¹ читающие этот материал испытуемым, по окончании опытов могут воспроизвести его крайне недостаточно, и это имеет место, несмотря на то что эксперименты проводятся с несколькими испытуемыми, в силу чего материал воспринимается экспериментаторами значительно большее число раз, чем каждым испытуемым в отдельности...

Мнемическая направленность не представляет собой чего-либо- однородного, всегда одинакового. Она всякий раз выступает в том или ином качественно своеобразном содержании.

Первое, что характеризует собой конкретное содержание на» правленности,— это требования, которым должно удов-

летворять запоминание, т. е. что именно должно быть достигнуто в итоге запоминания. С этой точки зрения можно го­ворить о направленности на то или иное качество запоминания, представленной рядом основных и наиболее типичных задач или установок, которые изменяются в каждом отдельном случае и тем самым определяют собой качественное своеобразие направленно­сти запоминания.

Каковы эти задачи и установки?

Всякая мнемическая деятельность направлена прежде всего на ту или иную полноту запоминания. В одних случаях перед нами стоит задача (или у нас есть установка) запомнить все содер­жание того, что воздействует на нас (сплошное запоминание). В других случаях мы направлены на то, чтобы запомнить только часть того, что воспринимается нами: главные мысли текста, отдельные факты и т. п. (выборочное запоминание).

Далее, надо указать различия в направленности на точность запоминания, которая в одних случаях может относиться к содер­жанию того, что запоминается, в других — к форме его выражения. В последнем случае в качестве одной из крайностей выступает задача (или установка) запомнить тот или иной материал бук­вально, выучить его наизусть. Другая крайность —запоминание максимально «своими словами».

Особо надо выделить различия, наблюдаемые в направленности на запоминание последовательности того, что воздействует на нас. В одних случаях мы стремимся к тому, чтобы запомнить события, факты, словесный материал в той самой последовательности, в какой все это фактически было дано нам. В других случаях такая задача или установка отсутствуют, а иногда мы более или менее сознательно ставим перед собой даже обратную задачу — изменить воспринятую последовательность материала, сделать, например, словесный материал более логичным кли просто более удобным для запоминания.

Следующий момент, характеризующий направленность на запо­минание,— направленность на прочность запоминания. В одних случаях мы ставим перед собой задачу запомнить материал воз­можно более прочно, на продолжительный срок, в известном смыс­ле «навсегда». В других случаях запоминание направлено на то, чтобы сохранить материал в памяти в течение хотя бы только краткого времени, в частности удержать его лишь настоль­ко, чтобы иметь возможность воспроизвести только сразу после восприятия, в непосредственно следующий за этим момент (долго­временная и кратковременная память).

Особым видом мнемической направленности является направ­
ленность на своевременность воспроизведения, т. е. на то, чтобы
воспроизвести запоминаемое нами в определенный момент време-
«и, при наличии определенной ситуации (вспомнить, например,
что-либо при встрече с определенным человеком, при приходе
в определенное место и т. п.)... ';

ЗАВИСИМОСТЬ НЕПРОИЗВОЛЬНОГО ЗАПОМИНАНИЯ ОТ НАПРАВЛЕННОСТИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Мы рассмотрели, как велико влияние, оказываемое на запоми­нание мнемической направленностью. Самый факт ее наличия или отсутствия, а также характер мнемических задач, их конкретное содержание в значительной мере определяют собой как продук­тивность, так и качественное своеобразие запоминания.

И то и другое зависит, однако, не только от мнемической направленности. Ведь запоминание осуществляется' в результате и такой деятельности, которая сама по себе на достижение мнеми-ческого характера не нацелена; между тем и такая деятельность, конечно, тоже на что-либо направлена, хотя и не на само запоми­нание. Между тем направленность ее может быть очень различна, а это не может не влиять так или иначе на результаты запомина ния, на то, что остается в памяти в итоге этой — немнемической — деятельности.

Как же именно связаны эти результаты запоминания с немне­мической направленностью деятельности, в которой осуществляет­ся уже непроизвольное запоминание?

Чтобы получить хотя бы некоторый материал, освещающий' этот вопрос, нами были проведены следующие опыты (1945). Мы предлагали испытуемым припомнить некоторые факты из их не» давнего прошлого. Никакой задачи — запомнить ни в тот момент, когда эти факты происходили, ни после них — у испытуемых не было. Им приходилось припоминать то, что запомнилось непроиз­вольно. Вместе с тем деятельность, в итоге которой это запомина­ние осуществлялось, так же как и всякая деятельность, была на нечто определенное (и притом в течение сравнительно продолжи­тельного времени) направлена. Проследить зависимость запомина­ния от этой определенным образом характеризуемой направленно­сти деятельности, протекающей в естественных, жизненных услови­ях, и составляло нашу задачу.

Всего нами было проведено две серии опытов с нескольким» испытуемыми каждый раз. В одном случае мы предлагали испы­туемым вспомнить все, что происходило с ними тогда, когда он» шли из дома в институт, в котором работали («путь на рабо­ту»). Опрос производился неожиданно для испытуемых и происхо­дил обычно через l'/г—2 часа после начала работы. Испытуемые должны были дать возможно более подробный отчет о всем виден­ном, слышанном, о всем, что они делали, о чем думали, что эмоци­онально переживали. При этом их предупреждали, что есл» они не захотят о чем-либо рассказывать, то они могут ограничить' ся или самой общей характеристикой того, что у них было в соана» нии, или даже вовсе отказаться от рассказывания, указав лишь, насколько ясно и полно они вспоминают то, что не хотят расска­зывать. Следует тут же оговориться, что таких случаев в наших

экспериментах не оказалось: испытуемые ни разу не отмечали, что> у них имеется что-либо, о чем они не хотели бы говорить в своем отчете экспериментатору. Наоборот, они были максимально заин­тересованы в том, чтобы вспомнить и рассказать как можно боль­ше, и прилагали к этому все усилия.

Во второй серии опытов испытуемым предлагалось (опять-таки неожиданно для них) вспомнить все, что происходило в течение одного научного совещания, на котором они присутствовали за неделю до опытов. Они должны были изложить содержание до­клада, который был сделан на этом совещании, и происходившие на нем прения.

В качестве испытуемых в обоих экспериментах были привле­чены научные работники — психологи, опытные в самонаблюде

НИИ.

Обратимся к рассмотрению полученных данных... Испытуемый Б. Вспоминает относительно своего пути на работу следующее:

«Помню прежде всего момент выхода из метро. Что именно? Как. думал о том, что надо выйти из вагона так, чтобы занять скорее нужную пози­цию и идти скорее, так как запаздывал. Ехал, помню, в последнем вагоне. Поэтому никуда выскочить не удалось. Пришлось войти в толпу. Раньше пуб­лика, выходя, шла по всей ширине перрона. Сейчас для обеспечения прохода входящих были поставлены люди, поворачивавшие публику от края перрона. Бросилось в глаза, что у каждого столба стоит для этого один человек, так как иначе публика опять шла бы по краю перрона. (Далее следует описание нескольких человек, стоявших у столбов и не пускавших пассажиров к краю перрона.) На часы, кажется, не смотрел. Дальнейший путь выпадает. Абсолютна ничего не помню. Есть только смутное воспоминание от старого. Шел до ворот университета. Ничего не заметил. О чем думал, не помню. Когда вошел в воро­та, заметил: кто-то спешит. Кто именно: мужчина или женщина, не помню. Больше ничего не помню... Теперь о первой половине пути. Самый выход из дому не помню. Помню, что, когда выходил из Еорот дома, вспомнил, что не взял книжку билетов. Подумал: насколько это задержит, так как всегда очередь у кассы. Обычно иду к станции метро, сворачивая в переулок с трам­ваем. Сворачиваю там, где трамвай несется вниз. Каждый раз посматриваю на трамвай. В этот раз также шел там. Посмотрел на трамвай с опаской. Подходя к станции метро, увидел киоск и подумал: нет ли газеты? Решил, что буду стоять, если есть. Газет не оказалось. Стоял у кассы метро. Кто-то долго возился. Через голову сунул деньги. Очень быстро прошел. Замедлил ход у контролера. Заметил, что контролер очень быстро рвет билеты. Слышу поезд. Спешу. Смотрю на киоск с продуктами. Мельком бросил взгляд. Заметил, что нуж­ных мне вещей нет. Бегу к поезду. Захожу в вагон. Публику не помню. Подо­шел к противоположной двери. Решил, что лучше пройти по вагону и встать у первой двери. Прошел. Встал, кажется, между двумя мужчинами. О чем думал в поезде, совсем не помню. Мысли, без сомнения, были».

Что характерно для этого рассказа?

Прежде всего бросается в глаза, что испытуемый ясно указы­вает, что он совсем не помнит, о чем думал, хотя твердо убежден в том, что на определенном этапе пути о чем-то, безусловно, думал. Далее рассказ содержит указание главным образом на все, что мешало или могло помешать выполнению задачи — прий­ти вовремя на работу (невозможность «проскочить» скорее сквозь толпу, невозможность использовать для этого край перрона, отсут-

221,

ствие оставленной дома книжки с билетами, задержка с покупкой
билета в кассе).,

Равным образом в рассказе отмечаются также те факты, кото­рые, хотя бы косвенно, содействовали скорейшему приходу в ин­ститут: быстрая работа контролера, переход от одной двери к дру­гой с целью сокращения пути и ускорения выхода. Характерно, что испытуемый относительно хорошо запомнил людей, стоявших у столбов перрона и руководивших движением публики, что мешало испытуемому пройти скорее на перрон, и не запомнил совершенно никакой публики. Из людей на улице он вспомнил только одного человека, так же, как и он, спешившего куда-то. Сохранилось воспоминание о газетном киоске, что, очевидно, было связано с размышлением, покупать ли газету или нет, и сомнения­ми по этому поводу ввиду позднего времени.

Таким образом, подавляющая часть того, что запомнилось, была так или иначе связана с основным руслом деятельности ис­пытуемого: с переходом из дому в институт и с необходимостью выполнить это без опоздания...

Третий испытуемый Т. рассказывает следующее:

«Выходя из дому, знал, что надо ехать на метро, так как поздно. Сразу завернул за угол и пошел по переулку к метро. О чем думал? Не помню. Никакого воспоминания об этом не осталось. Но есть зрительный образ сегод­няшнего утра, от меня идущей картины. Шел медленно. Людей не помню. Поду­мал: ничего ли, что иду медленно? При переходе через улицу пришлось подо­ждать, шла машина. Встал в середину группы людей, чтобы переходить не • глядя в сторону, так как был поднят воротник. Посередине улицы снова пере­жидал машины. Перед станцией метро длинная очередь за газетами, через которую пришлось пройти. На лестнице в метро страшный сквозняк, у всех чудно поднимавший полы пальто. Подумал: наверное, и я сейчас так чудно выгляжу. Билетов не брал, был последний талончик. Пошел по необходимости лестницей направо. Там было много народу. Спуск медленный. Обнаружил, что поезд стоит. Досада, так как закрывались двери. Хорошо вижу кусочек вагона с закрытой дверью. Прошел по пустой платформе. Двое было таких же, как и я. Прошел до конца, как делаю обычно. Дошел до места, откуда видны часы. Было без четверти десять. Хорошо вижу сейчас положение стрелок. Попался какой-то высокий человек с газетой в руках. Подумал: наверное, вче­рашняя. Вспомнил об очереди в метро. Нет, сегодняшняя. Увидел, что сводка штаба длинная. Здесь встретил Г. (фамилия знакомого). Он тоже проявил интерес к сводке и подошел к читавшему газету. Тот читал последнюю стра­ницу. Показал Г. первую, но сейчас же стал читать последнюю. Г. пытался подглядеть снизу. Пришел поезд. Вошли в вагон. Как вошел Г., не помню. Я пропустил несколько женщин с сумками. Встал у дверей. Вплотную еще две женщины-по углам. Одна с сумкой продовольственной, без перчаток. Вижу ее руки. Подумал: почему без перчаток. В руках у нее газета. Сейчас вновь появ­ляется воспоминание о Г. Разговариваем по поводу сводки. Что было до этого ■с ним, не помню. В вагоне помню Г. как собеседника, т. е. разговор с ним, самого его не помню. Не помню, где он стоял и т. д. (Дальше сообщается содержание разговора с Г. относительно событий на фронте.)

Проход через станцию не помню совсем. Помню переход через улицу. Долго пережидал проезда автомобилей. В середине улицы вновь была задержка. Помню, что взглянул на часы, но что они показывали, не помню. Тогда это «ак-то переживалось как время, не требующее спешки. О чем говорили до уни­верситета — не запомнил. У университетских ворот увидел Б. Помню вид снеж-лых сугробов на университетском дворе и разговор с, Г. о снеге в этом году».

Рассказ Т. существенно отличается от предшествующих, пос­кольку у испытуемого во время пути произошла встреча со знако­мым, с которым он продолжал остаток пути и с которым почти-все время вел разговор. Но если сравнить первую часть рассказа (до встречи с Г.) с уже рассмотренными показаниями других испытуемых, то нетрудно заметить значительное сходство между ними. Так же как и предшествующие испытуемые, Т. забыл, о чем* думал во время пути, но хорошо помнил о задержках и затрудне­ниях при передвижении, равно как и о других, даже очень мелких фактах, так или иначе связанных с задачей прийти вовремя на работу (пережидание автомашин, «пролезание» через очередь,, стоявшую за газетами, внешний вид поезда, на который опоздал, спуск по лестнице в метро, время на часах, когда предстояла еще значительная часть пути до института, факт взглядывания на часы тогда, когда путь был близок к концу). Характерно, что и* двух мыслей, отмеченных в рассказе, одна опять-таки была с ос­новной целью деятельности (подумал: ничего ли, что иду медлен­но). Наряду с указанным хорошо было воспроизведено также то^. что было связано с устойчивым интересом к событиям на фронте (воспоминание о человеке с газетой на станции в метро, о женщи­не с газетой в вагоне метро, разговор с Г. о сводке военных дей­ствий на фронте)...

Каковы общие итоги первой серии экспериментов? Прежде всего она показала, что воспоминания испытуемых в значительно большей мере относятся к тому, что испытуемые делали, нежели к тому, что они думали. Содержание мыслей вспоминается редко и очень скупо, хотя сам факт думания во­время пути для испытуемых является несомненным и констатиру­ется ими многократно. «Думал, но о чем думал, не помню» — та­кова формула, наиболее типичная для всех приведенных показа­ний. В то же время, что именно делали испытуемые — это он» помнят достаточно хорошо.

Характерно, что даже в тех случаях, когда мысли вспомина­ются, они связаны все же с действиями испытуемого. Это или-мысли по поводу того, что испытуемый в данный момент выпол­няет, т. е. так или иначе связанные с его переходом из дому на работу, или мысли по поводу предстоящих или намечаемых дейст­вий (мысли Н. о предстоящей работе; вопрос, возникший у Ш., встретит ли он того человека, с которым ему предстояло вести раз­говор, и др.).

Такой же характер носят и воспоминания о воспринятом на пути. Испытуемые и в этом случае вспоминают главным обра­зом то, что было связано с самим их передвижением, т. е. с той именно деятельностью, которую они выполняли. Вместе с тем,, и это представляется чрезвычайно важным, они обычно говорят о том, что возникало перед ними либо в качестве препятствия на пути следования, либо, наоборот, облегчало передвижение, делаж его беспрепятственным.

Наличие тех или иных затруднений или, наоборот, отсутствие их там, где они могли бы быть, где ожидались или где обычно бывают,— таково содержание Значительной части показаний каж­дого испытуемого.

В полном соответствии с этим стоит следующий факт. В тех случаях, когда испытуемые припоминали что-либо, не связанное -с их передвижением, их воспоминания чаще всего относились к тому, что вызывало у них какие-нибудь вопросы, недоумение, удивление, т. е. по существу тоже представляло собой некоторое, хотя и своеобразное, препятствие, задержку, указывало на наличие какой-то задачи для восприятия или осмысления. Таковы, например, вопросы: «Что нового в газете?», «Есть ли та­кая-то вещь в киоске?», «Открыт ли такой-то киоск?», «Почему не доходчива кинокомедия?», «Чем занимается этот человек?». Сюда же надо отнести и припоминание чего-либо странного, не­понятного, необычного, что не укладывалось в рамки машинально протекающего восприятия («чудно задирающиеся от ветра полы лальто у пассажиров метро»... «необычно посыпанный песком тро­туар на университетском дворе», «отсутствие перчаток у жен­щины, несмотря на сильный мороз» и т. п.)...

Чем же объяснить факты, выявившиеся в наших эксперимен­тах?

Ответ на это может быть дан лишь в связи с учетом н а п р а в» ленности испытуемых в тот момент, когда они выполняли дея­тельность, о которой рассказывали.

На что они были направлены во время перехода в институт на работу? На то, чтобы своевременно достичь цели, прийти во­время в учреждение, в котором работали, не нарушая тем самым трудовой дисциплины. Такова была задача, стоявшая перед ними. Такова была их установка. Таковы были мотивы их деятельности. Передвижение на улице не было для них просто ходьбой. Это был целенаправленный, и притом в определенных условиях, т. е. свя­занный определенным временем, переход из дома на работу. Этот переход и был той основной деятельностью, которую они вы­полняли. Испытуемые не думали и шли, более или менее ма­шинально, во время думания, а шли, идумали во время ходь­бы. Это не значит, конечно, что все их внимание было сосредото­чено на ходьбе и что все их мысли вращались только вокруг этого. Наоборот, сознание их было заполнено мыслями, несомненно, иного содержания, не относившегося к тому, что они делали в дан­ный момент. Но основное, что они делали в тот период времени, о котором рассказывали, это был именно переход из дома на ра­боту, а не те процессы мышления, какие у них были, безусловно, в достаточном количестве, но не были связаны с основным руслом их деятельности.

В каком отношении к этому основному руслу деятельности, к основной направленности испытуемых находилось содержание того, что было воспроизведено в рассказах?

Нетрудно видеть, что то и другое в значительной мере совпада­ло друг с другом. Испытуемые главным образом рассказывали о том, что было связано именно с основным руслом их деятель­ности (в определенный отрезок времени), т. е. с путем на работу. И наоборот, все, что лежало вне этого русла, т. е. шло мимо ос­новной их направленности в этот момент, выпадало у них из па­мяти, не воспроизводилось вовсе, несмотря на значительные уси­лия припомнить по возможности все, что было. Именно в этом положении оказались мысли, возникавшие у испытуемых во время пути. Не будучи связаны с основной направленностью деятельно­сти, они были совершенно забыты, исчезли из памяти, хотя испы­туемые хорошо знали, что они были у них и что все время пере­хода из дому на работу было заполнено всякого рода размышле­ниями.

Таким образом, важнейшим условием, определившим собой запоминание в проведенных опытах, явилось основное русло дея­тельности испытуемых, основная линия их направленности и те мотивы, которыми они руководствовались в своей деятельности.

Наряду с этим наши опыты показали и то конкретное отноше­ние, в каком находилось все, что лучше запоминалось, к основно­му руслу деятельности испытуемых. Лучше всего запоминалось то, что возникало в качестве препятствия, затруднения в деятельности.

Этот момент является определяющим и при запоминании всего, что не относилось к основной линии направленности испытуемых, что лежало вне основного русла их деятельности. Как бы ни было незначительно количество воспроизведенного из числа того, что не относилось к основной линии действий, однако и в этих случаях испытуемые вспоминали лучше всего то, что было препятствием, затруднением в деятельности (на этот раз хотя бы и не относив­шейся к тому, на что они в основном были направлены). Поэто­му отношение чего-либо к деятельности как некоторого препятст­вия к ее выполнению является, несомненно, одним из главных условий, определяющих эффективность запоминания. Оно, как мы видели, обусловливает собой сохранение в памяти того, что связано с основным руслом деятельности. Оно же служит источни­ком запоминания и того, что выходит за пределы этого русла.

Таковы результаты, полученные нами в первой серии экспери­ментов.

15-957

Сочинения: Память и внимание.— В кн.: Зрительные образы. Феномено­логия и эксперимент, вып. I и II. Алма-Ата, 1972—1973; Переработка информации у человека (совм. с П. Линдсеем). М., 1974.

Норман (Norman) Дональд (род. 25 декабря 1935) — американский пси­холог, профессор Калифорнийского университета, один из крупнейших современных исследователей в обла­сти психологии восприятия, памяти и внимания.

Я. Линд сей, Д. Норман

СИСТЕМЫ ПАМЯТИ

«Непосредственный отпечаток» сенсорной информации. Эта систе-ма удерживает довольно точную и полную картину мира, восприни­маемую органами чувств. Длительность сохранения картины очень невелика, порядка 0,1—0,5 с.

Похлопайте четырьмя пальцами по своей руке. Проследите за непосредственными ощущениями, за тем, как они исчезают, так что сначала у вас еще сохраняется реальное ощущение похло* пывания, а затем остается лишь воспоминание о том, что оно име­ло место.

Закройте глаза, затем откройте их на мгновение и закройте снова. Проследите за тем, как увиденная вами четкая, ясная кар­тина сохраняется некоторое время, а затем медленно исчезает.

Прислушайтесь к каким-либо звукам, например к постукива­нию своих пальцев или насвистыванию. Проследите за тем, как исчезает из сознания четкость звукового образа...

Поводите карандаш (или просто палец) взад и вперед перед глазами, глядя прямо перед собой. Обратите внимание на рас плывчатый образ, следующий за движущимся предметом.

Эта последняя иллюстрация—самая важная, поскольку с ее помощью можно приблизительно определить, в течение какого времени сохраняется образ предмета... зрительный след сохраняет­ся около 0,25 с (25,0 мс)...

Кратковременная память. Кратковременная память удержива­ет материалы иного типа, нежели «непосредственный отпечаток» сенсорной информации. В данном случае удерживаемая информа-

¹ См.: Линдсей П., Норман Д. Переработка информации у человека. М., 1974.

ция представляет собой не полное отображение событий, которые произошли на сенсорном уровне, а непосредственную интерпрета­цию этих событий. Так, если при вас произнесли какую-то фразу, вы запомните не столько составлявшие ее звуки, сколько слова. Между запоминанием образа событий и запоминанием интерпре­тации этих событий имеется явное различие, которое более подробно разбирается в дальнейшем.

Информация, подобная нескольким последним словам предло­жения, которое вы только что услышали или прочитали, номеру телефона или чьей-нибудь фамилии, может быть удержана в крат­ковременной памяти, но емкость этой памяти ограничена. Обычно запоминаются лишь пять или шесть последних единиц из предъяв­ленного материала. Сделав сознательное усилие, вновь и вновь повторяя материал, содержащийся в кратковременной памяти, его можно удержать на неопределенно долгое время.

Способность активно сохранять материал в кратковременной памяти путем такого повторения составляющих его элементов представляет собой одну из наиболее важных характеристик си­стемы памяти. «Непосредственные отпечатки» сенсорной информа­ции невозможно повторять. Они сохраняются лишь несколько де­сятых долей секунды, и продлить их нет возможности. В кратко­временной же памяти можно путем повторения удерживать не­большое количество материала в течение неопределенно долгого времени.

Долговременная память Существует явное и убедительное раз­личие между памятью на только что случившиеся события и на а бытия далекого прошлого. О первых мы вспоминаем легко и не­посредственно, а вспомнить вторые бывает трудно, и это происхо­дит медленно. Только что происшедшие события еще остаются в сознании, они не покидали его. Однако введение в долговремен­ную память нового материала требует времени и усилий. Извле­чение воспоминаний о событиях прошлого также происходит с тру­дом. Итак, кратковременную память можно охарактеризовать как непосредственную и прямую, а долговременную — как трудоемкую и напряженную.

Из кратковременной памяти: «Какими были последние слова предыдущего предложения?»

Из долговременной памяти: «Что вы ели на обед в прошлое воскресенье?»

15*

Долговременная память — наиболее важная и наиболее слож­ная из систем памяти. Емкость систем «непосредственных отпечат­ков» сенсорной информации и кратковременной памяти очень ог­раничена: первая составляет несколько десятых секунд, а вто­рая — несколько единиц хранения, емкость же долговременной памяти, по-видимому, практически неограничена. Все что удержи­вается на протяжении более чем нескольких минут, очевидно, дол­жно находиться в системе долговременной памяти. Весь приобре­тенный опыт, в том числе правила грамматики, должен состав-

лять часть долговременной памяти... Экспериментальная психоло­гия занимается б основном проблемами введения материала в дол­говременную память, хранения его в этой памяти, извлечения оттуда и надлежащей его интерпретации.

Главный источник трудностей, связанных с долговременной памятью"это"гГроВлема поиска информации. Количество инфор-< мации,"содер"жа"цХёися:~в памяти, очень велико, и поэтому извлече­ние из нее именно тех сведений, которые требуются в данный мо­мент, сопряжено с серьезными трудностями. Тем не менее отыскать необходимое удается быстро. Даже в такой обычной деятельности, как чтение, для интерпретации значения символов печатного тек­ста приходится непосредственно и немедленно обращаться к дол­говременной памяти...

Таковы системы памяти. Мы начнем изучение памяти с рас­смотрения нервных механизмов. Мы рассмотрим структуры мозга, участвующие в хранении и извлечении информации, а также пси­хологические процессы, лежащие в основе памяти.

ВИДЫ ПАМЯТИ

В процессе обработки и интерпретации информации, получаемой от сенсорных систем, участвуют несколько видов памяти. Каждая из них несет особую функцию, хранит особую форму информации, обладает своими пределами емкости, и все они действуют на осно­ве нескольких различных принципов. Рассмотрим, как функциони­рует каждый из этих видов памяти.

«НЕПОСРЕДСТВЕННЫЙ ОТПЕЧАТОК» СЕНСОРНОЙ ИНФОРМАЦИИ

Для того чтобы успеть выделить характерные признаки сенсор­ного сигнала и установить, что он собой представляет, может потребоваться больше времени, чем время действия самого сигна­ла. Логическая функция системы «непосредственных отпечатков». сенсорной информации (ее иногда называют иконической па- мятью — ИП) заключается в том, чтобы обеспечить системам вы- деления признаков и распознавания образов время, необходимое V. для обработки сигналов, воздействующих на органы чувств.

Дата добавления: 2014-12-17