Ее история – любовь 11 страница

Вы говорите «мы избавим себя», а мы – никто, пока еще только зародыш, и то неосознанный, но если послушание довело нас до осознанности, только тогда мы просим милости. С каждым вдохом мы вдыхаем совершенно необходимый кислород для нашей крови, который обогащен тем, что он впитан молитвой, памятью о том, Кто нас рождает и спасает. Такой разговор сегодня, к сожалению, мало кому понятен. Метафизиология учит, что молитва является нашим вдохом. Самое высокое обращение к Господу в нашей традиции не отрывает вдох от выдоха – связь жизни, наука постоянного общения с Отцом небесным.

Человек не может собственным умом продвинуть свою жизнь. Как говорит великий ученый, философ, просветитель Алексей Карель, «человек себе недостаточен никогда». Ему нужна высшая информация, Которая даст полную ответственность и для тела, и для души. Если человек со своим телом незнаком, он не сможет построить настоящую культуру, то есть культ – чего, какой? Он человек – коронация сотворения. Если человек отстает от проекта восхождения к жизни, он двигается по-своему, и тогда он сам, как я говорю, «снисходит» к не истечению своей жизни, к болезням, он не встает на путь к здоровью.

– А по своему опыту вы знаете, как не потерять и даже приумножать свое здоровье?

– Я отдаю себе отчет в том, что времени учиться дыханию остается все меньше и меньше, и у меня нет никаких иллюзий. Жизнь есть прикорененность к порядку Господнему, и чем больше земных лет, тем связь глубже. Буду ли я жить еще 20 лет – спаси Боже! – совсем не знаю, что будет с моим телом-храмом, но я все равно в образ Божий влюблена и хочу кланяться всему, что помогает и, в первую очередь, кто помогает организму, бережет и подает его функции жизни на каждый со-творенный день. Это великолепие – истинный дар любви!

Я все равно должна тело-храм очищать, себя проверять, работать на поклон тому, кто помогает всем нам сохранить функции жизни. Сегодня заболит бедро, завтра – глаза, как у многих, кто стареет. А кто и возрастает – энтропия все равно положена онтологически. Но это не отступление от жизни, а восхождение к следующему образу, который надо заслужить. Нужно трудиться молитвой и памятью, чтобы мозги не засыхали, и первое – это молитвенное состояние. Перед Господом встать, не разваливаться, не принимать уродство, мол, я тут ни при чем, и я устала...

– А психологи говорят: люби себя такой, какая ты есть, ибо ты – неповторимая и другой такой нет. Даже если ты некрасивая, толстая, одинокая, ты – единственная и принимай себя такой, какая ты есть. Вы не согласны с этим?

– Любить себя – значит любить зародыш, который тебя вос-сотворяет, любить выбранную тобой дорогу осознанно. Надо посмотреть на себя искренне: как ты можешь изменить то, что в тебе самой неправильно и не может нравиться? Если, к примеру, ты поперек себя шире или что-то у тебя неправильно в быту, в семье или даже в лице, к примеру, кривой нос... Если из поколения в поколение передается какой-то дефект, болезнь, то это наша ноша, наш крест, и нам его вымаливать. Легко, конечно, сказать и написать, но изменить бывает очень трудно, и надо многое претерпеть, часто годами, а другой раз и всей жизнью. Но зачем любить то, с чем до некоторой степени можно и нужно бороться, чтобы победить, избавиться от неправильности? Если в генетическом багаже передан кривой нос или оттопыренные уши, зачем их любить?

Если сегодня можно что-то изменить, то это уж никак не образ Божий, а образ без-образный, так надо каждому поработать над собой, над тем, что возможно. При сегодняшних достижениях медицины врачи действительно могут во многих случаях помочь, и кривой нос, к примеру, исправить легко. Сложнее, скажем, с диабетом и другими недугами, передаваемыми по наследству, или, например, с невыносимым характером!

Мне кажется, я не буду собой довольна, если я озабочена тем, что мне хочется выпить, или жадностью, перееданием – и во мне все разбухает. Я должна найти тот путь, который освободит меня от моего уродства или слабости, и свое окружение призвать на помощь – мы одно тело человеческое. Нельзя помочь ни душе, ни телу, если человек не нацелил себя на восхождение. По-моему, любить себя – значит доходить постепенно до преображения, возлюбить этот путь и не терять его. Ваше тело-храм – не ящик и не набитая хламом коробка, тело-храм представляет собой универсум Господний здоровый, и вы – цветок этого универсума, обрабатывайте свое восхождение. А если это дикая трава, то зачем ее любить, лучше вырвать или помочь исцелить. И тогда все люди вокруг вам помогут любовью, не отбрасывая, но разделяя вашу ответственность, а нет – так отойдите и не мешайте – не ваше это место.

Ценность образа Божьего внутри каждого ожидает своего роста. Уникальность есть, она внутри каждого и именно то, чего мы можем и должны достичь с Господней помощью. Преображением в жизни надо заниматься самим и учиться любить такую обработку, когда уже становимся на избранный путь, когда знаем, где корень, его пророки, когда такой дар нам дозволен – знать, на Кого хотим Сыть похожими. Тогда – ура, я рада, я не одна – небеса окружают мою реальность, я влюблена в жизнь полноценную и ее Творца!

– А в молодости вы почитали тело так же, как сегодня?

– Тело – это храм, не устану повторять, что тело – это храм человека, создание Господнее, венец Его творения. Но наш внутренний собор забыт, наш внутренний храм оказался заброшен, как стояли еще до недавнего времени заколоченные и разбитые храмы в России. Тело-храм – это я, это вы, тело – уникальное «лицо», желание и завещание, Дар Господний каждому в целом – без отделения души от тела-храма своего, принимаемая жизнь Духом милости святой.

Сегодня я почитаю тело гораздо правильней, чем когда-то в молодости, когда дышала воздухом без Духа, ни о чем, как и многие, не ведала. Хотя тело или, как я теперь говорю, внутренний наш храм для меня всегда был святое дело. Не хватайте меня, не надо мне ваших лобызаний. У меня нет звериного притяжения к мужскому полу. Но когда муж обожает свою жену как свою дополнительность, свою царицу, то это коронация, вершина любви под Господним благословением.

Но если церковь презирает телесность, о телесной жизни молчит, а медиков интересуют только болезни, и о сотворении они тоже молчат, то заняться преображением своего тела-храма, его оздоровлением – это наша осознанность и работа каждого дня, особенно для женщин. Именно такая работа помогла мне перешагнуть 80-летний рубеж и привела к рождению «метафизиологии» на основе «христианской метафизики». Я вымаливаю эксперимент милости, славя великолепие телесности всецелой как истинного дара Божьего.

Прирастать к своим корням, к Священному Писанию, надо медленно, со вниманием. Глубоко знакомиться с каждым словом – его включать во внутреннюю образность. Мы прочитали параграф в Евангелии – такой текст я никогда не читаю быстро, не могу и не умею. Учу, как открыть все двери в себе, чтобы войти в содержание. То же самое происходит, когда вы входите в ваш внутренний храм, и вы должны как осознанное чадо, ответственное за такой дар – ваш храм, очищать все, что там течет-творится, а там чудо на чуде, одни подарки, которые важно беречь!

Так же дома перед детьми, перед мужем, перед собой нужно все сохранять, все отмыть, украсить, сделать. Прошел день – надо с ним взойти куда-то, улучшить дыхание, оздоровить связь, проверить себя, свой день, чтобы новый день не был похож на вчерашний, а чтобы прикоренился поглубже, даже если совсем ненамного, но и за ту малую память главнейшего спасибо, Господи! Не терять свою связь – малюсенькую, но знать, что эта память о главном – реальна. Стараться каждый день лететь: от исповеди – покаянием, и все равно так трудно каждому от самого себя убежать. Моя жизнь подтвердила, как нелегко нести свою собственную тяжесть пороков перед другими – нести свой ад – свое распятие...

– Вы говорите, человек не построит настоящей культуры, если со своим телом-храмом не знаком. А как надо с ним начать знакомиться, как учиться разговаривать?

– К примеру, почки – вы с ними еще не знакомы, но надо знать, как с почками общаться. Согласно «Символике» Анник де Сю-зенель, почка онтологически означает «думать, мыслить». Это не только физиология, постоянное промывание крови, это сверхпонимание, сверхчувственность, обновленное дыхание седьмого дня, восприятие высшей информации через послушание пророческой традиции. И такое высшее знание есть у любого органа, и можно научиться чувствовать взаимосвязь их функций.

Построение внутреннего храма совершенно необходимо, потому что человек только таким образом может подойти к образу своему Божьему и от многих болезней избавиться. И от себя тоже – обыкновенно человек сам себе язва. А дыхание соединяет на вертикаль Господа с человеком, который открыт онтологическим законам, и происходит переливание крови от высших вод – к нижним...

– А вы послушны этим законам?

– Я им верю и их люблю, иначе не было бы у нас этого разговора. Не могу себе представить, что тайна – какая-то полуживая неизвестность. Она есть принцип жизни самой живой. Невидимое величие, обращение к нам, и притом самое реальное. Это реальность метафизиологическая. Я не могу показать, какую тайну я вымаливаю, чтобы вдохнуть истинно – так, как следует перед исповедью и покаянием.

Я этому должна учить себя. Исцелительное прощение воскрешает человека крещеного – значит осознанного.

Наш храм – наше тело-храм – первая церковь, поставленная Господом в его принципе и по образу своему, а каменный собор – это церковь уже по замыслу человека, творение его рук с желанием восхвалить нашу традицию, значит – нашу реальную историю с Господом, и спасибо рукам святым. Такой храм собирает разных людей на послушание осознать дар полноценного просвещения к вечности от земного дыхания до следующего свидания. Онтологическая тайна содержит двери дальнейшего откровения...

– А какое знание о теле сегодня необходимо женщине больше всего?

– Знание о таком питании, которое дает понимание нашей истории, – отвечает Натали. – Уважать одаренное чрево – святую связь с Господним Сотворением. Библейские корни несут знание о нашем сотворении, создавая реальную связь с целью жизни. Такое знание – необходимая среда для настоящего внутреннего образования. К нему притягивается уровень другой, к которому мы пробуждаемся – чувствительности своей телесности, своего создания в телесном храме, что требует проникновения в новую науку о себе – метафизиологию.

У Натали, по ее признанию, первое ощущение телесности появилось в 13 лет, когда она увидела себя в зеркале неуклюжей вешалкой. Но ее задевала не внешняя сторона, которая всегда привлекает внимание девочки, а какая-то внутренняя потребность по-особому подойти к своему телу – с охраной к нему. Наверное, уже тогда впервые у нее возник вопрос, как можно по-иному подойти к себе и зачем это нужно? Почему у тела именно такая «архитектура»? Чтобы все было на своем месте – чистоплотно...

Годы спустя она еще глубже поставила вопрос: как вести себя на осознанном уровне своего лица, уметь отступить от без-образного, не красивого, не правильного? Действительно, как? Легко сказать, а как это сделать? Этому и учит сакральная школа архитектуры тела. Углубляется интерес к образной красоте с внутренним сложением, чтобы прислушаться, подчиниться Знанию, которое каждого преображает послушанием, чувственной памятью. В Натали росло желание воспитываться движением, вырабатывая здоровье правильным вдохом и выдохом, высоко поднимающимся по вертикалям осей тела-храма. Получается, что занятия сакральной архитектурой тела, которые со временем привели ее к метафизиологии – это живой мост, помогающий человеку налаживать онтологическую связь снизу вверх, зная, что одаренность всегда подана сверху.

– Но как все же можно поддерживать физическое здоровье метафизическим подходом?

– Метафизиология сама составляет среду и связь с верхней информацией. Самое главное – дышать, учиться послушанию, молить о милости вдохом, слушать дыхание небесное, все время наполняться милостью вместе с кислородом. Каждый день творить им свои мысли, ведущие по делам жизни правильным плавным дыханием. Тут заложен главнейший смысл двойности: вдоха от Господа и выдоха к Творцу, кто со-творяет ваше тело-храм – чувствовать присутствие памяти о Господнем желании подать коронацию своему сотворению.

– И получается, что тело-храм может служить проводником, призванным довести человека, в конце концов, до осознанного образа?

– А кто другой вас представляет, если не вы сами в своем теле? Как единое тело-храм Божий перед собой и перед Богом. А проводник – наше знание о дыхании, именно духовном, которое входит в молитву и подает кислород вдохом на место космическое, на поклон выдохом всего хребта как лестницы к Глаголу – своим Образом. Господняя воля рождает и оживляет, поэтому я говорю о метафизиологии, а не просто физиологии, из которой Дух изгнан, и тогда нет телесного храма как коронации творения желанием Господним. Конечно, нужно знать, что у нас такой-то скелет, суставы, такое-то сложение, такие-то органы на таком-то месте, и каждый делает чудом свою волшебную работу – действительно чудом. Просто с ними никто не разговаривает, с ними никто не знакомится, их только эксплуатируют, они как наши «вещи на потребление» в принудительном быту. Вот и изнашиваются без нашего внимания и сотрудничества, перебуженные напряжением, разными гимнастиками и беготней, вот и потерян образ Божий.

...Казалось бы, с годами естественно стремиться к отдыху и покою, а у Натали в геометрической прогрессии растет ненасытность к жизни. «Она действительно мне все дала, я себя не щадила и ею полностью сыта, внимание моего мужа берегу, оно – моя земная жизнь и ее величие, – заключает Натали. – Но жизнь подана, чтобы перешагнуть смерть, а не складываться, ожидая ее».

Ее дети вполне справляются со всеми своими проблемами, а мать мучается, что не сумела передать им то, что для нее есть «главнейшее». По настоящему же каждый раз, когда семейные или бытовые обстоятельства все больше ее приземляют, у Натали возникает какая-то крылатость. Вроде бы за чертой 80 лет человек уже ничего не стремится жизни давать, да и не способен, а у нее самая верхушка, макушка дыхания. На далекий иной полет, где она хочет жить и уже живет, всех любит, где нет безумной борьбы против Господа, и где люди принимают Его дары, как и посланные Им испытания с благодарностью и поклоном.

И здесь, в миру, ей стало нестерпимо душно думать только о материальном, а служить материальному – просто невыносимо. Когда ее сокровенные мысли и дела – занятия дыханием на глубине осознанного внимания – никто из близких людей не хочет слушать, и их не разделяет, она страдает и переживает драму одиночества: к кому подойти? Это страдание с годами хоть и переболело, но все равно ее не отпускает. К чему разговоры о «дыре» в быту неисправимом, если важно только одно – по дням возрастать делом? Уважать храм-тело как чудо в руках Господней любви к человеку и продолжать учиться, что и как можно с ним сделать, как преобразить, чтобы познавать его причастие к плоти образа Божьего, Его желание жить в нас и сиять!

Вы когда входите в движение,
как будто чувствуете Господнюю руку

Почему Натали так неудержимо рвется в Россию, не перестают удивляться во Франции ее близкие и друзья, ведь вся ее жизнь, насыщенная и интересная, сложилась уже далеко за пределами родины предков. Что это – зов корней? Конечно, но речь об особых корнях, которые в самой России как раз были дьявольски уничтожены. Натали уверена, что советский народ пережил свой холокост: замучены и загублены миллионы людей только за то, что имели смелость защищать свое лицо,свою родословную, свою веру и, в конце концов, вертикаль, которая была несгибаемой. Сохранить эти корни сумели лишь те, кто оказался в изгнании, кто был лишен Родины не по своей воле.

Живя за пределами России, они не проклинали отечество, которое их отторгло, напротив – бережно сохраняли великую русскую культуру, духовные традиции, православную веру, гордились тем, что они русские. Всегда говорили, что мать – одна, и наша мать – Россия, жили с надеждой вернуться домой. И России сегодня надо вернуться к своим живым корням.

Вот почему самое волнующее Натали дело связано с возрождением именно русской, распятой безбожием женщины – передать ей любовь, которую, словно бы, завещала ей русская мать своей драмой, своим образом жизни и поведением. Святая Русь, поруганная на родной земле, нашла убежище во Франции благодаря именно таким людям, как мать Натали – Ольга Оттовна, которая сумела зажечь в сердце дочери фитилек особой любви к женской судьбе, женскому храму духа, ее уникальному лицу. И теперь уже дочь чувствует неодолимую потребность вернуть в Россию то, что когда-то было увезено по принуждению, посадить на родине предков свое древо познания, чтобы оно давало молодые побеги. С каким трепетом она их ожидает, как терпеливо и настойчиво взращивает...

Николай Кратюк не без гордости когда-то сказал, что у Натали три сына по крови и два сына – духовных крестника, имея в виду себя и оператора из Киева Александра Дирдовского, с которым Натали познакомилась в 1991-ом году на международном съезде христианской молодежи в Париже. Молодой человек сидел за роялем, что-то наигрывал и беспрестанно шутил. Но за внешней веселостью Натали почувствовала одержимого творческого человека со своим особым видением мира – через глазок кинокамеры и некое внутреннее зрение, нацеленное на красоту.

Натали всегда стремилась не столько рассказать, сколько показать но себе то, как с возрастом можно без пластической хирургии не увядать, а расцветать внутренним стремлением к красоте. Александр великолепно владеет камерой, умеет увидеть что-то особенное, необычное. Как оператор, он начал сопровождать Натали во всех поездках. Сначала они вместе ездили по Франции и снимали различные сюжеты по просьбе первых последовательниц Натали. Например, на старинной парфюмерной фабрике Fragonar засняли процесс рождения знаменитых французских духов, и Натали рассказывала о тайне рождения ароматов, которые вбираются соки и солнце этой благословенной земли, о том, как тонко и умело следует ими пользоваться, чтобы не обременять людей и пространство вокруг, и чтобы дивные ноты ароматов «звучали» по-особому у каждой женщины.

По мере углубления сакральной темы менялась и работа оператора. Они отправились в Грецию, и на фоне древнего Парфенона сняли на одном дыхании, без единого дубля небольшой фильм, который называется «Адама» (с ударением на последний слог). Название, конечно же, не случайное – в смысле онтологическом «Адама» означает «невидимые», «непояснимые воды». За этим ясно слышен призыв Натали – выйти из «непояснимости» вод на «сушу», то есть выйти к осознанной мужественности, когда человек уже осознает свои корни. Обращаясь к новому поколению ведущих, Натали всегда говорит, что пора выйти «из вод на сушу» – к своей осознанности, к новой онтологической реальности.

В картине она призывает не словами, а своими движениями. Их завораживающая магия не поддается описанию или пересказу, так же как нельзя пересказать молитвенное пение. Одухотворенные движения надо видеть, как духовную музыку – слушать.

Я навсегда запомнила одно событие, которое впервые по-особому открыло мне глаза, а точнее – слух. Это был 1988-ой год, когда и России, тогда еще Советском Союзе, праздновали 1000-летие крещения Руси, хотя в ту пору большинство россиян, как и я, были очень далеки от глубины православной веры. В Ленинграде состоялся торжественный концерт в лучшем в городе Мариинском. тогда Кировском театре оперы и балета. В первом отделении на сцену вышли хоры Духовных школ – академии, семинарии и сводный хор священнослужителей Ленинградской Митрополии. А во втором – духовная музыка звучала уже в исполнении знаменитого хора Ленинградской академической Капеллы имени М.И. Глинки. Это было тоже прекрасное пение, но оно звучало все-таки совсем по-другому.

Я заглянула в программку – те же композиторы (П.Чесноков, А.Архангельский, Д.Бортнянский и другие), те же духовные песнопения, но в первом отделении музыка как будто лилась с небес, а во втором уже было просто очень хорошее пение. Что же в исполнении изменилось, наивно спросила я молодых девушек, которые во втором отделении оказались рядом со мной, и по их одежде я поняла, что они из духовного хора. «Мы же с молитвой поем», – с улыбкой ответила мне одна из них. Вот почему их пение было действительно словно бы ангельским...

Так и движения Натали кажутся неземными, завораживают какой-то магией и силой, тебя подхватывает невидимый поток сопричастности тайне любви. От этих движений не оторвать глаз, они восхищают и убеждают, как можно телом восходить. Куда? К полноте жизни, к высшей радости, красоте внешней и внутренней – любимой, осознанной. Своим фильмом «Адама» Натали приглашает зрителя выйти «из вод на сушу» – осознанно вырасти по-иному, подойти к истинному здоровью, вдохновению, красоте. Но к разговору об этом фильме мы еще вернемся...

Поскольку судьбой посланный оператор Александр Дирдовский живет в Киеве, то по его приглашению Натали стала часто бывать и в столице Святой Руси, и этот утопающий в зелени красивый город за последние годы тоже стал для нее родным. Ведь именно в Киеве когда-то встретились и полюбили друг друга ее родители. Александр разыскал улицу, на которой, по воспоминаниям, стоял дом отца, и хоть ныне он не сохранился, Натали радостно прошла по маршруту молодости своих родителей.

Человек любознательный, Александр Дирдовский все время старался показать Натали что-то новое, необычное, «иное» и стремился познакомить ее с интересными людьми. Он организовывал встречи Натали с известными в Киеве учеными, врачами, священниками, и ей тоже очень хотелось обсудить волнующую тему именно с теми, у кого могло быть обо всем свое нестандартное мнение. Встречи проходили на земле, хранившей особую память о великом событии – крещении

Руси в водах Днепра. Возможно, думала Натали, здесь и сейчас живут, пусть и разрушенные, но драгоценные корни традиции, как свет «неопалимой купины». А, может, и Святая Русь все-таки не убита, святость убить невозможно, значит, в глубине подсознания народа она сохраняется и ждет возрождения.

Беседы были разные-долгие и короткие, доброжелательные и настороженные, но все они для Натали оказались очень интересны. Александр их снимал, и лучшие кадры легли в основу фильма, в котором Натали рассказывает о своем опыте христианского движения, представляя тело как храм духа. Путь, который она разыскивает, большинству людей совсем не известен, и Натали, безусловно, искала поддержку у медиков и ученых, но, в первую очередь, у священников, к которым обращалась за благословением. И она получала благословение на такую работу по просветлению душ и телес человеческих...

– Без священного благословения я бы сил для этой работы не сумела найти, – призналась Натали отцу Сергию, который служит в одном из храмов Киева. – Только силы духовные могут укрепить это желание. Иногда хочется руки опустить, поддаться слабости, мол, по выдуманной дороге иду... Но я же чувствую, как все воскресает в моем теле, все созывает на поклон, и я преображаюсь. Старость и радость для меня одно слово, хоть морщин у меня – сколько хотите! Не знаю, кто бы еще сказал, что старость – это радость? Развал, а не радость, скажет любой. А я снова буду разыскивать силу, чтобы, входя в свои годы, возрастать с этим телом-храмом и с дыханием Господним. Тело – величие, которое содержится Духом Святым до последнего своего живого дня и до следующего свидания...

И отец Сергий благословил ее и сказал: «Я, Натали, вас понимаю так: вы, когда входите в движение, то как будто чувствуете Господнюю руку! Не сдавайтесь!» И повторил: «Не сдавайтесь!»

Особая встреча – с католиком, монахом, отцом Станиславом, которая состоялась в Вильнюсе, близ удивительного места, именуемого «Гора Крестов». Отец Станислав 13 лет провел в гулаговских лагерях, страдал за веру. Видя перед собой согбенного старца, который так много пережил и перестрадал, Натали сначала подумала, что ему будет сложно рассуждать о теле, но он говорил на удивление легко и просто. Люди не случайно шли к нему потоком за помощью и исцелением. Отец Станислав внимательно выслушал Натали и сказал:

– Своим рассказом вы напомнили мне вот о чем. В былые времена престарелый монах надевал схиму, и это укрепляло, умножало его духовную силу больше, чем когда он был молодым. Ожидается большая строгость, чтобы получить милосердие. Наши богословы слишком мало говорят об этом, и вы правы, утверждая, что сотворение в теле идет постоянно. Вы – светская женщина, а так правильно и глубоко проповедуете богословие тела. Я вас за это восхваляю и благословляю у алтаря Святой Анны – матери нашей Богородицы – на ваш путь!»

– Господнее желание, безусловно, существует в плоти, телесность – уже данность, но я не встречал ни одного богослова, который бы давал такое, как у вас, понимание телесности. Было отрицание тела, видели скорее осла в теле, а я вижу, как и вы, Господа Бога в теле человека, сотворенного по Его образу, – напутствовал Натали другой мудрый старец, ученый-физик и монах Чеслав Каваляускас.

«Простите, что вам приходится претерпевать такие боли в своем организме, но вы чувствуете внутреннюю любовь к сотворению человека в себе», – сказала ему Натали. «Мне Дух Святой помогает», – ответил он, и она ему призналась: «Нам бы надо учиться радоваться, воскресать, а мы, по-моему, ходим на голове, ничего осознанно не зная о том, что охрана жизни – это наша телесность, что поклон жизни нашим хребтом должен стать осознанным, в разговоре не механическом со всеми органами, а с выдохом на восход».

Отец Александр служит во вновь построенном храме святой равноапостольной княгини Ольги в Киеве, в котором нам тоже еще доведется побывать, и он не только духовное лицо, но и костоправ в четвертом поколении. Сам занимается врачеванием и не сомневается в том, что люди ответственны за свою телесность, за свои болезни. Того, кто обращается к нему за помощью, отец Александр просит сначала исповедаться, и только после этого решает, как начать лечение.

Грех и болезнь всегда рядом, грех – злейшая болезнь, нарушение духовного начала. От родительского греха дети до четырех поколений могут страдать. И отец Александр лечит болезнь сначала исповедью, ибо, если есть покаяние – тогда и его благословенные руки чувствуют, как можно исправить искривление кости. А если нет покаяния – против Бога не пойдешь. Если причащается храм души – наше тело, то его нельзя отстранять. Тело – храм Духа и души – явление Троицы. Воля небесного Отца держит все! Да будет во всем ноля Твоя, а не моя! – неустанно молится Натали.

Встречи с учеными для нее тоже были очень важны. Ее восхищает книга святителя Луки «Наука и религия». Автор этой книги – знаменитый хирург Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, по его учебнику «Очерки гнойной хирургии» училось не одно поколение врачей. Он спас сотни жизней и страдал за веру. Сколько мук и страданий он перенес в ссылках и лагерях?! Выдающийся ученый, хирург и святитель претерпел вместе с русским народом десятки лет духовного гонения и плена.

Он много размышлял и о том, почему даже среди образованных людей распространено мнение, будто наука противоречит религии?

«Наука без религии – небо без солнца», – пишет он. Не в том ли кризис образованных людей, что у них «ум с сердцем не в ладу»? Поверхностные знания в области науки, как и в области религии лишь подтверждают мысль: «Знание приводит к Богу, а полузнание удаляет от пето». Наука, просвещенная светом религии – это вдохновенная мысль, пронизывающая ярким светом тьму этого мира, уверен святитель Лука, и в своей книге заключает:

«Одно знание может сделать нас книжниками, теоретиками, гамлетами, которые только рассуждают, но не могут творить. Одна пера, не знающая, во что верить, не имеющая своим предметом бездонный и светлый образ Бога, явленный во Христе, – слепая вера. Нам нужно живое знание и зрячая вера, и только их синтез и неразрывная связь откроют возможность творческой жизни. Ибо творят жизнь мудрые, окрыленные верой».

К такому живому союзу направлены и устремления Натали, которая смело ведет диалог с учеными, церковнослужителями и пристает их к диалогу друг с другом. Академик Николай Амосов – известный кардиохирург, десятки лет успешно оперировал и младенцев, и пожилых, прикасаясь к святая святых – сердцу, которое он избавлял от физических пороков. В 80 лет он почувствовал, что старость все-таки его настигает, хотя хирург всю жизнь занимался физическими упражнениями, бегом, гимнастикой, стараясь таким образом отодвинуть старение, продлить активность и бодрость. До поры до времени это ему удавалось.

«Три тысячи движений ежедневно, гимнастика с гантелями, бег и без всяких ваших фокусов», – сказал он Натали, хотя и признался, что мышцы стали все больше ослабевать. Они уже не выдерживали таких нагрузок, и он их уменьшил: сначала до 2,5 тысяч упражнений, а потом и еще меньше. И все-таки всегда делал ставку на физическую нагрузку, но, безусловно, был восхищен, в какой прекрасной физической форме оказалась его французская собеседница со своими «иными» движениями, которая к тому же была его ровесницей. Он так и признался: «Не увидел бы вас – не поверил». Но на вопрос, а надо ли движение одухотворять, ученый ответил уклончиво: желательно, но не обязательно...

Натали же уверена в другом: механический подход, автоматизм робота – это гибель для тела. Накачать мышцы можно, но накачаться так здоровьем нельзя. По воле человека ничего нельзя, а только по воле Господней. Ключ к здоровью в онтологии, то есть не в физиологии, а именно метафизиологии. Начало – Господь, а не человек. Ей кажется, это так просто, и всем должно быть ясно. Принимай дар, но прими начало – тайну, только тайна дает познание, а не наоборот. От непостижимого – постигается. Мы – «недоделанный» образ Божий, это не мистерия, а путь к завершению через «секрет» и, открывая его в себе, будем познавать и подходить к Откровению онтологического бытия.

Дата добавления: 2014-11-29