ПЕРЕСТРОЙКА». 1985-1991 19 страница

Конституция состояла из преамбулы и девяти разделов: 1. Основы общественного строя и политики; 2. Государство и личность; 3. Наци­онально-государственное устройство; 4. Советы народных депутатов и порядок их избрания; 5. Высшие органы власти и управления; 6. Осно­вы построения органов государственной власти и управления союз­ных республик; 7. Правосудие, арбитраж и прокурорский надзор; 8. Герб, флаг, гимн и столица; 9. Действие Конституции и порядок ее применения.

Главной новацией была преамбула, в которой констатировалось построение «развитого социализма» и создание «общенародного госу­дарства». Таким образом, «отмирание государства» отодвигалось на неопределенный срок, а приоритетной становилась задача всесторон­него укрепления законности и правопорядка. В качестве высшей цели

государства называлось построение «бесклассового коммунистического общества». Основой экономической системы Союза ССР признава­лась социалистическая собственность на средства производства, ос­новой политической системы — Советы, социальной основой — союз рабочих, крестьян и интеллигенции. В тексте Конституции появились новые разделы: о политической системе общества, социальном раз-питии и культуре, статусе народного депутата.

Новая глава (не имевшая аналогов в предыдущих советских Кон-питуциях) трактовала вопросы внешней политики. Подчеркивалось, чю она направлена на обеспечение благоприятных международных условий «для построения коммунизма в СССР»; на «укрепление по­зиций мирового социализма; поддержку борьбы народов за нацио­нальное освобождение и социальный прогресс». Закреплялся принцип социалистического интернационализма в отношениях СССР с социа­листическими странами и государствами, освободившимися от коло­ниальной зависимости. На практике эти положения порой вступали в противоречие с обязательствами соблюдения принципа суверенного равенства и прав народов распоряжаться своей судьбой, оправдывали внешнеполитическую экспансию социалистического государства.

Впервые в Основном Законе отражен действительный механизм власти в СССР. Коммунистическая партия называлась «руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политичес­кой системы, государственных и общественных организаций» (знаме­ни гая шестая статья). Это узаконение реальной роли партии привело к монопольному контролю партийных организаций за деятельностью предприятий и учреждений. Оно резко повышало значение партийно-н> аппарата по всей властной вертикали, превращало членство в партии и практически обязательное условие для любой служебной карьеры.

На развитие «подлинной демократии» были ориентированы га-рпптируемые Конституцией новые формы «непосредственной демо­кратии»: всенародное обсуждение и референдум; новые гражданские права — на обжалование действий должностных лиц; судебную защи-iy от посягательства на честь и достоинство; критику действий госу-Д(|рственных и общественных организаций. Впервые в Конституции шкреплялись права на охрану здоровья, жилище; пользование дости­жениями культуры; на свободу творчества. Однако реализация этих прав, так же как и свобод слова, печати, собраний, упиралась во множество действовавших законов и нормативных актов, как и преж­де, оставаясь зачастую неосуществимой.

Согласно Конституции, все Советы народных депутатов: Верхов­ный Совет СССР, Верховные Советы союзных и автономных респуб­лик, краевые, областные и другие Советы — составляли единую сис-Ц'му органов государственной власти. Высшим органом государствен­ной власти являлся двухпалатный Верховный Совет СССР, состоящий н i Совета Союза и Совета Национальностей. Он правомочен был ре-

шать важнейшие государственные вопросы: принятие, изменение об­щесоюзной Конституции, включение в состав Союза новых респуб­лик, утверждение государственных бюджетов, планов социального и экономического развития. В перерывах между сессиями Верховного Совета СССР его функции выполнял Президиум. Повседневная уп­равленческая деятельность осуществлялась при помощи системы го­сударственного управления, которую возглавлял Совет Министров СССР. Конституция также закрепила усилившуюся экономическую и политическую роль союзного центра за счет соответствующих прав республик. К концу 70-х годов СССР насчитывал почти 90 централь­ных министерств и ведомств (в 1924 их было 10, в 1936 — 20).

Новый Основной Закон сохранял положения Конституции 1936 г, о национально-государственном устройстве. Многочисленные пред­ложения, направленные на устранение иерархии национальной госу­дарственности (и народов) внутри Союза ССР путем возвращения к традиционному, дореволюционному территориальному принципу ад­министративного деления страны, выравнивания статуса республик, перевода отдельных республик из автономных в союзные, в расчет не были приняты. В то же время само определение Союза ССР как «еди­ного союзного многонационального государства» (ст. 69) свидетель­ствовало о стремлении усилить федеральные нейтралистские начала. В противоречии с этим находилось закрепленное Конституцией за каж­дой союзной республикой «право свободного выхода из СССР» (ст. 71), подчеркивание ее суверенности (ст. 75, 80).

Конституция различала среди советских народов «нации и народ­ности», но не давала никаких критериев для такого различения. Это было причиной глухого недовольства среди народов, относимых ко «вто­рому сорту». Конституционные положения, относящиеся к сфере и ре­гулированию национальных отношений, оставались во многом проти­воречивыми и мало способствовали реальному упрочению государствен­ного единства «новой исторической общности» и сплочению народов страны «в целях совместного строительства коммунизма» (ст. 69).

Таким образом, Конституция СССР 1977 г. окончательно офор­мила консервативный курс брежневской внутренней и внешней по­литики, узаконила жесткий идеологический контроль партии над об­ществом, законсервировала взрывоопасные противоречия в нацио­нальном вопросе.

Изменения в государственно-политическом руководстве в послед­ние годы правления Брежнева. Следствием отказа от экономических методов управления стала централизация и бюрократизация, быстрое разбухание управленческого аппарата. К 1985 г. общая численность управленцев в стране приблизилась к 18 млн человек: на каждых 6—7 работающих приходился один руководитель. Наиболее значитель­ный бюрократический слой (11,5 млн) составлял низовой аппарат предприятий и организаций. На содержание бюрократических струк-

тур ежегодно расходовалось до 10% госбюджета; расширялась система льгот и привилегий для сотрудников аппарата всех уровней. Подчерки­вание неуклонного возрастания роли КПСС сопровождалось постоян­ным численным ростом партии, которая к середине 80-х годов достигла 19 млн человек. Соответственно расширялся и партийный аппарат.

В 1982 г. партийная структура включала 14 ЦК компартий союзных республик, 6 крайкомов, 150 обкомов, 2 горкома, приравненных к обкомам (Московский, Киевский), 10 окружкомов, 872 горкома, 631 городской райком, 2885 сельских райкомов, 419,7 тыс. первичных партийных организаций. Таким образом, одних только первых лиц в партийной иерархии в начале 80-х годов набиралось (если не считать первичные парторганизации, 80% которых состояли из 3—45 членов партии) 4570 человек. Однако продвижение наверх уже не было, как раньше, связано с обязательным восхождением по партийной лест­нице. Высшая элита страны с 70-х годов начинает все больше воспро­изводить себя не за счет выдвиженцев снизу, а путем отбора и подго­товки партийных, профсоюзных и комсомольских кадров, диплома­тических работников в элитных школах. Таковыми были Академия общественных наук при ЦК КПСС, Высшая партийная школа, Выс­шая школа профдвижения, Высшая комсомольская школа, Дипло­матическая академия. Институт международных отношений.

В настоящие бастионы бюрократии превращались министерства и ведомства. К 1985 г. союзный аппарат органов управления министерств и ведомств насчитывал 107 тыс. человек, республиканский — 140 тыс., число работников министерств АССР, краевых, областных управле­ний и отделов составляло 280 тыс. человек. С 1965 г. министерства были абсолютными монополистами в своей отрасли. Они распоряжались всеми ресурсами, непосредственно руководили предприятиями и орга­низациями по всей стране. Ежедневно в Москву стекалась информа­ция об итогах работы за прошедшие сутки, о выполнении месячных, квартальных, годовых, пятилетних планов. Сотни командированных направлялись в Москву для организации нужных местам решений; встречный поток направлялся на места для проверок, контроля, оз­накомления с делами. Переход к строительству предприятий-гигантов практически во всех отраслях привел к расширению влияния их руко­водителей. С директорами крупнейших предприятий и производствен­ных объединений считались подчас куда больше, чем с местными партийными и советскими руководителями.

Главной опорой верховной власти в годы брежневского правле­нии стал ЦК КПСС и особенно его аппарат. Если во второй половине 60-х годов основные решения принимались на пленумах ЦК, то в последующее десятилетие центр властных полномочий все больше сме­щался в отделы Центрального Комитета. Общая численность ответст­венных сотрудников аппарата ЦК достигала в те годы 1500 человек. Пленумы ЦК и съезды партии, хотя и собирались регулярно, стали

все больше носить формальный характер, лишь «одобряя» подготов­ленные аппаратом решения. Механизм пополнения аппарата ЦК и самого Центрального Комитета к концу 70-х годов отлажен до совер­шенства. В определенных пропорциях соблюдалось представительство республиканских партийных организаций, краев и областей, военно-промышленного комплекса, деятелей науки и искусства, правоохра­нительных органов. В ЦК и его аппарате отражались интересы всех властных структур. Такая ситуация стала благоприятной для лоббиро­вания интересов регионов и отраслей. Большой «пробивной» способ­ностью отличались лоббисты военно-промышленного и аграрно-про-мышленного комплексов, росло значение «мусульманских» местных и центральной элит со свойственной им повышенной корпоративной сплоченностью.

Высший уровень власти в стране представляли, по подсчетам Р. Г. Пихои, около тысячи человек в Москве и около трех тысяч ло всему Советскому Союзу. В это число входили руководители аппарата ЦК КПСС, Совмина СССР, крупнейших министерств (обороны, внут­ренних дел, МИДа), секретари обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик. К этому слою относились министры, заместители министров, члены коллегии министерств и союзных ведомств, выс­шие представители советского аппарата, армии, КГБ, юстиции, промышленности, науки, пропаганды и культуры, являвшиеся чле­нами и кандидатами в члены ЦК и ЦКК КПСС. На местах к этому перечню добавляются заведующие отделами обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик, директора крупнейших промышлен­ных предприятий, командующие местными военными округами и крупными воинскими частями, начальники управлений КГБ.

Высшее руководство страны к концу 70-х годов выродилось в на­стоящую геронтократию (власть стариков). Средний возраст входящих в Политбюро (21—22 члена и кандидата в члены), секретарей ЦК (10~ 11) за 1971 —J 981 гг. возрос с 60 до 68 лет. «Коллективное руковод­ство» проявляло исключительное внимание к здоровью друг друга. Приняты были специальные решения об ограничении времени рабо­ты членов Политбюро старше 65 лет. Увеличивалась продолжитель­ность отпуска, один день в неделю они могли работать в домашних условиях, по другим дням работу должны были начинать в 10 часои утра и заканчивать в 17 с обязательным перерывом на обед. Брежнеи около шести последних лет по медицинскому заключению имел три выходных дня в неделю; врачи требовали для него еще один выходной. По этой причине заседания Политбюро, принимавшие важнейшие политические решения, зачастую длились не более 15—20 минут.

Установленные при позднем Брежневе порядки сохранились до 1985 г. «Можно по-всякому смотреть на возрастной состав Политбю­ро, — говорил Ю. В. Андропов в 1983 г. — Здесь концентрация полити­ческого опыта нашей партии, и поэтому спешная, непродуманная

замена людей далеко не всегда может быть на пользу дела». С заменой действительно не спешили. В 1978 г. вместо скончавшегося Ф. Д. Кула­кова секретарем ЦК по сельскому хозяйству избрали М. С. Горбачева, первого секретаря Ставропольского крайкома КПСС. Новым канди­датом в члены Политбюро в марте 1976-го стал Г. А. Алиев, первый секретарь ЦК КП Азербайджана, затем (с ноября 1978) — Э. А. Ше­варднадзе, первый секретарь ЦК КП Грузии. Погибшего в октябре 1980 г. в автомобильной катастрофе П. М. Машерова на посту кандида­та в члены Политбюро заменил новый первый секретарь ЦК КП Бе­лоруссии Т. Я. Киселев, скончавшийся в 1983 г.

В то же время, подчеркивая свою значимость, представители ста­рой гвардии в Политбюро охотно награждали себя всевозможными премиями, орденами и медалями. Л. И. Брежневу к трем «золотым звез­дам» Героя прибавили еще две — в 1978 и 1981 гг. Три брошюры воспоминаний генсека («Целина», «Малая земля», «Возрождение»), подготовленные с помощью профессиональных журналистов, отме­чены в 1979 г. Ленинской премией по литературе. После перенесенно-m инсульта речь Брежнева оставалась до конца не восстановленной, однако он регулярно появлялся на телеэкранах буквально до послед­них дней жизни. Вопрос о своем преемнике Брежнев склонялся ре­шить в пользу К. У. Черненко. В качестве резервной фигуры рассматри­вался первый секретарь ЦК КП Украины В. В. Щербицкий. По свиде-юльству В. В. Гришина, незадолго до смерти Брежнев «хотел на Олижайшем пленуме ЦК рекомендовать Щербицкого Генеральным сек­ретарем ЦК КПСС, а самому перейти на должность Председателя ЦК-партии». В этом случае история пошла бы иным путем, распада СССР могло и не произойти.

«Застой» «развитого социализма» стал временем расцвета номен­клатурных привилегий, которые по-прежнему включали госдачи, спец-иийки, спецлечение, спецтранспорт и т.п. Однако все эти атрибуты иласти нельзя было перевести в личную собственность и передать де-|нм. Стремление к обеспечению безбедного существования родных и ннеледников в условиях безопасности от преследований и репрессий для номенклатуры, установленной при Брежневе, привело к тому, что и шачительной части она не считала обязанной жить по «моральному кодексу строителей коммунизма». В своем кругу, закрытом от общества, и номенклатурной среде утверждались иные нравственные законы.

Ординарным явлением становится злоупотребление служебным положением, стремление пристроить родственников к «хлебной» дол­жности, в элитарный вуз и пр. Было, например, образовано надуман­ное Министерство машиностроения для животноводства и кормопро-и шодства, которое возглавил свояк Брежнева — К. Н. Беляк. В 1973 г. lino выделено из Министерства тракторного и сельскохозяйственного мпшиностроения, но вскоре после выхода министра на пенсию (1986) тишь вошло в Министерство сельскохозяйственного и тракторного

машиностроения. Ю. Л. Брежнев (сын Л. И. Брежнева) без должных на то оснований стал первым заместителем министра внешней торговли (в 1883 г. освобожден Андроповым от должности). Зять Брежнева Ю. М. Чурбанов (арестован в 1986 за коррупцию; освобожден из зак­лючения в 1993) в свое время бахвалился, что тесть намеревается сделать его своим преемником на посту генсека. И. Ю. Андропов (сын Ю. В, Андропова) с 1979-го успешно делал карьеру в МИД СССР, в 1984 г. стал послом в Греции.

Наиболее коррумпированными в годы позднего «развитого соци­ализма» были среднеазиатские республики, где взятки чиновникам составляли целую систему. Началось сращивание партийного и госу­дарственного аппарата с теневой экономикой. Все это происходило ка фоне навязчивой псевдокоммунистической пропаганды, непрерыв­ных праздников и награждений по случаю разных годовщин, юбилеев и успехов в «совершенствовании развитого социализма».

Поиски путей упрочения социализма при Андропове и Черненко. 12 ноября 1982 г., через два дня после смерти Л. И. Брежнева, пленум ЦК партии назначил Генеральным секретарем ЦК Ю. В. Андропова. Ему было 68 лет. Многие годы, начиная с июня 1967-го, он был пред­седателем КГБ в ранге кандидата и члена Политбюро. После смерти М. А. Суслова в феврале 1982-го — «главным идеологом партии». Не­терпимость к инакомыслию, приверженность авторитарному стилю, репутация просвещенного партократа, личная скромность — все эти качества перевесили шансы других претендентов на высший пост. Как нельзя лучше они отвечали и ожиданиям «простого народа»: навести порядок в стране, укоротить привилегии, пресечь мздоимство, пове­сти борьбу с «теневиками». Первые шаги Андропова-генсека не обма­нули ожиданий. «Хотя нельзя все сводить к дисциплине, — заявил он в декабре 1982, — но начинать надо именно с нее». Одновременно Андропов дал указание готовить серьезные меры в сфере экономики. В 1983 г. начат широкомасштабный экономический эксперимент в трех республиканских и двух союзных министерствах (Минтяжмаше и Минэлектропроме).

С начала 1983 г. сотрудники КГБ занялись не свойственными им ранее функциями — выявлением нарушителей трудовой дисциплины. Рейдами по магазинам, кинотеатрам, баням и т.п. выявлялись и нака­зывались те, кому в это время полагалось находиться на работе. Одно­временно был дан ход громким «делам» о коррупции, объявлена борьба с нетрудовыми доходами, спекуляцией. Большой масштаб приобрела борьба со злоупотреблениями в торговле. Отдан был под суд и рас­стрелян начальник Главного управления торговли Мосгорисполкома; следом за ним заключены под стражу 25 ответственных работников московского Главторга, директора крупнейших московских гастроно­мов, автомобильного магазина. Министра торговли А. И. Струева от­правили на пенсию. Потеснены были позиции «хлопковой мафии» и

Узбекистане; добрались до первого секретаря Краснодарского обкома КПСС С. Ф. Медунова, министра МВД Н. А. Щелокова и его замести­теля, генерал-полковника Ю. М. Чурбанова, крупно замешанных в коррупции. В итоге член Политбюро Ш. Р. Рашидов, члены ЦК С. Ф. Медунов и Н. А. Щелоков покончили жизнь самоубийством; Чур­банов и многие другие были приговорены к тюремному заключению. Ча время правления Андропова в Москве сменено более 30% партий­ных руководителей, на Украине — 34, в Казахстане — 32%.

Страна с напряженным вниманием следила за информационным нововведением, предвосхитившим будущую «гласность». Каждую неде-iiio газеты публиковали сообщение «В Политбюро ЦК КПСС». Опираясь прежде всего на Д. Ф. Устинова и А. А. Громыко, Андропов «омолодил» Политбюро и Секретариат ЦК новыми силами. В Политбюро введены Г. А. Алиев, ставший первым заместителем председателя правительства (ССР Н. А. Тихонова; В. И. Воротников {председатель Совмина РСФСР с июня 1983); М. С. Соломенцев (председатель Совмина РСФСР до июня 1483, председатель Комитета партийного контроля при ЦК КПСС с мюля 1983). Новым кандидатом в члены Политбюро стал В. М. Чебриков (председатель КГБ). Новыми секретарями ЦК избраны Н. И. Рыжков (зав. экономическим отделом ЦК); член Политбюро Г. В. Романов (пер-ный секретарь Ленинградского обкома партии, отвечающий в Полит-бюро за координацию работы предприятий военно-промышленного комплекса); Е. К. Лигачев (зав. отделом оргпартработы ЦК).

Большое оживление в обществоведении вызвала статья Ю. В. Анд­ропова «Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистичес­кого строительства в СССР» (Коммунист. 1983. № 3). Генсек предосте­регал «от возможных преувеличений в понимании степени приближе­ния страны к высшей фазе коммунизма». Признание противоречий и трудностей «развитого социализма», фраза Андропова «мы не знаем общества, в котором живем», были необходимой предпосылкой для дальнейшего самопознания и возможного реформирования советско­го общества. Однако «возрождение коммунистического фундамента­лизма» оказалось недолгим. 9 февраля 1984 г. Ю. В. Андропов, страдав­ший неизлечимой болезнью почек, скончался.

Некоторое наведение порядка, дисциплины и другие мероприя-imi, связанные с его именем, дали ощутимый экономический эф­фект. По официальным данным, темпы роста экономики в 1983 г. со­ставили 4,2% (против 3,1 — в 1982); национальный доход вырос на XI; промышленное производство —- на 4; производство сельскохозяй-п ценной продукции — на 6%.

Андропова на посту генерального секретаря ЦК и председателя Президиума Верховного Совета СССР сменил давний соратник Бреж­нева К. У. Черненко. Ему в тот момент было 73 года, и у него была hi желая форма астмы. С 1948 по 1956 г. он работал в Молдавии, там попал в «команду» Брежнева и следовал за ним в ЦК, Верховный

Совет; в 1965-м был назначен заведующим Общим отделом ЦК, в 1978-м стал членом Политбюро. Черненко считался преемником своего друга Брежнева, и после смерти Андропова старшее поколение в По­литбюро захотело именно его видеть на посту генерального секретаря.

Приход К. У. Черненко к власти сразу же обернулся отказом от андроповских новаций. Новых назначений в Политбюро и Секретари­ат ЦК при Черненко не произошло, но на второе место в руководстве вместо Н. А. Тихонова был выдвинут М. С. Горбачев. Борьба за дисцип­лину была свернута, нити дел о коррупции оборваны на уровне сред­него управленческого звена. Представители партийной и государствен­ной элиты вновь оказались вне всяких подозрений. На время самыми важными стали разговоры о новой Программе КПСС и дискуссия о «стадии развития общества», которую предлагалось именовать не раз­витым, а развивающимся социализмом. Черненко полагал, что таким образом начиналась работа, придающая «мощное ускорение разви­тию народного хозяйства».

Знаковым для периода нахождения у власти Черненко стало вос­становление в партии решением Политбюро В. М. Молотова в июне 1984 г. Просталинское настроение старой генерации Политбюро при этом было отчетливо выражено Устиновым, предлагавшим восстано­вить в партии и Маленкова с Кагановичем. По его словам, «ни один враг не принес столько бед, сколько принес нам Хрущев своей поли­тикой в отношении прошлого нашей партии и государства, а также и в отношении Сталина». С Устиновым согласились было многие, в том числе и «молодые» Горбачев с Романовым. Однако В. М. Чебрикон напомнил о резолюциях на списках репрессированных и о потоке писем с возмущениями, которые следует ожидать в случае восстановления. Неизвестно, как разрешился бы этот вопрос, поскольку «ренессанс» позднего «брежневизма» вскоре закончился. 20 декабря 1984 г. скоп чался Д. Ф. Устинов, 10 марта 1985-го — К. У. Черненко.

Положение в экономике и социальной сфере. Ухудшавшееся по in жение в народном хозяйстве и неспособность руководителей перело мить ситуацию обусловили дальнейшее снижение темпов экономи­ческого развития в конце 70-х — первой половине 80-х годов. В деся­той пятилетке (1976—1980) национальный доход вырос на 21%, объем промышленной продукции — на 24, сельскохозяйственной — на Ч, В одиннадцатой пятилетке (1981 — 1985) соответствующие показатели составляли 16,5; 20 и 11%. В начале правления М. С. Горбачева на волне «ускорения» планировалось увеличить в двенадцатой пятилетке (19Sd 1990) национальный доход на 20—22%, промышленную продукцию на 21—24, продукцию сельского хозяйства — вдвое. Ставилась задичи догнать в 2000 г. США по уровню промышленного производства.

Среднегодовые темпы прироста национального дохода, состап лявшие, по официальным данным, в 1971-1975 гг. 5,7%; в годы деси той пятилетки снизились до 4,3; одиннадцатой — до 3,6. Соответстиу

ющие показатели среднегодовых приростов промышленной продук­ции составляли 7,4; 4,4 и 3,7%, сельскохозяйственной — 2,3; 1,7 и 1,4. Аналогично снижались и показатели роста производительности об­щественного труда. Плановые задания по увеличению валовой про­дукции промышленности в десятой пятилетке удалось выполнить на Ь7%, в одиннадцатой — на 77; по увеличению продукции сельского хозяйства и того меньше — соответственно на 56 и 42%. Последние цифры свидетельствуют, помимо всего прочего, о невысоком каче­стве народно-хозяйственного планирования.

Задания одиннадцатой пятилетки, утвержденные на XXVI съезде КПСС (март 1981), не были выполнены ни по одному показателю. Имеете с тем следует отметить, что темпы роста национального дохо­ди (вновь созданная стоимость во всех отраслях сферы материального производства) на протяжении всех 70-х годов сохранялись на уровне 4,9% ежегодного прироста и даже в самую «застойную» пятилетку (1981-1985) обеспечивался ежегодный прирост в среднем на 3,6 в год. Альтернативные данные (экономисты В. В. Попов, Н. П. Шмелев; 1990) показывают, что в 80-е годы национальный доход ежегодно возрас­тал на 2,1%, а в 1981—1985 гг. — на 0,6%, т.е. показатели были не пимного ниже уровня большинства развитых стран мира.

Исследованием академика Н. П. Федоренко (2001) установлено, чю национальное богатство страны в 1970—1980 гг. прирастало в сред­нем на 7,5% в год против 10,5% ежегодного прироста в 60-е годы. И целом брежневский, андроповский и черненковский периоды прав-щ-пия (1964—1985) характеризуются ежегодным приумножением на­ционального богатства на 6,5%, и лишь в горбачевский период этот показатель снизился до 4,2% в год.

СССР располагал мощной многоотраслевой экономикой, обес­печенной практически всеми видами сырья, кадрами ученых, инже­неров, рабочих. Производственный потенциал был вполне высоким и позволял вести эксперименты по переустройству экономики в нуж­ном направлении без коренной перетряски жизни народов страны. ()дпако руководству СССР периода позднего «развитого социализма» на задача оказалась не по силам.

«Наверху», конечно, многие осознавали неблагополучие в разви-1ии экономики. Предпринимались и попытки найти выход из положе­ния. В 1979 г. группой аналитиков под руководством заместителя Пред­седателя Совета Министров СССР академика В. А. Кириллина был подготовлен доклад о состоянии и перспективах советской экономи­ки. Он содержал реалистическую картину тяжелого положения совет­ской экономики: страна начинает безнадежно отставать в использова­нии передовых технологий, а нарастающие проблемы нельзя решить net радикального, структурного реформирования экономики.

Следует отметить, что предложения группы Кириллина, как и все Полее ранние проекты реформ в экономике, были так или иначе свя-

заны с представлениями о необходимости расширения роли элемен­тов рыночных отношений в социалистической экономике, а позднее — с необходимостью замены плановой экономики саморегулирующей­ся рыночной экономикой. Интересно, что в Китае, начинавшем пе­реход от плановой экономики к рыночной, последовательно руко­водствовались следующими установками. 1979 г.: плановая экономи­ка — главное, а рыночное регулирование — дополнительный фактор; 1984-й: социализм есть плановая товарная экономика; 1989-й: плани­рование и рынок должны быть равноценными; 1992-й: цель — созда­ние системы социалистической рыночной экономики. Различие от­ношений к соотношению рыночных и планово-государственных ме­тодов регулирования экономики в двух странах выразилось в том, что за годы реформ Китай поднялся, по подсчетам наших экономистов, с 5% дохода на душу населения от американского уровня до 15, а Россия опустилась с 30% до 15.

Документ, подготовленный группой В. А. Кириллина, вызвал лишь раздражение и недовольство большинства членов Политбюро. Руково­дитель разработчиков доклада был снят с работы. Это, по всей види­мости, стало одной из причин обострения болезни А. Н. Косыгина, 1 августа 1976 г. во время гребли на байдарке-одиночке у Косыгина произошло нарушение кровообращения в мозге с потерей сознания, после чего байдарка перевернулась вместе с ним и он едва не погиб. В конце 70-х годов он перенес инфаркт миокарда. Назначенный во вре­мя его болезни первым заместителем Председателя Совета Министров СССР Н. А. Тихонов, имевший прямые связи с Брежневым, все боль­ше выступал в качестве руководителя правительства, хотя продолжал работать другой первый заместитель Председателя Совмина К. Т. Мазу ров. Частые обострения болезни все более ослабляли здоровье, но Ко сыгин категорически отверг предложенную операцию на сердце. В;ш густе 1980 г. в больничную палату Косыгина позвонил К. У. Черненко и предложил больному подать заявление об отставке. 21 октября пж нум ЦК освободил А. Н. Косыгина от работы на основании поданного заявления в связи с ухудшением состояния здоровья. 18 декабря 19X1) г. он скончался от сердечного приступа. Назначенный 23 октября 1980-го председателем Совмина Н. А. Тихонов к реформам относился ctojii. же подозрительно, как и Брежнев.

«Совершенствование» управления народным хозяйством пошло и ставшем к концу 70-х годов уже привычным русле замещения экопо мических рычагов административными методами хозяйствования. По­становление ЦК КПСС от 12 июля 1979 г. «О дальнейшем совершен­ствовании хозяйственного механизма и задачах партийных и государ­ственных органов» делало упор на дальнейшее повышение роли государственного плана как «важнейшего инструмента государствен­ной политики». Предлагалось улучшить систему плановых показате­лей, «чтобы они всемерно побуждали трудовые коллективы на борьбу

in повышение производительности труда, максимальное использова­ние основных фондов, за экономию материальных ресурсов». Число обязательных плановых показателей было увеличено в сотни раз, их содержание уточнялось в одновременно принятом постановлении «Об улучшении планирования и усилении воздействия хозяйственного механизма на повышение эффективности производства и качества работы». Параллельно с этим усложнялась и дифференцировалась от­раслевая структура управления экономикой. Если в 1974 г. насчитыва­лось 44 центральных (общесоюзных и союзно-республиканских) от­раслевых министерства и ведомства, то к началу 80-х годов их число приблизилось к 100 (не считая почти 800 республиканских).

Дата добавления: 2014-11-29