Место и роль философии в культуре

Основные части (структура) философии

Уже античная философия, становясь самостоятельной системой знаний, обретала свою композицию. У стоиков (IV в. до н. э.) эта структура приняла следующий вид: фи­лософия начиналась с логики; после логики следует физи­ка как учение о природе; после физики — этика (учение о человеке, о путях его к мудрой, осмысленной жизни). Последняя была главной, поскольку и логика (учение о познании), и физика (учение о природе),, при всей важ­ности трактуемых в них проблем, лишь предваряли основ­ные, смысложизненные положения и выводы философа о предназначении и судьбе человека, об отношении его к вечному и бесконечному миру. Предложенная стоиками

схема сохранила свое значение и по сегодняшний день, хотя время внесло свои коррективы.

В XVII в. (прежде всего благодаря Бэкону и Декарту), в лоне общих систем философии углубленную разработ­ку получила теория познания (гносеология). В понимании того времени она была шире логики, так как рассматри­вала не только абстрактно-теоретический, но и чувствен­ный уровень познания (ощущения, восприятия, представ­ления). То, что античные философы именовали физикой, философы более поздних веков назвали онтологией (сло­во «физика» в связи с возникновением специально-науч­ного, опытного знания наполнилось другим, современным смыслом).

Существенную перестройку, переосмысление структу­ры философского знания осуществил в Новое время И. Кант. В одном из итоговых своих сочинений — в «Кри­тике способности суждения» — он говорит о трех частях философии, соотнося их с тремя «способностями души», понимая под последними познавательную, практическую (желание, воля) и эстетическую способности, присущие человеку от рождения. Иными словами, Кант понимал философию как учение о единстве истины, добра и кра­соты, что значительно расширяет ее узкорационалисти­ческую трактовку только как теории и методологии науч­ного познания (эта трактовка сначала принадлежала просветителям, а затем позитивистам).

Гегель строит свою систему в виде «Энциклопедии фи­лософских наук». Как стоики и Кант, он называет три ча­сти философского знания:

— логику (которая совпадала у него с диалектикой, и теорией познания);

— философию природы;

— философию духа (к последней относится комплекс философских наук о государстве и праве, о всемирной истории, об искусстве, религии и самой философии).

Как видим, логика, диалектика, методология познания давно составляют теоретическое ядро философии. Одна­ко структура современной философии не сводится толь­ко к своему ядру. Социальная философия (философия

истории), философские вопросы науки (философия на­уки), этика, эстетика, философская антропология, исто­рия философии и т. д. — круг философских дисциплин может быть и расширен. Но отменяет ли многокомпонен­тная структура философского знания его целостность? Нет, не отменяет, потому что философские дисциплины — не механические части целого, которые можно отделить от него и рассматривать вне связи с другими его частями. Здесь более подходит иной образ: драгоценный кристалл и его грани. С поворотом кристалла высвечиваются новые его грани, хотя сам кристалл остается все тем же.

Так, эстетика (вопреки достаточно распространенному мнению о ней) не является частью философии, посколь­ку вся философия эстетична (высший акт разума, как пи­сал Гегель, есть акт эстетический). Особенно глубоко и полно эстетическая природа философского сознания и творчества проявила себя в античной культуре, что под­тверждается и таким фундаментальным исследованием, как «История античной эстетики» А. Ф. Лосева. И нрав­ственный смысл, этический аспект философии проника­ет в философское сознание целиком. Ни одна проблема не является философской, если она в то же время или не­посредственно, или в конечном счете не является этичес­кой.

Об истории философии речь пойдет далее. Но уже сей­час, в контексте вопроса о структуре философского зна­ния, следует указать на то, что в философии ее история занимает более важное место, чем в любой другой облас­ти человеческого творчества. Математик, физик, тем бо­лее люди практических профессий (врач, инженер, юрист, учитель) на своем рабочем месте действуют операциональ­но, они могут и не знать об истории их профессиональ­ной деятельности, которая и сделала ее возможной. Решая конструктивную задачу, инженер-конструктор пользуется, готовыми формулами и схемами, как и врач — современ-ными средствами диагностики и лечения.

В этом отношении философия являет собой полную противоположность всем иным формам и сферам челове­ческой деятельности. Она возможна лишь в постоянном процессе самообращенности, самовоспитания. И то и дру-

гoe совершается как акт рефлексии, т. е. осознанно. А это значит, что современный философ, как бы оригинален он ни был, мыслит не только от своего имени, но и от име­ни философии в целом. Вот почему история философии — не часть, а основа, ее суть, ее самосознание.

Итак, мы видим, что философия вырастает из глубокой духовной потребности, из забот и тревог человека. Но с точки зрения обыденного сознания она «бесполезна», по­тому что не учит никакому практическому ремеслу, ее нельзя непосредственно воплотить ни в гражданской жиз­ни, ни в технике. Есть много наук, более полезных, чем философия, — писал в «Метафизике» Аристотель, — но нет науки, более прекрасной, чем она.

Прекрасной — потому, что мир философии — это мир свободы, а философия есть не тактика, а стратегия свобод­ной человеческой жизнедеятельности. История свидетель­ствует: философия возникла в обществе рабовладельчес­кой демократии, где к этому времени произошло уже достаточно глубокое размежевание между физическим и умственным трудом, где часть господствующего класса полностью освободила себя от материальных забот и мо­нополизировала умственный труд, превратив его в само­цель и самоценность. В демократическом обществе (даже если это общество рабовладельческой демократии) люди вместе со свободой ощутили и огромный груз ответствен­ности за свои поступки и решения. Древние греки (свобод­ные граждане Афин и других эллинских городов-полисов) «изобрели».философию как полную противоположность мифотворчеству, которое не знает никаких проблем, так как в мифе заранее все предопределено судьбой, един­ственно возможным, извечно начертанным ходом вещей. Философия же, философствование есть «вызов» человека слепому року, бездушной необходимости природы. Фило­софия учит тому, что свою жизнь, свой завтрашний день человек может и должен выбрать и осуществить сам, по­лагаясь на собственный разум.

В общественной жизни философия вот уже 2,5 тысячи лет играет роль неутомимого «возмутителя спокойствия», бескомпромиссного критика существующего порядка ве­щей. Фигуры философов в человеческой истории — почти всегда трагические. Власти редко жаловали их. Зато каз­ни, тюрьмы, изгнания — очень знакомые нам страницы многих философских биографий. Откровенно враждебны философии всегда были тоталитарные режимы.

Философскую критику нельзя понимать узко — толь­ко как критику политическую. Она имеет значительно более широкий адрес — как критика всего наличного бы­тия и наличного сознания (сознания научного, художе­ственного, нравственного). Критикуя старый мир, фило­софия выступает и в конструктивной роли — как теория, обосновывающая положительный идеал (образ будущего), утверждающий универсальную, космическую роль чело­века в мире.

Сказанное объясняет, почему философии не могло быть в древнейшем (первобытном) обществе, с его родо-племенной организацией. В нем каждый поступок, каж­дый шаг члена рода или племени был определен и отме­рен, и все находилось под строгим неусыпным контролем вождей, жрецов, старейшин. Долгие века и тысячелетия отчаянной борьбы за жизнь закрепили в социальной па­мяти коллектива оптимальные стандарты поведения, внешне это проявлялось в ритуалах, а в сознании суще­ствовало в форме мифа — первой исторической формы со­циального регулятива.

По сравнению с мифом религия — более сложное и развитое сознание, отвечающее более высокой, более зре­лой ступени общественной организации, когда высшим судьей для себя люди признают ни человеческий, а сверх­человеческий разум, сверхприродную реальность — Бога, который в глазах верующих и есть абсолютное, вечное Добро, абсолютное воплощение нравственности. Релит гия — вторая (после мифа) исторических форма социально­го регулятива. Она еще не есть свобода, но есть мечта, гре­за о ней..

Но и в достаточно развитом обществе — если только это общество тоталитарного, казарменного режима —

философия не нужна и невозможна. Вспомним историю. Вспомним и сравним два соседствующих, соперничавших друг с другом в середине первого тысячелетия до нашей эры греческих государства: Афины и Спарту. Один народ, один язык — но настолько неравноценен след, оставлен­ный афинянами и жителями Пелопонеса в культурной памяти человечества!

Афины — это Анаксагор и Перикл, Сократ и Платон, Аристотель и Эсхил, Софокл и Эврипид, Фидий и Арис­тофан; это Академия и Лицей; это великая философия, великое искусство и глубоко продуманная, блестящая си­стема образования. Афины (вместе с городами-полисами. Милетом, Эфесом, Абдерами, Элеем и др.) — это и есть «греческое чудо» — колыбель всей западной культуры и цивилизации.

Что же явила собой и что оставила после себя древняя Спарта? Суровое до жестокости воспитание детей и под­ростков (спартанское воспитание), казарменную муштру, безжалостное подавление естественных чувств и эмоций в угоду тоталитарному режиму. Граждане Спарты не име­ли ни места,-ни времени для самостоятельного творчества, для духовного развития своей личности. В этом государ­стве жили, воспитывались отличные воины и гимнасты, но в нем не было ни художников, ни мыслителей, ни политических стратегов.

Да у спартанцев не было и необходимости в них! Их строй, их образ жизни не знал «проблем»: всем было все «ясно», каждый гражданин государства твердо знал, в чем его долг и в чем добродетель. Знал потому, что от него тре-бовалось-выполнять команду. Спартанец был избавлен от необходимости самому избирать свою судьбу, самому су­дить о приоритетах и ценностях жизни, самому — на свой страх и риск — принимать решения, а следовательно — и нести ответственность за них. Спартанец «обходился» без всего этого, потому что в Спарте не было гражданской и личной свободы, не было демократии.

Афиняне же позволяли себе роскошь спора, несогла­сия, сомнений. Афинянам, милетцам, элеатам их предки завещали лишь одно — способность сомневаться и удив­ляться миру, они завещали им знание о собственном не-

знании, но вместе с тем и высокое уважение, доверие к своему разуму, высшее напряжение которого — философ­ская мысль — стала между тем высшей формой (вслед за мифом и религией) жизненного, социального регулятива.

Уже древние философы видели много общего между философией и медициной. Медицина врачует тело, фило­софия — душу. Хороший врач — тот, кто не только ставит правильно диагноз, т. е. определяет характер и причину болезни, но и — это самое главное — может вылечить страждущего. То же — философ, мудрое слово которого должно не только поведать людям о сущем, но и очистить, просветлить душу их, указать на истинный путь в жизни.

Что нового вносит в социальный статус философии современность? Прежде всего и главным образом то, что философия из тиши кабинетов, из келий одиночек-зат­ворников вырвалась и вошла в большой мир — в полити­ку, связала себя с широкими народными движениями, идеологией которых она становится. Происходит то, чего никогда не было раньше: складывается симбиоз теорети­ческого и массового сознания, представляющий собою — как показал опыт России в XX в. — сильнодействующую, взрывоопасную смесь (каковой была тогда смесь маркси­стских идей, разделяемых горсткой российских революци­онеров), с многовековой верой народных масс в свое вы­сокое предназначение — быть Мессией, освободителем человечества¹.

Для «чистой» философии такая ее временная и неожи­данная роль была невольно связана с упрощением, дефор­мацией теоретического содержания, приспособлением его к «массовому» потребителю. Такие издержки — в особые, переломные моменты времени, — неизбежны. Они не от­меняют общего вывода: главная роль, функция философии в истории культуры — одухотворение, оразумливание чело­веческого рода, наполнение жизни человека высшим смыслом, высшими идеями и непреходящими ценностями.

По отношению к этой обобщенной, интегральной фун­кции философии — видеть и развивать в человеке челове­ческое — все другие ее выходы в социальную и духовную

¹ См.: Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1989.

жизнь общества являются уже более частными производ­ными. Как учение о бытии и познании, философия — сво­ей онтологической и гносеологической стороной — тесно сближается с наукой, выступая методологией научного зна­ния. Каждая наука, опираясь на собственный опыт, раз­рабатывает, совершенствует систему общих правил и принципов познания. Это могут быть и технологические приемы организации наблюдений (астрономия, геология), и способы осуществления экспериментов (физика, хи­мия), математической обработки данных (социология), отыскания и оценки документов, свидетельств, первоис­точников (история, источниковедение, литературоведе­ние) и т. п.

Но с философскими методами дело обстоит особо. Их отличительная черта состоит в том, что они универсаль­ны, т. е. имеют всеобщий характер. Высший уровень фи­лософской методологии — диалектика. Она помогает че­ловеку смотреть на мир (в том числе и на мир духовный) как на вечное развитие и становление, а корень развития искать во внутренних противоречиях предмета. Диалекти­ческая логика есть логика динамичных, текучих понятий, переходящих друг в друга: количество переходит в каче­ство, случайность — в необходимость и т. д.

На базе диалектики философией Нового времени от­крыты и разработаны такие важнейшие методы (принци­пы) научно-теоретического знания, как

— совпадение логики развития познания с объективной логикой действительного мира (единство логического и исторического);

— движение от исходной абстракции ко все более пол­ному, всестороннему знанию (восхождение от абстрактно­го к конкретному) и др.

О глубоком сближении и даже взаимопроникновении философии и искусства писали многие великие филосо­фы (Платон, Кант, Шеллинг, Шопенгауэр, Вл, Соловьев). Гегель же говорил, что философ должен быть эстетически развит не меньше, чем поэт. Такие суждения великий мыслитель основывал на историческом опыте мировой культуры, и главным образом, — культуры античной. Ев­ропейское Возрождение (XIV—XVI вв.) было возрождени-

ем прежде всего художественно-философского духа древ­них эллинов, наследником которого мы являемся. «Красо­та спасет мир» — знаменитые слова русского классика об­ращены в равной мере и к философии и к искусству.

Исследование социальных функций философии будет продолжено в следующей главе, при обсуждении пробле­мы генезиса и становления философского знания.

Литература

Бабушкин В. У. О природе философского знания. М., 1978.

— -Брутян Г. А. Очерки по анализу философского знания. Ереван, 1979.

—Золотухина-Аболина Е. В. Страна философия. Ростов н/Д, 1995. Ильенков Э. В. Философия и культура. М., 1991.

"Келигов М. Ю. Философы о философии. Ростов н/Д, 1995. Мамардашвили М. К. Как я понимаю философию. М., 1990.

"~~Рассел Б. Мудрость Запада: исторические исследования западной философии в связи с общественными и политическими обстоя­тельствами. М., 1998.

—Рассел Б. Искусство мыслить. М., 1999. Сагатовский В. Н. Вселенная философа. М., 1972. Философия и мировоззрение. М., 1990. Философское сознание: драматизм обновления. М., 1991. Энгельс Ф. Диалектика природы //Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 20.

Глава II

Дата добавления: 2014-11-28