Экономическая реклама 3 страница

¹ Фрейд 3., Буллит У. Томас Вудро Вильсон. 28-й президент США. — М, 1992.
С. 20.

² Там же. - С. 22.

Размах варварства и низменных инстинктов, связанный с при­ходом Гитлера, был настолько значительным, что перед его лицом потерпели крах классические теории политического процесса. Пси­хоисторики внесли крупный вклад в изучение психопатологии лич­ности вождей. Они показали, что лидеры мессианистического типа усиливают чувство групповой сплоченности, становясь объектами идеализизации.

В 1958 г. американский психолог Э. Эриксон опубликовал рабо­ту «Молодой Лютер». В ней он перечислил элементы, которые, по всей видимости, являются общими для «припадков» всех великих и вдохновленных людей. Часто они включают в себя:

1) телесные судороги;

2) определенную степень бессознательного;

3) автоматические вербальные проявления;

4) призвание изменить направление всех усилий и устремлений;

5) духовное откровение, которое воспринимается столь ясно и проникновенно, как второе рождение.

Юный Лютер под влиянием пережитого во время грозы сильного страха и навеянных им размышлений, к которым его душа была «подготовлена», решил уйти в монастырь Святого Августина в Эрфурте. Когда он сообщил об этом отцу, тот впал в крайнюю ярость. Никто из этих двух упрямых людей не был готов к компромиссу. Это была первая повлиявшая на судьбу Лютера конфронтация. Он не мог уступить ни своему земному, ни небесному отцу, чтобы тем самым избежать отчаянной внутренней борьбы, ставшей затем причиной его знаменитого «припадка».

Эриксон не просто пытается объяснить и понять психопатологический конфликт одаренного молодого человека. Исследователь обращает внимание на трансформацию рокового расщепления сознания у Лютера в течение многих лет. Кризисы индентичности, которые он переживал и преодолевал, возникали снова и снова. Восстания крестьян, вспыхивавшие как ответ на его слова, настораживали его, и он вынужден был отказываться от своих прежних речей. Его гнев, ругань и состояния депрессии общеизвестны. Эмоционально он не мог справиться с кризисом своей личности.

В 60-х годах прошлого столетия Эриксон обнаруживает интерес к личности Махатмы Ганди (1869—1948). Аналитик считает, что политика Ганди раскрывает те же самые этические принципы, которые обосновывал Эриксон. Ганди, этот «женственный» и «пассивный» политик, оказался более сильным, нежели другие исторические деятели. Махатма Ганди возглавил движение за независимость своей страны от иноземных колонизаторов. Однако он призывал не к революции, не к войне. Ганди заложил основы политики ненасилия, продемонстрировав ее огромные возможности на опыте борьбы за независимость Индии от колониального господства англичан.' Британская корона была вынуждена по достоинству оценить такую последовательно проведенную позицию и предоставить Индии свободу. Она признается наиболее жизнеспособной как в современных условиях, так и в перспективе.

Харизматическим даром обладала и Индира Ганди (1917—1984J. Она была неординарной женщиной и выдающимся мировым лидером. Ганди по праву слыла человеком высочайшей культуры. Обладала особой аурой: говорила всегда мягко, тихо. Имела огромный дар убеждения.

Самым необходимым качеством крупного исторического лидера Э. Эриксон считает его способность проникнуть в сферу бессознательных устремлений своих последователей и находить для них адекватные формы выражения, не переводя их в рациональные понятия и не лишая тем самым присущего им высокого уровня катексиса (заряда психической энергии). Сформулированные Эриксоном принципы политической рекламы нашли отражение в гуманитарных науках прошлого и начала нынешнего века. Отныне психоисторический метод используется для анализа различных кризисных процессов современной политической рекламы.

Тайну раздвоенной личности в политике попытался разгадать и Т. Адорно (1903—1969). В 1943—1950 гг. в США группой ученых Калифорнийского университета было предпринято первое массовое исследование авторитарности, как совокупности особых личностных черт. В группу входили Д. Левинсон, Е. Френкель-Брунсвик, Р. Невитт-Сэнфорд. Руководил исследованиями известный немецкий философ, в то время политический эмигрант Т. Адорно. Концепция «авторитарного характера» и сегодня является одной из самых популярных в социальной психологии и социальной психиатрии.

Становление концепции происходило в период формирования и распространения фашистской идеологии. Э. Фромм и австрийско-американский врач и психолог В. Райх (1897—1957) независимо друг от друга выдвинули проблему психологического авторитарного типа. Фромм называл тип личности, поддающегося фашистской пропаганде, «негативным индивидом», для которого было характерно чувство одиночества и подавленности. Причем, как правило, тяжело переносимые чувства вытеснялись из сознания при помощи компульсивной «взрывной» реакции.

Далее появился ряд терминов для определения подобного типа личности — аномия, садистско-мазохистский тип, ригидная личность и т.д. Но ни одно из определений не получило такой популярности, как термин «авторитарная личность». Не случайно Адорно именно так озаглавил свою работу.

Вывод, к которому пришел Адорно, оказался для него поразительным. Шкала, "дающая возможность суммировать результаты, представляла как интеллектуалов, так и обывателей. Прежде всего, обнаружилось, что те и другие не имеют реального представления о политической и экономической жизни страны.

Как подчеркивал Т. Адорно, степень их невежества превзошла ожидания даже самых закоренелых скептиков. Причем невежество и путаница в политических представлениях совершенно не зависели от информированности людей. Они возникали как при отсутствии информации, так и при ее избыточности.

Т. Адорно отметил, что неосведомленный человек все равно пытается «иметь мнение», в результате чего в общественном сознании господствуют предрассудки, критичность мышления утрачивается. Люди не хотят думать, и это нежелание стимулируется всей системой образования с его недоверием к абстракциям и всякого рода спекуляциям, с его пафосом «фактов и цифр», то есть информацией, не дающей определенного импульса к размышлениям.

Несмотря на то, что в проведенном Т. Адорно эмпирическом исследовании были определенные просчеты, его общий вклад в политическую психопатологию очевиден. Ученый требовал от опрошенных таких суждения, которые по своему содержанию совпадали бы с мнением политического эксперта. Разумеется, суждения рядового гражданина по всем вопросам политической жизни не могут иметь форму развернутых, методически последовательных размышлений. В реальной жизни действуют не эксперты, а обыкновенные люди, оценивающие события с позиции своего социального опыта. Поэтому мнение индивида по тому или иному вопросу включает в себя не только основательно продуманные суждения, но и стихийно переживаемые формы согласия или несогласия с конкретными ценностями и установками, всевозможные реакции на внешнее влияние в виде настроений, эмоционально окрашенные образы и т.д.

На пути к нормальному и взвешенному мнению нередко происходят своеобразные срывы, когда индивид оставляет последовательную логику, замещая ее общей эмоциональной оценкой, апелляцией к повседневному, опыту. Процесс размышления при этом подменяется готовым результатом. «Соскользнув» со стези логических операций, человек в данном случае демонстрирует «здравомыслие»: «это правильно, потому что так думают все».

Некоторые образы, которые обрисованы Т. Адорно, дают яркую клиническую картину. Так, например, «мятежник и психопат» имеет в своей структуре эдипов комплекс. Ребенок не принимает отцовского авторитета, а восстает- против него. В результате этого процесса, происходящего в сфере бессознательного, в сознании человека утверждается ненависть к любому авторитету. Люди подобного типа крайне склонны поддаваться любой пропаганде, направленной против социальных институтов.

Следующий психологический,, тип носит название «чудак». К нему относятся люди с параноидальной психикой. Этим людям свойственна субъективная картина мира, которая возникает обычно в результате несовпадения бессознательных фантазмов и сознательных мечтаний с конкретной реальностью. Эта субъективная картина, насыщенная предрассудками, позволяет реализовать агрессивные импульсы.

Представление о мире со временем растет, усложняется, и возникает сложная символика. Поэтому люди этого типа имеют обыкновение обособляться в секты. Они обычно проявляют большой фанатизм в своих взглядах. Но, с другой стороны, именно благодаря своим предрассудкам «чудаки» могут легко контактировать с другими авторитарными группами. «Чудаки», как правило, полуобразованы, встречаются в различных слоях общества. Они часто являются фанатичными приверженцами расистских теорий и их пропагандистами.

Самым опасным из авторитарных типов личности является, по мнению Адорно и его соавторов, тип «манипулятор». К «манипуляторам» следует отнести деловых людей, менеджеров, организаторов производства, бизнесменов. В своей работе они сосредоточены лишь на самой непосредственной деятельности. К моральной стороне процесса они, в конечном итоге, глубоко равнодушны. Поведение манипуляторов отличается, с одной стороны, сдержанностью, рассудительностью, организованностью, а с другой — низкой эмоциональной реакцией.

Поэтому окружающий мир превращается для «незнающего вдохновения» манипулятора в бесцветное поле для управления, в пустую схему. Зловещим примером манипулятора, действующего при господстве фашизма, может быть Гиммлер, для которого массовый геноцид являлся предметом управления и организации.

Своеобразной классикой политической психопатологии стали психологические экспертизы Гитлера и Сталина, анализируемые в работе Э. Фромма «Анатомия человеческой деструктивности». Американский исследователь трактует жизнь и деятельность Гитлера как носителя некрофильской ориентации. При этом Э. Фромм подчеркивает, что для установления диагноза «некрофильская личность» недостаточно обнаружения одной или двух черт характера. Может случиться, что определенное поведение, которое напоминает симптоматику некрофилии, обусловлено не личностными чертами, а традициями или обычаями конкретной культурной среды. С другой стороны, для установления диагноза не обязательно, по мнению Э. Фромма, иметь налицо все характерологические признаки некрофилии¹.

Фромм рассматривает некрофильский характер.как проявление I психопатологии. Он отмечает, что такие люди встречаются сравнительно редко. Вместе с тем эти утверждения американского исследователя вступают в противоречие с его же собственными рассуждениями о том, что патологически некрофильские личности представляют серьезную опасность для окружающих. Это человеконенавистники, расисты, поджигатели войны, убийцы, потрошители. Сегодня мы могли бы добавить к этому перечислению еще и террористов. Эти люди, по мнению Э. Фромма, опасны не только потому, что занимают посты политических лидеров, но и как потенциальная когорта будущих диктаторов. Из их рядов выходят палачи и убийцы, деспоты и прочие мерзавцы.

Несомненно, что и менее ярко выраженные некрофилы играют свою роль в политике. Возможно, они не относятся к главным адептам террористического режима, но они обязательно выступают |за его сохранение, даже когда они не в большинстве. Обычно они не составляют большинства, но все же они достаточно сильны, чтобы придти к власти и удерживать ее.

¹ См.: Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. — М., 1998. — С. 483.

По мнению Э. Фромма, для Гитлера объектами деструктивности были города и люди. Архитектор, с воодушевлением планировавший переустройство Вены, Линца, Мюнхена и Берлина, в то же время был человеком, который намеревался разрушить Париж и в конечном счете уничтожил всю Германию.

Достоинство работы Э. Фромма состоит в том, что он пытается дать целостный портрет некрофильской личности. Он характеризует Гитлера как садомазохистский авторитарный тип личности. Тремя другими чертами характера Гитлера, тесно связанными между собой, Фромм считает нарциссизм, уход от реальности и абсолютное отсутствие способности любить, дарить тепло и сопереживать. Нагляднее всего в этой картине проявился нарциссизм. Гитлер интересовался только собой, своими желаниями, своими мыслями. Он мог до бесконечности рассуждать о своих идеях, своем прошлом, своих планах.

Значительный вклад в развитие политической психопатологии внес американский психоаналитик А. Лоуэн. Его описание психопатической личности, разумеется, имеет отношение не только к политике. Однако характеристика таких черт политика, как безлюбость, стремление сохранить тотальный контроль над всем, утилитарное отношение к людям, сохраняют свое значение для современных исследований патологии политической личности.

Мне [П.Г.] уже приходилось писать об огромном вкладе А.И. Белкина в развитии политической психопатологии. В отечественной культуре Арон Исаакович Белкин был, пожалуй, первым психоаналитиком, который обратился к анализу политической практики. Мне была знакома эта тема, поскольку в 1991 г. у меня вышла книга «Приключения имиджа». В этой работе я анализировал природу стереотипов и образов, однако совершенно не касался политических проблем. Спустя несколько лет А. И. Белкин отметил глубокий и обостренный интерес политологов к психологии: «Они исследуют природу политических направлений и движений, опираясь на интересы и настроения различных социальных групп. Они дают характеристики множеству действующих на политической арене лиц, выстраивая конструкции их личности. Сама классификация явлений, к которым они прибегают, создавая систему своих представлений, покоится на понятиях и терминах из арсенала психологии»¹.

А.И. Белкин писал о том, что борьба за власть — для нашей страны стала таким же новым и совершенно непривычным явлением, как валютная биржа или платные туалеты. То, что Черчилль называл схваткой бульдогов под ковром — ожесточенные, нередко кровопролитные, драки наших владык, — оставалось скрытым от людей. И в связи с этим у АИ. Белкина обозначились некоторые общие подходы к политической патопсихологии. Он писал о вечном парадоксе: приобретая власть над другими, человек по капле утрачивает власть над самим собой. У него появились первые психологические портреты М.С. Горбачева, Б.Н. Ельцина, В.В. Жириновского. Знакомые черты патопсихологической личности стали характеристиками уже отечественных политиков — нарциссизм, садомазохизм, деструктивность. «Что испытывает человек, — пишет А. И. Белкин, — мимоходом вспоминая, что в миллионах кабинетов висит миллион его портретов? Видя собственные изображения, плывущие в праздничные дни над шумно выражающими восторг толпами?»².

Именно эта книга выдающегося российского психоаналитика обусловила интерес к феномену власти. Год спустя Б.А. Диденко поставил вопрос о том, какова внутренняя (интроспективная) «психологическая картина», мотивационная основа бесчеловечного поведения самих властителей (правителей, иерархов, «авторитетов»), которые, не теряя душевного комфорта, обрекают людей на невзгоды и страдания.

¹ Белкин А.И. Судьба и власть. — М., 1996. — С. 4.

² Белкин А.И. Судьба и власть. — М., 1996. — С. 121.

«Власть развращает человека, абсолютная власть развращает абсолютно». Неужели любой человек, обретший власть, способен на подобное «развращение»? Или только некие «избран­ные»? ¹

После классических работ А. И Белкина многие исследователи стали создавать политические портреты, одновременно фокусируя внимание на патологических чертах личности вождя или лидера. С. Королев писал в журнале «Архетип»: «Г-н Жириновский вырос в советском обществе, под присмотром довольно жесткой власти, и у него советская биография со всеми вытекающими последствиями. Хотя в каждом индивидуальном случае последствия эти различные. Говоря о биографии Жириновского, следует сказать, прежде всего, о факте стирания имени и далеко идущих последствиях этой процедуры. Было бы странно, если бы власть, не гарантируя человеку никаких прав, даже право на физическое существование, гарантировала ему сохранение имени. Ведь на протяжении столетий стирание имени было излюбленной технологией власти»². По мнению С.А. Королева, сексуальный эпатаж и явственно выраженный эксгибиционизм г-на Жириновского, несомненно, являют собой попытку автотерапии: налицо ситуация вынужденной сублимации и стремительная и чрезвычайно инфантильная по форме попытка ее преодоления.

Персонифицированный имидж относительно целостен. Но в то же время многослоен, создается из разных слагаемых. Образ человека складывается из его телесности, внешнего облика, психологических свойств и социальных задатков. Но вот что поразительно: прототип и его имидж могут совершенно не совпадать друг с другом. Иначе говоря, человек и его образ в сознании людей — это абсолютно разные сущности. А. И. Белкин обращается к магии Владимира Жириновского, чтобы истолковать этот феномен. «Он вызывает улыбку. Он веселит. Кажется, что это реакция здравого ума на нелепости, которые он произносит, на его чудные лозунги, на манеру ходить поперек всех клеток шахматной доски. Так и говорят: паяц, клоун. Но ведь вспомним: клоун смешит только тогда, когда за гротеском, за ужимкой угадывается нечто и бесспорное, и далеко не глупое»³.

Таков ли Жириновский в реальной жизни, каким он предстает перед нами в политике? Безусловно, нет. Политик лицедействует. Он рассыпает фантастические, неисполнимые обещания. Он излучает магнетическую настроенность на успехи и заряжает ею — как, неважно, — за счет чего у нас все будет хорошо, непременно, обязательно — и как же прекрасно входить в это состояние после такого длительного уныния и перепуга. В других устах, в чужом обезличенном изложении эти идеи, эти фантасмагорические планы наверняка и звучали бы, и воспринимались бы по-иному.

В то время, как внутри отечественной политики начал развиваться пиар, невозможный без информационной войны, А.И. Белкин последовательно и логично выстраивает в прикладном психоанализе некую теорию политической психопатологии. Но почему именно патологии? Может быть, проще назвать это политической психологией? А.И. Белкин показывает: добиться успеха в политике без деструкции личностных качеств невозможно.. Политика захватывает все человеческое существо без остатка, она деформирует индивидуальные свойства, заряжает сверхценными идеями.

¹ Диденко Б.А. Хищная власть. Зоопсихология сильных мира сего. — М., 1997. — С. 3.

² Королев С.А. Похвальное слово г-ну Жириновскому // Архетип. — 1996. — № 1. - С. 17.

³ Белкин А.И. Судьба и власть. – М., 1996. – С. 167.

Позволю себе [П.Г.] проиллюстрировать эту мысль написанным мною психологическим портретом Романа Абрамовича: «Известный российский олигарх Роман Абрамович похож на прилежного благовоспитанного юношу. Короткий ежик, прижатые уши, застенчивая улыбка, взгляд, всегда устремленный чуть-чуть в сторону, длинные, всегда прижатые к телу руки. Лицо продолговатое. Такие люди обычно имеют набор различных качеств. Они спокойны. Трудно представить себе Абрамовича агрессивным, утратившим контроль над собой. Едва уловимая насмешка в глазах словно подсказывает: «Вы тут пошумите, ребята, а я постою сбоку». Вообразите, собрались именитые люди. Они ведут себя раскованно, шумно. Хозяева жизни! А поодаль стеснительный юноша занят шашлыками. Собственно, на него никто не обращает внимания. Он растворился, свел себя до минимума. Но скошенный, простецкий взгляд все примечает, все фиксирует. Этот «пригляд» застенчивого юноши отражает внутреннее напряжение, холодный расчет...

Роману было четыре года, когда погиб его отец. Жизнь сразу предъявила суровый счет. Мальчик всегда был подчеркнуто, вежлив, общителен и слыл довольно рассудительным ребенком. Он и позже точно такой же. Однако в его глазах нет-нет, да и блеснет искра азарта. В такие минуты кажется — перед нами типичный игрок. Но искра гаснет. Игральные кости еще не выбросили нужные цифры. Учится в одном вузе, потом в другом. Не заканчивает, хотя и успевает создать кооператив «Уют», работает брокером на бирже...

Что наша жизнь? Понятное дело, игра... Д вот и первый крупный проигрыш. Подозрение в хищении 55 вагонов с дизельным топливом. Чистосердечное признание, честный и стыдливый взгляд. Уголовное дело закрыто. А ставки повышены. Фирма регистрируется в Гибралтаре, приобретаются акции «Сибнефти». Три года назад избирается губернатором Чукотки. В чем расчет? Роман Аркадьевич отвечает простодушно: «Чукчей жалко». И взгляд такой искренний, непритворный. Ну совсем как в известном кинофильме — «Птичку жалко»...

Огромную роль в жизни Романа Абрамовича играет неожиданность. Случай — вестник судьбы. Надо только услышать ее оклик. Вот неожиданная идея — поглотить зарубежные алюминиевые и глиноземные компании в Индии и Африке. Вот непредвиденная встреча в самолете. Стюардесса становится его женой... А вот и футбольный клуб «Челси» в придачу к отелям и ресторанам. На самом деле люди с такой формой лица, как у Абрамовича, обычно интеллигентны, чувствительны. Им свойственна дальновидность и предусмотрительность. Такие персоны, как правило, обладают организаторскими талантами, способны работать и умеют добиваться успеха.

Закрытые люди обычно тянутся к общению. Они всегда «семьями». Но шумные компании — это фон. Когда есть время, можно, поехать куда-то семьей, с многочисленными друзьями. Но Абрамович вовсе не душа общества. Когда вокруг люди, легче думается. Поведение окружающих, их манеры порой подсказывают удачные решения. Сегодня есть о чем подумать. Спрашивают, к примеру, как расходуются поступающие в регион деньги. Важно не выскочить из образа пай-мальчика. И снова незамутненный, честный взгляд. Глаза, способные увлажниться от жалости к народам Севера.

Политике ведомы собственные законы. От высоких до комедийных. От эзотерических до профанных. Она неукоснительно мстит тем, кто путает каноны, разрушает взыскательную патетику. Поэтому можно, разумеется, достичь порою ошеломляющих успехов, подменяя жанровые законы. Но окончательный итог всегда плачевен. В мифопоэтической практике обращение к народу – жанр, несомненно, эпико-героический. Если он востребован — предполагается, что массы в едином порыве внемлют вождю. Психологический надлом нетерпим. Бушует энергия поразительной мощи, чтобы только найти выход. Все ждут, когда мир произнесет Слово. Так ток рождает действие.

Ключевое значение в политической рекламе имеет харизма. Многие понятия, которые рождаются в конкретной области знаний, могут безболезненно перекочевать в другую духовную сферу.

Но в истории научной мысли, отмечает С. Московичи, в первый раз случается так, что религиозное понятие сосуществует с такой безупречной теоретической строгостью и обладает такой популяр­ностью. В теологии харизма означает благодать и божьи дары, ко­торые позволяют людям выполнить исключительную задачу. Это сверхъестественная возможность дает им силу и обязывает. Об этом говорит святой Павел: «И как, по данной нам благодати, имеем различные дарования».

Отвечая на призыв, человек посвящает себя службе другим, будь то воспитание, руководство, помощь страждущим или исцеле­ние. Это единственный путь быть включенным в истинное сообще­ство. Святой Петр утверждает это: «Служите, друг другу, каждый тем даром, какой получил, как добрые домостроители многоразличной благодати Божией».

По мере своего перехода на социальную территорию, это понятие сохраняет точный смысл. Оно означает «благодать» одновременно в теологическом смысле божественного выбора и в психологическом смысле внутренней уверенности и в.магнетической притягательности для других. Имеется в виду, что некая личность господствует посредством «призвания» и обладает исключительными качествами, которые дарует ей притягательность. В результате харизма представляет собой одновременно наличие чрезвычайной силы и чрезвычайное отсутствие силы в нарождающемся сообществе, где «люди себя чувствуют полноправными членами своего сообщества» (Дюркгейм Э.). Это эмоциональная жизненная сила, которая обладает возможностью в случае необходимости произвести восполнение интенсивности и жизненной силы в отношениях между людьми.

Возьмем, для примера, Ю.М. Лужкова. Как политик он выделяется среди своих соперников тем, что создал свой политический образ без помощи имиджмейкеров. Традиционная кепка на голове, кадры, которые запечатлевают мэра на стройке, внутри цеха, на дорожной магистрали. Москва строится — это очевидно, мэр -воплощение здоровой, трезвой жизни, неутомимый труженик. Он - хозяин, однако, не забывает о демократических нормах жизни. Когда Ю.М. Лужкова спросили, какой банк он порекомендовал бы горожанам для собственных финансовых расчетов, мэр ответил, что не имеет права давать такие советы.

Обладает ли Ю.М. Лужков харизмой? Безусловно, он значительно опережает многих соперников по привлекательности собственного образа. Однако его харизма находится в поисках собственной идентичности. Насколько это верно? Ведь Ю.М. Лужков создал образ «крепкого хозяйственника», умеренного патриота и убежденного государственника. Разве это не стойкое ядро идентификации? Возможно, все эти слагаемые могли бы лепить имидж перспективного политика. Однако в современных условиях рождается запрос на новые политические качества.

Политическая реклама в наши дни озабочена тайнами харизмы.

Литература

Белкин A.M. Судьба и власть. — М., 1996.

Гуревич П. С. Политическая патопсихология // Материалы Всерос. науч.- практич. конф. памяти А.И. Белкина. — М., 2004. — С. 196.

Московичи С. Машина, творящая богов. — М., 1998.

Симуш П. «Инкогнито» Юрия Лужкова. Комплексное исследование. — М., 1999.

Ясперс К. Общая патопсихология. — М., 1997.

Вопросы по теме

1. Что такое «политическая патопсихология»?

2. В чем различие между кредендой и мирандой?

3. Кто такой харизматический лидер?

4. К каким типажам Э. Фромм относит Гитлера и Сталина?

5. В чем новизна трактовки феномена Гитлера в психологии

Э. Эриксона?

Тема 12

Дата добавления: 2014-12-27