Этические аспекты культуры 1 страница

Обеспечить себе своё счастье есть долг… Мораль, собственно говоря, есть учение не о том, как мы должны сделать себя счастливыми, а о том, как мы должны стать достойными счастья. (И. Кант)

D Этика (греч. hqikh) – учение, или даже лучше сказать, искусство нравственности.

Понятие «этики» ввел в философский обиход Аристотель, придав ему вышеозначенный смысл. Слово «этика» происходит от слова этос (hqoV). Понятие этоса в античности имело два значения, точнее сказать, было два слова «этос», практически одинаково звучащих, но несколько иначе пишущихся: hqoV – нрав, строй души человека; и eqoV – обычай, привычка, строй души общества, народа. Этика имеет в виду, в первую очередь, первый этос – строй души индивидуального человека. Этос предполагается как нечто устойчивое, стержень человеческого существования, – в противоположность патосу (греч. παθος; страстям), чему-то принципиально текучему, изменчивому; этос определяет бытие индивидуального человека, его онтологический настрой, ритм бытия.

EqoV же представляет собой некое незримое поле, включающее в себя то, что называется устоями, традициями общества, народа, без чего народ, не обладающий тем более и индивидуальным этосом, обращается в свою противоположность, в толпу, аморфную массу; eqoV – это традиции, бытовой уклад жизни, простейшие законы общественности. HqoV – это устойчивые основания микрокосма отдельного человека, его совесть, нравственные принципы, чувство долга.

Понятие «морали», т.е. того, чем обыкновенно занимается этика, есть слово латинское и представляет собой перевод на латинский (сделанный Цицероном), как предполагается, греческого понятия этоса (hqoV): mores – нравы, moralis – относящийся к нравам, – т.е. в соответствии со своим временем и культурным различием римской и греческой эпохи, вполне как перевод иного этоса (eqoV); иными словами, подобный культурный перевод перенес этику из сферы индивидуального бытия более в бытие социальное, из сферы личной нравственности в сферу общественной морали и, практически, права.

В русской этической традиции, в русской философии, существует различение индивидуальной и общественной морали, – как различение нравственности и морали: нравственность – аналог индивидуального этоса, совесть, а мораль – относится более к общественным устоям, правилам общепринятого социального поведения.

Удерживая данное различение, можно говорить об основном этическом противоречии, на которое отчего-то часто не обращают особого внимания, – это противоречие морали и нравственности; точнее, впрочем, будет говорить о диалектическом отношении морали и нравственности, т.е. об определенном динамическом единстве их противоположностей: очевидно, что без общественного этоса, общественной морали мы не можем говорить ни о какой личной, индивидуальной нравственности; то же самое вполне можно сказать и о том, что без личной нравственности всякое здание общественной морали лишается не только основания, но и смысла. Другое дело, что общественная мораль и личная нравственность постоянно находятся не только в единстве, но и в неизгладимом противоречии, и зачастую можно видеть как носители особенно высокой личной нравственности подвергаются всеобщему гонению и осуждению; за примерами далеко ходить не надо – Сократ, Иисус Христос.

Известно, что Сократа осудили представители власти и общественной морали своего времени, и не без своей правды и моральных на то оснований, – ибо личный этос (даймон) Сократа вёл его к истине, к самопознанию, подталкивая к тому и окружающих его людей: а это не могло не прийти в противоречие с господствующей моралью, – что Сократу и вменилось: развращение юношества и непочитание богов. Аналогично и с Христом, – Христа ведь тоже осудили носители господствующей морали, моральных ценностей, их олицетворение – фарисеи; «фарисейская мораль», известное нам выражение, как раз и означает некое основное свойство людей, олицетворяющих собой господствующую, обыкновенно довольно ханжескую, мораль, но, по определению, не имеющих никакой личной нравственности, и мораль их, по сути, есть лишь жажда власти и компенсация собственных фобий; исключительно нравственное учение Христа, опрокидывающее всякую подобную мораль, и было, в сущности, наиболее аморальным деянием, какое только могло быть, – с точки зрения ее, морали этой, носителей; фарисеи и вынуждают Пилата распять Христа, – иначе, как это обычно и бывает у «высокоморальных» людей, они напишут донос Императору на самог о Пилата. И т.д.

Но тут, в нашем разборе с понятиями, есть еще один проблемный нюанс. Дело в том, что это в русской философской и культурной языковой традиции слово «нравственность» означает индивидуальные принципы бытия человека, его добро и совесть, и представляет собой некий аналог индивидуального этоса, – хотя, необходимо удерживать, что античный этос (hqoV) и наша «нравственность» это всё же довольно разные вещи, лишь аналогичные, не более, ибо культуры-то совершенно разные, – а слово «мораль» означает общественные принципы человеческого существования и представляет собой некий аналог общественного этоса. Однако в немецкоязычной литературе – совершенно всё наоборот; и если вы, к примеру, возьмете тексты Гегеля или Канта, то можете вполне впасть в путаницу относительно этих понятий: там, напротив, «нравственность», в русском буквальном переводе, означает общественные устои и правила, а «мораль» – индивидуальные, внутренние принципы. Дело в том, что немецкое слово Sittlichkeit – нравственность, – также происходит от Sitte – обычаи, нравы, т.е. общественной морали; а Moral, в соответствии с языковыми и культурными традициями, обозначает более индивидуальную личную нравственность, долг, личные принципы добра и существования.

D Этику обыкновенно понимают, в самом простом виде, как умение себя вести в определенном обществе: как соответствие принятым правилам вежливости, этикету. Это отчасти верно; однако лишь отчасти. Этикет, можно сказать, есть этическая поверхность, т.е. стандартизированный образ репрезентации человека другим в той или иной ситуации. И в принципе, подобное представление об этике как знании умении вести себя в ситуации, – при котором данное умение и соответствие и есть, по сути, «благо», – имеет в виду самое внешнее этическое представление. Первую ступень этики. Ступень, но лишь первую.

В этом смысле весьма показательна этика конфуцианская, лежащая в основе китайской культуры. Основное понятие этой этики есть понятие «жень»; обыкновенно оно переводится у нас как «человечность», «человеколюбие», «человечное, гуманное отношение». Однако, опять-таки, подобное истолкование, ежели понимается буквально, лишь только затуманивает суть дела; дело в том, что человечность-жень в корне отличается от того, как трактуется «человечность» у нас сейчас. Что есть наша «человечность», какие смысловые оттенки слышатся в ней? – сострадание, милосердие; в то время как всё это не имеет практически никакого отношения к китайской «жень».

Жень есть соответствие ритуалу, ритуальной ситуации, сохранению своего (и других) человеческого лица в ситуации, оформленной ритуалом. Кто способен вести себя в соответствии с ритуалом – тот человек, к тому и следует относится человечно, как к человеку, в соответствии с церемонией.

Что есть вообще, в этом смысле, ритуал, вся этика, этикет? – они есть словно клетка, сеть, наброшенная на стихийный хаос страстей и влечений, томящийся и таящийся под спудом и готовый в любой момент вырваться наружу «зверем», «не-человеком», порвать и смять ситуацию, – ритуал и есть сдерживающая поверхность этой стихии. Так вот, кто не соответствует ритуалу, – не воспитан соответствующим образом, не внял воспитанию, – тот и не человек, не знает человечности, и с ним, разумеется, тоже не может быть, в отношениях, никакой человечности, «гуманизма», «церемоний».

С бесцеремонным – не церемонятся. Впрочем, тоже в соответствии с принятым для этого специальным ритуалом (культурной поверхностью).

Этикет, как мы сказали, есть первая степень этического, однако, в некотором смысле, по сути он имеет очень мало отношения к действительно этическому, – обращающемуся вокруг внутреннего стержня человека. Однако для многих людей эта вот внешняя этика, этикет, соблюдение формальных правил приличия есть «потолок» их возможного этического бытия; от таких людей нельзя требовать столь невозможной для них вещи как подлинная этика; одним нравственные принципы, возвышение до них и внутреннее следование им, есть вещь, казалось бы, не очень уж и сложная, – нравственность, внутренняя свобода для них словно естественна; для других она – нечто недостижимое, в принципе, и максимум на что они могут быть способны, и то с огромным трудом – это исполнение формальных правил вежливости и приличия. Недаром многие мыслители вводили в свои этические учения специфические различения. Например, тот же Конфуций делил людей на «благородных» и «низких», – в соответствии с их природными задатками и возможностями; а Платон, исходя из тех же принципов, выстраивая эйдос своего государства, делил людей на «ремесленников», «воинов» и «мудрецов».

Названные Платоном «ремесленниками», здесь, суть люди, принципиально не способные на какую-либо действительную добродетель; души их управляются сугубо влечениями и инстинктами, они влекутся исключительно «внешними благами» и живут внешними ощущениями, сиречь совершенно управляемы извне и напрочь неспособны управлять собой, своими страстями и вожделениями, – таких людей, в принципе, большинство; они не способны на подлинную добродетель, и максимум, чего от них можно требовать, дабы не насиловать их душу, это «воздержания»; однако поскольку они принципиально не состоянии удерживать себя сами, им необходим какой-либо внешний ограничитель, – в качестве власти, ее «шлагбаума», морали, «кнута» (или, мягче, «пряника»); они не ведают никакой свободы, по определению, ибо неспособны на действительное внутреннее самоопределение, но сугубо есть продукт внешних искушений и «идолов»; посему «воздержание», необходимое для них, по Платону, и добродетелью-то, в полном смысле слова, назвать нельзя, ибо настоящая добродетель есть нечто принадлежащее внутреннему этосу человека, его духу, силе его духа, – и потому «воздержание» может быть названо лишь «квазидобродетелью», т.е. внешним моральным ограничением.

«Воины» – люди, у которых превалирует внутренняя энергия, внутренняя чувственность, яростность, по Платону («воины» Платона, к слову, есть своеобразный аналог, с соответствующими изменениями, «пассионариев» Гумилева). Энергии этой яростности хватает им для того, чтобы преодолевать, в некоторой мере, свои инстинкты и обретать первую, по Платону, добродетель – мужество.

«Мудрецы» – это люди, в которых превалирует разумная душа; разум у них не является «игрушкой» в «руках» страстей, как это бывает у сугубых «ремесленников»; мудрецы, по определению, есть те, кто способен на осуществление не только уже одного мужества, но и трех других добродетелей: справедливости, рассудительности и мудрости.

И для «ремесленников» Платона, и для «низкого человека» Конфуция необходимость следовать внешним правилам приличия, «воздерживаться», есть максимально возможная «добродетель», которую от них можно ожидать. А античный философ Демокрит как-то очень хорошо заметил, что «надо быть либо добрым, либо хотя бы казаться таковым, хотя первое несказанно лучше»; однако «застывание» на уровне «этикетном», в качестве «этикетки» добродетельного лица зачастую может обернуться в свою, добродетели, противоположность: Платон по этому поводу сказал еще лучше: «самое худшее – это казаться справедливым, не будучи таковым».

Действительно, человек, который с виду вроде как соблюдает этикет, ведет себя как подобает, по сути всем этим прикрывает только свою внутреннюю пустоту, меон (небытие), влечется к каким-либо недобрым «идолам». Посему требования чисто внешней этики, этикета, соблюдения формальной морали зачастую может приводить к совершенно противоположным результатам: моральное (нравственное) поле вырождается, мораль становится фарисейской и ханжеской, торжествует лицемерие и всякий прочий порок, прикрытый фетишем добродетели; воцаряется моральный фетишизм. Посему и мы говорим, что в этике – главное внутреннее, внутренний этос, и без него – нет ничего, никакой действительной свободы, а лишь один пустой маскарад и пошлый морализм.

? Тематические вопросы:

1) Что вы понимаете под справедливостью?

2) Составьте нравственный портрет «благородного» и «низкого» человека, по Конфуцию, из следующих его изречений:

«Благородные живут в согласии с другими, но не следуют за ними; низкие следуют за другими людьми и оттого не живут с ними в согласии»;

«Благородный безмятежен в душе; низкий – всегда озабочен»;

«Благородный всегда винит себя; низкий – других»;

«Благородный живет в согласии со всеми, низкий же ищет себе подобных»;

«Благородный помогает людям видеть доброе, низкий – наоборот»;

«Благородный руководствуется чувством долга, низкий – всегда ищет выгоду»;

«Благородный требователен к себе, низкий – к другим»;

«Благородный знает о своем превосходстве, но избегает соперничества»;

«Благородный ничего не отвергает, не одобряет, но меряет справедливостью»;

3) Кого вы больше видите в себе: «низкого» или «благородного» человека?

4) Сравните тезисы Конфуция о «низком» человеке с мыслью Аристотеля о том, что раб есть тот, кто во всем видит исключительно свою выгоду и корысть.

5) Сопоставьте вышеприведенные тезисы Конфуция со следующим рассуждением Бердяева: «Переживание вины есть переживание аристократическое, переживание благородных, как переживание обиды есть переживание плебейское, унизительное».

D У античного философа Гераклита есть очень интересное высказывание: «этос – даймон человека»; иногда эту фразу у нас переводят как «нравственность – бог человека», однако подобное переложение античной гераклитовской мысли к современности совершенно не верно, поскольку этос – это вообще-то не совсем наша «нравственность», «нравственность» в нашем понимании, – хотя бы потому, что у нас совершенно иные представления о «нравственности», нежели они могли быть у античного человека, например, не придающих никакой моральной ценности понятиям «милосердие», «сострадание», «человечность» etc, не говоря уж о том, что и самого понятия нравственности в античности не было, – и не могло быть: «корни» «этоса» совершенно иные. А «даймон», тоже, конечно, никакой на «бог», а скорее – «демон» (но без христианской негативной окраски), гений, сиречь дух, дух-хранитель, выражающийся во внутреннем голосе человека, голосе его совести (как это было, например, в истории Сократа); если понимать, как это делали в античности, даймона как посредника между людьми и богами, то – даймон, действительно, есть голос Бога, его воли. И этос – это, действительно, внутренний голос, голос истинного человеческого бытия, совесть. Этос – дух человека; дух – как сила духа, духовная сила, духовный стержень.

Сравните, кстати, вышеизложенное с мыслями по тому же поводу Хайдеггера:

«Изречение Гераклита гласит: hqoV anqrwpw daimwn. В общепринятом переводе это значит: «свой особенный нрав – это для каждого человека его даймон». У такого перевода современный, не греческий ход мысли. HqoV означает местопребывание, жилище. Словом «этос» именуется открытая область, в которой обитает человек… Местопребывание человека заключает в себе и хранит явление того, чему человек принадлежит в своём существе. Это, по словам Гераклита, его «даймон», Бог. Изречение говорит: человек обитает, поскольку он человек, вблизи Бога».

D Первый вопрос, как самый ближайший вопрос, пробуждающегося разума, сознания есть вопрос о добре и зле; само познание начинается с этого, этического по сути, различения. Если вспомнить библейскую мифологию, то изгнание из рая Адама и Евы происходит вследствие срывания плода с древа познания добра и зла. Человек, образно говоря, выходит из райского состояния, из состояния животного, бессознательного, он начинает что-то познавать, осознавать себя, перед ним разверзается способность к абстрактному мышлению, – он становится единственным существом способным на подобное: человек встает в положение вненаходимости самому себе, своему существованию и обретает способность осознавать себя, свои поступки, оценивать их, и тем самым – выпадает из «рая».

И повторюсь, первое знание, как откровение на этом пути, есть знание различения добра и зла, – как самого насущного и ближайшего.

В принципе, этика, этическое как таковое, только и раскрывается и обретает собственный статус лишь как нечто разумное, сознательное. Действительное различение добра и зла может быть лишь сознательным различением; однако без некоей априорной нравственной интуиции не может быть и речи о возможности какой-либо действительной разумной этики. Этика реализуется и обретает себя через разум; но корни ее, ее возможность – в несказанно более глубоком (или высоком), в несказ а нном (как сказали бы даосы), божественном (как сказал бы христианин).

Другой вопрос: можно ли этической культуре научиться или она дается человеку изначально? Платон блестяще раскрывает в диалоге «Протагор» неразрешимость этого вопроса, по крайней мере в рамках данного диалога; Сократ, начавший диалог с мысли о том, что знание добродетели дано человеку изначально, приходит, для себя, к выводу, что, отнюдь – добродетели, как знанию, можно лишь научиться; Протагор же, напротив, начав с уверенности в воспитуемости добродетели, заканчивает мыслью о ней, как об изначально данном.

? А как полагаете вы: добродетель есть вещь более приобретенная, в процессе приобщения к культуре, или, напротив, есть нечто изначальное, непосредственное, непередаваемое и, разумеется, дословное?

? Иные из философов говорили, что сознание – это несчастье. Почему так?

D Немецкий философ Кант провел различение автономной и гетерономной этик. Гетерономная этика – это этика, основывающаяся не на самой себе, не на изначальной нравственной интуиции как таковой, а выводящая и определяющая человеческие поступки, выбор и добродетели через что-то другое, иное нравственности самой по себе; например, через чувство удовольствия или переживание счастья, или ощущение пользы etc.; к гетерономным видам этики можно отнести этику гедонистическую, утилитарную, эвдемоническую и т.п.

Автономная этика – это этика, основывающаяся на нравственности самой по себе, основывающаяся на нравственном принципе самом по себе; в частности, в качестве автономной этики Кант полагал своё этическое учение, выводящееся им из категорического императива – априорной (изначальной) форме нравственности.

Категорический императив Канта имеет две трактовки:

«Поступай только согласно такой максиме (правилу), руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом».

«Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели и никогда не относился бы к ним только как к средству».

Категорический императив реализуется как исполнение долга. Этика Канта есть этика долга. Такой вид этики носит название деонтологии (от греч. deon - должное). И наверное, никто не сказал о долге лучше, нежели сам Кант, пропевший ему свой вдохновенный гимн:

«Долг! Ты возвышенное великое слово, в тебе нет ничего приятного, что льстило бы людям, ты требуешь подчинения, хотя, чтобы пробудить волю, и не угрожаешь тем, что внушало бы естественное отвращение в душе и пугало бы; ты только устанавливаешь закон, который сам собой проникает в душу и даже против воли может снискать уважение к себе (хотя не всегда исполняемое); перед тобой замолкают все склонности, хотя бы они втайне тебе противодействовали, – где же твой достойный источник и где корни твоего благородного происхождения, гордо отвергающего всякое родство со склонностями, и откуда возникают необходимые условия того достоинства, которое люди только могут дать себе? Это может быть только то, что возвышает человека над самим собой (как частью чувственно воспринимаемого мира)… это не что иное, как личность, т.е. свобода и независимость от механизма всей природы… способность существа, которое подчинено особым, данным собственным разумом, чистым практическим законам».

D Некоторые виды гетерономных этик:

Таблица 3.

Этическая школа или мыслитель / направление	Основоположения
Киренаики (Аристипп) / гедонистическая (IV в. до н.э.)	В основе человеческого поступка лежит стремление к наслаждению; счастье есть совокупность наслаждений.
Аристотель / эвдемоническая (IV век до н.э.)	Человек стремится к счастью; для достижения этого счастья (эвдаймонии) он стремится к достижению трех видов благ: внешних, телесных и внутренних (духовных); однако истинное счастье может принести только духовное благо – арете (доблесть) как знание меры; а внешние блага, стремления к ним, только преумножат суету и скорбь, несчастье
Эпикурейцы (Эпикур) / гедонистическая (эвдемонистическая) (III в. до н.э.)	В основе человеческого поступка лежит стремление к счастью-удовольствию; подобное удовольствие есть отсутствие страданий; достижению этого удовольствия мешает страх: страх смерти и страх богов, – сей страх должен быть преодолен; идеал мудреца – апатия (бесстрастность).
Утилитаристы (Бентам, Милль) (XIX в.)	Человек в своей деятельности стремится к пользе, выгоде для себя, выражаемой в различных видах, в том числе и в виде удовольствия.
Прагматики (Джемс, Дьюи), (нач. ХХ в.)	Добро есть то, что удовлетворяет какую-либо потребность; этичность поступка сугубо ситуативна.

? Тематические вопросы:

1) Как вы сами понимаете категорический императив Канта? Какая из его трактовок вам более понятна или близка?

2) Кант утверждал, что подлинная этика исключает стремление человека к какому-либо счастью или удовольствию. Насколько, как вы полагаете, был прав поэт (Шиллер), написавший в своё время эпиграмму на Канта и его этическое учение:

«Я людям помогаю,

Но и люблю их я,

И тем, я полагаю,

Безнравственен, друзья.

Что ж, буду я с презреньем

Людишкам помогать,

И тяжкий долг, как бремя,

На плечи возлагать!»

3) Как вы понимаете следующие тезисы Канта о том, что:

«Моральное чувство есть восприимчивость к удовольствию или неудовольствию лишь из сознания соответствия или противоречия нашего поступка с законом долга»;

«Среди моральных свойств только истинная добродетель возвышенна… истинная добродетель может опираться только на принципы, и чем более общими они будут, тем возвышеннее и благороднее становится добродетель»?

4) Прокомментируйте следующие мысли Канта о совести:

«Совесть не есть нечто приобретаемое, и не может быть долгом приобретение ее; каждый человек как нравственное существо имеет ее в себе изначально; ставить совести в обязанность означало бы иметь долгом долг»;

«Выражение «заблуждающаяся совесть» есть бессмыслица»;

«Бессовестность есть не отсутствие совести, а – склонность не обращать внимания на ее суждение»;

«Долг означает лишь следующее: культивировать свою совесть».

5) Как вы можете истолковать следующие мысли Кьеркегора о долге:

«Истинное этическое воззрение требует от человека исполнения не внешнего, а внутреннего долга… Жизнь этика отличается спокойствием и уверенностью, а жизнь раба внешнего долга – беспокойством»;

«Всякий долг в основе своей есть долг перед Богом»?

6) В чем этический смысл тезисов Демокрита о том, что:

«Не из страха, а из чувства долга необходимо воздерживаться от дурных поступков»;

«Справедливость есть исполнение долга, а несправедливость – неделание должного»?

7) Сравните полагание в основу этики Кантом долга с рассуждением одного из оптинских старцев: «Если кто делает добро ближнему по влечению сердца, а не движимый только долгом, то таковому дьявол мешать не может, а где только по долгу, там он всё-таки старается помешать тем или другим». (преп. Амвросий)

8) Как вы, в свете вышеизложенного, можете истолковать следующие тезисы Вейнингера:

«Добро есть критерий всего должного, ценность добра заявляет притязание направлять человеческую волю к добру»;

«Этика сострадания и социальная этика обе одинаково бессмысленны, т.к. ставят долженствование в зависимость от хотения, а не хотение – от долженствования»?

9) Кант полагал, что без вежливости общественная жизнь превратилась бы в ад; попробуйте сопоставить эту его мысль со следующим рассуждением Бердяева: «Вежливость есть символически условное выражение уважения ко всякому человеку, и потому из всех форм символики она наиболее реалистична».

D Эвдемоническая этика Аристотеля. Аристотель различает три вида благ: а) блага внешние, к которым относятся «власть», «деньги», престиж», собственность и т.п., б) блага телесные (сила, здоровье, красота), и в) блага духовные, – и вот эти самые духовные блага, арете (areth, доблесть), и есть суть добродетели: как отношение к вышеупомянутым прочим «благам», благам более «низкого» толка. В принципе, действительным благом является именно духовная арете, представляющее собой то, что Аристотель называет хэксисом (exiV), т.е. – отношение к страстям и прочим благам как знание, искусство меры, и устанавливающее, раскрывающее всякую частную добродетель как середину между пороками – т.е. меру; и эта мера, точнее знание этой меры, и осуществление ее, обеспечивает эвдаймонию (eudaimonia), – понятие, которое обыкновенно переводят на русский язык как «счастье». Но вслушаемся в язык: что слышится в русском слове «счастье»? – С-частье, часть, участь, т.е. некое материальное приобретение, что-то мне перепало, или, в ином регистре, – «со-участие»; а в эвдаймонии – эв- (eu - благо) и даймон (дух), – сиречь, благое, хорошее состояние духа, хороший духовный тонус, прекрасный настрой, т.е. нечто относящееся к чему-то душевному, духовному, даже божественному, отчасти блаженство.

Внешние и телесные блага не могут принести сами по себе человеку счастье, эвдаймонию; ведь как бывает: у человека есть и богатство, и здоровье, но нет ему счастья, он всё ноет, ему скучно, дух его не радуется, человек терзает себя и тиранит других; а бывает, что человек и нищ, и болен, однако – весь словно светится от счастья-эвдаймонии. Хорошо, конечно, когда у человека есть и деньги, и красота, и, особенно (!), здоровье, но без внутреннего знания, пусть и бессознательного чаще, состояния внутренней гармонии, не видать ему своего доброго состояния духа, – к коему, по Аристотелю, человек и стремится, совершая те или иные поступки; вся его, человека, жизнь есть стремление к этому состоянию, – пусть, зачастую, большинство его поступков только отдаляет его, несчастного, от этого идеального его состояния, от цели.

Посему этика Аристотеля и называется эвдемонической – в соответствии с целью, которая, как основание, положена в существование человека и его поступки.

? В свете вышеизложенного, поразмыслите вместе философами о счастье (эвдаймонии):

1.«Счастье… есть полное воплощение искусства жить» (Э Фромм)

2.«Счастье есть не что иное, как чувство совершенства» (О. Вейнингер)

3.«Не считай счастливым того, кто зависит от счастья» (Сенека)

4.«Двери счастья отворяются, к сожалению, не внутрь, – тогда их можно было бы растворить бурным напором, – а изнутри, и потому ничего не поделаешь!» (С. Кьеркегор)

5.Сравните мысль Марка Аврелия «Никто не счастлив, пока не считает себя счастливым» а) с рассуждением Кириллова из романа Достоевского «Бесы»: «Человек несчастлив только потому, что не знает, что он счастлив… Кто узнает, тотчас станет счастлив, сию минуту»; и б) с мыслью Ключевского: «Самый верный и едва ли не единственный способ стать счастливым – это вообразить себя таким».

? Попробуйте подробно разобраться для себя с тремя тезисами этики Аристотеля:

- Добродетели есть похвальные приобретенные свойства души.

- Цель этики не столько знание того, что есть добродетель, а в том, чтобы сделать людей добродетельными.

- Добродетель есть то, что делает человека способным к совершению деятельности по отношению к наслаждению и страданию.

? Подумайте над следующим рассуждением Аристотеля: «В произведениях искусства совершенство лежит в них самих… однако недостаточно добродетельным действиям иметь известные качества, чтобы вместе с тем назвать их справедливыми или умеренными: необходимо, чтобы действующее лицо во время деятельности имело известное душевное состояние: во-первых, чтобы оно действовало сознательно, во-вторых – с намерением… целью самой по себе, и, в-третьих – чтобы это лицо держалось известных принципов».

? Тематические вопросы:

1) Этические эмотивисты утверждают, что моральные суждения невозможно каким-либо образом верифицировать (проверить на истинность), ибо последние зависят сугубо от субъективных особенностей совершающего поступок или судящего о нем, поступке, человека и выражают исключительно эти особенности и связанные с ними желания. Согласны ли вы с таким утверждением и почему? Аргументируйте ответ. Какие выводы вы можете из этого утверждения сделать как касательно самих себя, так и общества в целом?

Дата добавления: 2014-12-29