Методологические проблемы философии техники

Теперь к той же самой проблематике философии техники подойдем с методологической позиции. Интерес к философии техники не случаен, сегодня выработка отношения к технике, понимание ее природы, сущности и смысла, ее связей с наукой и культурой, взаимоотношений с человеком и многие другие составляют нервный узел современной философской проблематики. Постепенно становится понятным, что кризисы нашей цивилизации - экологический, эсхатологический (угроза термоядерной войны), антропологический (деградация человека и духовности), кризис культуры и другие - взаимосвязаны, причем техника и, более широко, техническое отношение ко всему являются одним из факторов этого глобального неблагополучия.

Несмотря на то, что существуют различные концепции техники и философии техники¹, есть необходимость в их методологическом осмыслении как феноменов современной культуры и мышления. И вот почему. Во-первых, методологическая традиция мышления и рефлексии, с нашей точки зрения, оправдала себя в отношении к таким непростым и "разноголосым" интеллектуальным образованиям, к которым относятся и концепции философии техники. Во-вторых, в области философии техники сформулировано много разных точек зрения и получены определенные знания, в связи с чем необходимо очередное осмысление наработанного материала и проблем с целью выработки новых путей решения. По сути дела обсуждение проблем философии техники идет по второму кругу, и нужно понять почему. В советской и западной философии проблема техники рассматривалась по-разному. В первой речь фактически шла о философских вопросах техники и принципах ее исторической реконструкции. В рамках такого подхода обсуждался вопрос и о природе техники. Кроме того, пышно расцветала критика "буржуазной" философии техники, носившая, как правило, идеологический характер. Подобное философское осмысление техники явно неудовлетворительно: во-первых, оно односторонне и пристрастно прежде всего потому, что в такой критике достижения "буржуазной" философии техники умалчиваются или игнорируются; во-вторых, марксистское изучение явлений техники носит абстрактный характер (оно не соотносится с проблемами и кризисом современной культуры); в-третьих, марксистскому философскому осмыслению проблем техники реально придавалось малое значение и оно сводилось к обоснованию, а практически к оправданию принятых государством идей научно-технического прогресса, а также принятых технических решений, например по поводу АЭС и т.д.

Отличительные особенности подхода к технике в западной философии, на наш взгляд, следующие: четко выраженное гуманитарное и аксиологическое отношение, постановка во главу угла вопросов природы и сущности техники и ее значения для судеб современной культуры, наконец, развитие, наряду с общефилософскими проблемами, также прикладных (оценка и экспертиза технических проектов, вопросы инженерного образования и другие). Действительно, западные философы техники, начиная с работ Э. Каппа и Ф. Дессауэра, следуя за М. Хайдеггером, К. Ясперсом, Л. Мэмфордом, занимают в отношении техники ту или иную, но вполне определенную позицию. Как правило, они связывают с техникой (понимаемой достаточно широко) кризис нашей культуры и цивилизации. К этому вопросу мы еще вернемся, а сейчас уточним предмет, которым занимается философия техники. На первый взгляд ясно, что является предметом философии техники - техника. Однако Хайдеггер считал, что философия должна рассматривать не технику, а скрытую от нас ее сущность. Сущность же современной техники, пишет Хайдеггер, заключается в "понуждении" природы¹. Эта установка отлична от охранительно-оберегающего восприятия природы более ранних эпох. Современному человеку природа представляется как обладающая запасом сил и энергий, которыми можно свободно распоряжаться именно в форме технических средств. Хайдеггер считает, что человек к такому способу действий понужден посылом своего времени, или заставлен. В сочетании всех этих моментов современная техника и характеризуется как "постав" ("Gestell"). Создавая ("высвобождая") технические средства, человек всегда пребывает в опасности попасть в водоворот техники. Но в то же время, здесь заключена и возможность познать собственно сущностное, "истину", и проникнуться заботой о ней². Как мы видим, сущность техники связана не только с самой техникой, но также особым (ценностным) отношением человека к природе и влиянием техники на человека. О том же в свое время писал и М. Шелер. Ф. Рапп отмечает, что, по мысли Шелера, каждому рациональному познавательному действию предшествует эмоциональное переживание ценности, поскольку лишь в лучах этой ценностной обращенности предмет только и может стать значимым и достойным исследовательского внимания. Согласно этому, непременные для возникновения науки и техники материальные и идеальные условия определены для него, одинаково изначально, эмоционально окрашенным этосом, предпосланным им обоим: не идея практической пользы, а стремление к власти и господству над природой характерны для современной науки и техники. Мысль о научно-техническом знании, обеспечивающем господство (и контитуирующем, по Шелеру, вместе с историческим знанием, несущим искупление, три вида знания), позднее снова подхватывается Ю. Хабермасом в работе "Познание и интерес". О влиянии же техники на человека помимо Хайдеггера пишут многие. "Нет никакого демонизма техники, — пишет Хайдеггер, - но есть тайна ее сущности. Сущность техники как миссия раскрытия потаенности есть риск". Например, Ясперс доказывает, что в технической цивилизации человек становится одним из видов сырья, подлежащего обработке, и не может освободиться от власти созданной им техники, в результате происходит утрата личностного и индивидуального начал. Ф. Рапп отмечает, что дело выглядит так, будто мы осуждены на присутствие техники. Появляющаяся всегда только при посредстве человеческого действия она тем не менее стала самостоятельной инстанцией, развитие которой кажется едва управляемым. Так, прогресс в медицинской технике привел в развивающихся странах к демографическому взрыву и вместе с тем к проблеме голода, которая в свою очередь разрешима только с помощью технических средств (контроль над рождаемостью, искусственные удобрения и использование сельскохозяйственных машин). В то же время разрушение природной среды, сырьевой и энергетический кризисы явно говорят о том, что техническое развитие также имеет определенные рамки.

Динамика реального процесса оказывается здесь в значительной мере ускользающей от теоретического понимания. Именно поэтому и воспринимается техника, развиваемая человеком целенаправленно и планомерно, как чужая, неведомая сила. Симона де Бовуар считает, что именно развитие техники привело к отчуждению, порабощению, оглуплению человека. X. Ортега-и-Гассет доказывает, что техника является средством, с помощью которого воспроизводится "объективно ненужное". При этом современная техника, благодаря аналитическому духу современной науки, достигает невообразимой ранее степени совершенства. В результате она становится легкодоступным средством достижения любых целей. Чего нам недостает, так это творческой силы, чтобы указать цели, которые следует преследовать, располагая имеющимся техническим потенциалом.

Многие исследователи обращают внимание также и на то, что за техникой стоит инженерия (инженерное творчество), которая в свою очередь основывается на естественных науках и естественнонаучной рациональности. Другая причина, как это ни парадоксально, пишет Ф. Рапп, состоит именно в специфически теоретической направленности западноевропейского мышления. Этот стиль мышления - расколдовывающий мир, рационализирующий экономические процессы и применяющий математические естественнонаучные методы — только и сделал возможной современную технику, распространившуюся затем из Европы по всему миру. При этом, однако, как и прежде, сохранялся традиционный приоритет дистанцированной теоретической рефлексии перед активным практическим действием. Поэтому получается так, что техника, которая возникла из вполне определенного теоретического понимания мира, в смысле этой же концепции оказывается предметом познания, обладающим меньшей ценностью. Порожденная духом рациональной, просвещенной научности, а следовательно, в более широком смысле, западноевропейской философской традицией - современная техника, действительная сила воздействия которой лежит на поверхности лишь весьма спорадически, оказывалась предметом основательных философских исследований.

Итак, предметом философии техники является не только техника, но прежде всего сущность техники, включая отношение человека к природе, влияние техники на человека, значение инженерии, форм научной рациональности. При этом каждая из указанных компонент сама необычайно сложна. Например, современная инженерия все больше включает в себя проектные формы мышления и организацию, а также установку на решение технологических задач. В результате техника начинает рассматриваться как продукт проектирования и технологии.

Короче говоря, когда-то ясное понимание техники как системы орудий, механизмов, машин и сооружений сегодня все больше воспринимается как натуралистическое, поверхностное представление, которое необходимо преодолеть. В отношении философии техники вполне справедливы слова, сказанные Э. Гуссерлем в известном венском докладе 1935 г. "Я уже говорил, — отмечал он, — что в своем развитии философия проходит период наивности... Говоря точнее, что наивность можно в самом общем смысле назвать объективизмом, который выражается в различных типах натурализма, натурализации Духа. Старые и новые философии были и остаются наивно объективистскими. Однако, справедливости ради, следует отметить, что немецкий идеализм, начиная с Канта, страстно стремится преодолеть эту наивность, уже ставшую очень ощутимой, хотя и не мог на деле достигнуть уровня высшей рефлексивности, решающей для возникновения нового облика европейского человечества". Преодолевая этот натурализм и научность, философы техники создали массу определений техники, которые не удается свести в систему, поскольку они несовместимы. Кроме того, эти определения мало специфичны (под них подходит не только техника, но и многое другое). Чтобы убедиться в этом, достаточно привести несколько определений техники.

Для Т. Бека техника — это изменение природы посредством духа. Макс Эйт говорит, что техника — это все, что придает человеческому желанию материальную форму. И поскольку человеческое желание и человеческий дух почти совпадают и этот последний заключает в себе бесконечность проявлений и возможностей жизни, то стало быть и техника, несмотря на свою привязанность к вещественному миру, перенимает нечто от безграничности жизни чистого духа. Идея творческого преобразования в центре внимания и у Ф. Дессауэра, который сам после перечисления многочисленных вариантов толкований дает следующее сущностное определение техники: техника есть реальное бытие, возникшее под влиянием идей, посредством конечной оформленности и обработанности из природноданных наличностей. Ф. фон Готтль-Оттлилиенфельд пишет, что техника в субъективном смысле есть искусство находить правильный путь к цели, а техника в объективном смысле - это устоявшаяся совокупность методов и средств, с помощью которых совершается действие в контексте определенной сферы человеческой активности. При этом, как он потом поясняет, тот путь оказывается всякий раз наиболее разумным, который в расчете на единицу успеха требует наименьших затрат. Ибо закономерным образом это всегда и путь, который в расчете на единицу затрат гарантирует наибольший успех. Для Л. Тондла техникой является все, что человек располагает между самим собой как субъектом и объективным миром, с тем, чтобы изменить определенные свойства мира так, что станет возможным достижение поставленной цели. Похожую, но еще более конкретизированную дефиницию дает К. Тухель: "Техника - это понятие, охватывающее все предметы, практики и системы, которые создаются на основе творческого конструирования для удовлетворения индивидуальных или общественных потребностей, служат в своих фиксированных функциях определенным целям и, в своей совокупности, оказывают на мир формирующее воздействие".

Приводить определения техники можно довольно долго, и чем дольше, тем яснее, что эти определения даются для разных целей и в разных системах мышления. Но ведь все это определения техники, поэтому хотелось бы через множество определений выйти на адекватное, истинное понимание техники. Однако такая возможная постановка вопроса - проявление того же самого наивного, докантовского понимания философии техники. Более правильное понимание развития философии техники, на наш взгляд, предлагает Ф. Рапп. Философские вопросы техники, отмечает он, получили пока только в своих первых шагах разработку, подобную традициям философских школ, при которой различные исследователи занимаются сходным кругом проблем и таким образом содействуют систематическому развертыванию определенной концепции. Вследствие этого здесь нет и принимаемой всеми исходной теоретической системы, и упорядоченного понятийного инструментария, на который бы можно было опереться в том или ином конкретном исследовании.

Современная философия техники отличается к тому же широким спектром различных подходов. Если даже отвлечься от того, что при этом зачастую рассматриваются совершенно различные вопросы и аспекты, которые должны были бы быть сведены вместе, нельзя все же не заметить некую разрозненность в оценке причин, стимулировавших появление современной техники, нынешней ситуации и, тем более, ее будущего развития.

В связи с такой оценкой ситуации возникает ряд принципиальных вопросов, а именно, является ли философия техники единой дисциплиной, может ли техника выступать как целостный объект рассмотрения (или за этим представлением стоят разные феномены, начиная от материальных и кончая духовными), что представляет собой философия техники — философскую дисциплину, частную методологию, метатеорию и т.п. Ставя аналогичные вопросы, Ф. Рапп пишет, что философия техники не является ни (1) метатеорией инженерных наук, ни (2) частью какой-то специальной дисциплины, вроде социологии или исторической науки, и, наконец, она (3) не редуцируется к какой-либо отдельной дисциплине: философия техники тесно связана с теорией познания, социальной философией, философской антропологией, философией истории и метафизикой, но не поглощается ими.

Техника всегда представляет собой прежде всего фактически обнаруживаемый феномен. Поэтому ее действительные признаки не могут быть выведены из некоторого логически над временного созерцания сущности, не взирая на конкретный эмпирический опыт. Чтобы не впасть в произвольные и ни к чему не обязывающие спекуляции, философский анализ и рефлексия должны опираться на имеющиеся данные, на основе которых становятся возможными уже и общие высказывания.

Прежде чем мы попытаемся ответить на поставленные вопросы о статусе и природе философии техники, рассмотрим, что сегодня представляет собой философия и методология, ведь вопросы, которые мы ставили, являются в одинаковой мере философскими и методологическими.

Дата добавления: 2014-12-23