Позитивные аспекты влияния экстремальных ситуаций на человека

Только ли социальная среда подталкивает личность к развитию, фасилитирует и направляет его? Рассмотрим, как влияет на человека экстремальная среда, экстремальная ситуация. Может ли она, наряду с социальной средой и социальными ситуациями, служить фактором развития и совершенствования личности?

На уровне бытового сознания существует устойчивое представление о том, что «трудности закаляют»; оно отражено в таких пословицах и поговорках, как, например «Тяжело в учении - легко в бою», «Без туда не выудишь рыбки из пруда» и т.п. В архетипах человечества, безусловно, присутствует представление о предельных бедах, тяжестях и невзгодах, мужественное переживание которых, как правило, означает достижение нового уровня личностного благополучия. Собственно, большинство сказок и имеет такой сюжет. Ценой запредельных усилий, которые требуется приложить в экстраординарной ситуации, а также посредством проявления замечательных личностных качеств герой заслуживает себе либо магических помощников, либо друзей и соратников, либо просто предрасположенность судьбы (божества). Лейтмотив подобных мифов один – человек сам становится лучше (адаптированней, применительно к нашей терминологии) и жизнь такого «улучшенного» человека становится счастливее, т.к. волшебным образом изменяется все вокруг него: прежде враждебная, среда становится помогающей. Р. Дилтс и Дж. Кэмпбелл исследовали сходство мифов различных народов и обнаружили, что определенные темы повторяются во многих культурах и, по-видимому, являются объединяющими человечество вечными темами (Дж. Кемпбелл, 1997). Основная их них – «Путешествия героя» – последовательность событий, которые можно найти в мифах любой культуры: первое событие – это «призыв» – относится к идентичности, смыслу жизни или миссии. Можно выбирать – принимать или не принимать призыв. Принятие призыва ведет к столкновению с границей возможностей существования или с картой мира. Пересечение границы – приводит на «новую территорию»; требует искать поддержки и руководства. Как естественный результат пересечения границы, происходит «столкновение с демоном», который не столько представляет зло, сколько просто определяет некоторый тип «энергии» или «силы», с которой надо столкнуться и научиться ею управлять. Часто Демон является отражением внутренних сомнений героя. Энергию демона можно преобразовать в ресурс, развивая особые навыки или находя особые ресурсы или инструменты. Таким образом, отозвавшись на призыв, человек выбирает путь и создает новую карту мира, что фактически и является моделью позитивного преодоления экстремальной ситуации.

Создание и преодоление искусственных трудностей и препятствий часто используется для фиксации изменения статуса человека, как мы наблюдаем в ритуалах инициации или включения человека в какую-нибудь общность (начиная от ритуалов приема в масонские ложи до современных «посвящений» новичков в моряки или, скажем, в альпинисты). Так, классический лабораторный эксперимент Аронсона и Карлсмита демонстрирует, как испытуемые, подвергающиеся более суровой инициации, считают группу, в которую им удалось попасть путем испытаний, более привлекательной для себя и более дорожат ею, чем индивиды, принятые в группу без инициации (Э. Аронсон, 2002).

Ю. Александровский в работе «Психогении в экстремальных условиях» отмечает, что некоторые исследователи оспаривают тезис об увеличении числа психических заболеваний и проблемных состояний после ЭС и утверждают, что наоборот, «катаклизмы вызывают чувство личной уверенности и социальной стабильности среди членов пострадавшей ситуации»(Ю.А.Александровский, 1991). Частота встречаемости неблагоприятных эмоциональных последствий после переживания людьми ЭС колеблется по разным описаниям от 10 – 15 % до 50 – 60 %. В этот диапазон укладываются данные Дж. Глезера, Дж. Беннета, и М. Мелика по обследованию пострадавших от наводнения, Х. Мора, А. Телор и Дж. Милна, изучавших последствия ураганов, Т.П. Симпсона, Т. Николса, К.Фогельмана и У. Парентона, наблюдавших реакции населения после землятрясений и т.д. Понятно, что на величину этих данных существенным образом влияют как степень «тяжести» экстремальной ситуации, так и величина временного промежутка, прошедшего с момента ее окончания до момента проведения исследования. Например, в случае катастроф планетарного масштаба (взрыв ядерной бомбы в Хиросиме, Чернобыль) исследователи (Д.Джанис) пишут о 100% подверженности людей посттравматическим стрессовым расстройствам.

В.С. Ротенберг также описывает факты, не согласующиеся со сложившимися концепциями негативного влияния стресса на личность. Так, во время войн падает процент психосоматических заболеваний (язва двенадцатиперстной кишки, гипертония), в экстремальных условиях повышается устойчивость к инфекционным заболеваниям, например, у борющихся с эпидемией врачей, у матерей – единственных кормилец детей. Важно, что отрицательные эмоции приводят к позитивным эффектам при одном условии: активное вовлечение людей в экстремальной ситуации в ратную или трудовую деятельность, за которую они несут ответственность и ради которой преодолевают многочисленные препятствия. При отказе от деятельности и при возвращении в нормальные ситуации, несмотря на положительные эмоции, процент психосоматических заболеваний вновь возрастает. Вторая группа фактов касается «болезней достижения» или, по выражению В.С. Ротенберга, «Синдрома Мартина Идена»: возникновение психосоматических заболеваний на гребне успеха, при достижении той цели, к которой человек стремился и наконец достиг. Сам Г. Селье в своих поздних работах рассматривает стресс как положительный фактор, источник повышения активности организма, радости от усилия и успешного преодоления, противопоставляя ему болезнетворный дистресс. Он пишет, что стресс может быть полезен, называет его «острой приправой к повседневной пище жизни» (В.В. Аршавский, В.С. Ротенберг, 1976).

В психологии описаны т.н. «положительные» реакции на фрустрацию, которые представляют собой конструктивные разрешения, преодоление препятствия, мешающего достижению стимула. Считается, что многие научные открытия, успехи в развитии техники, культуры были стимулированы фрустрирующими событиями в жизни людей (Ф.В. Василюк. 1984).

Небезынтересен физиологический аспект позитивного влияния стресса. Так, изучая индивидуально-типологические особенности альпинистов, Литвиненко С.Н предположила, что «существуют врожденные биологические механизмы, подкрепляющие деятельность в экстремальных условиях» (С.Н. Литвиненко, 2001). Они могут быть связаны с механизмами «награды», основанными на метаболизме эндогенных опиоидных пептидов. Возможно, что синтез адренокортикостероидных «гормонов стресса» биохимически связан с метаболизмом эндоморфинов, что дает эффект эйфории при воздействии «стресс-факторов», таким образом субъект получает физиологическую мотивацию осуществления активности, направленной на преодоление опасных для жизни ситуаций.

Вопросы влияния стрессогенных ситуаций на деятельность и личность подробно изучались в психологиии спорта. В настоящее время считается доказанным, что стресс необходимо рассматривать не просто как «сбивающий фактор, порождаемый экстремальностью ситуации», а как систему напряжений, «цементирующую любую целенаправленную активность личности».

В научной психологической литературе существует множество разрозненных указаний на возможный позитивный аспект личностно-ситуационного взаимодействия в ЭС. Еще К. Юнг указывал, что процесс индивидуации начинает разворачиваться прежде всего в таком стечении обстоятельств, которое переживается субъектом как трудная ситуация, тупик. В результате индивидуации возникает «просветление или высшая сознательность». Через них первоначальная ситуация переводится на более высокий уровень, потому что для выхода из неразрешимой ситуации субъект должен расширить свою личность. На конструктивную природу личности еще в 1937 г. обращает внимание Г. Олпорт, позднее - В.А. Петровский, постулировавшие у нее сильнейшее стремление к поиску и разрешению все более трудных проблем.

Изучение конструктивного начала личности – кредо гуманистических психологов. А. Маслоу отмечает, что перед лицом реальной опасности (предельные переживания) человек физически и психически мобилизуется, начинает жить «по большому счету», аутентично, как бы все время отвечая на вопросы, связанные со смыслом жизни: «По мере преодоления опыта смерти Эго и выхода в трансперсональные сферы за экраном негативности открываются внутренние источники духовности и космических чувств. Люди получают доступ к новой системе ценностей и мотиваций, которая не зависит от базовых инстинктов и отвечает критериям метаценностей и метамотиваций» (А. Маслоу, 1997). В. Франкл показывает, что страдание может иметь смысл и может быть во благо, если оно меняет к лучшему самого человека (В. Франкл, 1990). Действенный путь для этого – сделать нечто со своим страданием, занять по отношению к нему достойную позицию или по крайней мере, отстранившись от него, объективно изучать и наблюдать его особенности, как сделали это Ж-П Сартр, А. Камю, К. Юнг.

Ф.В. Василюк описывает 2 типа переживаний – реакций на критическую ситуацию, характеризуя их как негативные и позитивные, «удачные» или «неудачные», защитные или совладающие (Ф.В. Василюк, 1984). Последние характеризуются как адаптивные, целенаправленные, осознаваемые, активно исследующие ситуацию и учитывающие ее особенности, мобилизующие к активному поиску, к принятию помощи, удерживающие от регресса и ведущие к накоплению индивидуального опыта совладания с жизненными проблемами. Внутреннюю психологическую работу, которую субъект производит в трудных для себя ситуациях, Ф. Василюк называет «переживанием». «Переживание в предельно абстрактном понимании – это борьба против невозможности жить, борьба против смерти внутри жизни». Состояния стресса и фрустрации связаны прежде всего с наличием сильных психических защит и наличием плохо контролируемых импульсивных влечений, (эти процессы характерны для субъектов соответственно с инфантильным или реалистичным мироощущением); состояние внутреннего конфликта или кризиса он связывает с процессами отыскания новой ценностной системы, придающей смысл бытию, с творческим перерождением (они характерны для субъектов, живущих по принципу ценности или исповедующих творческое отношение к жизни). Таким образом, автор фактически обосновывает положение о том, что способ переживания и его содержание зависят от степени развития внутреннего мира личности.

В.И. Лебедев пишет о возникновении положительных эмоциональных переживаний, сопровождающихся повышенной двигательной активностью при преодолении человеком ЭС (В.И. Лебедев, 2001). Чем чаще человек успешно преодолевает неблагоприятные ситуации, тем больше «сглаживаются и стенизируются» его эмоциональные реакции, что говорит о резком возрастании его адаптивных возможностей. Короленко Ц.П. отмечает, что многие научные открытия, успехи в развитии техники, культуры, были стимулированы фрустрирующими событиями в жизни людей (Ц.П. Короленко, 2000). Развивающую роль стрессов выделяет и описывает В.А. Лищук: «Есть напряжение счастья: оно вызывает рост способности к самосохранению, самореализации, саморазвитию» (В.А. Лищук, 1999). По мнению автора, удачный копинг (поведение, имеющее целью уменьшение дистресса) со стрессовыми событиями ведет к улучшению психологического функционирования и улучшению способности к копингу в будущем.

В.А. Ананьев описывает переживание в ЭС как «потрясение», особое состояние напряжения нравственного, психического, духовного в человеке. Он говорит о возможности посредством такого «потрясения» «подняться выше уже осмысленных собственных возможностей» (В.А. Ананьев, 1998). Переживание потрясения приводит к определенному состоянию ума, когда логическая деятельность сознания остановлена, но ум активен и связан с предметом сосредоточенности, он получает возможность перехода от логического к абстрактому, от левополушарной активности к правополушарной, к «перешагиванию через семантические поля», «за которыми нас поджидает наше высшее «Я». Потрясение – исключительный случай для обыденного сознания, оно может привести к озарению (или сумасшествию), оно связано с переоценкой и переосмыслением жизни, прозрением, видением нового пути, своего места и в целом приводит к перерождению личности. Зачастую потрясение – это только изменение фрагмента сознания, которое, как брошенный в пруд камень, вызывает волны изменений во всем мировоззрении и обуславливает переход на новый уровень самоосуществления и самосуществования. Ананьев В.А. уподобляет «потрясение» сходным процессам – «пик – переживанию» А. Маслоу, закрытию гештальта Ф. Перлза, полному оргазму В. Райха, катарсису в современной психологии, метафеномену «активной гуманизации» у Л.А. Китаева-Смыка, «удачному копингу» со стрессовыми событиями у В. А. Лищука, концепции адекватной мобилизации Л.В.Куликова.

Позитивные феномены переживания индивидом ЭС Л.В.Куликов связывает с возможностями адаптационных процессов: если стоящие перед человеком трудности не превышают предела его психологической устойчивости, то их преодоление увеличивает адаптационные ресурсы, расширяет спектр способов выхода из трудных жизненных ситуаций, обогащает опыт проявления своей активности и разрешения таких ситуаций (Л.В. Куликов, 2000). Самореализация является процессом, повышающим и укрепляющим психическую устойчивость личности. «Конечным итогом трудных событий может быть продвижение в личностном развитии». Позитивное развитие постстрессовой адаптации возможно при наличии двух групп факторов: внутренние – индивидуально-психологические и личностные особенности человека, повышающие индивидуальную устойчивость, сопротивляемость психологическому воздействию, и внешние - наличие социальной поддержки общественное признание, возможность получения социальной помощи.

В психотерапии и конфликтологии существует концепция кризиса как источника развития личности, в рамках которой трудная жизненная ситуация предстает как свидетельство необходимости изменений, повод для серьезного осознавания своего жизненного пути и произведению осознанной работы по его коррекции. Психотерапевтические групповые программы помощи человеку в кризисной ситуации, как правило, направлены на сознавание собственного «я» клиента в кризисе, расширение личностного видения, изучение эффективных стратегий преодоления кризисных ситуаций.

Все реальное бытие профессионалов, имеющих дело с экстремальной средой, определяется, протекает и созидается в рамках экзистенциальной проблематики и связанных с ней экзистенциальных противоречий, даже если конкретные субъекты не рефлексируют эти моменты. Сверхэкстремальные ситуации являются для ряда служб рабочими, если не рядовыми. На примере изучения личности профессионалов, имеющих дело с экстремальной средой (альпинисты), проанализирована позитивная роль тревоги в корректировке активности личности в процессе преодоления опасных ситуаций деятельности, показана формирующая профессионально-значимые свойства личности роль экстремальной ситуации. В наших исследованиях отмечено, что зачастую профессиональные факторы экстремальности производят своеобразный «профотбор» людей, умеющих функционировать в режиме предельных нагрузок и переживаний (Л.Р. Правдина, 2004). В ситуации риска профессионально важными качествами становятся качества гармоничной личности. Они способствуют профилактике стрессовых расстройств, к ним относятся способность к эмоциональному самоконтролю, наличие высокой самооценки, способность к своевременной интеграции травматического опыта других в свой жизненный опыт, наличие хорошей социальной поддержки.

Г.Ю. Фоменко при исследовании психологических проблем профессионалов – экстремалов, отмечает специфичность личностных изменений сотрудников с положительным выходом из трудных ситуаций: они больше внимания уделяют семье, близким, родственникам; больше дорожат своей работой; возникает «фронтовое братство», склоннность поддерживать дружеские отношения с сотрудниками; повышается общая энергетика и тонус даже у типологических пессимистов, уверенность в себе, чувство ответственности; проявляется большая решительность в ответственных ситуациях, в определении жизненных планов. Возможность позитивных личностных изменений у профессионалов, деятельность которых протекает в экстремальных средах, описывается сегодня в целом ряде работ (О.Г. Фатхи, 2003, В.Э. Чудновский, 2004 и др). Идеи всех вышеперечисленных авторов объединяет представление о том, что в минуты экстраординарных переживаний с человеком происходит нечто, позволяющее ему осознать новые грани реальности, продвинуться в личностном росте, увидеть жизнь в ее истинном свете.

Описанные выше как феномены, сопровождающие развитие личности, здесь наблюдаются те же явления и процессы: возрастание личностной автономии, веры в себя, выход на новые уровни осмысления реальности, интеграция, становление личностной идентичности, расширение возможностей самопознания, способностей к трансценденции, развитие осмысленности жизни, повышение экзистенциального тонуса и доверия к миру. Позитивные личностные изменения в ЭС аналогичны изменениям происходящим в личности в процесс ее развития. Таким образом, экстремальная ситуация действительно в некоторых случаях может быть рассмотрена как своеобразный «катализатор личностного развития».

Однако этот вывод до последнего времени являлся чисто теоретическим, т.к. исследований, фиксирующих реальное возрастание, например, степени осмысленности жизни или развития личностной идентичности, в психологической научной литературе практике не было.

Эмпирическое исследование влияния экстремальной ситуации на динамику социально-психологических характеристик личности. В 2001 – 04 гг. авторами было предпринято изучение динамики самооценки, степени осмысленности жизни, предпочитаемых стратегий преодолевающего поведения на примере участников приключенческого тура в экстремальных природных условиях. В качестве моделируемой экстремальной ситуации использовался экстремально-приключенческий тур – восхождение на г. Эльбрус. Исследовались только те участники тура, которые впервые оказались в горах и соответственно их ситуация характеризовалась наличием большинства признаков экстремальной. До и после восхождения фиксировались следующие психологические параметры у 120 респондентов: представления об экстремальной ситуации, смысло-жизненные ориентации, особенности самооценок по различным шкалам. Было установлено, что:

Существует три наиболее типичных способа представления экстремальной ситуации в сознании испытуемых: экстремальная ситуация как: а/ приключение; б/ угроза, опасность; в/ испытание. Такие представления определяют тип поведенческой мотивации, стиль отношения к себе и окружающему, смыслы, способы действий. Они фактически являются основными способами репрезентации феномена ЭС в обыденном сознании, представляют собой наиболее типичные варианты интерпретации и категоризации понятия ЭС, являются аккумуляцией наиболее ярких социальных представлений, характерных для определенных социальных групп и личного биографически детерминированного опыта, полученного в сходных ситуациях.

Для респондентов, представлявших ЭС прежде всего как «приключение», наиболее актуальный жизненный мотив можно описать как стремление к развлечению, получению удовольствий, поддержанию возбуждения, самоутверждению. Для тех, кто прежде всего акцентировал представление об ЭС как об «опасности» актуальный мотив – самозащита, обеспечение собственной безопасности; для представлявших ЭС прежде всего как «испытание» - саморазвитие, самореализация. В конце концов разница в этих представлениях предопределила разные внутриличностные изменения у представителей трех выделенных групп в ЭС.

Представления об экстремальной ситуации как о приключении оказались характерны для людей с противоречивыми частными самооценками, целеустремленных самоуверенных, общительных, с невысокой степенью осмысленности жизни, предпочитающих в стрессовых ситуациях импульсивные, манипулятивные стратегии и стратегию «поиск поддержки». После переживания ЭС для них было характерно: повышение степени осмысленности жизни, интернальности и удовлетворенности самореализацией при разнонаправленных, не имеющих четко выраженной тенденции изменениях частных самооценок; неадекватный рост самоуважения («Я – герой»), ухудшение самочувствия и настроения.

Представления об экстремальной ситуации как об опасности оказались характерны для людей с противоречивыми частными самооценками, тревожных, астеничных, с невысокой степенью осмысленности жизни, предпочитающих в стрессовых ситуациях стратегии осторожных действий, избегания и стратегию «поиск поддержки». После пребывания в экстремальной ситуации для них было характерно: повышение степени осмысленности жизни, целеустремленности, интернальности при опять-таки разнонаправленном изменении частных самооценок и ярко выраженном снижении самоуважения, возрастании тревожности.

Представления об экстремальной ситуации как испытании оказались присущи лицам, обладающим позитивной самооценкой, развитой социальной идентичностью и высокой степенью осмысленности жизни. Они предпочитали просоциальные и ассертивные стратегии преодоления. После пребывания в ЭС для них оказалось характерно: повышение степени осмысленности жизни, целеустремленности, удовлетворенности самореализацией и изменение интернальности в сторону нормы; равномерное по всем шкалам повышение самооценок и улучшение самочувствия.

Таким образом, для всех испытуемых было показано развитие степени осмысленности жизни при переживании ЭС, но в зависимости от типа отношения к ЭС такое изменение характеризовалось либо адаптивными, либо дезадаптивными изменениями в Я-концепции. Однако степень осмысленности жизни, измеряемая с помощью опросника СЖО (Д.А. Леонтьев, 1991) и субъективных оценок, безусловно, возрастала всегда, что явилось впервые полученным экспериментальным подтверждением развивающего влияния ЭС на личность. Таким образом, основной тенденцией динамики социально-психологических характеристик в моделируемой экстремальной ситуации является типичное для лиц с разными особенностями представлений об экстремальной ситуации возрастание степени осмысленности жизни, целеустремленности, интернальности. Другими словами, участие в приключенческом туре для всех респондентов явилось фактором развития степени осмысленности жизни, при этом представления об экстремальной ситуации как жизненном испытании связаны с наиболее сбалансированным, адаптивным типом динамики социально-психологических характеристик личности в моделируемой экстремальной ситуации. Экстремальные условия актуализируют процессы самопознания, саморефлексии, самооценивания, осмысления жизни и переструктурирования ведущих мотивов поведения. Именно этими процессами объясняется зафиксированная в ЭС динамика большинства социально-психологических характеристик личности.

Дата добавления: 2014-12-23