Грузия под прессом этнотерриториальных конфликтов: проблема Абхазии и Южной Осетии

Г Л А В А II

Особое место среди комплекса проблем, связанных с обеспечением надежной безопасности и развития мирного процесса на Кавказе занимает межэтнический фактор. О значительном росте этого фактора свидетельствует этнополитическая ситуация, сложившаяся в государствах Южного Кавказа в постсоветский период. Высокий уровень конфликтности в этих государствах, базирующийся на многочисленных межэтнических разногласиях, переходит затем в межэтническое противостояние. В ходе межэтнических конфликтов правящая элита того или иного государства региона руководствуется чисто прагматическими соображениями, а именно – достичь политических и иных выгод путем использования определенных культурных, цивилизационных и религиозных различий для мобилизации своего населения на конфронтацию с малыми этносами. Такой характер носит межэтническое противостояние в Грузии, в рамках которого особо выделяются грузино-абхазский и грузино-югоосетинский конфликты, начавшиеся вскоре после распада СССР.

В то же время, вопросы безопасности и мирного развития Кавказского района тесно связаны с интересами национальной безопасности России. Их решение представляется особенно важным, учитывая, что взаимоотношения России с государствами региона Южного Кавказа, в частности с Грузией и Азербайджаном с начала 1990-х гг. стали носить весьма сложный, порой драматичный характер. Особенно это касалось отношений с Грузией, которая с самого начала своего суверенного развития столкнулась с целым рядом острых проблем в области межнациональных отношений.

Отправной точкой нагнетания напряженности в грузино-российских отношениях следует считать провокационные действия первого президента Грузии З. Гамсахурдиа. Именно он организовывал голодовки протеста и первым среди новых руководителей союзных республик объявил о выходе своей страны из состава СССР. Сторонники президента провозгласили лозунг «Грузия для грузин», потребовали от инородцев полной ассимиляции, а всем несогласным предлагали немедленно покинуть страну. Одновременно режим стремился всячески «решить» вопрос территориальной целостности Грузии. Для реализации этой программы созданный им образ «внутреннего врага» подкреплялся образом «врага внешнего» – России, которая якобы стремилась лишить Грузию независимости. При этом антироссийская политика осуществлялась вопреки тому очевидному факту, что в вопросах экономического выживания и энергоснабжения Грузия в наибольшей степени зависела именно от России. В свою очередь, США и их партнеры по НАТО, стремясь расширить свое присутствие в Южном Кавказе, оказывали поддержку воинствующему этнократическому режиму в Грузии, тем самым способствуя дестабилизации обстановки в этом регионе. Со своей стороны поддержку Запада грузинские власти интерпретировали, как индульгенцию на продолжение опасного конфронтационного курса с Россией. Однако она не проявляла готовности сдавать свои позиции на Кавказе: несмотря на давление США, Москва настаивала на российских интересах в регионе и при этом проявляла растущую готовность защищать их – «по-хорошему», или «по-плохому». В частности, в ответ на стремление Грузии войти в НАТО Россия стала проявлять интерес к участию в разрешении этнополитических конфликтов в стране – абхазском и югоосетинском. Необходимость в этом диктовалось также вследствие усилившейся антироссийской риторики в грузинских националистических кругах. Так, З. Гамсахурдиа объявил, что СССР – это «модернизированная Российская империя», выход из которой должен привести к полному восстановлению грузинской государственности и разрешению всех спорных вопросов с Абхазией и Южной Осетией – по сценарию, разработанному в Тбилиси.[54] Эти националистические заявления грузинского лидера произвели в автономиях эффект разорвавшейся бомбы. Опасаясь нежелательных для себя последствий восстановления грузинской государственности, т.е. полного отчуждения абхазов и осетин, представители последних активно стали искать у Москвы поддержку в вопросе повышения статуса своих автономий с подчинением Центру. Их опасения вскоре стали подтверждаться. Так, 20 сентября 1989 г. был обнародован проект законов ГССР «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) ГССР» в области избирательного законодательства. Был нанесен первый удар по суверенитету Южной Осетии: урезаны конституционные права Юго-Осетинской Автономной Области (ЮОАО) в части изменения границ ее территории, районирования, права законодательной инициативы и проч. Все это подкреплялось активной пропагандистской кампанией, направленной на обоснование неправомочности существования самого национально-государственного образования Южная Осетия. Ситуация еще больше осложнилась, когда в июне 1990 г. Верховный Совет ГССР принял решение об отмене всех законов и законодательных актов, принятых республикой после 1921 г. Незаконными также были объявлены Законы СССР о разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами федерации и о выходе из состава СССР. В декабре 1990 г. парламент Грузии упразднил автономию Южной Осетии и ввел в Цхинвале чрезвычайное положение.[55]

Таким образом, Южная Осетия оказалась в исключительно сложной ситуации. Образовался правовой вакуум, поскольку действие нормативно-правовых актов, регламентирующих формат ее существования, начиная от Декрета об образовании ЮОАО от 22 апреля 1922 г. и до Закона Грузии о ЮОАО от 12 ноября 1980 г., было отменено. Исходя из этого, на XIII, XIV и XV сессии совета народных депутатов ЮОАО (сентябрь-июнь 1990 г.) был принят пакет решений: Декларация о суверенитете, о действии Конституции и законов СССР на территории ЮОАО, о преобразовании автономной области в республику. С этого времени Южная Осетия перестала быть частью Грузии, вернувшейся в правовое пространство, существующее до вхождения ЮОАО в ее состав. Соответственно, все претензии Грузии на ее территорию были уже незаконными.

После прекращения существования СССР тревога в автономиях за свое будущее продолжала расти. Как следствие, изменился настрой среди абхазского и югоосетинского населения: на смену недоверию грузинским властям пришла деятельность, направленная на их самоопределение в рамках своих территорий. Но эти действия были восприняты властями Грузии, как угроза территориальной целостности страны. Напряженность в отношениях с автономиями росла с каждым днем и вскоре она переросла в вооруженные межэтнические конфликты.

Таким образом, участниками этнических конфликтов в Грузии стали, с одной стороны, этническое большинство страны, а с другой – крайне политизированные группы населения автономий. Важнейшей причиной межэтнического противостояния являлся полный упадок государственных институтов Грузии, ослабление, а затем исчезновение авторитета всех государственных структур, поддержавших крайние формы грузинского национализма. Такая ситуация была чревата дестабилизацией обстановки в Грузии: она вела к кризису легитимации власти и ее неспособности решить проблемы населения автономий. Проживающие на своих «исконных» землях, абхазы и южные осетины воспринимали их, как «родные». Соответственно, отношение к этим землям было у них особенным и вполне понятным – исключительные права на владение своей территорией, и возникшее отсюда противостояние с грузинским этническим большинством, выступающим за территориальную целостность страны. Все это происходило в условиях, когда власти Грузии демонстрировали полную неспособность построить ответственное государство: согласно международной классификации, оно пребывало в состоянии несостоявшегося государства, которому грозили внешний патронаж и управление. В этих условиях и начались вооруженные конфликты Грузии с Абхазией и Южной Осетией, приведшие к трагическим последствиям. Остановимся на их освещении подробнее.

Грузино-абхазский конфликт являлся кульминационной точкой в той напряженности, которая наблюдалась во взаимоотношениях властей Грузии с Абхазией еще в период существования советского государства. Речь идет о миграционной политике, проводимой при Л. Берии. Она привела к тому, что абхазы стали составлять незначительный процент от численности населения региона (к началу 1990-х гг. их было не более 17% от всего населения Абхазии).[56] Формировалась миграция грузин на территорию Абхазии (1937-1954 гг.) путем подселения в абхазские села, а также заселения греческих сел, освободившихся в результате депортации греков из Абхазии в 1949 г. Абхазский язык до 1950 г. был исключен из программы средней школы и заменен обязательным изучением грузинского языка.[57] Эти насильственные меры спровоцировали акции протеста среди местного абхазского населения (апрель 1957 г., апрель 1967 г., май и сентябрь 1978 г.), требующего вывода Абхазии из состава Грузинской ССР.

Новое обострение ситуации в Абхазии произошло 18 марта 1989 г., когда в с. Лыхны, древней столице абхазских князей, состоялся 30 тыс. Сход абхазского народа, выдвинувший предложение о выходе Абхазии из состава Грузии и восстановлении ее в статусе союзной республики.[58] Вслед за этим в столице автономии произошли кровавые столкновения между грузинами и абхазами. С целью недопущения дальнейшей эскалации насилия грузинские власти прибегли к использованию военной силы. В результате, конфликт был временно урегулирован, а произошедшее событие осталось без серьезных последствий. Позднее ситуацию стабилизировали также некоторые уступки требованиям абхазов, сделанные со стороны режима З. Гамсахурдиа.

Однако грузино-абхазские взаимоотношения вновь осложнились после того, как 21 февраля 1992 г. правящий в Грузии Военный Совет принял решение об отмене Конституции Грузинской ССР 1978 г. и восстановлении конституции Грузинской демократической республики 1921 г. Абхазское руководство восприняло это, как фактическую отмену статуса автономии Абхазии. Исходя из этого, 23 июля 1992 г. Верховный Совет республики восстановил в полном объеме действие Конституции Абхазской Советской республики 1925 г., согласно которой Абхазия была объявлена суверенным государством. 14 августа 1992 г. между Грузией и Абхазией начались вооруженные действия с применением авиации, артиллерии и других видов оружия. Цель, которую преследовало грузинское руководство, заключалась в установлении контроля над Абхазией. В свою очередь, автономия стремилась решить задачу по расширению прав и, в конечном счете, получении полной независимости от Грузии. В военных действиях с грузинской стороны выступали Национальная Гвардия, неформальные военизированные отряды и отдельные добровольцы, со стороны абхазского руководства - вооруженные формирования негрузинского населения абхазской автономии и, кроме того, прибывшие с Северного Кавказа добровольцы, а также российские казаки.

3 сентября 1992 г. в Москве Б. Ельцин и Э. Шеварднадзе подписали документ, предусматривающий мирное решение проблемы путем полного прекращения огня, вывода грузинских войск из Абхазии и возвращения беженцев.[59] Но поскольку конфликтующие стороны не выполнили ни одного пункта соглашения, военные действия продолжились. К концу 1992 г. война приобрела позиционный характер, где ни одна из сторон не могла одержать победу. 15 декабря 1992 г. Грузия и Абхазия подписали ряд документов о прекращении военных действий и выводе всех тяжелых вооружений и войск из района боевых действий. В регионе наступил период относительного затишья. Но в начале 1993 г. военные действия возобновились: началось наступление на столицу Абхазии, занятую грузинскими войсками. После длительных боев, 27 июля 1993 г. в Сочи было подписано Соглашение о временном прекращении огня, в котором Россия выступала в роли гаранта, а в конце сентября 1993 г. Сухуми перешел под полный контроль абхазских войск. Вскоре после этого грузинские войска были вынуждены окончательно покинуть Абхазию.

Вооруженный конфликт 1992‑1993 гг. унес жизни 4 тыс. грузин (еще 1 тыс. пропала без вести) и 4 тыс. абхазов. Потери экономики автономии составили 10,7 млрд. долл. Не менее 250 тыс. грузин (почти половина населения) были вынуждены оставить свои дома в Абхазии и перебраться в центральные и восточные районы Грузии, а также в Тбилиси.[60]

14 мая 1994 г. в Москве между грузинской и абхазской сторонами при посредничестве России было подписано Соглашение о прекращении огня и разъединении сил. На основе данного документа и последующего решения Совета глав государств СНГ в зоне грузино-абхазского конфликта были размещены Коллективные силы по поддержанию мира. Они приступили к осуществлению контроля 30 км зоны безопасности в районе конфликта. Одновременно в зоне конфликта были размещено более 3 тыс. миротворцев сроком на шесть месяцев. В дальнейшем, по мере необходимости, мандат их пребывания здесь мог быть продлен Советом глав государств СНГ. 2 апреля 2002 г. был подписан грузино-абхазский протокол, предусматривающий патрулирование верхней части Кодорского ущелья (абхазской территории, контролируемой Грузией) российскими миротворцами, а также военными наблюдателями ООН.[61]

Летом 2006 г. ситуация на грузино-абхазской границе обострилась в связи с вводом в Кодорское ущелье подразделений грузинских вооруженных сил и МВД численностью 1,5 тыс. человек для проведения операции против вооруженных сванских отрядов, отказывающихся подчиняться центральным властям. Эта акция привела к полному прекращению официальных грузино-абхазских переговоров. Необходимым условием их возобновления абхазская сторона считала соблюдение официальным Тбилиси специальной резолюции Совета Безопасности ООН, предусматривающей вывод грузинских воинских подразделений из Кодори. В ответ руководство Саакашвили переименовало Кодорское ущелье в Верхнюю Абхазию, а в с. Чхалта на территории ущелья разместилось «законное правительство Абхазии» в изгнании, не признанное абхазскими властями, выступающими против его присутствия в этом районе.

18 октября 2006 г. Народное собрание Абхазии обратилось к властям России с просьбой признать независимость республики и установить друг с другом ассоциированные отношения.[62] Со своей стороны российские власти неоднократно заявляли о признании территориальной целостности Грузии. Однако их позиция в данном вопросе кардинально изменилась в конце лета 2008 г., когда президент России Д. Медведев подписал указ о признании Россией независимости Абхазии и Южной Осетии. Свою позицию Москва пересмотрела после попытки грузинских властей силой вернуть под свой контроль Южную Осетию. Вскоре примеру России последовали Никарагуа, Венесуэла, островные государства Науру и Тувалу. В 2011 г. к ним также присоединилась Республика Вануату, но после смены там власти решение о признании было аннулировано. В свою очередь, в Грузии расценили этот шаг, как желание России аннексировать часть ее законной территории.

Если косвенным виновником драматических событий, разыгравшихся в Абхазии, грузинская сторона считала Россию, то в случае Южной Осетии даже в Тбилиси были согласны, что основная вина за разжигание грузино-югоосетинского конфликта лежит на режиме Гамсахурдиа. Лидер грузинских националистов, ставший первым президентом страны, всенародно объявил осетин «пришлым народом», который должен покинуть Грузию. «Осетины – прямые агенты Кремля и террористы, у них нет права на эту землю. Они – новые здесь люди», говорил З. Гамсахурдиа о населении Южной Осетии.[63] В ноябре 1991 г., отвечая на вопросы журналистов и телезрителей в прямом эфире «Москва – Тбилиси», он прямо заявил: «Цхинвальский регион всегда назывался Внутренним Картли. В 1922 г. большевиками был изобретен новый термин – Южная Осетия. Но Южная Осетия – не географический термин. Никакой Южной Осетии нет, и она никогда не существовала. Такого географического термина нет в природе».[64] Столь жесткая позиция вела к росту антиосетинских настроений среди большинства грузинского населения страны. Вскоре репрессивная машина звиадистов заработала в полную силу: прежде всего, была упразднена автономия Южной Осетии;[65] одновременно начались гонения против осетинских семей, проживающих во внутренних районах Грузии. Эти обстоятельства и предопределили начало грузино-югоосетинского конфликта. В ходе него югоосетинская сторона защищала свою землю и одновременно стремилась решить сложную задачу, связанную с разделением осетинского народа, путем воссоединения со своими северо-осетинскими собратьями. Решение второй задачи представлялась особенно важным, учитывая, что проблема «разделенной нации» является основным препятствием в процессе национального строительства осетинского народа. Курс на воссоединение со своими северными собратьями лежал в основе вооруженной борьбы южных осетин с грузинскими националистами. Главной ее характеристикой было стремление осетинской этнической группы юга изменить существующие границы для воссоединения с этническими «родственниками», живущими на севере. При этом важным компонентом воссоединительного движения была апелляция к северным собратьям части осетинского этноса, которая проживала в Южной Осетии и подвергалась насилию со стороны грузинского этнического большинства, пользующегося поддержкой официальных властей.

В ноябре 1989 г. грузинские неформалы попытались провести митинг в Цхинвале, но были остановлены у въезда в город, а затем повернули обратно. После этого случая в Тбилиси было принято решение о проведении военной операции против Южной Осетии. В январе-апреле 1990 г. сюда были стянуты вооруженные формирования разных политических партий и организаций, которые начали боевые действия с осетинским ополчением. Сдерживающее влияние на развитие конфликта поначалу оказывало присутствие в Южной Осетии двух полков советских войск – инженерно-саперного и вертолетного. В результате конфликта и этнического прессинга образовались три группы беженцев. Значительное число осетин вынуждено было покинуть свои дома и перебраться в Северную Осетию (впоследствии, после перемирия, большая часть из них вернулась обратно). Вторая группа беженцев, насчитывающая десятки тыс. человек, перебралась из внутренних районов Грузии в Южную и Северную Осетию.[66]

В сентябре 1990 г. была провозглашена Республика Южная Осетия (РЮО), а в январе 1992 г. состоялся всенародный референдум по вопросу о независимости РЮО и ее воссоединении с РФ. Итоги референдума показали законность национальных и политических программ, реализуемых Южной Осетии на основе неотъемлемого права наций на самоопределение и в соответствии с нормами международного права. По итогам проведенного голосования более 98 % граждан республики высказались за независимость и присоединение к России, путем воссоединения с братским народом Северной Осетии.[67] Активное участие в референдуме приняли также беженцы из Грузии – жертвы антиосетинских погромов и гонений, находящиеся в Северной Осетии. Этот факт в корне опровергал информацию о негативном отношении осетин, проживавших на территории Грузии, к программе национального самоопределения южных осетин и их воссоединения с Россией. В правовом отношении легитимность проведенного референдума не вызывала сомнений в силу целого ряда причин:

Во-первых, Грузия, отменив действие советских законов на своей территории в 1990 г., тем самым вышла за рамки правового поля СССР и соответственно, не могла рассматриваться, как правопреемница ГССР. В то же время, Южная Осетия была защищена Советской Конституцией (она действовала в республике до распада СССР);

Во-вторых, во время проведения референдума в Грузии не было легитимной власти: в конце декабря – начале января 1992 г. в Тбилиси произошел военный переворот, был свергнут режим Гамсахурдиа, к власти пришел т.н. Временный Военный Совет, а затем создан нелегитимный Госсовет во главе с Э. Шеварднадзе. Соответственно, во время всенародного голосования в РЮО в Грузии не было легитимного руководства, способного оспорить его итоги;

В-третьих, в период проведения референдума Грузия еще не была признана мировым сообществом, она не являлась субъектом международного права, поэтому требовать от Тбилиси согласия на признание его итогов не было никакой необходимости.

В конце мая 1992 г. в Цхинвале был принят Акт о государственной независимости РЮО, провозглашающий, что отныне Южная Осетия является независимым государством, на территории которого действует Конституция РЮО. Это политическое устремление народа республики получило активную поддержку со стороны народа Северной Осетии: 6 марта 1993 г. Верховный Совет СОССР принял постановление «О признании Республики Южная Осетия», в котором отражалась воля осетинского народа к воссоединению в рамках своей исторической территории.[68]

Весной 1992 г. военные действия в Южной Осетии возобновились. К середине июня 1992 г. грузинские вооруженные отряды вплотную подошли к Цхинвалу. Однако после жесткого требования Москвы военные действия были остановлены, а глава Госсовета Грузии Э. Шеварднадзе вынужден был дать согласие на переговоры по урегулированию конфликта. Их результатом стало подписание соглашения о принципах мирного разрешения конфликта между Б. Ельциным и Е. Шеварднадзе 24 июня 1992 г. в Сочи.[69] Вслед за этим событием в зону противостояния были введены миротворческие силы в составе российского, грузинского и осетинского батальонов. В результате, грузино-осетинские вооруженные столкновения прекратились, а 18-месячная война в Южной Осетии завершилась.

В действиях Грузии в конфликте важное место занимала этническая составляющая, ввиду чего ее военные формирования подавляли не только сопротивление осетинских ополченцев, но и уничтожали мирное осетинское население. Для участия в боевых действиях власти Грузии использовали как регулярные воинские подразделения, так и освобожденных из тюрем лиц, направленных в зону конфликта для проведения карательных и особо жестоких акций. Исходя из вышеуказанных причин, действия Грузии против осетин руководство РЮО расценило, как геноцид.[70]

Война в Южной Осетии, вызвавшая резкий всплеск миграционной подвижности населения республики, а также осетин, живущих во внутренних районах Грузии, в направлении своей исторической родины, создал в Северной Осетии сложную проблему беженцев. Тем более, что сюда также устремились беженцы-осетины и основная часть реэмигрантов из Казахстана и государств Средней Азии, переживающих сложные этнополитические процессы (в частности, гражданская война в Таджикистане). В результате, республика стала одним из первых регионов РФ, принявших значительное число мигрантов, а также беженцев из «горячих» точек бывшего СССР.

Обстановка в Северной Осетии еще больше осложнилась вследствие того, что межнациональные проблемы, накопившиеся многие десятилетия, в условиях ослабления центральной власти вылились в конфликты на межнациональной почве между осетинами и ингушами. Поводом для них послужили несколько сел Пригородного района республики, населенных смешанным осетино-ингушским населением. На протяжении многих лет эти села являлись спорными между двумя народами. В конечном счете, часть территории Пригородного района и стала причиной начавшегося осенью 1992 г. осетино-ингушского конфликта. Его катализатором следует считать подписанный Б. Ельциным в июне 1992 г. «Закон о реабилитации репрессированных народов» – документ, на первый взгляд, гуманный и справедливый, но на самом деле, совершенно лишенный конституционной базы и не имеющий механизма претворения в жизнь. В результате, итоги конфликта оказались весьма тяжелыми как для осетин, так и для ингушей. Так, в ходе вооруженных столкновении погибло не менее 500 человек, около 1 тыс. ранено. Сотни людей были захвачены в заложники, разрушены дома и строения, более 30 тыс. ингушей, покинувших свои жилища в Пригородном районе и Владикавказе, оказались в положении беженцев.[71] В последующие годы многие из беженцев вернулись обратно в свои дома, однако проблема Пригородного района по-прежнему поднималась ингушской стороной, препятствуя налаживанию осетино-ингушского диалога. Больше того, между двумя народами временами росло недоверие, появлялась неприязнь друг другу. Причиной этих явлений стали разыгравшиеся в разные годы кровавые события в Северной Осетии – террористические акты, унесшие жизни десятков мирных жителей республики. Самым чудовищным среди них был захват террористами 1 сентября 2004 г. в заложники учащихся средней школы №1 г. Беслан, а также их родителей. В результате этой жестокой акции погибло 334 человек, среди которых 186 еще не достигли 16-летнего возраста. Террористы посягнули на самое святое, что есть у каждого народа – жизнь детей. Вряд ли сотрется в памяти осетин трагедии Беслана, равно как и другие преступления террористов, совершенные на их земле. Тем не менее, осетинам и ингушам следует продолжить поиск путей к конструктивному диалогу: это в интересах двух соседних народов, мира на Северном Кавказе.

Несмотря на отмеченные выше проблемы, национальное строительство в Северной Осетии продолжалось. В этом отношении значительно сложнее обстояло дело в Южной Осетии: после войны 1991-1992 гг. она испытывала жесткое давление со стороны Грузии. С приходом к власти М. Саакашвили, выдвинувшего концепцию восстановления территориальной целостности Грузии[72], в зоне противостояния «запахло» новой войной. Всего за несколько лет страна поставила мировой рекорд по росту своего военного бюджета. С помощью США и других стран Запада она увеличила военный бюджет в 2003-2008 гг. в 33 раза.[73] Руководство Грузии увеличивало военные расходы, стремясь привести свои вооруженные силы к стандартам, которые приняты в НАТО. В это же время продолжалась эскалация грузино-югоосетинского конфликта: в частности, в августе 2004 г. Южная Осетия была ввергнута в очередную войну. Одновременно был продолжен курс на разрыв отношений Грузии с Россией. В этом отношении визит Дж. Буша в Тбилиси в 2005 г. окончательно обозначил ее выход из-под российского влияния. Власти страны оказали нажим на Москву, требуя ликвидации двух российских военных баз на грузинской территории. Самой крупной из них была база в Ахалкалаки: войска были выведены из нее досрочно – в ноябре 2007 г., хотя данную акцию планировалось осуществить годом позже. Остались только российские миротворцы, действующие по мандату СНГ в Абхазии и по Дагомысским соглашениям в Южной Осетии.

В ночь на 8 августа 2008 г. грузинские военные подвергли Цхинвал массированному обстрелу из реактивных установок «Град». Затем начался штурм города с применением танков. Одновременно были атакованы места дислокации российских миротворцев. В связи с этим президент России Д.А. Медведев заявил: «Грузинское руководство в нарушение Устава ООН, своих обязательств по международным соглашениям, вопреки здравому смыслу развязало вооруженный конфликт, жертвами которого стали мирные люди».[74]

Создавшаяся военно-политическая ситуация вокруг Южной Осетии не могла оставить Россию безучастной: новое повторение ошибок прошлого неизбежно могло нанести урон ее национальным интересам и национальной безопасности на Кавказе. «Сейчас понятно, – заявил Д.А. Медведев, – что мирное разрешение конфликтов в планы Тбилиси не входило. Грузинское правительство методично готовилось к войне, а политическая и материальная поддержка внешних покровителей только укрепляла ощущение собственной безнаказанности».[75] Учитывая эти обстоятельства, в ответ на грузинскую агрессию началась переброска российских войск в зону конфликта и создание здесь ударной группировки; одновременно корабли ВМС вошли в территориальные воды Грузии и начали боевое патрулирование. В Абхазии в это время началась высадка морского десанта в районе Очамчира. Была осуществлена также переброска частей ВДВ на аэродром Сухуми. В результате, 9–10 августа подразделения 58-й армии и 76 воздушно-десантной дивизии из Пскова, а также военнослужащие батальона спецназа «Восток» ЧР очистили Цхинвал от агрессора. В операциях по освобождению города и прилегающих к нему районов активное участие принимали и добровольцы, прибывшие из Северной Осетии. В результате, МВД Грузии было вынуждено вывести свои подразделения со всей территории Южной Осетии. Таким образом, впервые за последние десятилетия Россия из наблюдателя и посредника в урегулировании конфликта превратилась в его активного участника: «Москва продемонстрировала политическую волю защищать свои жизненно важные национальные интересы и выполнять традиционную роль гаранта мира и стабильности на Кавказе, тем самым давая понять Западу, что больше не пойдет ни на какие политические уступки».[76]

После этих событий в Москву прибыл председатель ЕС, президент Франции Н. Саркози, который предложил российскому руководству план мирного урегулирования грузино-югоосетинского конфликта. Грузинская сторона согласилась с этим планом и объявила о прекращении огня в зоне конфликта. Свою подпись под документом поставил и Д.А. Медведев (ранее его подписали главы непризнанных государств Южная Осетия и Абхазия). В результате, военные действия в зоне грузино-югоосетинского конфликта завершились. Наконец, 26 августа 2008 г. Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии, что получило отражение в соответствующих президентских указах.[77]

Таким образом, важнейшим итогом августовской войны 2008 г. стало появление на политической карте мира двух независимых государств – Абхазии и Южной Осетии. Признание государственной независимости обеих республик со стороны России означало для абхазов осуществление их давней мечты о возрождении собственного государства, а для осетин Южной Осетии – открывшуюся возможность для воссоединения осетинского народа в рамках единого Российского государства. Война показала, что возврата к прежней политической конструкции грузино-югоосетинских отношений быть не может, поскольку это означало бы упразднение республики южных осетин, что на практике возможно лишь при физической ликвидации Южной Осетии. Поэтому речь может идти только о территориальной целостности единого по истории, культуре и отношению к России осетинского народа, оказавшегося в состоянии «разделенной нации».

Дата добавления: 2014-12-25