ВВЕДЕНИЕ 20 страница

Глава двадцать седьмая ЧЕЛОВЕКОБОГ 1. Аппиан. Гражданские войны, II, 20. 2.Овидий. Метаморфозы, XV, 746. 3. Светоний. Божественный Юлий, 88 4. Вергилий. Георгики, I, 446 сл. Пер. С. Шервинского. 5. Дион Кассий, 48, 3. 6 Аппиан Гражданские войны, IV, 13 сл. 7. См.: Г.Буасье. Римская религия, с. 241 сл. 8. См: Н. Машкин. Эсхатология и мессианизм в последний период Римскойреспублики, с. 441-460, его же Принципат Августа М., 1949, с. 244, С. А.Ошеров. История, судьба и человек в "Энеиде" Вергилия. - В кн. "Античность исовременность". М., 1972, с. 322. 9. Вергилий. Буколики, IV, 4. Пер. С. Шервинского. 10. Бл. Августин. Послания, 258. 11. Гораций. Эподы, XVI. 7 сл. Пер. А. Семенова-Тяншанского. 12. Вергилий. Энеида, VIII, 698 сл. 13. Деяния божественного Августа I. - ХДР, с. 527. 14. Цит. по Н. Машкин. Эсхатология и мессианизм в последний периодРимской республики, с. 457. 15. О политической и социальной природе принципата см.: Н. Машкин.Принципат Августа, с. 309 сл. 16. См.: Г. Буасье. Римская религия от времен Августа до Антонинов, с.127 сл. 17. Светоний. Август, 31, 1 18. См.: Н. Машкин. Принципат Августа, с. 564 сл. 19. Светоний. Август, 52. 20. Гораций Послания, II, 1, 15. 21. Вергилий. Буколики, I, 7-8. 22. См.: С. Ошеров. История, судьба и человек в "Энеиде" Вергилия, с.320. 23. См.: Г. Буасье. Общественное настроение времен римских цезарей. Пг., 1915, с. 48. 24. См:. О. Базинер. Ludi Saeculares - Древнеримские юбилейные игры.Варшава, 1901, с. 221. 25. Гораций. Юбилейный гимн, 5 сл. Пер. Н. Гинцбурга. 26. Гораций. Оды, IV, 15, 22 сл. Юбилейный гимн, 55. Часть VI ПРЕДДВЕРИЕ Глава двадцать восьмая ЗЕМНАЯ ВЛАСТЬ И ТАЙНА МЕССИАНСТВА Иудея, 37-7 гг. до н. э. Град земной полагает славу свою в самом себе, а небесный в Господе. Августин По словам евангелистов, Иисус Христос родился "во дни царя Ирода" (1). Это правление было ознаменовано последней в истории Израиля попыткойсоздать светскую монархию, попыткой, которая потерпела крах. Через тридцатьлет после коронации Ирод, прозванный Великим, все еще жил в страхе и ожидалудара в спину. Чем же объяснить, что человек, почти затмивший легендарную славуСоломона, так и не почувствовал твердой почвы под ногами, постоянно томясьтревогой и подозрениями? Видеть в нем лишь "душегуба, избившего вифлеемских младенцев", излобного палача - значит изображать Ирода упрощенно. Но именно такимсохранился он в памяти поколений; даже день его смерти отмечали какпраздник. В трагедии Ирода достигло предела главное противоречие ветхозаветнойистории: антагонизм между самодержавием и теократическим идеалом Библии,между мирской политикой и мессианством. Мемуары Ирода до наших дней, к сожалению, не дошли, но если бы онисохранились, то мы, наверное, прочли бы в них много горьких слов в адресподданных. Сын Антипатра вновь сделал Иудею суверенным государством,расширил ее границы и, несмотря на это, народного признания не добился. Царьи народ словно жили в разных мирах. Повторялась Хасмонейская история, тольков более зловещем варианте. "Господи, царствуй над нами один!" - таким стал клич иудеев впредновозаветную эпоху. Они смотрели на земную власть как на тень небесной.Ирод же понимать этого не желал. Иосиф Флавий говорит, что основной егострастью было ненасытное тщеславие. Унижаясь перед Римом, царь жаждалвознаградить себя поклонением иудеев. Но он не мог забыть, что захватилпрестол против воли народа. Ирод помнил, как шесть месяцев осаждал Иерусалими люди на его глазах бросались со стен, только бы не попасть под игоримского ставленника. Все свои незаурядные способности Ирод отдал тому, чтобы превзойтисоседних властителей и доказать, что он заслуживает царского звания. Онвосстанавливал города, строил крепости, дворцы, ипподромы. Его энергия ифантазия были неистощимы. Август признавал, что Ирод создан владеть всейСирией и даже Египтом. Надеясь снискать любовь набожных людей, царь приступил к осуществлениюграндиозного проекта: полной реконструкции Храма. Никогда еще Дом Божий недостигал такого великолепия. Его строгие формы оживила дорогая отделка изкоринфской бронзы, мрамора и золота. Ряды колонн и крытые галереи окружилидвор, крышу святилища увенчали сверкающие зубцы. Огромная позолоченная кистьвинограда украсила портал. На святой горе поднялись циклопические стены,которые как бы вырастали из ее недр. Башни Антониевой цитадели охраняли Храмс севера. Красота Иродовой столицы поражала не только паломников-иудеев, но ииностранцев, приезжавших в Иерусалим. Многие из них, например консул Агриппаи полководец Виттелий, приносили жертвы в Храме, где для язычников былотведен особый двор. Сам Август присылал в дар Храму драгоценные сосуды.Жители могли гордиться своим городом и его жемчужиной- Домом Господним. Конечно, бурное строительство Ирода ложилось бременем на плечи народа,но царь вовремя успевал снижать налоги и тем успокаивать недовольных. Внеурожайные годы он развивал кипучую деятельность, снабжая Иудею импортнымхлебом. Пекся царь и об интересах диаспоры. В своей внешней политике Ирод тоже бывал почти всегда удачлив. Онобладал верным чутьем и неизменно держал сторону римлян. Искусно лавируямежду Антонием и Октавианом, Ирод добился поддержки и дружбы обоих. ТщетноКлеопатра пыталась соблазнить его, чтобы увлечь в свои сети: Ирод, обычнопорывистый и страстный, устоял и тем спас голову и корону. В больших и малыхвойнах царь, как правило, выходил победителем. Его отвага была хорошоизвестна повсюду; даже в Риме прибегали к помощи его войск. Казалось бы,чего еще можно было требовать? Каждый народ склонен прощать грехи победителям; так бывало не раз и вИудее. Но теперь картина изменилась. Хотя и находились льстецы, объявлявшиеИрода Мессией, общество, воспитанное на Законе, уже трудно было подкупитьпоказным блеском. Оно хотело видеть в монархе помазанника, на котором почилбы Дух Божий, защитника справедливости, а не эллинистического царька,заявлявшего: "В собственной стране я волен делать что угодно" (2). Ирод равнялся на своего покровителя Октавиана, но это малоспособствовало его популярности. В отличие от римлян, подданные Ирода искалине "твердой руки", а правды и верности Закону. Между тем Ирод былпоклонником греко-римской культуры. В его свите находились эллинскиефилософы и литераторы, царь устраивал гладиаторские игры, возводил храмы вчесть Августа. "Он,-пишет Флавий,-все более и более уклонялся от соблюдениядревних установлений и обычаев и введением иноземных начинаний подтачивализдревле сложившийся и собственно ненарушаемый строй жизни" (3). Все это немогло не ронять его авторитета. Царю были, конечно, благодарны за его заботы, особенно в дни голода иликогда он очищал дороги от грабителей. Но все же и его самого считали чем-товроде разбойника, восседающего на престоле Давида. С этим народным мнением согласен и Флавий, который, будучи другомримлян, не имел причин изображать Ирода хуже, чем он был в действительности. Жизнь царского двора-а она ни для кого не была секретом-вызывалавсеобщее отвращение. Вокруг Ирода день и ночь плелись интриги. Мысль о том,что его не считают достойным власти, стала у царя навязчивой и лишала егосна. Породнившись через Мариамну с низвергнутой династией, Ирод не добилсяустойчивого положения, а, скорее наоборот, создал себе новые трудности.Гордая царица явилась как бы олицетворением страны, отвергающей деспота.Мариамна не отвечала на пылкую любовь мужа, и ему оставалось только копитьподозрения, ревновать и выслеживать. К родным жены Ирод относился как кврагам. Сделав ее брата первосвященником, он приказал тайно утопить юношу,едва понял, как полюбил его народ. Когда в 30 году после битвы при АкцииИроду пришлось ехать к Октавиану, он на всякий случай велел обезглавить дедацарицы Гиркана II, друга своего отца. Миролюбивый старец, которого пощадилии римляне и парфяне, был ложно обвинен в государственной измене. Вскоре Мариамна узнала, что муж велел умертвить и ее, если ему несуждено будет вернуться в Иерусалим. Это странное проявление любви вызвало ухасмонейской княжны взрыв долго скрываемой ненависти. Дворец стал местом душераздирающих сцен, короткихпримирений, угроз и проклятий. Но когда Мариамна бросила в лицо Ироду всесвое презрение, назвав его плебеем, узурпатором и убийцей, царь не выдержал.Подстрекаемый сестрой, он велел судить царицу как участницу заговора.Опасаясь волнений (народ любил Мариамну), наушники побудили Ирода быстропривести приговор в исполнение. Мариамна умерла, встретив последний час смужеством, достойным дочери Маккавеев. За свою жизнь Ирод был женат десять раз, но по-настоящему любил однуМариамну. После ее гибели он погрузился в беспросветную тоску, звал умершую,буйствовал, пил и, как одержимый, носился верхом среди диких пустынь. Онзабросил государственные дела; приближенные считали, что рассудок царяпомутился. И прежде он едва умел справляться со своими чувствами, а теперьокончательно превратился в душевнобольного. Однако прошло время, и вопреки ожиданиям Ирод стал поправляться.Впрочем, раскаяние не изменило его: он словно еще больше зачерствел. Доносы,аресты, пытки и казни продолжались. Жертвами мнительности царя пали многиеего родственники, близкие и даже преданные друзья. В конце концов Иродоказался под влиянием своего старшего сына Антипатра, которому удалосьнастроить отца против двух сыновей Мариамны. Ирод поверил, что они ищут егосмерти, и задумал разделаться с ними. Несколько раз он писал Августу и дажеездил к нему, испрашивая совета. Император, хотя и не одобрял всех этихбезумств, предоставил Ироду действовать по собственному усмотрению.Некоторое время царь испытывал колебания, но наконец решился. В 7 году до н.э. братья были удавлены по приказу отца в той самой Самарии, где он венчалсяс Мариамной. Август, намекая на иудейский Закон, мрачно шутил, что у Иродабезопасней быть свиньей, чем сыном (4). В отличие от Хасмонейской Иродова эпоха не породила религиозногораскола. Это значило, что духовные наставники народа считали царя лишьвременным злом. С возрожденным его усилиями государством они не связывалиникаких мессианских надежд. Чисто политические утопии, по-видимому, теряликредит. Идумеянин по отцу и араб по матери, Ирод не мог претендовать нацерковный сан: право это имели только потомки Аарона. Зато он произвольносмещал и назначал первосвященников. Клан саддукеев, который издавна выдвигалсвоих людей на высшие иерархические должности, стал при Ироде опальным. Между фарисеями и Иродом отношения были натянутые, но до полногоразрыва не доходили. Он мог слышать, что они называют его "Хасмонейскимрабом" и смотрят на его усилия стяжать славу как на бессмысленную и суетнуюзатею. Однако царь знал, что большинство из них утратили интерес к светскимпроблемам и целиком погрузились в свои книги. Поэтому, когда фарисеи непожелали присягнуть царю и его патрону Августу, Ирод обошелся с нимисравнительно мягко, ограничившись штрафом. Ессеев, которые считали клятву грехом, Ирод сам освободил от присяги.Он вообще благоволил к этой секте в память о том, что один из ее пророковпредсказал Ироду корону, когда тот был еще подростком. Со своей сторонысектанты относились к царю лояльно, однако, подобно фарисеям, всерьез его непринимали. В 31 году сильное землетрясение разрушило Кумранский монастырь, и,видимо, это побудило ессеев покинуть его. Небольшие их общины расселились повсей стране. Официальную церковь ессеи по-прежнему игнорировали, к Храму - теперьстоль прекрасному - оставались равнодушными. "Сыны света" полагали, что Богдолжен истребить его как место фальшивого служения. В одной из книг они вовсех подробностях описывали новый Храм, который в День Господень явится насмену старому (5). Ессеи были уверены, что День этот не за горами. Всеневзгоды: вторжение Помпея, безумства Ирода, землетрясение - были длякумранцев признаками последних конвульсий сатаны перед приходом Мессии. Водном ессейском гимне говорилось о родовых муках, за которыми наступитторжество нового мира: Ибо бедствия и тяжкие скорби хлынули, как волны, Дабы Та, что беременна, произвела на свет Первенца. Та, что беременна Мужем скорбей, пребывает в страдании, И в узах Преисподней грядет Она, Чтобы явился в горниле беременной Чудный Советник со своей властью (6). Обращает внимание, что Мессия назван в псалме "Мужем скорбей", какименовал Его Второисайя. Это, пожалуй, единственный намек на страждущегоМессию во времена Второго Храма. Как могла эта мысль появиться в Кумране? Вспомним, что ессеи называли себя "бедняками"; они относили к себепророчество псалмопевца: "Кроткие наследуют землю" (7). Вероятно, унекоторых из них возникала порой мысль, что и Спаситель пройдет через земныеиспытания. Но все же господствовали в секте иные воззрения, родственныевоинственному мессианизму. "Все народы рассудит Его меч",говорили ессеи огрядущем Царе (8). Переселение основной массы кумранцев в города и деревни не осталось безпоследствий. Оно усилило апокалиптические настроения среди народа. Как нисторонились ессеи иноверцев, они невольно должны были входить с ними вконтакт. Пророчества "сынов света" простые люди слушали с затаеннымволнением, считая, что выходцам из пустыни яснее других открыты судьбыгрядущего. Таким образом, ессеи явились бродильным началом, приготовлявшимИзраиль к "исполнению времен". Влияние Кумрана сказалось, очевидно, и в тех кругах, которые, не входяв орден, разделяли его веру в скорое наступление Царства Божия. Этих иудеевназывали "чающими Утешения Израилева". Они целиком посвятили себя Мессии, вприходе Которого видели начало киппурим-искупительного очищения мира. Бог"искупит", приобретет в Свой вечный удел Остаток избранного народа и техязычников, которые примут Христа. Так будет явлено Его спасение, которое Он"уготовал пред лицом всех людей, свет ко просвещению язычников и славу людейСвоих Израиля". Чем мрачнее становилось царствование Ирода, тем крепче было ихупование. Они не чуждались Храма, а, напротив, думали, что именно там явитСебя миру Помазанник Господень. Подтверждение тому они могли находить вКниге пророка Аггея. "Слава сего последнего Храма будет больше, чем упрежнего,-говорит Ягве Сил,-и на месте сем Я дарую мир" (9). "Чающие"боялись пропустить вожделенное торжество, поэтому многие из них селились уХрама и проводили в тени его притворов все свободное время. Власти нетрогали "чающих", скорее всего считая их безобидными мечтателями Иосиф Флавий не упоминает об этой группе - он старательно замалчивалпочти все мессианские движения Палестины (10). О "чающих" мы узнаем отевангелиста Луки. Он писал лет на двадцать раньше Флавия, когда некоторыесовременники Ирода были живы, а в Назарете оставались родные и близкиеИисуса, которые могли познакомить ев. Луку с семейными преданиями тех лет(11). Среди "чающих Утешения" евангелист называет старца Симеона и пророчицуАнну, к ним же, по-видимому, принадлежали священник Захария, его женаЭлишева (Елизавета) и, наконец, юная Мариам из города Назарета. Обращаясь к этим людям, мы как бы переносимся в иное измерение истории.Чтобы почувствовать атмосферу надежд, которые окрыляли "чающих", нужновчитаться в строки гимнов, приведенных у ев. Луки. Все указывает на то, чтоих сложили не поэты по призванию, а простые верующие, хорошо знавшие Библию."Песнь Марии" и "Песнь Захарии", несомненно, получили распространение доРождества, поскольку в них не говорится об уже пришедшем Мессии. Они,вероятно, звучали на первых христианских богослужениях, откуда их могзаимствовать евангелист (12). В этих безыскусных, но вдохновенных молитвах улавливаются отголоскикумранского мессианизма, однако-не более чем отголоски. Псалмы "чающих"навеяны главным образом классической поэзией Ветхого Завета и представляютсобой свободные вариации на библейские темы. Перед нами настоящие гимны"анавитов", смиренных "бедняков Божиих", которые знают о небесном покрове,простертом над униженными и оскорбленными. Низложил властителей с престолов и вознес смиренных, Алчущих исполнил благ, а богатых отпустил ни с чем, Поддержал Израиля, Служителя Своего, в память о милости - Как сказал Он отцам нашим,- милости к Аврааму и семени его вовек. Лк 1, 52-55*. ------------------------------------------------------------------ * Здесь и далее новозаветные тексты приводятся по новому переводу(Лондон, 1970) с некоторыми изменениями Долго готовился к чуду Богоявления народ Господень, к чуду, обещанномупосланниками небес. И вот теперь оно уже близко. Благословен Господь Бог Израилев, что посетил и сотворил искуплениенароду Своему, И воздвиг нам мощь спасения в Доме Давида, Служителя Своего,- Как Он сказал устами святых древних пророков Своих. Спасение от врагов наших и от руки всех ненавидящих нас. Сотворить милость отцам нашим и вспомнить Завет Свой святой. Чтобы безбоязненно, избавившись от руки врагов, служили мы Ему всвятости и праведности. Лк 1, 68-75 Этот Новый Завет будет уже не тот, что когда-то возвестил Моисей средимолний Синая, и не тот, о котором грезили пустынники Мертвого моря, аискупительный Завет, начертанный в сердцах любящих Господа. Неисповедимый властно влек к Себе человека, возрастала жажда единения сСущим. "Как олень стремится к потокам водным, так душа моя стремится к Тебе,Боже",-говорил псалмопевец. "О, если бы Ты разверз небеса исошел!"-восклицал в глубокой тоске Второисайя. Ныне их молитва услышана.Наступает утро обновления... Такими мыслями и чувствами жили все "чающие", а вместе с ними игалилейская Дева. Единственная. Его Мать. Этим одним сказано бесконечно много. Пусть нам осталось бы неизвестным даже Ее имя; достаточно и того, чтоОна передала черты Своего лица и характера Иисусу, держала на рукахМладенца, учила Его первым арамейским словам, делилась с Отроком Своей веройи любовью к Священному Писанию. В явных знаках земного величия призвание Ее не нуждалось. Пурпурныезавесы, вышитые рукой Мариам, пребывание в Святая Святых и дивныезнамения-это только апокриф, радужный витраж или икона; на самом же делевнешне все выглядело невзрачным и обыденным: каменистый двор, овцы заизгородью, глинобитный дом с плоской кровлей, убогий очаг... Поздние легенды подробно останавливаются на детских и отроческих годахМарии, евангелисты же говорят о Ней мало и сдержанно. Почему? Неужели ихчитатели не хотели знать о Марии больше? Очевидно, такое желание было:свидетельством тому служат хотя бы апокрифы (13). Авторы Нового Заветачерпали из родника живой палестинской традиции; Мать Учителя в последниегоды окружало благоговейное почитание апостолов. Тем не менее о Себе Онарассказывала им немного. Во все времена бывали мистики, умевшие выражать опыт неизреченного,однако для этого требовался особый дар; Мария же обрела Свою единственную ивысшую харизму - принадлежать только Ему. Мы не знаем, какую долю достоверности содержит рассказ о введении Девыво Храм, но Евангелие свидетельствует о Ее особой любви к Дому Божию. Онапосещала его каждую Пасху, хотя обычай не вменял этого женщинам вобязанность. Маленький штрих, но он дорог нам, как все, что касается Марии.По словам св. Луки, Она "слагала в Своем сердце", как бы прятала и оберегалато сокровенное, что совершалось в тайниках Ее души. О чем в таком случае могли говорить евангелия? О том, что у Девушкизагрубели руки от прялки и жернова? О колодце, куда ходила Мариам с кувшиномза водой? Но так ходили все женщины Назарета из поколения в поколение. Нужно ли было описывать Ее родной городок? Это не входило в задачуевангелистов- благовестников, а не историков. Да и кроме того, Назарет былхорошо знаком первым христианам: многие посещали это тихое селение, укрытоехолмами, где, казалось, замерло само время (14). Назарет не слышал тяжкойпоступи легионеров и пронзительных звуков фанфар. Только цикады звенелисреди олив и рожок пастуха сзывал на заре рассеявшееся стадо коз. Мир с егошумом и тревогами обходил это сельское захолустье, караванные дорогиоставляли его в стороне. Ни в Ветхом Завете, ни у Флавия, ни в ТалмудеНазарет не упомянут (15). Ирод не украшал его замками и виллами;единственным его убранством служили алые, как кровь, тюльпаны и анемоны,расцветавшие весной на соседних склонах. Немалый смысл заключен в том, что это забытое людьми место стало точкойпересечения неба и земли. Назарет напоминает об иных мерилах великого,нежели те, к которым привыкла человеческая суетность. Как вселенское пламясозвездий и галактик зарождается в глубинах микромира, так и ось духовнойистории прошла в те дни не черезРим, Александрию или Иерусалим, а черезнеприметный поселок, обрамленный лишь цветами и виноградниками. Четверть века спустя после гибели Иерусалима императору Домициану,похожему на Ирода своей подозрительностью, донесли, что в Батанее живутвыходцы из Назарета, род которых восходит к царю Давиду (16). Их немедленноарестовали и привезли к цезарю; Домициан хотел узнать, не мечтают ли они отроне отцов. Но уже один их вид успокоил императора. Мозолистые рукикрестьян, работавших на земле, и их слова о небесном Царстве рассеялиопасения, и они были отпущены на свободу. Этих потомков Давида оставалось в Иудее немало. Иерусалимские цари, пообычаю, имели множество жен, и всех их детей называли "сынами Давида", хотяникаких наследственных прав они не имели. Часто они жили в бедности. Так,"сын Давидов" - законоучитель Гиллель-в молодые годы был батраком. Прошли уже века с тех пор, как иудейский князь Зерубабель в последнийраз пытался возглавить народ Божий (См. т. V). В греческую и римскую эпохитакие попытки не возобновлялись. Царские отпрыски давно примирились с тем,что им не суждено больше носить монарший венец, но именно тогда исполнилосьмессианское пророчество над Домом Давида. Из него вышел Иосиф, скромныйназаретский ремесленник, с которым родные обручили Мариам. Была ли Она тоже царского рода? Или же Христос принял имя "СынаДавидова" по Своему названому отцу и как традиционный титул Мессии?Евангелисты не отвечают прямо на этот вопрос. Св. Лука указал лишь народственные связи Мариам с сословием духовенства. Но можно предполагать, чтоИосиф пожелал взять в жены Ту, Которая, как и он, имела прославленныхпредков. А свои родословные книги иудеи вели тщательно (17). Иосиф происходил из Вифлеема. По преданию, сохраненному ЕвангелиемИакова, он обручился с Марией уже в преклонных годах, его первая женаумерла, и он жил со своими детьми. Вероятно, это их впоследствии сталиназывать "братьями" Иисуса (18). Евангелист Матфей называет Иосифа "праведником", что по-еврейски звучиткак цадик. Так называли людей строгого благочестия и "бедняков Израиля"(19). Хотя в евангелиях он проходит молчаливой фигурой, сами поступки Иосифахарактеризуют его: это энергичный и решительный человек, на доброту исамоотверженность которого можно было положиться. Однако главная его черта -стремление всегда исполнять Божью волю. Желала ли Мария вступления в брак? Среда, где Она выросла, видела вотказе от семьи нечто унизительное и позорное. Но в то время уже появилисьпервые иудейские женщины, которые ради духовного служения избиралибезбрачие; они селились в аскетических общинах Египта(20). Марию могпривлечь их пример, в Палестине же подобных "Монастырей" для девственниц небыло. Поэтому только дом мужа представлялся Ей надежной защитой. Поиудейским законам женщина имела право исполнять любой обет, если супругдавал на него согласие (21). После торжественного обряда помолвки Мариам, следуя галилейскомуобычаю, все еще оставалась под родным кровом, до свадьбы было принято ждатьнесколько месяцев По-видимому, Мариам жила в семье сестры, предание говорит,что Она рано осиротела(22). Мы едва ли ошибемся, предположив, что Дева ждала перемены в Своей жизнис чувством тревоги. Ей предстояло поселиться у чужого человека, детикоторого были ненамного моложе Ее. Внутреннему миру души, безраздельнопринадлежащей Богу, грозило вторжение, и в чем, кроме молитвы, могла Марияискать ответа и поддержки? Так приближался Ее заветный час и поворотный момент всей историиспасения. Маршировали когорты, вопила чернь в амфитеатрах, сенаторы и шуты,вакханки и поэты, торгаши и философы рукоплескали стареющему Августу. Бродилпо своему дворцу сумрачный Ирод, спорили, склоняясь над свитками, иудейскиекнижники. Обитатели империи внимательно следили за финансовыми сделками иристалищами. Мало кто из них слышал о далеком Назарете, и, конечно, никто незнал о доме, где скрытая от мира, но открытая Богу душа пережиланеизъяснимую Встречу. Между тем спустя века мысли миллионов людей будутприкованы к Ее бедной келье. Август и Ирод уйдут в прошлое, а Она пребудетвечной Спутницей человеческого рода. Здесь останавливается и умолкает историк, не дерзая переступитьзаповедную грань. Лишь ясновидящий взор веры и порой вдохновение художникасилятся приподнять завесу над назаретской тайной. Ей посвящены робкиерисунки на стенах катакомб и искрящиеся мозаики Византии, древнерусскиеиконы и мелодии церковных хоралов, строки Данте и Рильке, полотна Эль Грекои Боттичелли. Стремительный порыв, радость и смятение, крылатый небожитель исклоненная голова Девы, полумрак сада и лилии, лепные своды, осеняющие двефигуры,- все это только попытки изобразить неизобразимое. Такая же непомерная задача стояла и перед апостолом Лукой, первымпевцом Благовещения. Но путь ему был уже указан: ведь он, ученик "очевидцеви служителей", владел боговдохновенным языком Писания. И вот речь егообретает покоряющую власть и силу: В шестой же месяц послан был ангел Гавриил от Бога в город галилейский, называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу, по имени Иосиф, из дома Давидова; имя же Деве-Мариам. Лк 1, 26-27 Почему вестник обетования назван св. Лукой по имени? "Он так же малоназывался Гавриилом, как Конрадом,-говорит средневековый мистикЭкхарт.-Никто не может знать имени ангела; туда, где находится его имя, не проникал ни один мудрец, ни одинчеловеческий помысел. Может быть, он вообще не имел имени!"(23) И, однако,слово "Гавриил" произнесено не случайно. Оно значит "страх престола Божия",так Книга Даниила именовала посланца Провидения, который открывает людямсмысл исторических событий. Это ангел мессианства (24). Нет в Библии образа,более соответствующего провозглашению новой эры. Слова, обращенные к Деве Сиона, начинаются так же, как песнь древнихпророков, приветствовавших возрожденный Иерусалим: "Радуйся! Мир тебе!". Шалом лах Мариам! Аvе Маriа! Радуйся, Благодатная!.. Это как бы первая вспышка света, света Славы Божией. По преданию, оназастигла Деву у назаретского колодца (25). А затем наступает безмолвие,полное трепета и священного ужаса, охватившего Мариам. Лука продолжает: Она же была смущена этой речью и размышляла что же это за приветствие? И тогда приходит вторая волна - весть об избранности и призвании: Не бойся, Мариам, ибо Ты обрела благодать у Бога. И вот Ты зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: ИИСУС. Он будет велик и Сыном Всевышнего будет назван, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его, И будет царствовать над домом Иакова вовеки, и царству Его не будетконца. Лк 1, 30-33 Было ли то видение, представшее перед внутренним оком, или голос,подобный "голосам" Жанны д'Арк, или это только слова, по-библейскипередающие то, что не может быть полностью выражено словом,-мы не знаем.Важно главное - в жизнь Мариам вошло Нездешнее. Сама Она не тотчас смоглавместить и осмыслить этот опыт; не раз еще будет охватывать Ее страх иизумление перед лицом свершившегося (26). Тайна Иисуса неотделима от тайны Девы. Вероятно, Мессия мог бы явитьсяв мир, подобно всем сынам человеческим, как и ожидали ветхозаветные иудеи(27). Тем не менее невозможно представить себе Его Мать иначе, чем подлинной"Невестой Господней". Предчувствие этого было уже в символике пророков,которые призывали Общину иметь только одного Возлюбленного и Супруга (См. т.V, гл III). Такова и Мариам. Кому еще могла принадлежать Она, если безостатка посвятила Себя небесному Жениху?.. В этом смысл богочеловечества,оно немыслимо без ответного земного порыва, идущего навстречу Творцу. Иногда в рассказе Луки пытались отыскать следы античных мотивов; идействительно, древний мир по-своему предчувствовал явление Божества средилюдей. Однако мифы о рождении богов суть образы космического эротизма,глубоко чуждого израильскому сознанию. Благовещение же, при всей своейновизне, целиком стоит на почве Ветхого Завета (28). Дева Галилеи выросла в лоне народа Божия. Но Ее лик-это и ликчеловечества, всех тех, кто прислушивается к вечному зову. Более того, Онавоплощает в Себе все мироздание, устремленное к Небу. "О Тебе радуется,Благодатная, всякая тварь..." Кто знает предел воздействия духа на плоть? Как назвать превозмогающуюсилу, потрясшую все существо Избранной? Как описать катаклизм, которыйсокрушил преграду между смертными и Бесконечным? Экстаз пророков, чьи сердцаопаляло Слово Господне,-лишь слабый прообраз мистерии Вочеловечения. И всеже евангелист не находит других средств выражения, кроме тех, что подсказалиему Исайя и Иезекииль: Дух Святой найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенитТебя, Потому и рождаемое Святое названо будет Сыном Божиим. Лк 1, 35 Здесь каждое слово напоминает о библейской космогонии, о РуахЭлогим, творческой мощи Вседержителя. Дух Его повелевал говорить пророкам исходил на вождей; Он одаряет человека мудростью и жизнью-все существа; Онживотворит Вселенную. Его явление в Ветхом Завете описано как буря и огонь икак "веяние тихого ветра". Божественный импульс действует при каждомрождении, однако в тайне мессианства Он обнаруживает себя с несравненнойсилой, ибо рождает "нового Адама". В Твоей утробе стала вновь горящей Любовь, чьим жаром райский цвет возник, Раскрывшийся в тиши непреходящей. Данте. Рай, 33 Неопалимая купина, ковчег и скиния, огненный столп и облако Славы былисимволическими прообразами близости Сущего. Воплощение же превысило все, чтомогли представить себе древние ясновидцы: Безмерное вторгается в малое.Логос сочетается с творением. Перед величием этого чуда склоняется евангелист Иоанн, произнося слова,торжественные, как храмовый возглас: И Логос стал плотью, и обитал срединас, и мы увидели Славу Его, Славу, как единородного от Отца, полного благодати и истины. Ин 1, 14 "Святость" Сына Марии по терминологии Ветхого Завета означаетЕго принадлежность к иному, сверхчеловеческому бытию. Так же и "СыномБожиим" Мессия назван пока еще в старом библейском смысле. Евангелист неговорит прямо о Триединстве, ибо оно будет раскрываться сознанию Церквипостепенно (29). Преддверием к этой тайне станет благовестие Христа обогосыновстве. Как человек Он выразит Свою покорность Отцу словами: "Да будет воляТвоя". Но еще прежде Мать Мессии как бы опередит Сына Своим доверием к Богуи готовностью служить Ему. И в Ее исповедании сольются голоса всехправедников, начиная от Авраама: "Се, раба Господня, да будет Мне по словуТвоему!" Как по-человечески естественно и живо передает св. Лука стремлениеМарии хоть с кем-нибудь разделить затопившую Ее радость! Из всех близких Онавыбирает только Елизавету. Не сопровождаемая никем, "с поспешностью" идетОна на юг, в горную иудейскую страну. Встреча в доме Захарии явилась словно вторым Благовещением: "Да придетМатерь Господа моего ко мне!.." Здесь Мария находит понимание, можетоткрыться и свободно излить душу. В устах Галилеянки псалом "чающих" сливается с "молитвой Анны".Некогда, в черные дни чужеземного ига, эта женщина просила Бога о дарованиисына. Анну презирали за бесплодие, но Небо возвысило ее: она стала матерьюСамуила, пророка и вождя, поднявшего стяг избавления (30). Потому-то словаАнны так дороги Марии и Она повторяет их в благодарственной хвале: Величает душа Моя Господа, и возликовал дух Мой о Боге Спасителе Моем, Что призрел Он на малость рабы Своей, ибо отныне будут называть Меня блаженной все роды (31). Это как бы славословие всей Церкви. Мария сознает Себяпредставительницей тех, кто испытал скорби, но сохранил верность. Ее душаобнимает всех "бедняков Господних", чьи надежды не будут посрамлены. Земное уничижение, "малость", презренно в глазах мира, которыйпоклоняется лишь человеческой силе и славе. Но Сущий взирает на сердцавручивших себя Ему. По Его воле мессианское таинство совершается среди"кротких" и отверженных, ибо оно есть кенозис, умаление Слова, ставшегоплотью. Последние оказываются первыми. Гимн Мариам указал на пропасть, которая отделяет истинного Мессию отвластолюбцев с их химерами и насилием. По одну сторону ее-непрочная башняГрада земного, а по другую- незримый Храм Вечного. Это-приговор цезарям ииродам всех времен, последний молитвенный вздох Ветхого Завета, ужеозаренного тихим сиянием Нового.

ПРИМЕЧАНИЯ

Дата добавления: 2014-12-25