Библия и учение о грехопадении

1) От Книги Бытия к апостолу Павлу 2) О реальности "падшего человека" 3) Человек и свобода 4) Четыре типа толкования догмата о Падении 5) Адам - Всечеловек 6) Эдем 7) Древо Познания и Магизм 8) Смерть в природе 9)Хаос и Логос 10) Предвечная Бездна 11) Хаос и силы зла в Ветхом Завете 12) Творение, Падение, Искупление В главе "Священная История" мы встретились с темой, уже затронутой впервом томе, - темой Грехопадения. Но если раньше были просто намечены общиеконтуры христианского учения о Первородном Грехе, то теперь мы познакомилисьс тем, как Книга Бытия говорит об истоках человеческой греховности. Когдаэтот том был уже написан, я почувствовал необходимость, хотя бы в сжатойформе, указать на пути синтеза двух подходов к проблеме:религиозно-философского и библейского. В чем заключается сущность библейского учения о Падении в целом? Чтоговорят христианство и наука о происхождении греха и смерти? Является лиГрехопадение "событием" или "состоянием" и как оно отражается в жизничеловечества? Какое место учение о Падении занимает в христианскоммиросозерцании? Все эти вопросы и составят основное содержание предлагаемогоочерка. 1) От Книги Бытия к апостолу Павлу Священный библейский писатель, условно называемый Ягвистом, в сказанииоб Эдеме не сформулировал особого догмата о Первородном Грехе. И тем неменее трудно отрицать, что атмосфера трагичности окутывает все егоповествование о первых шагах человечества. Это признают даже библеисты,очень далекие от того, чтобы искать в Бытии подтверждение догмата. "Жалкийчеловеческий жребий, - пишет, например, Ю. Велльгаузен,- вот подлиннаяпроблема рассказа. Этот жребий звучит как кричащее противоречие нашемуистинному назначению. Он не может быть первоначальным. Наоборот, он явился врезультате извращения первоначальной судьбы человека" (Ю. Велльгаузен.Введение в историю Израиля, с. 226). С другой стороны, мы вообще не вправе ожидать от Книги Бытиязаконченных вероисповедных формул. Для Библии характерно как бы постепенноепрорастание богооткровенных истин из первоначальных малых семян. Избрание,Завет, Царство Божие возвещаются в Израиле едва ли не с первых дней егоисторического бытия, но духовная глубина этих понятий раскрывается не сразу."В Писании, - как верно заметил Луи Буйе, - следует искать не готовыепредставления, следующие одно за другим, а углубление очень простых ивнутренне очень насыщенных истин, данных с самого начала и составляющихединство Слова Божия" (Л. Буйе. О Библии и Евангелии, с. 197). Яркимпримером этому служит учение о "падшем человеке". Сказание Ягвиста об Адаме, Каине, Потопе и Башне указывает нарадикальное неблагополучие в человеческом мире. Хотя автор и не говорит освязи между грехом Адама и состоянием последующих поколений, однако онрисует картину, в которой ясно ощущается нарастание зла. Эта картина долгоне получает никакой специально богословской интерпретации, т. к.ветхозаветное сознание искало ответы на прямые вопросы жизни, отодвигаяумозрения и теории на задний план. Вплоть до самой эллинистической эпохи мыне находим в священной письменности Израиля никаких ссылок на сказаниеЯгвиста об Адаме (см.: J. McKenzie. Aspects of Old Testament Thought. - JBC,II, p. 758). Однако Ветхий Завет постоянно говорит о всеобщности и дажеврожденности греха: "Нет человека, который не грешил бы"; "Во грехе родиламеня мать моя" (3 Цар 8,46; Пс 50,7; см. также: Быт 4,6; 5,5; 2 Цар 6,36; Пс13,3; Иов 14,4; Эккл 7,20). Опыт тысячелетия истории народа Божия все более подтверждал ту истину,что сущностью греха является не "сакральная скверна" (как думали язычники),а измена Богу, отступление от Него. Обострялось сознание катастрофичностигреха, вторгшегося, подобно заразе, в человеческий мир. Около 190 г. до н.э. в книге Бен-Сиры (Иисуса сына Сирахова) встречается упоминание о "жене",передавшей смертность своим потомкам. Мудрец связывает смертность сгреховностью: "от жены начало греха" (25,27). Но это слишком неопределенныйнамек, чтобы видеть в нем ясную доктрину Грехопадения (см.: Д. Введенский.Учение Ветхого Завета о грехе. Серг. Посад, 1900, с. 130). В другойвтороканонической книге "Премудрости Соломоновой", написанной ок. I в. до н.э., мы читаем: "Бог создал человека для нетления и его образом вечного бытияСвоего, но завистью диавола вошла в мир смерть, и испытывают еепринадлежащие к уделу его" (Прем 2,23-24). Это уже более определенноеисповедание, созвучное с рассказом Бытия. На рубеже новой эры иудейские мудрецы уже прямо начинают обращаться кэтому рассказу в поисках образа, символизирующего начало греха. В такназываемом "Апокалипсисе Эздры" (3 кн. Ездры) говорится о том, что грехпервочеловека перешел на его потомков. В горестном недоумении авторвопрошает: "О, что ты сделал, Адам? Когда ты согрешил, то совершилосьпадение не тебя только одного, но и нас, которые от тебя происходим. Чтопользы нам, если нам обещано бессмертное время, а мы делаем смертные дела?"(3 Ездр 7,48-49). На это Вестник Божий отвечает ему, что человек призван кборьбе и должен свободно выбирать путь добра или зла (3,57 сл.). Опреступлении Адама говорит также Апокалипсис Баруха (ок. I в. н. э.), почтибуквально цитируя Апокалипсис Ездры. Автор считает Адама первым грешником,хотя в то же время говорит, что "каждый человек является Адамом для себя"(Ап. Бар 48,42). Вероятно, существовали и другие попытки изложить учение о греховностичеловека в апокалиптической и раввинской литературе, которые до нас недошли. Но живая связь, соединяющая Ветхий и Новый Заветы, помогает заполнитьэтот пробел. Ученик раввина Гамалиила, впитавший в себя все наследие Израиляот Ягвиста до апокалипсисов, апостол Павел, впервые дал целостное учение оПервородном Грехе, воплотив в нем свой духовный опыт.

Дата добавления: 2014-12-25