О регионализации

Вместе с тем, помимо антиглобалистов (ставших уже крупной экономической величиной с непонятным знаком), существуют довольно крупные и вполне положи­тельные сегменты хозяйства, интересы которого во многом противоположны про­должению глобализации в ее нынешнем виде. Эти хозяйства стихийно восстают про­тив мировой экономики: возникает сначала политический регионализм, а затем и экономическая регионализация (успешная или нет). Это явление в наши дни можно рассматривать и как защитную реакцию относительно отсталых стран (спасающих свое хозяйство и его позитивную динамику) от одного из направлений глобализации: экспорта из развитых государств негативной экономики, пожирающей нормальный рынок. Именно поэтому в последнее десятилетие столько внимания уделяется реги­онализации (в противовес глобализации).

Экономическая регионализация – сравнительно новый процесс, возникший в международных отношениях после Второй мировой войны. Под ним можно пони­мать образование и развитие экономических объединений географически близкими государствами. В основе подобных группировок лежат соглашения преференциаль­ного характера. Однако на практике существуют два разных типа и один подтип ре­гионализации: возрождение (зарождение) региональных держав, формирование ре­гиональных (интеграционных) группировок и возникновение так называемых треу­гольников развития.

Под первым типом мы понимаем способность той или иной сравнительно крупной страны навязывать свою волю сопредельным, как правило, малым странам относи­тельно мирными, дипломатическими (как политическими, так и экономическими) методами. Иными словами, возникновение и существование региональной державы изначально предполагает значительное неравенство экономической мощи сопре­дельных государств. Формирование таких региональных групп поначалу преследует преимущественно политико-экономические цели. Как правило, взаимоотношения в таких образованиях не определяются каким-то всеобъемлющим соглашением и час­то строятся на неформальных основах. Слабость юридической базы объясняется также тем, что крупные страны редко находятся в зависимости от малых и отноше­ний между самими малыми государствами, т.е. общего кодекса поведения.

Решающим для устойчивости таких образований фактором является постоянство внешних угроз или (что лучше) взаимовыгодный характер экономического сотрудничества (унаследованный или приобретаемый), формирование элементов общего хозяйства, взаимодополняемость. Однако добиться такого качества отношений не всегда просто. Высок риск ухода малых участников по политическим и другим моти­вам. Нередко малые страны опасаются даже серьезных инвесторов из региональной державы, стремятся всемерно диверсифицировать внешние связи. Крупные колебания мировой конъюнктуры, в свою очередь, способны выбивать из группировки отдельных членов. Поэтому элементы общего хозяйства должны по возможности усиливаться и распространяться вширь, повышая относительную независимость всех членов. Однако основной набор таких элементов обычно есть только у региональной державы.

На первый взгляд, более устойчива и продуктивна регионализация второго типа. Эффективность таких объединений повышает относительное равенство потенциа­лов участвующих государств, как правило, создается и более прочная юридическая база сотрудничества. Сопоставимым по мощи участникам легче отказаться от какой-то части суверенитета в пользу наднациональных органов, обеспечить в них свое ощутимое и пропорциональное представительство. Куда активней и успешней может быть их внешнеэкономическая деятельность, постепенно все лучше координируе­мая.

Тем не менее наблюдается параллельное существование региональных держав и региональных интеграционных группировок. Казалось бы, очевидное преимущество объединений второго типа на практике не ведет к массовому оттоку в них малых стран из-под крыльев региональных держав. Здесь есть, о чем подумать. Возможно, восходящие волны мировой конъюнктуры больше способствуют регионализации вто­рого типа. Понижательные же фазы (начало последней относят к середине 1970-х го­дов) укрепляют объединения вокруг региональных держав. Но это, разумеется, не единственная причина. На подтипе регионализации («треугольники развития») и «от­крытом регионализме» мы кратко остановимся ниже.

По достижении определенного момента («критической массы») регионализация может начать сдерживать глобализацию, так как последняя оказывается все менее выгодной и все более рискованной. Иначе говоря, регионализация может служить как следствием, развитием глобализации, так и препятствием на ее пути.

Между тем на рубеже веков интеграционные процессы второго типа в мировом пространстве заметно усилились. Достаточно отметить расширение ЕС, создание но­вых группировок на постсоветском пространстве, активизацию интеграционных процессов в регионах Южной Азии и Латинской Америки. В экономическом плане это вызывается продолжающимся натиском глобализации, а в политическом – транс­формацией биполярной системы в монополярную. Оба эти процесса усиливают не­стабильность в окружающем мире, которая вынуждает многие страны искать защи­ты в региональных интеграционных объединениях. Именно поэтому значение реги­онализации как препятствия глобализации возрастает. Как подтип регионализации возникли так называемые треугольники развития. Наиболее часто примером такого треугольника называется взаимодействие между Сингапуром, малазийским штатом Джохор и индонезийскими островами Рийк. Быс­трое развитие экономических связей, включающее перемещение товаров, услуг, ка­питалов, технологий и рабочей силы, придает этим территориям вид регионального пространства, отличающегося высокой эффективностью производства. Но при этом суверенитет правительств Индонезии и Малайзии над подвластными территориями ослабевает. Хотя схожие анклавы возникают и в других регионах мира, по-видимому, жизнеспособными они могут оказаться лишь в тех случаях, когда экономическое вза­имодействие развивается между территориями государств, входящими в одни и те же интеграционные группировки, способные сбалансировать прибыли и убытки. Представляется, что в других случаях государства будут принимать жесткие меры для то­го, чтобы не утратить суверенитета над «треугольными» территориями. Поэтому та­кой подтип сотрудничества может внести лишь ограниченный вклад в регионализа­цию и находится между нею и глобализацией.

Столь же эклектичен и так называемый открытый регионализм. Его идеологи ут­верждают, что он ведет к сотрудничеству не только внутри региональной группиров­ки, но и между всеми объединениями, а также внутри всей мировой системы, что очень эффективно. Явными сторонниками «открытого регионализма» выступают страны, с одной стороны, активно втянутые в международное разделение труда, а с другой – своеобразные аутсайдеры, не входящие в складывающиеся региональные группировки (например, Южная Корея). В отличие от прошлого экономические связи члена региональной группировки с любым государством, не входящим в ее состав, не ограничиваются. Но прием в состав объединения ограничивается (ЕС, АСЕАН, НАФТА). Напомним о длительных дискуссиях по поводу приема новых членов в пер­вые две организации. По-видимому, менее выгодны и сами эти связи. Поэтому, как представляется, «открытый регионализм» внутренне противоречив и не имеет само­стоятельного значения.

Распространено мнение, что в последние десятилетия нарастает самодостаточ­ность развитых стран (членов ОЭСР), чему в немалой степени способствовали успехи «новой экономики» и легкое получение доступа к ресурсам ряда «переходных» стран в 1990-е годы. Но при таком понимании получается, что в мире возникают две под­системы. Одна состоит из группы развитых и небольшого числа близко примыкаю­щих к ним развивающихся стран, вовлеченных в глобализацию. Вторую образует весь остальной массив государств, слабо затронутых этим процессом. В реальности же правомернее говорить о двух тенденциях в мировом развитии: к глобализации и к регионализации, поскольку все страны, так или иначе, участвуют в обоих процессах.

Как известно, процессы глобализации вызываются как углублением международ­ного разделения труда (в его неизменно «прогрессивных» формах), так и давлением крупнейших держав, крупных международных институтов и ТНК. Требуя от всех экономических субъектов повышения денежной эффективности хозяйств, глоба­лизм просто не дает менее развитым странам достаточно времени, чтобы создать не­обходимую для этого базу. Действия же в рамках регионализации в большей мере от­вечают интересам более слабых участников: им для разминки предоставляются бо­лее легкие рынки – не только в экономическом, но и в политическом, социальном и культурном плане.

За глобализмом и регионализмом стоят довольно мощные силы, что делает мало­предсказуемым исход их борьбы. Однако есть все основания полагать, что она будет достаточно продолжительной. Одним из факторов, способных существенно улуч­шить позиции регионалистов, может стать более тесное политико-экономическое взаимодействие участников регионализации описанных нами основных типов. Это уже происходит: весьма важным и символичным представляется соглашение о зоне свободной торговли, подписанное между Китаем и АСЕАН в конце 2001 г.

С появлением регионализации первых двух типов расстановка сил в мире заметно усложнилась. Она чем-то напоминает период иерархической системы (тогда Великобритании противостояли не только отдельные страны с сугубо индивидуальными ин­тересами, но и центры силы, представленные преимущественно колониальными или полуколониальными империями). И ныне мы видим взаимодействие трех типов субъ­ектов международных отношений: отдельных стран, далеко не равных между собой по совокупному потенциалу, региональных держав и региональных интеграционных объединений. При этом роли отдельных субъектов могут накладываться друг на дру­га: часть стран может выступать в разных ипостасях. При этом «индивидуалисты» способны занимать более гибкие позиции: в зависимости от обстоятельств они идут на компромиссы, уступки, временные соглашения и т. п. Что же касается региональ­ных держав и состоявшихся экономически региональных объединений, то их пози­ции выглядят более определенными. Пределы их гибкости очень ограниченны, так как само их появление обязано определенному консенсусу стран-участниц. Поэтому их развитие может быть лишь постепенным. В этом смысле именно поэтапный реги­онализм способен придать столь необходимую стабильность современным междуна­родным отношениям. В нем, помимо прочего, ощущается явное предпочтение проч­ности и консерватизма хозяйства в противовес «безумствам» нынешней мировой эко­номики.

Между регионализацией различных типов и глобализацией пока нет антагонизма, и он не желателен для всех. «Непримиримыми» могут оказаться идеологи – сторон­ники глобализма и регионализма. Важно, чтобы и они нашли общий язык, сумели до­говориться об общих целях и неизбежных остановках на пути к ним. Беда в том, что глобализация в нынешнем виде, как мы попытались показать выше, фактически яв­ляется препятствием на пути к созданию мирового хозяйства, как централизованного, так и кластерного.

В современных условиях регионализация начинает оказывать значительное воз­действие не только на экономические процессы, но и на формирование системы меж­дународных отношений. Прежде всего регионализация ограничивает возможности маневра мирового лидера (или державы, пытающейся претендовать на эту роль) по установлению своей гегемонии. Поскольку же иметь дело все чаще приходится с объединениями государств разного типа, причем каждый из них требует своего под­хода, лидеру куда сложнее навязать мировому сообществу свои интересы политиче­скими или экономическими методами. Попытка же создания однополярного мира си­лой представляется запоздавшей: возможно, она могла бы увенчаться успехом в на­чале 1990-х годов, сразу после распада СССР и социалистической системы.

За истекшее же десятилетие, с одной стороны, относительная экономическая мощь лидера (по сравнению с другими державами или объединениями) ослабла, к то­му же, он превратился в крупнейшего мирового должника, а с другой – региональные интеграционные объединения окрепли, выросло их число и состав участников, они настрадались в финансовых кризисах и очень боевиты. Существенно выросла мощь крупных держав, особенно Китая и Индии, улучшились даже связи России со своей «зоной влияния». Поэтому монополярный мир может быть построен лишь путем ог­раничения или устранения описанной выше структуры многоролевого взаимодейст­вия, что либо практически невозможно, либо требует слишком широкого примене­ния силы. Прибегать же к ней даже в отношении сравнительно слабых государств (как показывает силовая акция антииракской коалиции) не всегда возможно – требу­ется хотя бы видимость поддержки других стран, а получить ее в современной обста­новке из-за несходства интересов или разного рода противоречий между участника­ми крайне сложно. Иначе говоря, регионализм неожиданно оказывается одним из важных препятствий формированию монополярного мира.

Широков Г.К., Салицкий А.И. Глобализация и /или регионализация? (регионализация и ее типы // Восток. – 2003. № 5. – С. 85–93.

Вопросы и задания

4. Какие типы экономической регионализации выделяются авторами статьи?

5. Почему, по мнению авторов, в мире усиливается регионализация второго типа?

6. Каков, по мнению авторов, характер взаимодействия процессов глобализации и регионализации в настоящее время?

7. Воспроизведите аргументы, которые сопровождают заключение авторов статьи о том, что экономическая регионализация «работает» против монополярного мира? Каково Ваше отношение к этому утверждению?

Дата добавления: 2014-12-26