Нравственная проблематика в военной прозе В. Астафьева и Г. Владимова 1990-х г

В к.-20 – н.-21 в. значит. уменьшилось кол-во писателей, пишущих о войне. В последнее время в лит. критике стал употребляться термин *новая военная проза*, имея в виду прозу об афганской и чеченской войнах с одной стороны, с другой стороны, НВП – полемическая проза, кот. представляет другое изобр.войны писателями, в разрез советской официальной критике. В р-не «Прокляты и убиты»(92) Астафьев показывает войну не в правильном, красивом строе с развивающимися знаменами, а в ее настоящем выражении – в крови, в страдании и смерти. Писатель вводит в роман свою философию рассуждения, дополняет роман своими комментариями, содержащими личные воспоминания, письма читателей, подтверждающих правоту Астафьева в худ. освещении войны. Войну писатель показывает с точки зрения солдата, вскрывая ложь и фальшь совет. офиц. стороны. Все военные произ-ия А. – размышления о том, как смог выжить отдельный чел-к на войне. Владимиров в р-не «Генерал и его армия» по-новому изобразил ВОВ. В р-не, кроме выдуманных героев, действуют реальные личности: маршал Жуков, генерал армии Ватутин и др. Владимиров изобразил атмосферу страха, которая специально нагнетается гос. властью. Например, в освобожденных местах устраивались публичные казни полицаев, предателей, как напоминание о карающей руке власти. Высшая элита Красной Армии изображается Владимовым неоднозначно: они управляют огромной военной силой. Рабски преклоняются перед Верховным Главнокомандующим. Т. обр. в романах А. и В. на первый план выступает нравственно – коллизия. Роман о войне В. Астафьева «Прокляты и убиты» (ч, 1 — 1992; ч. 2 — 1994) не только поражает фактами, о которых раньше не принято было говорить, его отличает удивительная даже для Астафьева резкость, страстность, категоричность авторской интонации. Первая часть романа «Чертова яма» повествует о новобранцах, проходящих «обучение» в учебном полку. Солдатский быт напоминает быт тюремный, определяемый страхом голода, наказания и даже расстрела. Пестрая солдатская масса тяготеет к двум полюсам: к солдатам-старообрядцам - степенным, благодушным, обстоятельным и к блатникам — расхристанным, вороватым, истеричным. Солдатское воинство, как и в «Пастухе и пастушке», раскалывается на определенные типы, в основном повторяющиеся и любимые писателем характеры. Однако место «светлого» человека -занимает не романтический лейтенант, стремящийся к героической жизни, а колоритная фигура русского богатыря-старообрядца Коли Рындина, который даже на учебных занятиях не может деревянным ружьем «уколоть» условного противника. Герой тверд в вере, зная, что Бог покарает всех за отступничество, за то, что допустили в душу дьявола вслед за комиссарами-безбожниками. Именно Рындин вспоминает старообрядческую стихиру, где было сказано, что «все, кто сеет на земле смуту, войны и братоубийство, будут прокляты Богом и убиты». Эти древние слова и вынесены автором в заглавие романа. Во II части романа («Плацдарм») воссоздается картина тяжелейших боев при переправе через Днепр и во время обороны Великокриницкого плацдарма В течение семи дней небольшие силы должны были, по замыслу командования, отвлекать и изматывать противника Художник рисует жуткие в своей подлинности и натуралистичности сцены ада на земле. «Черные работники войны», «сидельцы Великокриницкого плацдарма», изможденные, голодные, «во вшах», покусанные крысами, выходят из зоны, «чувствуя освобождение от гнетущего ожидания гибели, избавление от заброшенности и никудышности». С «солдатской линией» переплетается «линия партии». Едкая авторская ирония проявляется не только в изображении политзанятий, образов политработников, ерничаньи на политические темы персонажей, описании заочного приема в партию на передовой, ею пронизан весь авторский текст повествования. Астафьев полностью разрушает сложившиеся в советское время каноны изображения народа на войне. Народ в романе не является бессмертным народом-победителем. Автор утверждает, что народ смертен и уничтожим. И не потому, что исчерпал заложенные в нем генетические силы или утратил смысл своего развития, а вследствие того, что ему были нанесены сокрушительные и незаменимые раны. Не только фашизмом, но прежде всего своими — той тоталитарной машиной, которая без счета и совести губила русского мужика или ставила его на колени в годы революции, коллективизации и воины. Народ не является героем, он — покинутый Богом, униженный страдалец, вынужденный воевать между двух страшных сил, сложное разноликое единство, одаренное и добрыми человеческими свойствами и мерзкими пороками. Народ существует на войне между призрачной надеждой на Бога, на справедливость и реальной верой в силу родной земли, которая являлась порой единственной спасительницей солдата.

Дата добавления: 2015-05-06