ОГНЕННЫЙ 2 страница

Я так и делаю, причем паролем ставлю вперемежку буквы имени Магнуса и завтрашнюю дату навыворот.

Ларс свое обещание выполнил, сделал снимки мобильником и отправил их. Он умопомрачительно хорош, глаза сверкают лукавством, на одном из снимков язык обводит верхнюю губу, намекая на возможный поцелуй… ммм… Я стараюсь не думать об этом, потому что внизу живота уже свело.

Ларс действительно в каком-то офисном помещении, сидит в ожидании, судя по стене на заднем плане, а помещение залито солнечным светом, не лампами, а именно солнцем.

Я снова лезу в картинку Амстердама. Нет, там по-прежнему значок сплошного дождя. Где это он? Странно. Звоню снова:

– Ларс, моих фото пока не будет, у меня взломан почтовый ящик.

– Смени пароль.

– Угу, сейчас сменю, но нужно попросить, чтобы почистили и компьютер, мне не нравится, что в нем кто-то хозяйничает. У тебя такого не бывает?

– Бывает. Защиту проверь, давно не меняла?

– Давно. Я знаю, что сделаю. У меня сосед классный специалист по компьютерам, программист. Надо его попросить сегодня.

– Никаких соседей!

– Ларс, ему двести лет, у него толстая-претолстая жена, которая не спускает с супруга глаз, и трое сопливых детей. И потом, он не в моем вкусе, у него нет квадратиков брюшного пресса. И глаза не серые, а черные.

– Ты заглядывала в его глаза?

– Я имею привычку смотреть, с кем здороваюсь. А еще… вряд ли он знает, что такое флоггер… Ладно, потом перезвоню, моя очередь подошла.

– Где это ты?

– Все тебе скажи. У маникюрши. Пока, целую.

Я щебетала, как заправская кокетка, чего раньше за мной не наблюдалось.

От двери доносится голос Магнуса:

– Кто это там не знает, что такое флоггер?

Я слышала, что он открывает дверь, потому и поспешила закончить разговор с Ларсом.

– А ты знаешь?

– Я-то да, а вот откуда знаешь ты, тихоня наша?

Я вздохнула: была тихоня, да вся вышла…

Магнус все правильно понял.

– Больше не тихоня? Давно пора. Ты что, так и сидела весь день у компьютера?

– Нет, я уезжала, и даже далеко, но пришлось вернуться. Магнус, в мой комп лазят, ты можешь что-то с этим сделать?

– Кто-то снаружи?

– Да.

– Нет вопросов. У тебя ревнивый парень?

– Это не он. А напакостить тому, кто лазит, можешь?

– Кто это тебя так быстро перевоспитал? И чем?

Я неожиданно заявляю:

– Флоггером.

Магнус присвистывает:

– Опля! Во дает! Ладно, какие проблемы еще есть, ну, кроме синяков на заднице и взломанного компа?

– Есть. Мне нужно найти человека. Срочно найти. А я почти ничего не знаю о ней…

– Соперница?

– Нет, не то. То есть была когда-то, но не сейчас. Возможно, ей грозит опасность. Я не могу тебе всего объяснить, это не мои секреты, не обижайся.

Магнус кивает:

– Разберемся. Я тайны уважаю, даже чужие и даже криминальные.

Я хочу сказать, что никакого криминала, но вспоминаю лицо Бригитты и молчу.

– Сейчас, только перекушу. С утра не ел…

– У меня в холодильнике много что есть, принести?

– Давай. И тащи свой ноутбук заодно.

И плевать мне на недовольство фру Скассон! Я загружаюсь едой из холодильника под завязочку, хватаю под мышку ноутбук и возвращаюсь к Магнусу. На душе заметно полегчало. Ларс все также хорош, он меня любит, кроме того, у меня теперь есть союзник, не задающий лишних вопросов, зато способный напакостить Улофу. Ну и что, что мы с Улофом делаем общее дело? Все равно он противный.

– Тефтели надо разогреть. У тебя работает микроволновка?

– Угу, похозяйничай там на кухне, я пока чуть своими делами позанимаюсь.

Пока я разогреваю мясные тефтельки, которых у меня целая нераскрытая упаковка, достаю тарелки, выкладываю салат, хлеб и всякую всячину к чаю, Магнус действительно занимается с компьютерами в комнате. Но его дела на поверку оказываются моими. Когда я зову его кушать, уже есть первые результаты.

– У тебя правда какая-то сволочь хозяйничала. Жучок поставили. Подозреваешь, кто именно?

– Да, есть такой.

– Ну, скажи, скажи.

– Улофа из университета знаешь?

– Белый медведь? Тяжелый парень. Никогда не давай ему свой комп, подсадит жучка, не выведешь. Того, что был, я уже снял. Когда он умудрился поставить-то?

Я вздыхаю:

– Долго ли умеючи?

Улоф, видно, влез, пока мы сидели на совещании, а ноутбук оставался во внешней комнате. Вот сволочь!

Магнус обнадеживает:

– Ну, мы ему сейчас устроим подарочек.

– А он не догадается, что с моего компьютера, а то мне потом головы не сносить?

Магнус смеется:

– Не-ет… есть у меня одна хитрость, к кому первому залезет, от того вроде и будет вирус. Да какой – фиг выведешь, пары дней не хватит!

– Хорошо, мне этого времени будет достаточно.

– Что за странный срок?

Я решаю, что от Магнуса скрывать ничего не стоит… ну, почти ничего…

– За это время мне нужно найти человека и успеть предупредить. Потом вернется Ларс, он ничего не позволит сделать.

– Ладно, про твоего Ларса спрашивать не буду, видел, как вы друг на дружку глазами блестите. Кого ищешь?

– Магнус, если я знаю марку машины и одну букву номера, ее найти можно?

– Без вопросов. Что за машина?

– Красная «Феррари». Только мне нужно знать, чьей она была лет пять-шесть назад.

– И это можно, «Феррари» не так много, хуже если бы «Вольво». И его можно, только долго будет. Ладно, сейчас поем и найду твою красную «Феррари».

– А человека по имени?

– Ты с ума сошла? Нет, если, конечно, это не древнеацтекское или навороченное…

– Нет, Паула, возраст лет двадцать пять – тридцать.

– Найти-то, конечно, можно, но не за два дня. Пара месяцев понадобится.

– Нет пары месяцев, человека убить могут.

– Ты больше ничего о ней не знаешь? А машина чья?

– Чья машина, я и хочу знать. На фотографии рядом с ней бампер красного «Феррари». Снимок сделан лет пять назад. Больше скажу: я не видела ее лица.

– А на фото?

– Спиной стоит.

– Ладно, сейчас посмотрим машину, потом помозгуем, чем твоему горюшку помочь.

– Магнус, ты чудо!

– Ты только заметила? Нет, чтобы раньше, пока этого твоего красавца с «Вольво» не было.

Машину он и правда находит, на вопрос, не совершаем ли мы чего-то незаконного, пожимает плечами:

– По закону любой гражданин Швеции может справиться о владельцах любых машин, зарегистрированных на ее территории. Вот она, твоя красная «Феррари» с такой буквой. Других нет.

Но, ни имя владельца, ни его фамилия мне ничего не говорит. Ларс или даже Свен, конечно, знают, но мне от этого не легче.

– Так, с этой стороны облом. Вспоминай, что ты еще о ней знаешь или хотя бы слышала?

– Она была как-то связана с «Хармой».

– Это на Стурагатан? – Магнус передергивает плечами.

Он поднимает все материалы по «Харме», что только есть в Интернете. Я в это время мою посуду и варю кофе. Когда возвращаюсь в комнату с чашками в руках, Магнус кивает на экран:

– Есть там Паула, только фотографии нет. Работает она там.

– Магнус, ты гений!

Он важно кивает:

– Это я знаю. Давай кофе, чего держишь?

Прихлебывая кофе, вдруг советует:

– Только знаешь, я бы тебе посоветовал еще какую-то зацепку найти. Паул много, та ли? Еще что-то есть?

– Думаю, она занималась БДСМ.

– С этого, детка, надо было начинать! А не с «Феррари».

Магнус быстро перетряхивает все предлагаемые БДСМ-знакомства, но три найденные Паулы не подходят.

– Конечно, она может выставляться не под своим именем. Вон их сколько, сплошные госпожи.

– Я все-таки завтра схожу в «Харму».

– Линн, туда опасно ходить девушке.

– Я днем, Магнус. Сделаю вид, что работу ищу или интервью пойду брать, я же журналист, пусть даже будущий.

– Ладно, сейчас твоему Улофу жизнь подпортим…

– А он потом никому другому эту заразу не передаст?

Магнус задумывается, но потом машет рукой:

– Может и передать, но все равно руки чешутся. Завтра свой комп не включай. И своего Ларса предупреди.

– Хорошо, сейчас скажу.

Я беру мобильник и ухожу на кухню.

– Ларс, тебе завтра компьютер нужен будет?

– У тебя серьезно барахлит? Но у меня ноутбук с собой.

– Нет, просто мы решили проучить того, кто лазит по чужим компам…

– Кто это мы?

– Магнус решил, я в этом ни черта не соображаю. Ты можешь хотя бы один день не заходить в Сеть?

Ларс смеется, и мне вовсе не нравится его смех:

– Не у одной тебя Магнус есть. Я уже поставил новую защиту. А вот ты свой не включай. Да, и еще, Линн, со мной завтра невозможно будет связаться. Позвоню послезавтра, хорошо? Я заказал столик в ресторане на Сочельник. Найдешь, что надеть?

Я машинально отвечаю:

– Да.

Снова накатывает нехорошее чувство опасности. Ларса завтра не будет, у него уже поставлена новая защита… А Паулу я так и не нашла. Черт, что же делать?!

Довольный Магнус объявляет:

– Порядок! Пусть теперь поскачет.

Закрывая за мной дверь, он снова советует:

– Линн, поинтересовалась бы лучше бэдээсэмщиками.

Я чуть не ляпаю в ответ, мол, Ларсом, что ли, но всего лишь машу рукой и отправляюсь к себе.

Все же хороший парень Магнус. Нет, как мужчина он мне не нравится совсем, но вот как человек очень даже. Никаких от него неприятностей ждать не приходится. Друг и только. Конечно, Ларс будет недоволен, когда узнает, каков Магнус на самом деле, но до этого еще надо дожить.

Стоя под душем, я размышляю. Один из трех дней прошел. Что я узнала? Что, возможно, Паула работает в «Харме». Что красная «Феррари» с фотографии принадлежит какому-то X. Шеквисту. Или это она? Главное – не Паула.

Может, этой Паулы вообще не существует?

Глупости, ну как может не существовать человек, который есть на фотографии?

А, может, что-то знает Анна? Анна, может, и знает, только спрашивать ее нельзя. Я вздыхаю, если припрет окончательно, придется и Анну спрашивать. Для себя решаю, что если до приезда Ларса найти эту Паулу не успею, то расскажу о своих подозрениях Анне, но не раньше.

О том, что делать с Ларсом, я стараюсь не думать, отгоняя любые мысли, затаптывая их на корню, едва только подлые пытаются оформиться в слова. Вот приедет, тогда и посмотрим, тогда и объяснит, где это у него светило солнце, в то время как в Амстердаме лил дождь.

На следующий день сидеть дома просто невозможно, я чувствую себя такой покинутой и обманутой, что невольно тянет на улицу. Пробежка радости не приносит, тем более, окно девочки, которой я всегда махала рукой, занавешено, а свеча, горевшая на нем, больше не горит. Я стараюсь не думать о том, что это означает. Да, малышка была очень больна, она угасала на глазах, но ведь жила же!

Когда открываю дверь в квартиру, слышу сверху голос Магнуса:

– Линн, ты все-таки пойдешь в клуб? Там за последние годы сменился персонал, вряд ли это та самая Паула.

– Но я должна проверить, чтобы не гадать.

– После клуба зайди, расскажи, что вызнала. И осторожней там, лишних вопросов не задавай, лучше узнать поменьше, чем пострадать.

* * *

Кто ищет, тот всегда найдет. Фрида нашла-таки женщину, которая видела лицо возможной убийцы. Показывать сразу фоторобот не стала, попросила описать. И только услышав о родинке над правой бровью, вытащила заветный портрет.

– Да, это она, хотя, волосы другие. Но я не уверена, что она бывала в квартире у фрекен Ларсен, просто я видела эту девушку возле дома. Да, с молодым человеком, но вот его лица не видела. Оба высокие, статные, девушка хороша собой. Куда пошли, не знаю, потому что они меня не интересовали. Вышли из дома и все…

Дни перед Сочельником – самое время, чтобы отрабатывать все версии убийства. Вернее, версий самого убийства не было, тут и гадать нечего, а вот о причинах стоило подумать. Нужно найти, что связывало подруг, тогда станет ясно, за что убили, а там и найдется кто именно.

– Похоже, убийцы в себе уверены. Не побоялись снова появиться, не скрываясь.

Начались отработки вариантов. Несмотря на предпраздничную суету и всеобщую занятость, Даг и Фрида беседовали и беседовали со всеми, кто знал обеих девушек.

К вечеру можно было сокрушенно развести руками: результатов никаких. Неприятностей на работе не было, хотя подвоха ждали именно отсюда, ведь работа со сложным контингентом.

– У них две точки соприкосновения: работа и прежние занятия БДСМ. Помнишь, как болезненно реагировала Бригитта, когда мы разговаривали с ней на эту тему после убийства Кайсы?

Вангер закашлялся, сказывалось хождение по морозу без шарфа и перчаток, которые он не любил с детства. Обретя, наконец, подобие голоса, он прохрипел:

– Бригитта сказала, что никогда не занималась самосвязыванием.

Но разузнать что-то не получилось, слишком мало времени оставалось до праздника, многие службы уже закрылись на рождественские каникулы, часть сотрудников была в отпусках, все спешили и были невнимательны. Все словно говорили следователям:

– Мы сознательные люди, но оставьте нас на время праздников в покое! Потом мы все вспомним, и что вспомним, расскажем…

Объяснять, что может быть поздно, бесполезно.

БДСМщики общаться тоже не желали. Леннарт Викстрём огрызнулся:

– Вызывайте повесткой, по-другому мне некогда.

Даг вздохнул:

– А потом винят полицию в нерасторопности и бездействии…

Бергман попробовал успокоить подчиненных:

– Один плюс во всем этом есть – можно быть уверенными, что это не маньяк, и что убийцы одни и те же. А если так, то вычислить их можно.

* * *

Город засыпан снегом. Погода наконец сжалилась и накрыла Стокгольм пушистым белым облаком. Оно словно накинуто на деревья, крыши домов, газоны, кусты…

Я очень люблю именно такую зиму – снежную, морозную, тихую. Думаю, я не оригинальна, мало кому нравится пронизывающий ветер или серое небо неделями.

Где только можно залиты катки, о елках и говорить не стоит… Главная на набережной снова претендует на звание самой большой елки в Европе. Ее строго симметричный треугольный корпус также симметрично затянут гирляндами. Вот этого я не понимаю, елка хороша живая, пусть и не слишком ровная, зачем ее превращать в скучный конус? Тем более, устроители снова хвастали, что собрали это чудо из нескольких огромных елей, фактически распилив их все на части и соединив, как конструктор.

Красиво, ничего не скажешь, но уж слишком по-дизайнерски. Мне больше нравятся сплошь обвитые гирляндами с крохотными лампочками деревья. Гирлянды повторяют очертания даже маленьких веточек. Вот это красиво!

Правда, все это, как и красота оленьих фигур, тоже выполненных из гирлянд, ярче вечером, когда загорятся лампочки. А еще тысячи и тысячи фонариков, фонарей, гирлянд просто перетянутых через улицы или вывешенных в витринах магазинов, в окнах квартир… Вот когда будет красота!

С раннего утра работает множество рождественских рынков. Продают все, что только может придумать изощренный человеческий ум на тему Рождества. Уже слышна музыка, компания детишек (видно, вывели на утреннюю прогулку детский сад) распевает песенку, призывая Санта Клауса скорей прийти к ним в дом.

Только тут я вспоминаю, что у меня практически не украшена квартира и ничего не куплено для праздника. Черт побери, надо же так заморочиться со всякими убийствами и исчезновениями, что забыть о самой себе! И квартира на Эстермальмсгатан тоже без рождественских украшений… Что-то внутри подсказывает, что идти туда мне не стоит, и то, что я все равно пойду.

Наверное, мазохизм бывает разный. Бывает физический, когда человек жаждет испытать боль тела, а бывает вот как у меня – моральный. Зачем я вообще всем этим занимаюсь? Кто мешает мне интеллигентно послать к черту Оле и к ведьмам на Хэккельфьелль Анну? Что они со мной могут сделать? А ничего, разве только рассказать Ларсу о моем журналистском задании. Но я могу рассказать ему сама, все равно же придется.

Топая по разряженной не хуже главной ели Йотгатан, соображаю, чем могу поплатиться.

Я не знаю, к какому времени можно подойти в «Харму», что у них считается утром, а что днем. Работает клуб с восьми вечера, вдруг у них утро – это два часа пополудни, а день – часов шесть? Время есть, погода хорошая, и я с удовольствием иду по нарядному Стокгольму.

Слюссен решил оспорить пальму первенства у Сергель? Площадь так увешена гирляндами, что сомнительно, заметны ли дорожные знаки автомобилистам, когда эти гирлянды горят. В многочисленных интервью чиновники еще осенью рассказывали горожанам, что все до единой лампочки энергосберегающие, прослужат по несколько лет и обойдутся городу в сумму несколько тысяч крон, что равняется расходам на освещение пары многоэтажек. Хороший ход, потому что тут же нашлось немало спонсоров, щедро оплативших расходы на городскую красоту в Рождество.

Постояв на мосту и поглазев на строительные краны по обе стороны, перебираюсь на набережную Гамла Стана. Скепсброн расцвечена, конечно, тоже, но сейчас видны только сами ниточки гирлянд. Сегодня вечером стоит погулять по улицам…

Даже Карлу XII на памятнике какие-то шутники сунули в руку указку, ночью она явно будет светиться, отдавать энергию, накопленную за день.

Я решаю пройти по такой родной Библиотексгатан. Она дорога мне вовсе не красной дорожкой или роскошными магазинами. Здесь квартира бабушки и дедушки, после смерти дедушки ба предпочитает в ней не жить, а давать там приют разным родственникам. Интересно, живет ли кто-нибудь сейчас? Наверняка, на Рождество в Стокгольм обязательно выбирается кто-то из провинциальной родни, у меня никогда не доставало сил запомнить, кем приходится мне или даже бабушке очередная любительница шопинга или новый соискатель признания своих талантов.

Бог с ними, пусть живут, плохо, что из-за постоянного присутствия гостей я сама не могу нормально ни пользоваться дедушкиной библиотекой, ни даже поиграть на большом концертном рояле, купленном для папы, когда тот был еще маленьким. Живущие в квартире гости почему-то считают своей обязанностью вести длинные разговоры с хозяевами, словно этим благодарят за гостеприимство.

Бабушка в Бюле, значит, на Библиотексгатан кто-то обретается.

Решаю на обратном пути зайти и кое-что взять. В конце концов, я совладелица этой квартиры, имею же я право посещать свои владения?

Район Стюреплан я знаю, как свои пять пальцев, наша Библиотексгатан пересекает эту площадь, упираясь в саму Библиотеку и Хумлегорден. Площадь еще та, один «гриб» чего стоит. Разница с Нюторьет видна даже сейчас, в этом районе не бывает тихо и безлюдно даже в самый сильный мороз или жуткую непогоду. Иногда мне кажется, что к Стюреплан стекается весь стокгольмский (и не только) люд, которому нечего делать или некуда деться, а сидеть дома в одиночестве не хочется.

Как ни тянула время, а вот она, «Харма». Охранник изумлен, кто это может стучать в такую рань? Для них рань – все, что до двух дня, это понятно, но должен же кто-то убирать помещение? Уборщики часто бывают очень разговорчивы…

– Чего тебе?

Хочется огрызнуться, мол, не тебе, а вам, но я благоразумно прячу свое возмущение, могут просто не впустить, возмущайся тогда на улице.

– Я договаривалась о встрече, – вдохновенно вру я.

– С кем?

– Ой, знаете, не спросила имя…

– А ты кто?

– Я журналистка. Линн Линдберг.

Вряд ли ему знакомо имя моего деда, так что называть себя можно.

– Ну, входи. А чего надо-то?

– Хочу написать о праздничных мероприятиях ночного Стокгольма, знаю, что «Харма» лучший клуб в этом плане.

Охранник ржет, как лошадь.

– Только этого нам не хватало! Нам и без рекламы от посетителей не отбиться.

– Но мне статья нужна, блин!

Он таращит на меня глаза:

– Во дает.

– Где у вас администрация?

Не буду же я полдня объясняться с охранником.

– Карл еще не пришел. Магда тоже. Придется подождать.

– Можно я пока внутри посмотрю?

– Зачем? – Голос уже напряженный, мало ли что…

Я показываю ему удостоверение, которое выдала Анна и хотя таких напечатать можно сто штук за час, впечатление оно производит, охранник важно кивает:

– Только ничего не фотографируй.

– Я посмотрю.

– Не бывала, что ли, у нас?

– Была, но когда битком, вид совсем не тот.

– Это есть!

Зал еще убирали, две женщины старательно сгребали остатки бумажек, которые обычно сбрасывают сверху для красоты. В углу парни, чертыхаясь, возились с дым-машиной. Та, видно, устала и теперь выбрасывала дым не сплошным потоком, а какими-то порциями, делала «пых», обдавая ремонтников облаком, от чего те начинали кашлять, и затихала.

На сцене кто-то из помощников диджея возился с аппаратурой.

Понятно, что это не элита, не те, кто ведет вечер, такие еще спят. «Харма» работает до трех утра, к двум наверняка только просыпаются.

Но долго ждать не пришлось, появилась молодая женщина, усталая и оттого злая. Она прямо с порога начала выговаривать охране, что вчера пропустили каких-то бандитов.

– Какого черта вас тут на входе держат?!

– А мы что, сказано же, чтоб пускали, но предупреждали внутренних сразу.

– Ладно, – женщина махнула рукой. Видимо, выговаривала просто, чтобы излить недовольство.

Охранник кивнул в мою сторону:

– Там к тебе. Или к Карлу…

Чтобы она не успела поинтересоваться, с кем я договаривалась, я кинулась в атаку с ходу:

– Здравствуйте, я Линн Линдберг. Можно задать вам несколько вопросов о праздничных днях в вашем клубе?

– О чем?

– Я пишу статью о ночных клубах Стокгольма и вообще Европы. «Харма» один из лучших в Европе, а в Стокгольме считается лучшим…

Не может же она не клюнуть на такую беспардонную лесть. Хотя почему лесть, «Харма» действительно считается лучшим в Швеции.

– У вас всегда наплыв посетителей, а в эти дни особенно?

– Что ты хочешь узнать? Пять минут, дольше не могу. Поэтому не болтай зря.

Вот, Линн, работай, ты же журналист, придумывай, что может быть интересно настоящим читателям.

– Вы в Сочельник работаете?

Магда вздохнула:

– Придется.

– Что-то особенное будет? Какая музыка, может, еще что-то привлекательное?

– Да мы что бы ни поставили, все сойдет.

– Но мне нужно что-то написать!

– Пиши, что хочешь. – Магда оборачивается к охраннику и кричит: – Пустите ее вечером, пусть посмотрит.

Она потеряла ко мне всякий интерес. Дым-машина у парней в углу наконец заработала равномерно, но теперь другая проблема – ее не удается заткнуть. Кашляя и чертыхаясь, один орет, чтобы выключили рубильник. Дым растекается по всему залу, его слишком много, становится трудно дышать. Я такие фокусы переношу тяжело, не хватает начать чихать под Рождество. Магда, видно, тоже, она орет парням, что повышвыривает всех вон! Мат Магды под силу не каждому мужику. Наверное, иначе на ее должности нельзя. Кто она?

Но я не успеваю решить для себя этот вопрос, понимая, что она сейчас уйдет, быстро спрашиваю:

– У вас работает Паула?

– Зачем она тебе?

– Кажется, я с ней знакома…

– Вот ее бы и расспросила. Сильва, позови Паулу!

Все, больше я для Магды не существую. Но и она мне не нужна. Я смотрю в ту сторону, откуда должна появиться Паула, затаив дыхание. Ее обнимал Ларс?

Из-за угла выходит черноволосая девушка, такая тоненькая, что мне было бы страшно коснуться, а не то что обнять. Иссиня черные волосы ниже плеч, черные глаза, почти детское личико…

Я испытываю сильнейшее облегчение, нет, это не ее обнимал Ларс на фотографии.

– Кто меня ищет?

– Вы Паула? Извините, я ошиблась. Мне нужна Паула постарше, высокая такая, светловолосая…

Девушка качает головой:

– Нет, таких у нас нет.

И непонятно, довольна я этим или нет.

Выпуская меня из клуба, охранник вдруг советует:

– Я слышал, ты Паулу спрашивала, высокую и светлую?

– Да, она моя дальняя родственница, оказывается. Сказали, что она работала у вас. Я решила заодно познакомиться. Больше не работает?

– Она не работала… А про Паулу тебе лучше у этих… Бэдээсэмщиков спросить.

Я прикидываюсь дурой:

– А это кто?

– Тебя зачем сюда прислали? Вот детский сад! Не знаешь, и не нужно.

– Да ладно, не очень-то она мне и нужна. Я так просто. А про клуб разрешили писать, что хочу.

– Ты только не напиши, что мы тут мороженым торгуем и детишкам рождественские елки устраиваем. Ну и ну… Вечером-то придешь?

– Приду! – бодро обещаю я.

Конечно, не приду, нужны они мне, если у них нет Паулы.

До вечера я гуляю по улицам, пытаясь придумать еще что-нибудь. Ничего путного в голову не приходит. Как связаться с этими бэдээсэмщиками? Не станешь же на улице орать: «Эй, кто тут в Теме? Возьмите меня к себе!» То есть поорать-то можно, и даже возьмут, только что из этого выйдет? В лучшем случае поротая спина и что пониже нее, в худшем вообще крах. Нет, туда надо соваться только по знакомству, а у меня такое одно – Ларс.

Позвонить Ларсу и попросить познакомить с кем-то? Вот был бы ужас! Или вообще спросить, где его Паула и как ее найти. Поротой задницей не обойдешься.

Я долго хожу по рождественским рынкам, пью кофе из пластикового стаканчика, ем булочки, накупаю кучу сладостей и вкусностей, венок на дверь, красивые свечи, милые безделушки в качестве подарков соседям, остальное уже есть… окончательно промерзаю, хотя на улице не так уж холодно, и решаю вернуться домой.

На рождественских рынках бэдээсэмщики не продаются, а если и есть, то о принадлежности к Теме не кричат. Только раз я вижу на шее девушки ошейник, она в свою очередь замечает мой взгляд и вдруг подмигивает мне понимающе. Нижняя… Спросить? Но девушка не одна, и ей не до меня. Ее компания мне не слишком симпатична, это тот самый случай, когда без знакомства лучше не лезть, парни обкуренные…

Дома ко мне почти сразу является Магнус:

– Ну, чего выходила? Где ты так долго?

– Хочешь, отведу в «Харму»? Охране разрешили меня пустить сегодня вечером.

– Не, не хочу, ко мне Софи придет, а она в такие клубы не ходит. Чего узнала-то?

– Ничего, Паула не та. Дали дельный, но невыполнимый совет: поискать у бэдээсэмщиков.

– И я тебе говорил об этом.

– Где же я их возьму?! К Ларсу обращаться нельзя.

– А Йен?

– Что Йен?

– Ну, у Йена спроси. Или вы с ним в полном разрыве?

– Какое отношение к этому имеет Йен?

Пару секунд Магнус смотрит на меня во все глаза:

– Ты че, он же в Теме.

Теперь смотреть во все глаза приходит моя очередь.

– Кто?

– Твой Йен.

Я мотаю головой:

– Подожди, с чего ты взял?

– Давно, ты не знала, что ли? Я думал, ты просто с ним в ссоре, потому не спрашиваешь.

Вот это да! Йен в Теме, можно бы давным-давно спросить его. Но как я смогу это сделать?!

– Спасибо за ценную информацию. Он топ или боттом?

– Черт его знает! Я сам не слишком часто с ними встречаюсь. Ладно, мне пора.

Когда Магнус уже на площадке, я вдруг тихонько интересуюсь:

– А ты топ или боттом?

Он хохочет, взбегая по ступенькам на свой этаж:

– Свитч, Линн. Но я не в Теме…

Черт возьми, что творится в этом мире?! Собственный парень, о котором я, кажется, знала все, оказывается в Теме, сосед, спокойная лапочка, свитч, а у меня самой пирсинг в груди. Как сказала бы бабушка, этот мир катится к своему концу.

Додумать о бренном мире, которому не так уж долго осталось существовать при нынешнем положении дел, мешает звонок в дверь. Вернулся Магнус? Может, он вспомнил еще что-то? Если скажет, что фру Сканссон тоже в Теме и давным-давно госпожа, я не удивлюсь.

Но за дверью… Улоф. Настроен весьма решительно. Именно его решительный вид подсказывает мне не делать приглашающий жест в квартиру. Собственно, я и не успеваю, Улоф начинает с порога:

– Где ты была весь день?

– А тебе-то что?

– Мне нужен твой компьютер. Давай сюда.

Улоф движется на меня, но я улавливаю, что наверху открылась дверь, неважно, кто там, Магнус или фру Сканссон, сейчас оба будут кстати. Повышаю голос:

– А больше тебе ничего не нужно?

Улоф в ответ тоже орет:

– Линн, мне нужен твой комп, я сказал.

– А я сказала, чтоб ты убирался вон!

Сверху раздается голос Магнуса:

– Эй, эй, кто там обижает мою любимую соседку?

Пока Улоф отвлекается на Магнуса, я нащупываю у двери бейсбольную биту. Хвала навязчивому страху Бритт перед маньяками! Это она поставила биту и категорически запретила ее убирать, опасаясь вот таких нежелательных визитов.

Магнус против Улофа не тянет, куда тоньше и явно слабее, Улоф действительно белый медведь. При желании он мог бы справиться с каждым из нас одной рукой. Но нас двое, и мы с разных сторон, причем я намеренно выставляю биту так, чтобы ее было видно. Два-один в нашу пользу. Улоф отступает.

– Вот дура-то! У тебя комп заражен какой-то гадостью. Хотел же помочь.

– Обойдусь.

– С огнем играешь.

– Да пошел ты!..

Дата добавления: 2015-05-06