Общество без гендера? 1 страница

ЧЙ

нию или попытке изнасилования.

Что еще страшнее — из этих двенадцатилетних девочек 16% уже были изнасилованы. По

данным Министерства юстиции США, половине женщин, изнасилованных в 1992 г. (обычный

год), не исполнилось 18 лет, а 16% не было еще и 12. В одном исследовании обнаружилось,

что 96% изнасилованных, которым не было 12 лет, знали своих насильников. В каждом пятом

случае насильником оказывался отец. Правда, есть некоторые основания полагать, что

женщины до восемнадцати лет чаще других обращаются в полицию с ложными заявлениями

об изнасиловании (хотя фактически ни одно из ложных заявлений не рассматривалось в суде,

поскольку аннулировалось на стадии расследования), скорее всего из-за опасения

забеременеть и в надежде на то, что заявление об изнасиловании поможет

получить разрешение на аборт, так как во многих штатах аборт является юридически

законным только в случаях изнасилования и угрозы здоровью матери. Однако здесь не

учитываются те случаи, которые подпадают под расплывчатую и оскорбительную

формулировку «отсутствие взаимопонимания»39.

В предыдущих главах мы видели, что разные теоретические школы предлагают свои

объяснения изнасилований. Утверждение, что изнасилование — просто одна из

репродуктивных стратегий тех, кто проиграл на сексуальной арене, не убеждает. Так же

неубедительны доводы некоторых психологов, что изнасилование — это частное явление, и

совершают его больные люди, неспособные контролировать сексуальное влечение, поскольку

почти три четверти насильников планируют свои действия, и только приблизительно 5%

насильников можно отнести к психически больным. Не убеждает и оправдание, что мужчины

теряют над собой контроль из-за употребления алкоголя и наркотиков. Почему среди женщин

такой потери контроля не наблюдается?

Чтобы объяснить изнасилования, нужно признать, что именно мужчины насилуют женщин, и

задать самый страшный вопрос: почему так много обычных, нормальных «в остальном»

мужчин совершают изнасилования? Социолог Алан Джонсон выразил удивление, как такое

распространенное явление можно считать делом нескольких лунатиков? «Трудно поверить,

что за столь массовое насилие ответственны отдельные психически нездоровые мужчины. То,

что сексуальное насилие приобрело столь массовый характер, подтверждает точку зрения,

согласно которой насилие против женщины стало центральным элементом того, что в нашей

культуре понимается как „нормальные" взаимоотношения между мужчиной и жекгциной».

Действительность такова, что изнасилования совершают «обычные», стопроцентные

американские парни. Даже в университетском городке «женщина подвергается большему

риску изнасилования или агрессии не со стороны сумасшедшего в кустах, а со стороны

мужчины, которого она знает или с которым даже встречается»40.

В опросах ответы студенток университетов указывают на распространенность изнасилований,

а ответы студентов — на пренебрежительное к ним отношение. Подвергшееся уничи-

жительной критике исследование изнасилований в университетских городках, проведенное

Мэри Косе, остается самым впечатляющим и тщательным изучением регулярности и мас-

штаба этого явления. Она обнаружила, что почти полови-

на (44%) всех опрошенных женщин испытали разные формы сексуального принуждения: 15%

подверглись попытке изнасилования, 12% принудили к сношениям под воздействием нар-

котиков и алкоголя, целых 25% имели нежелательные половые сношения под действием

«убеждающих доводов» и давления мужчины, и почти каждую десятую (9%) взяли силой41.

Неудивительно, что феминистская писательница Сьюзен Гриффин назвала изнасилование

«всеамериканским преступлением», которое совершают нормальные стопроцентные аме-

риканские парни. Однако верно и то, что большинство мужчин не совершают изнасилований.

В ряде опросов много мужчин указали, что могли бы изнасиловать — при «благоприятных»

условиях и уверенности, что их не поймают. Опрос американских студентов показал, что

более четверти (28%) мужчин готовы пойти на изнасилование и избиение ради секса; 6%

отметили, что способны на изнасилование, но бить не стали бы, и 30% могли бы побить^ но

не насиловать. 40% — менее половины —• отметили, что не будут ни бить, ни насиловать. В

другом опросе 37% указали, что скорее изнасилуют, если будут уверены, что их потом не

поймают42.

Что-то мужчин все же удерживает, по крайней мере некоторых! Только ли страх быть

пойманным? Или они просто не способны демонстрировать свою мужественность в насилии?

В определенном смысле насильники не являются отклонениями от тендерных стереотипов,

психологически неуравновешенными извращенцами, которые по-другому на секс не

способны. Насильники, напротив, слишком привержены нормативам мужественности: при

каждой встрече с любой женщиной они настолько заряжены на сексуальную победу, что

каждое свидание превращают в осаду, и они не обращают внимания на желание женщины,

поскольку, в конце концов, женщины в этом отношении не равны мужчинам. «Больше всего

поражает то, что насильники, — пишет один исследователь, —внешне совершенно

нормальны». Бернард Лефковиц, в подробностях описавший ныне печально известное

групповое изнасилование умственно отсталой девочки несколькими спортсменами из элитной

школы в местечке Глен-Рвдж, штат Нью-Джерси, утверждает, что «многие мальчики в

оскорбительных действиях по отношению к женщинам видят своего рода обряд превращения

во взрослого мужчину. Это вплелось в ткань нашей культуры». Поэтому при любом

обсуждении изнасилований необходимо принять во внимание заурядность этого преступления

с точки зрения нормативного определения мужественности,

а также существующее положение дел: несмотря ни на что, большинство мужчин никогда не

совершают изнасилований. Если изнасилование нормативно, то кто не насилует, тот нена-

стоящий мужчина?43

Социолог Дайана Скалли в глубоком исследовании осужденных за изнасилование развивает

эту тему. Она обнаружила, что насильники более активно ведут сексуальную жизнь без

насилия, чем остальные мужчины, и наравне с другими имеют серьезные отношения с

женщинами и становятся отцами. Эти данные совершенно уничтожают доводы

эволюционистов, будто насилуют неудачники, которые не смогли добиться желанных

отношений с женщинами на сексуальном рынке. Мужчины насилуют, «чтобы поставить

женщин на место», пишет она. «Изнасилование — право мужчины, — подтвердил один из

осужденных. — Если женщина не дает, мужчина должен ее взять. Женщина не имеет права

отказать. Она создана для секса. Это — все, на что они годятся. Некоторых женщин

приходится бить, и потом они все равно сдаются; они для этого и предназначены». Мужчины

насилуют, делает заключение Скалли, «не из-за своих особенностей или иррациональности, а

потому что они усвоили, что в этой культуре сексуальное насилие вознаграждается», и потому

что «они не думают, что

г Ы

будут за это наказаны».

Изнасилование — это преступление, в котором сочетаются секс и насилие и пол становится

орудием насилия. Изнасилование — не столько преступление страсти, сколько преступление

власти, в нем нет ни любви, ни вожделения, но есть покорение и презрение, в нем выражена

не тоска, а присвоение. Вы можете подумать, что мужчина помышляет об изнасиловании в

сознании своей власти. '

Ничего подобного. Послушайте, что отвечает молодой 23-летний клерк из крупной

корпорации Б Сан-Франциско по имени Джей на вопрос Тима Бенеке о том, при каких

обстоятельствах он мог бы совершить изнасилование. Он не совершал изнасилований. Он —

обычный парень и пробует представить обстоятельства, при которых он изнасиловал бы

женщину. Вот что говорит Джей:

«Скажем, я вижу женщину — очень симпатичную, опрятную, сексуальную, и она испускает

настоящие женские, сексуальные флюиды. Я думаю: ух ты, вот бы заняться с ней любовью, но

вижу, что ее это не интересует. Меня это дразнит. Сколько раз было, что женщина знает, что

выглядит отлично, и всегда это использует, красуется передо мной. Я начинаю

чувствовать, что она будто смеется надо мной, и это унизительно... Если бы я отчаялся

настолько, чтобы изнасиловать какую-то женщину, я бы это сделал, потому что хотел именно

ее, а также из мести, просто чтобы сказать: „Ты в моей власти, и я могу сделать с тобой все,

что захочу", — потому что на самом деле это они имеют надо мной власть, одним своим при-

сутствием. Просто потому что они могут подойти ко мне, и я растаю, буду чувствовать себя

полным болваном и захочу отомстить. Они властны надо мной, и я хочу власти над ними»45.

В Джее говорит не власть, а бессилие: «Они властны надо мной, и я хочу власти над ними».

По его мнению, изнасилование — это не нападение на женщину, но форма мести, возмездия

за ранее нанесенную рану. Но кем?

Бенеке исследует этот очевидный парадокс, анализируя язык. Подумайте, какие слова

используются в нашей культуре при описании женской красоты и сексуальности — язык

насилия и агрессии. Красивая женщина — это «бомба», «нокаут», «роковая женщина». Она

«потрясно красива» и «до смерти хороша». Женская красота переживается мужчинами как акт

агрессии: красота вторгается в мужские мысли, некстати пробуждает желание и тоску,

заставляет мужчину чувствовать себя беспомощным, слабым, уязвимым. Совершив таким

образом агрессивное вторжение, женщина отвергает мужчину, отказываясь от секса, и тем

самым его оскорбляет. Изнасилование — это способ свести счеты, отомстить за отказ,

воздать. Бессилие и уверенность в обладании правом на женское тело, о которых говорили

осужденные насильники в интервью Дайане Скалли, дают в итоге гремучую смесь, которая и

обеспечивает позорно высокий уровень изнасилований в США.

Сочетание бессилия и правоты вносит свой вклад и в проблему домашнего насилия. Хотя

семья считается укрытием от внешних опасностей, «убежищем в бессердечном мире», дом

для женщин и детей может оказаться самым опасным в мире местом. Даже юридическая

защита брака не спасает женщин от изнасилований, и уровень домашнего насилия против них

ужасает. Исследователь насилия в семье Мюррей Строе и его коллеги пришли к выводу, что

«в американской семье и американском доме, пожалуй, насилия больше, чем в любом другом

общественном институте или сфере (исключая вооруженные силы, да и то лишь во время

войны)»46.

Брак точно не защищает женщину от изнасилования. В исследовании 644 замужних женщин

12% из них сообщили, что были изнасилованы своими мужьями. В другом опросе

393 женщин оказалось, что вероятность подвергнуться изнасилованию со стороны супруга

или сексуального партнера в три раза выше, чем со стороны незнакомца, друга или знакомого.

В целом 22% женщин подвергались изнасилованию со стороны супруга, а половина женщин,

сообщивших об изнасиловании с избиением в браке, пережили это более 20 раз. В этом же

исследовании Дэвид Финклхор и Кирсти Илло обнаружили, что почти три четверти женщин,

изнасилованных мужьями, по крайней мере однажды оказали успешное сопротивление; 88%

сообщили, что ни разу не испытывали удовольствия от изнасилования; чуть менее четверти

(22%) подверглись сексуальному преследованию в детстве47.

Одним из самых знаменитых законодательных изменений в этой сфере стала отмена

неподсудности мужей за изнасилование. Еще в 1985 г. более половины американских штатов

прямо запрещали судебное преследование за супружеское изнасилование на том основании,

что женщина не имеет законного права отказать мужу в сексе: когда женщина говорит во

время бракосочетания «я согласна», это ясно подразумевает «я буду... всякий раз, когда он

только пожелает». Хотя к 1993 г. все штаты объявили супружеское насилие преступлением,

«по крайней мере те случаи, когда используется сила», по официальным данным за 1996 г.,

неподсудность мужей в некоторых штатах по-прежнему сохранялась применительно к

совместно (не раздельно) живущим парам, и только в пяти штатах эта защита

распространялась на не состоящие в браке, но проживающие совместно пары. Специалист по

проблемам семьи Ричард Джеллз описал масштаб этой проблемы в своем выступлении в

законодательном собрании штата Нью-Гемпшир в 1981 г. при рассмотрении вопроса об

отмене запрета на судебное преследование мужей за изнасилование:

«В действительности изнасилование супругом травмирует женщину больше, чем

изнасилование незнакомцем. Когда мужчина, призванный вас любить и защищать, так

поступает, это может лишить вас способности к близким отношениям с кем бы то ни было.

Кроме того, многие жены, ставшие жертвами изнасилования, живут в постоянном страхе и

вновь и вновь подвергаются насилию. Если вас изнасиловал незнакомец, вы будете жить со

страшными воспоминаниями. Когда вас насилует муж, вы живете со своим насильником»48.

Супружеское насилие является, безусловно, важной проблемой и в других странах, где мужья

продолжают оставаться неподсудными за эти преступления, поскольку мужчина имеет

законное право распоряжаться своей собственностью по своему усмотрению. Женщины

страдают от супружеского насилия и в других странах. В Гонконге и в Кито (столица

Эквадора), например, регулярно избиваются супругами до 50% замужних

женщин.

Хотя супружеское насилие является проблемой и в других странах, кажется, что уровень

жестокого обращения с женами в США остается одним из самых высоких в мире. Избиение

стало основной и единственной причиной травматизма среди американских женщин.

Ежегодно избиению своим партнером подвергаются более 2 млн женщин. Каждый год от руки

мужа или партнера погибают от 2 до 4 тыс. женщин. Одно исследование показало, что почти

половина убитых женщин в Нью-Йорке пали от руки мужа или партнера. (Лишь около 3%

убийств совершаются женами, бывшими женами и партнершами50.)

Женщины и мужчины различаются не только по количеству супружеских убийств, но и по

причинам, приведшим к ним. Эмерсон и Рассел Добаш с коллегами утверждают:

«Мужчины часто убивают своих жен после длительных периодов постоянного физического

насилия, сопровождающихся различными формами жестокого обращения и применения силы;

жены таких убийств практически не совершают. Мужчины полностью истребляют свои

семьи, убивают жену и детей; женщины этого не делают. Покинутые мужья выслеживают и

убивают бывших жен; у женщин такое поведение встречается редко. Мужья убивают жен,

перед тем как совершить самоубийство; о подобных действиях жен почти ничего неизвестно.

Мужчины убивают жен, когда узнают об их неверности; жены почти никогда этого не делают,

хотя именно мужчины изменяют гораздо чаще»51.

Стоит заметить, что разница в показателях супружеских убийств в западных обществах

несколько скромнее по сравнению с развивающимися странами, где разрыв еще больше. Там,

где сохраняется патриархатный контроль, насилие, изнасилование и даже убийство

рассматриваются скорее не как преступление, а как исключительное право мужчины52.

Несмотря на многочисленные данные о домашнем насилии против женщин, мы часто слышим

редкие голоса о «жестоком обращении с мужьями». Стоило одному социологу сказать, что из всех

форм домашнего насилия в данных опросов больше всего занижен уровень жестокого обращения

жен с мужьями, как легионы антифеминистов бросились искать материал, чтобы превратить это

заявление в политическую дискуссию.

Некоторые исследователи делают вывод, что женщины в равной степени «способны» ударить

мужчину и что 50% супружеских убийств совершаются женщинами. Они даже находят

«факты» о том, что от нападений мужей и партнеров пострадали 1,8 млн женщин, а более 2

млн мужчин пострадали от своих жен и партнерш, что 54% всех актов насилия, квалифи-

цированных как «жестокие», были совершены женщинами; или что среди подростков именно

девушки ведут себя более жестоко по отношению к своим парням. (Странным образом среди

тех, кто заявляет о равенстве в жестокости, чаще встречаются адепты биологического

различия между мужчинами и женщинами и противники допуска женщин в вооруженные

силы и полицию.) Один явно запутавшийся журналист написал, что поскольку избиению

ежегодно подвергаются «всего» 3—4% женщин, то мы должны эти случаи отнести на счет

«неудачных действий отдельных придурков». (Если бы «всего» 3—4% мужчин ежегодно

заболевали раком простаты и яичек или становились жертвами уличных грабежей, то тот же

самый журналист непременно призвал бы объявить чрезвычайное положение и мобилизовать

всех медиков или всю Национальную гвардию — а может, и тех, и других!53)

Если такие данные были, то зададимся вопросом, почему у нас нет приютов для избитых

мужей, почему избитые мужчины не переполняют реанимационные отделения, нет демон-

страций с требованиями защиты от жен? (Ну, это не совсем так. О.Дж.Симпсон все-таки

назвал себя «мужем, подвергшимся жестокому обращению» со стороны бывшей жены

Николь, правда, после того как сам ее избил. И один приют для таких мужчин был открыт в

канадском Ванкувере, яо в течение двух месяцев был закрыт, так как туда никто не

обратился.) Умники нам говорят: это отчасти потому, что мужчины, которые становятся

жертвами домашнего насилия, настолько стыдятся своего унижения и ниспровержения своей

мужественности, что не заявляют об этом и скорее готовы молча терпеть жестокость своих

жен. Эту психологическую проблему один исследователь называет «синдромом избитого

мужа». «Поскольку мужчину учат „переносить все по-мужски" и над ним будут смеяться,

если узнают, что его бьет жена, женщины в девять раз чаще, чем мужчины, сообщают о

насилии властям», — пишут два автора. А кроме того, объясняют они, мощь «феминистского

лобби» настолько велика, что собранные «политически некорректные данные» просто

скрывают от общественности. Они пишут:

«Повторные исследования неизменно показывают, что мужчины становятся жертвами

домашнего насилия, по крайней мере, не реже, чем женщины. Однако широкая публика и

многие профессионалы данные об отсутствии половых различий в уровне физической

агрессии в семье воспринимают с удивлением и считают их ненадежными, тем самым

поддерживая стереотипное представление о том, что мужчины агрессивны, а женщины —

только жертвы»54.

Такие утверждения не находят никакого подтверждения в эмпирических исследованиях, и

прозвучавшие выводы лишены каких-либо научных оснований. Например, в исходном

исследовании «Синдром избитого мужа» социолог Сьюзен Стейнмец опросила пятьдесят семь

пар. О серьезных избиениях сообщили четыре жены и ни одного мужа. Стейнмец пришла к

ряду «выводов»: мужчины просто не сообщают о насилии; это, должно быть, серьезная

проблема; около 250 тыс. мужчин ежегодно подвергаются избиениям. Напомню, что все эти

«выводы* были сделаны на основании опроса 57 пар, в ходе которого ни один мужчина не

сообщил о насилии. Со временем шумиха вокруг этих дутых выводов в СМИ поутихла, но

цифра успела вырасти до двенадцати миллионов ежегодно избиваемых мужей!55

Одна из проблем состоит в формулировках задаваемых вопросов. Там, где обнаружилось, что

женщины и мужчины бьют друг друга одинаково часто, парам задавали вопрос, приходилось

ли им когда-нибудь на протяжении их совместной жизни драться друг с другом. Равное число

женщин и мужчин отвечали «да». Но соотношение резко менялось, как только их спрашивали

о том, кто начинал драку (кто нападал, кто защищался), насколько серьезными были удары

(она толкнула его до или после того, как он сломал ей челюсть?) и как часто происходило

насилие. Когда задавались эти три вопроса, то результаты соответствовали тому, что мы

всегда знали: насилие против женщин по количеству, частоте, степени тяжести было гораздо

большим, чем против мужчин, — Лорена Боббитт не в счет56.

Другая проблема заключалась в том, кого спрашивали. В исследованиях, обнаруживших сходные

показатели, опрашивали только одну сторону. Исследования, в которых по отдельности

опрашивались обе стороны, выявили значительные несоответствия в ответах женщин и мужчин.

Те же самые исследователи, которые получали одинаковые показатели, предупреждали, что к их

результатам следует подходить чрезвычайно осторожно,

поскольку мужчины часто не сообщают о серьезных избиениях. (Видимо, для них одинаково

немужественно бить женщину и быть ею побитым, ибо «настоящий мужчина» на женщину

руку никогда не поднимает57.)

Третья проблема состоит в указании конкретного периода времени при задавании вопроса. В

исследованиях с одинаковыми результатами спрашивали о случаях, произошедших в течение

последнего года, и таким образом один удар мог приравниваться к ужасу перед насилием,

который мог длиться десятилетиями. И поскольку хорошо известно, что насилие против

женщин резко возрастает после развода или расставания, то исследователи, получившие

одинаковые результаты, исключили случаи, происходящие после развода и расставания. В это

время происходит приблизительно 76% всех стычек, и за 93% из них ответственны

мужчины58.

Наконец, исследования, которые предлагают сравнение, целиком основываются на так

называемой Шкале тактики конфликта (ШТК). Эта шкала не делает различий между насилием

в нападении и в обороне и относит, например, к насилию побои, нанесенные женой мужу во

время избиения им детей. При этом не принимаются во внимание и физические различия

между женщинами и мужчинами, из-за которых женщины с травмами, полученными в

результате семейного насилия, обращаются за медицинской помощью в шесть раз чаще. Не

учитывается и нефизическая сторона насилия, когда женщина вынуждена мириться с

оскорбительными для нее отношениями с мужем: из-за различий в доходах, из страха за буду-

щее детей, из-за того, что она не имеет собственных средств к существованию. В подобных

исследованиях не учитываются супружеские изнасилования и сексуальная агрессия со сторо-

ны мужа. Один исследователь проблемы изнасилований задает вопрос: «Вы могли бы назвать

двоих одинаково агрессивными, если женщина бьет мужа кулаком в грудь, не нанося

телесных повреждений, а он бьет ей кулаком в лицо и ломает нос? Но по этой шкале оба

получают одинаковые очки»59.

Некоторые исследования говорят о том, что женщины действительно способны на насилие в

близких отношениях, но далеко не в тех масштабах и не с той жестокостью. По данным

Министерства юстиции США, над женщинами в десять раз больше совершают акты насилия

близкие люди, чем над мужчинами. В среднем против женщин было совершено около 575

тыс. актов насилия, а против мужчин — 49 тыс. Возможно, эти цифры несколько завышены:

криминолог Мартин Шварц

полагает, что женщины ответственны в 3—4% случаев супружеского насилия. Примерно одна

из восьми жен указывала, что хотя бы раз избила своего мужа. Если женщина прибегает к

насилию, то она выбирает насилие либо самой слабой, либо тяжкой степени. Строе с

коллегами обнаружили, что женщина толкает, ударяет и пинает наравне с мужчинами, но она

не намного реже берется и за оружие60.

Уровень домашнего насилия зависит от того, в чьих руках больше власти. Когда все решения

принимает одна сторона, насилие — с его и ее стороны — максимально. Насилие против

женщин чаще всего происходит в тех семьях, в которых власть сконцентрирована в руках

мужа. Интересно, что против мужей (хотя и в гораздо меньших масштабах) насилие приме-

няется в семьях, где власть также сконцентрирована в руках мужа и лишь в чрезвычайно

редких случаях — в руках жены. Концентрация власти в руках мужчин приводит к

повышению насилия — выдохните — как против женщин, так и против мужчин. Уровень

насилия резко падает, когда отношения становятся более равными, и практически нет случаев

насилия жены над мужем, когда решения принимаются сообща, т.е. когда отношения

полностью равны61.

Женщины и мужчины в совершении насильственных действий различаются по степени и

мотивам. Исследователь проблемы насилия в семье Кирсти Илло утверждает, что мужчины

склонны использовать насилие в практических целях, для наведения страха и ужаса, чтобы

гарантировать согласие, повиновение и покорное принятие устанавливаемых ими в доме

правил. Женщины, наоборот, склонны прибегать к насилию для выражения чувств

фрустрации и злобы, и, конечно же, чтобы предотвратить дальнейшие истязания. Крайне

редко женское насилие бывает систематическим, целенаправленным, постоянным. Как

недавно написали два психолога:

«В отношениях между полами избиение — это, прежде всего, то, что мужчины делают с

женщинами, а не наоборот... Избиваемые женщины часто тоже прибегают к насилию, и не только

ради самозащиты. Они живут в культуре насилия и становятся частью этой культуры. Некоторые

женщины во время избиений защищают себя: они бьют в ответ, бьют и толкаются, может, даже не

реже, чем их мужья. Но все равно избивают именно женщин»62.

Если во время опроса насильственные действия женщин и мужчин фиксируются как

равнозначные, то может показаться, что оба тендера одинаково склонны к насилию. Однако

реанимации в больницах, приюты для избитых женщин и морги говорят нам, что подобные

данные чертовски обманчивы.

Насилие против женщин не знает классовых, расовых и этнических границ. «Образованные,

успешные, интеллектуальные мужчины — адвокаты, врачи, политики, бизнесмены — регу-

лярно и жестоко избивают своих жен наравне с докерами». Однако некоторые различия есть.

Например, безработица является одним из мощных факторов домашнего насилия. Данные

некоторых исследований показывают более высокий уровень насилия в афроамериканских

семьях, чем в белых. В одном исследовании обнаружилось, что черные мужчины бьют своих

жен в четыре раза чаще, чем белые мужчины, а черные женщины бьют своих мужей в два раза

чаще, чем белые женщины. Последующие исследования выявили снижение уровня насилия

среди черных семей, но он остается все еще несколько выше, чем в белых семьях63.

Об испаноамериканцах данные противоречивы: в одном исследовании обнаружилось, что в их

семьях уровень насилия гораздо ниже, чем в семьях «англосаксов», а в другом — что немного

выше. Это противоречие можно объяснить разнородным составом испаноамериканцев.

Кауфман Кантор с коллегами нашли, что мужья в пуэрториканских семьях жен бьют в два

раза чаще, чем в семьях англосаксов (20,4% к 9,9%), и примерно в десять раз чаше, чем в

кубинских семьях (2,5%). Во многих случаях, однако, эти расовые и этнические различия

исчезают, когда принимается во внимание социальный статус. Социолог Ноэль Казенав

проанализировала результаты того же национального Исследования проблемы семейного

насилия и обнаружила, что черные мужья гораздо реже избивают своих жен, чем белые, в

трех из четырех категорий Дохода — в двух высших и низшей. Более высокий уровень среди

черных наблюдался только в семьях с доходом 6 000—11 999 долларов (40% от всех

опрошенных афроамериканцев). Доход и место жительства (город/село) фактически

объясняли этнические различия между латинос и англосаксами. Раювые различия в

совершении супружеских убийств можно также объяснить классовым аспектом: две трети

этих убийств в Нью-Йорке совершались в самых бедных частях Бронкса и Бруклина64.

И конечно, домашнее насилие совершают геи и лесбиянки. Недавний неофициальный опрос

геев — жертв насилия в шести крупнейших городах показал, что геи и лесбиянки чаще

подвергаются домашнему насилию, чем становятся жертвами преступлений гомофобов. В

одном из докладов, представлен-

ных на Четвертой международной конференции по изучению насилия в семье, говорилось,

что у гея-насильника такой же психологический профиль, что и у гетеросексуала, сюда входят

низкая самооценка и неспособность поддерживать близкие отношения с другим65.

Домашнее насилие — лишь еще один способ, которым мужчины проявляют свою власть над

Дата добавления: 2015-05-06