Мексиканская веерная пальма

(Washingtonia robusta)

Выносливая, морозостойкая, гордая пальма с ярко‑зелеными веероподобными листьями. Может достигать восьмидесяти футов в высоту и даже еще больше. Мексиканские пальмы – отличные домашние растения, если приживутся в ваших условиях, они не любят, когда их слишком много поливают, или перекармливают удобрениями, или слишком сильно обрезают. Другими словами, избегайте активного давления на них. Они не хотят всего, что вы можете им дать. Любят, чтобы было всего понемножку.

Я чувствовала себя полной идиоткой, надевая темные очки, чтобы шпионить за прачечной (вообще, до чего я дошла?), но я уже почти две недели не включала свет в кухне, и все же черенок еще не дал корней. Не прыгать же мне, будто я ненормальная, перед дверью кухни каждый раз, когда какой‑нибудь красивый мужчина попросит стакан воды.

У меня не было намерения разговаривать с Армандо, но я подумала, что хорошо бы пройтись по Первой авеню и приглядеться к нему при дневном свете. Может, он вовсе не двухметровый мужик, владелец прачечной, поросшей мхом, прячущий девять растений в кладовке. Возможно, я, недавно пережив развод и будучи слегка не в себе, оказалась там после ужасного тяжелого рабочего дня.

Я направилась на восток от Юнион‑сквер мимо магазина пончиков Дункана на Четырнадцатой улице и нью‑йоркского спортивного клуба на Ирвинг‑плейс. Я свернула направо на Первую авеню и заметила необычное скопление народа у прачечной самообслуживания.

У большинства были соответствующие месту черные с красным фирменные сумки для белья с большим нарисованным розовым тюльпаном – эмблемой Армандо, но многие бродили там налегке, пили кофе или просто болтали.

Я наконец решила вести себя соответственно возрасту, прекратить шпионить и зайти поговорить. Я подошла к входу в прачечную и уже совсем собралась открыть дверь, как вдруг услышала крик из толпы.

– Эй, леди! – кричала маленькая женщина с битком набитой фирменной сумкой. – Очередь здесь начинается.

– Извините, – закричала я в ответ, пробираясь к концу очереди. Мне не хотелось подводить Армандо, пролезая в прачечную без очереди.

– Чего вы ждете? – спросила я мужчину, стоящего передо мной, заметив, что у него нет сумки.

– Хочу поговорить с Армандо.

– О чем же вы собираетесь с ним говорить?

– Не ваше дело.

– Я только хотела узнать, будете ли вы спрашивать о тропических растениях?

– Топические растения? Нет, я не собираюсь расспрашивать его ни о каких тропических растениях.

Я заняла очередь, и через несколько минут мужчина повернулся ко мне:

– Люди говорят с Армандо обо всем. Обманула подружка, муж разлюбил, боли в сердце, всякие скандалы с близкими, нервные срывы, хамство, всякая чепуха и вздор. К нему ходит вся округа.

– Сколько это стоит?

– Он ничего не берет, но в последнее время о нем пошли слухи по городу, и теперь здесь всегда очередь. Ведь все хорошее быстро заканчивается.

– Неужели он так помогает?

– Думаешь, я в субботу туг в очереди торчу из‑за какой‑то фигни?

В очереди я стояла около часа, дольше, чем в Управлении автотранспорта или в новом торговом центре «У Джо», прежде чем попала в прачечную.

– Я все думал, когда ты придешь поздороваться. – Армандо сидел на красном пластиковом ящике из‑под молока и серебряными маникюрными ножницами обрезал отросток растения.

– Вы видели меня на улице?

– Ну конечно видел. Кралась, точно вор.

– Черенок не дал корней.

– Знаю. Если бы были, не кралась бы. Терпение. Еще слишком рано.

– На стебле даже шишек нет.

– Его кто‑нибудь видел?

– Никто, и поверьте, это было непросто.

– Хорошо. Надо быть уверенным, что он даст корни только для тебя. Если видел еще кто‑нибудь, он может дать корни для этого человека. И никакой пользы для тебя.

– Какую можно получить пользу?

– Понятия не имею.

– Эго важно, что я пришла, пока росток еще не дал корней?

Армандо пожал плечами:

– Мне все равно, что ты делаешь. Ты неинтересна мне до тех пор, пока отросток не даст корни. Если же он укоренится – совсем другое дело. И ничего от нас не зависит.

– Как это вам удается знать ответы на все вопросы? – Я смотрела на длинную очередь снаружи.

Армандо поднес отросток к свету:

– Ты так рванула от меня в прошлый раз, что даже не назвала своего имени.

– Лила Нова.

– Хм. – Он катал отросток в пальцах – Лила Нова. Такое мягкое. Такое непохожее на тебя.

– Я мягкая.

– Да, конечно. Мягкая, как скала. – Армандо засмеялся.

– Так каким образом вы знаете ответы на все их вопросы?

– Я не знаю.

– Почему же тогда люди субботним днем стоят в очереди, чтобы поговорить с вами?

– Может, они пришли, чтобы увидеть мои растения.

– Не думаю. Тот мужчина, с которым я там разговаривала, совершенно не интересуется вашими растениями.

– Дам тебе маленький совет, потому что ты мне нравишься, Лила Нова. Мое дело простое. Я говорю им то, что они и так знают.

Я выглянула, чтобы посмотреть на всех собравшихся здесь.

– Иди сюда. – Он подтянул еще один ящик из‑под молока и поставил рядом со своим. – Садись и слушай. Но не показывай, что слушаешь, иначе никто больше не придет со мной разговаривать и ты разрушишь мой бизнес.

Первый мужчина вошел и плюхнул свою сумку рядом с Армандо. Она издала громкий звук‑выдох, когда он на нее уселся.

– Как ты, Армандо?

– Хорошо. Очень хорошо. Спасибо, что спросил. Чем я сегодня могу тебе помочь?

– Я беспокоюсь о нас с Элейн.

– Как Элейн? – Армандо ни разу не посмотрел на мужчину и продолжал кромсать отросток маленькими маникюрными ножницами.

– Она все время раздражена. Что бы я ни сделал, она к каждой мелочи придирается и критикует меня.

– Придирается, – повторил Армандо. – Придирается. Niphidium, niphobolus. – Он поднял отросток к свету.

– Что?

– Всего‑навсего папоротники, которые мне нравятся.

– Если я беру один карандаш, она спрашивает, почему я не взял другой. Если покупаю белые салфетки, она требует розовые. Я не могу с ней бороться. Ничего не могу сделать, чтобы она была довольна. Сказать по правде, это сводит меня с ума. Я начинаю думать, что она от меня устала. Может, даже подумывает уйти. Ты ведь ее знаешь, что мне делать?

– Как ты проводишь свой день?

– Обычно. Встаю, иду на работу. Потом в бар с дружками. Потом домой. Я никогда не ухожу на всю ночь и не бегаю за другими женщинами, если ты это имеешь в виду. А когда с ней, то ни на кого больше и не смотрю.

– Иди домой. Пропусти вечер в баре.

Когда мужчина ушел, я посмотрела на Армандо.

– Пропустить вечер в баре? И это все? Это и есть ваш совет? Вы правы, ваша роль проста.

Армандо улыбнулся:

– Его жена говорила мне, что ненавидит его пьянство. Он верит тому, что я сказал, поэтому, может, немного притормозит с попойками. Кто знает? Меня устроит любой вариант. А вообще‑то пьяный он более забавный.

– Почему вы упомянули эти папоротники? Niphidium, nipholobus.

– Чтобы немного развлечься. В большинстве эти люди скучны до безобразия.

Армандо отложил черенок и повернулся ко мне:

– Скажу тебе маленький секрет. Мне удалось помочь многим людям, стоящим в очереди, но когда мне лень, а лень мне почти всегда, то за меня это делают мои растения.

– Что, собственно, вы имеете в виду?

– Мужчина приходит ко мне в прачечную. Он не подозревает, что у него проблема. Но я‑то вижу, что она есть. В таком случае я не отвечаю на вопрос, потому что он не спрашивает, я поручаю одному из моих растений помочь ему.

– Например?

– Недавно в прачечную вошел молодой человек, очень похожий на тебя. Твоего возраста и твоей комплекции, но он пришел стирать. Не хотел разговаривать со мной и смотреть на мои растения. Кажется, он их даже не заметил.

– Он был слепой? – Я посмотрела на десятки растений, свисающих отовсюду.

– Нет, просто он ничего не замечал вокруг, потому что был очень расстроен. Он молод, но ходит согнувшись, словно ищет монеты металлоискателем. Его жизнь замедлилась: он полз как улитка.

– И что же вы сделали?

– Я – ничего. С какой стати. Я не доктор, и у меня нет времени на всех, кто приходит в мою прачечную, будто тащится через зыбучие пески.

– Но вы все‑таки сделали что‑то?

– Ну да. Дал задание одному из моих самых сообразительных растений, моей прекрасной мексиканской пальме. Подошел прямо к молодому человеку, рыдающему в свои грязные тряпки, и спросил его, что случилось.

«Ничего. Оставьте меня в покое».

Я улыбнулся ему своей самой теплой улыбкой и рассказал, что владею прачечной, и так как я видел его здесь много раз и считаю его постоянным посетителем, то разрешаю ему бесплатно стирать в течение шести месяцев, если он приглядит за одним из моих растений.

– Звучит неплохо.

– Молодой человек был слишком расстроен, чтобы сопротивляться, поэтому согласился не раздумывая. Когда он выходил, я дал ему свою мексиканскую веерную пальму. Три или четыре фута высотой и три в размахе листьев. Великолепное, полное энергии растение со множеством колышущихся сексуальных листьев. «Позаботьтесь о ней, – сказал я ему. – И возвращайтесь, стирайте на здоровье сколько хотите. Без платы. Не важно, насколько грязными будут ваши вещи, – прокричал я ему вслед. – Используйте мои машины».

– А он знал, как ухаживать за растениями?

– Нет. И даже не спросил. Просто забрал пальму и ушел.

– И?

– Он вернулся недели через две, расстроенный и смущенный. «Листья по краям подсохли и пожелтели. Что мне делать?»

– Я сказал ему, что он слишком много поливает растение, поэтому следует дать ему полностью высохнуть. И велел ему не беспокоиться. С растением все будет хорошо. Прошло три недели, и он вернулся еще более расстроенный.

«Я перестал поливать, как вы мне сказали, и теперь листья опадают». Он был совершенно убит. – Армандо рассмеялся.

– Что сделали вы?

– Я сказал ему, что растение попало в новую обстановку и его поведение типично. Предложил подержать растение у себя еще немного, пока листья не вырастут вновь, и потом, когда оно окрепнет, принести его сюда. В третий раз он выглядел еще хуже, чем в предыдущие. Просто ужасающе. «Растение умирает. Пожалуйста, скажите, что делать». Я сказал, что не ожидал, что такое может приключиться с моей бедной малюткой. «Продолжайте ухаживать. Делайте все возможное, чтобы спасти прекрасное растение, а затем несите его мне». И что, вы думаете, сделал этот смышленый молодой человек?

– Что?

– Он пришел домой и разделался с пальмой. Порубил топором на мелкие кусочки. А потом, когда совсем устал, выбросил. А куски свалил прямо в мусоросжигательную печь. – И Армандо громко рассмеялся.

– Что в этом веселого? – Я была несколько подавлена.

– Эта прекрасная талантливая мексиканская веерная пальма так его взбесила, что он просто не знал, что еще может сделать.

– Разве вам безразлично, что он погубил ваше растение?

– Послушай, о чем я тебе говорю. Тот человек был в депрессии. Ему нужно было впасть в ярость. Ему нужно было выплеснуть эмоции. Разве ты не понимаешь? Растение поняло, в чем дело, и вылечило его.

– Не понимаю, как вы можете веселиться, если он убил одно из ваших любимых растений.

– Пальма проявила великолепные способности. Гениальные. Подумай об этом. Сначала она пожелтела, затем сбросила листья, а когда это не сработало, начала умирать. Ха! Даже я недооценил ее. Она много работала, чтобы человек все больше впадал в ярость. Когда не помогал один способ, она пробовала другой, пока дело не дошло до радикального – смерти, она методично и последовательно доставала человека и в конце концов доконала. Растение пожертвовало жизнью, чтобы вылечить юношу. Оно вынудило его совершить убийство. Это поистине волшебство.

– Но откуда вы это знаете? То есть откуда вы знаете, что растение понимало, что делает?

– Я знаю это наверняка, но с виду это выглядит так. Я дал молодому человеку растение, которое чрезвычайно трудно погубить. Растение, которое благоденствует в самых ужасных условиях. Растение, хорошо известное своей способностью к адаптации. Разве ты не понимаешь? Ему надо было постараться, чтобы не выжить.

– Этот человек все еще приходит сюда стирать?

– Ну конечно. И теперь он выглядит счастливым. Приходит в прачечную под ручку с женщиной и улыбается.

– По‑моему, он псих.

– Нет, это прекрасная история. История любви. Это растение воистину полюбило молодого человека.

Я попрощалась с Армандо, потому что не было никакой возможности слушать дальше историю растения, которое пожертвовало жизнью ради человека.

– Приходи, когда появятся корни! – прокричал он мне вслед.

Вернувшись на следующий вечер домой с работы, я пошла проверить отросток и выскочила из кухни в таком восторге, какого не испытывала с самого детства. Я просто не знала, что с собой делать, Я кружилась по студии, случайно опрокинула кротон, рассыпав землю на новый паркетный пол. Меня это больше не волновало. Огненный папоротник дал четыре длинных, нежных, белых корешка.

Дата добавления: 2015-05-06