Три ступени последовательности информативной речи

Ступень	Функция	Реакция аудитории
Первая ступень внимания	Привлечение внимания	Я хочу слушать
Вторая ступень необходимости	Демонстрация необходимости знании	Я хочу получить информацию
Третья ступень удовлетворенности	Представление самой информации	Представленная информация помогает мне понять предмет лучше

Старайтесь выглядеть опрятно и изящно. Это повышает са­моуважение, укрепляет уверенность в себе и вызывает уваже­ние слушателей. Улыбайтесь и старайтесь вызвать положитель­ную реакцию.

Зрители видят больше, чем слышат, и доверяют глазам боль­ше, чем ушам. Глаза быстрее замечают любую диспропорцию между позой оратора и тем, что он говорит. Через визуальное восприятие аудитория получает первое впечатление об ораторе — его искренности, доброжелательности, энергичности. Многократ­ное незначительное пожатие плечами или экспрессивное дви­жение рукой обнаруживает больше, чем сотни слов. Естествен­ность позы поможет аудитории больше внимания уделять тому, что оратор говорит, а не тому, как он выглядит. Простое прави­ло: не только имейте, что сказать, но и желайте сказать это. Искренность речевого намерения поможет вам добиться физи­ческой выразительности, избежать сутулости, застывшей позы или манерных движений.

Внимательно слушающие люди обычно сидят на краешках стульев, пожирая вас глазами. Слушатели, внимание которых не захвачено выступающим, обычно зевают, смотрят в окна, ерзают на местах. Контролируя поведение слушателей, вы мо­жете определить, какая корректировка, какие дополнения и изменения нужно сделать, что следует изъять из текста вашего выступления. В процессе приобретения практического опыта вы сможете с большей пользой для себя использовать информа­цию, полученную вами в процессе визуального взаимодействия с аудиторией.

А. Монро приводит следующие типы ораторов, чья речевая манера далека от совершенства:

· актерствующий краснобай, говорящий больше для демонстрации собственной персоны, чем для общения;

· прорицатель (оракул), демонстрирующий, что знает все и также больше заботящийся об аплодисментах, чем о пони­мании;

· отшельник, игнорирующий аудиторию;

· виноватый оратор, стыдящийся того, что он говорит;

· болтун, подавляющий аудиторию словесным потоком.

Естественность и непринужденность выступления, размыш­ление и выбор, рождение слова «на глазах аудитории» очень важ­ны. Не помеха ли этому столь тщательная подготовка, о кото­рой говорилось выше? Ответ всегда однозначен: чем основатель­нее подготовка оратора к выступлению, тем живей и непосред­ственней будет осуществляться им акт творения речи. Не следу­ет, предупреждают все речеведы в один голос, выучивать зара­нее текст выступления. Это чаще всего выливается в неестествен­ное, негибкое изложение. Оратор имеет склонность к поспеш­ности, произносит слова, не обдумывая их значения. Кроме того, метод заучивания текста плох тем, что не дает возможности вносить изменения, требующиеся для адаптации речи к реакции аудитории. Метод чтения выступления такой же негибкий, как и метод запоминания, и также создает барьер между говорящим и аудиторией. Поскольку глаза говорящего должны быть прико­ваны к записям, он не может смотреть на своих слушателей, а лишь бросает на них быстрые взгляды. Если он не обладает осо­быми навыками чтения с листа, то не может использовать и достаточную голосовую гибкость, интонационное богатство, от­личающее живую речь.

Большинство хороших лекторов использует метод импро­визации. Надо подчеркнуть, что при этом речь очень тщательно планируется, но слова никогда не заучиваются на память. Вмес­то этого лектор откладывает план-конспект и практикуется в громком произнесении речи, меняя слова каждый раз. Тем са­мым он убьет сразу двух зайцев: речь его будет такой же выверенной и отшлифованной, как заученная, и, конечно, более вы­разительной, жизнерадостной, гибкой и спонтанной. Психоло­гический анализ лекции предполагает:

1. Анализ занятий как вида деятельности преподавателя (со­держание и структура этой деятельности, функционирова­ние познавательных, эмоциональных и других психических процессов, применяемых способов и приемов управления поведением студентов и т. д.).

2. Анализ лекции как вида учебной деятельности студентов (ее цели, мотивы, способы, проявляемые психические процес­сы психические состояния, их динамика и т.д)

3. Анализ занятия как совместной деятельности преподавате­ля и студентов (согласованность активности, психические сос­тояния преподавателя и студентов, контакт и взаимопони­мание, взаимоотношения и взаимовлияние и т. д.).

Глава 8. Основы коммуникативной культуры педагога

Современное состояние речевой культуры в России остав­ляет желать лучшего. Его можно расценивать как кризисное и в плане речевого этикета, и в плане обедненности лексики, неумения связно и логично выразить свои мысли или чув­ства. На нашу страну опустился «матовый» смог, расползаю­щийся в сопредельные и далекие страны; безграмотность — явление скорее типичное, чем редкое, хотя мы по-прежнему тешим себя надеждой, что русские — самый читающий народ в мире. Наши политики говорят на «канцелярите», сдобрен­ном пикантным соусом из иностранных терминов, молодежь изъясняется на тарабарском языке, лики которого так же из­менчивы, как лики моды. Стремительно летящая вниз план­ка безграмотности обусловила в значительной мере замену сочинения по литературе изложением при поступлении в выс­шие учебные заведения, кстати, этот факт свидетельствует еще и о несостоятельности школьных преподавателей лите­ратуры, которые не могут психологически перестроиться и отряхнуть с себя «прах» тоталитарной субкультуры. Островки речевой культуры сохранились в среде потомственной интел­лигенции, литературном и театральном мире. Причин тому много. Это прежде всего массовая эмиграция и геноцид цвета науки и культуры, носителей языка, чудом уцелевшие остат­ки которых уничтожила неумолимая рука времени. Это изъятие из публичного пользования и фондов библиотек многих шедевров российской литературы на долгие годы, это «же­лезный занавес» и «железное сито», отсеивавшее как плевелы лучшую часть мировой литературной продукции по идеологическим критериям. Партийное функционерство породило такого речевого монстра, как «канцелярит». Ставшее нормой и необходимостью зачитывание речей по готовому тексту не способствовало развитию ораторского искусства, а лишь по­явлению огромного штата референтов, пишущих для власть имущих. К указанному следует добавить еще и миграцион­ные процессы, массовый переезд из села в город, осваива­ние целины, «великие стройки», результатом которых стало смешение диалектных говоров, искажение произносительных и лексических норм. Эти речевые изменения в значительной мере коснулись населения европейской части и в меньшей — Уральского и Сибирского регионов, в относительной чисто­те сохранивших произносительные и лексические нормы pycского языка.

Остановимся кратко на таких отрицательных явлениях рече­вой культуры, как канцелярит, сленг и чрезмерное употребле­ние иностранных слов, упомянутых в начале раздела.

Термин «канцелярит» придумал один из образованнейших людей прошлого века К. И. Чуковский. Канцелярит возник в повседневной и официальной речи и подобно раковым метаста­зам просочился в прессу и литературу. Это своего рода жаргон, порожденный тоталитарным строем, составленный из речевых штампов, мертвый, невыразительный, из словесной шелухи ко­торого по крупицам нужно выуживать информацию, живое и полезное ядро мысли. Для канцелярита характерны:

· вытеснение глагола отглагольным существительным, пред­почтение неопределенной формы глагола личным формам;

· длинные цепи существительных в косвенных падежах, чаще всего в родительном;

· вытеснение действительного залога страдательным;

· неоправданное обилие иностранных слов;

· нанизывание придаточных предложений одного на другое;

· словесные штампы, убогий серый словарь, предпочтение длинного слова короткому, официального — разговорному, сложного — простому.

При употреблении канцелярита речь строится из штампов, как дом — из стандартных деталей. Вместо открытого автор­ского текста она изобилует цитатами. Канцелярит — язык лю­дей-винтиков, порождение безвременья. В заключение, в каче­стве примера, приведем «шедевр» канцелярита, отрывок из на­печатанного в свое время в советской прессе «Разъяснения к закону о пенсиях»: «В случаях назначения пенсий на льготных условиях или в льготном размере работа или другая деятель­ность приравнивается к работе, дающей право на указанные пенсии, учитывается в размере, не превышающем стажа рабо­ты, дающего право на пенсию на льготных условиях или в льгот­ных размерах».

Молодежный сленг в некотором роде — попытка оживить скучный язык штампов и одновременно — стремление как бы провести черту между поколениями и мировоззрениями, противопоставить себя безликости уходящей эпохи дедов и от­цов, утвердить свое право на инакомыслие речевыми средства­ми. Причем из-за темпов смены поколений сленг выпускников вуза в глазах первокурсников считается устаревшим. Следует также отметить, что употребление сленга не всегда есть показа­тель духовной ограниченности, как у бессмертной Эллочки Щу­киной, персонажа знаменитого романа И. Ильфа и E. Петрова «12 стульев». Скорее это «визитная карточка», свидетельство принадлежности к той или иной возрастной группе.

Есть ли разница между жаргоном, сленгом, арго? Обратим­ся к словарным источникам.

Сленг (англ, slang): 1) то же, что и жаргон, преимуществен­но в англоязычных странах; 2) вариант разговорной речи (в том числе экспрессивно окрашенные элементы этой речи), не совпа­дающий с нормой литературного языка.

Жаргон (франц. jargon) — социальная разновидность речи, отличающаяся от общенародного языка специфической лекси­кой и фразеологией. Иногда термин «жаргон» применяется для обозначения неправильной, искаженной речи.

Арго (франц. argot) — диалект определенной социальной группы (первоначально — воровской язык), создаваемый с це­лью языкового обособления. Характеризуется специальной (узкопрофессиональной) или своеобразно освоенной общеупо­требительной лексикой (Советский энциклопедический словарь. M.: Советская энциклопедия, 1989).

Молодежный сленг сочетает в себе оттенки, присущие всем трем перечисленным языковым разновидностям, — экспрессив­ную окрашенность, отклонение от литературных норм, перео­смысление лексики с целью языкового обособления, что под­тверждает ранее высказанные предположения.

Если говорить о профессиональных жаргонах, то в речи мо­ряков, музыкантов и представителей других профессиональных групп присутствуют отдельные арготизмы как дань традиции; apro же как таковой распространен в воровской среде и употреб­ляется при необходимости работниками пенитенциарной сис­темы.

И, наконец, еще одно негативное явление современного рус­ского языка — неоправданное употребление иностранных слов, звучащих из уст политиков, журналистов, дикторов радио и телевидения, со страниц периодических изданий, ворвавшихся в наш быт и повседневную жизнь. Сникерсы, памперсы, самми­ты, фуршеты и т. д. вначале режут слух, а затем приживаются и засоряют наш язык. Когда речь идет о специальной терминоло­гии, то здесь налицо объективные причины — развитие науки и техники, информационный взрыв, появление новых понятий, технологий и слов, их обозначающих, которые приходят из «при­оритетной» страны. Другое дело — средства массовой коммуни­кации.

Если заглянуть в отечественную историю, то в ней суще­ствуют три временные иноязычные волны, захлестывавшие Рос­сию и принесшие немецкие, французские и английские заим­ствования. Это петровско-екатерининский период, 20-e, после­революционные годы и, наконец, современность. Но во все вре­мена находились люди, боровшиеся за чистоту русского языка. M. В. Ломоносов и В. К. Тредиаковский предлагали калькиро­вать иностранные слова, сделав их понятными для русского уха. В.И. Ленин высмеивал «французско-нижегородское» словоупо­требление, В. В. Маяковский — «фиаски, апогей и другие неве­домые вещи».

Чувство языка приходит к нам благодаря чтению большой литературы, созданной мастерами слова, будь то прозаики или поэты. Но, к сожалению, молодежь читает все меньше и мень­ше, да и книжные прилавки завалены сегодня в основном кни­гами, потребляемыми на «гастрономическом» уровне.

Для педагога язык — прежде всего рабочий инструмент, сред­ство донесения учебной информации до аудитории, но это еще и средство эмоционального воздействия и средство воспитания, в том числе и формирования языковой культуры студентов.

Дата добавления: 2015-03-31