Тайна воспитания сердца - в управлении детской радостью. 8 страница. все на свете или красиво, или некрасиво

все на свете или красиво, или некрасиво.

И не путай! И не ищи середины! Выбирай честное, доброе и красивое.

Ведь представление детей о мире складывается не столько от наших разговоров о нем, сколько из тех реальных выборов, которые делает сам ребенок.

Психолог Лоренс Колберг выделил несколько уровней морального сознания у ребенка, подростка и юноши, несколько уровней обращения со своей совестью.

Первая стадия - ориентация на наказание и награду. Если ребенку удается избежать наказания, это ценно для него само по себе. Нетрудно заметить, что многие люди на всю жизнь остаются на этом первом, низшем уровне морального развития. И мы, применяя политику кнута и пряника, закрепляем этот слабейший способ обращения с совестью.

Вторая стадия - человеческие отношения рассматриваются так, как обмен товарами на рынке: ты испачкал мою тетрадку, я порву твою.

Третья стадия - ориентация на хорошего мальчика, хорошую девочку. Ребенок на этой стадии убежден, что хорошее поведение приятно людям.

Четвертая стадия - уважение к законам, к порядку, к авторитету, к правилу. Человек поддерживает установившийся социальный порядок, правилом поведения считает выполнение своих обязанностей. Кажется, что это высшая ступень морального развития; но нет, есть еще и пятая стадия, и шестая.

Пятая стадия - человек стремится понять законы как условия общественной жизни, критически изучить их.

Шестая стадия - человек ориентируется на универсальные этические принципы, самостоятельно выбирает их, стремится найти общие принципы справедливости. Другими словами, он стремится жить по правде.

"С точки зрения морали, - писал известный наш философ О.Дробницкий, - человек может быть прав, поступая вопреки общепринятой норме, и он может оказаться виновен, даже если во всем следует диктату заведенного порядка".

В идеале ребенок должен поступать не как все, а как должно, подчиняясь только одному судье - своей собственной совести.

Это, а не что-нибудь другое называется умом и самостоятельностью. Но интересно, что ребенок, как показывают исследования, не может перейти сразу на высшие стадии сознания, его ум и совесть не позволяют сделать это. Поэтому бранить ребенка за то, что он несамостоятелен во взглядах и поступках, - занятие такое же нелепое, как если бы мы ругали первоклассника за то, что он не десятиклассник.

Что у каждого человека есть представление о мире, это очевидно. Но подлинным открытием, одним из самых крупных гуманитарных открытий ХХ века было "представление о себе", "я-концепция". Тысячи исследований проведены, тысячи книг написаны!

Представление о себе - это не самооценка, не самоуважение, не самоанализ, это именно представление, другого слова не скажешь. Представление, внутренний образ самого себя. Я-образ. Наше внутреннее нравственное лицо, в которое мы иногда и не вдумываемся, и не всматриваемся - ведь не всякий же любит смотреться в зеркало. Но свое лицо чувствует каждый.

Человек редко спрашивает себя, какой он; но он всегда знает, чувствует, представляет себе - себя. Мальчик по имени Коля Петров не думает про себя: "Я честный и добрый человек". Но Коля Петров чувствует себя честным и добрым человеком - и он действительно стремится быть добрым и честным. Он страдает, когда ему это не удается.

Обратное: если некто ворует и пьет и знает про себя, что он вор и пьяница, если таково его представление о себе, - ему с трудом помогут тюрьма и клиника, пока не переменится каким-то образом его представление о себе: "Воровать я не могу. Я не вор".

Прежде думали, будто человек не вор, потому что он не ворует. На самом деле он не ворует потому, что он знает о себе: он не вор. Это тонкое, не сразу понятное различение приводит к очень важным педагогическим последствиям.

Ведь если человеку, подобно гоголевскому чиновнику, представляется, будто он испанский король, то он и ведет себя соответственно: не встает перед директором департамента ("...Чтобы я встал перед ним - никогда!") и расписывается на важной бумаге "Фердинанд VIII". Попробуйте заставить дрожащего чиновника не вставать перед начальством - нет такой возможности, кроме одной: внушить ему, что он выше своего начальника. Чтобы он сам в это верил.

Психолог пишет: "Если человек считает себя очень сильным, он принимает такие вызовы, которых охотно избегают другие... Напротив, человек, который считает себя слабым, болезненным, повышенно чувствителен к усталости... Если с человеком обращаются как с нижестоящим, он часто приходит к представлению о себе как о низшем существе, и его поведение может стать инфантильным... Все, что делает или не делает человек, в очень большой степени обусловлено его концепцией самого себя... Сознательное поведение является не столько проявлением того, каков человек на самом деле, сколько результатом представлений человека о самом себе..." (Т.Шибутани. Социальная психология).

Значит, чтобы изменить поведение ребенка, я могу лишь одно: влиять не на это поведение, а на я-образ, который постепенно складывается в сознании ребенка, становится основой его поиска правды о себе. Поведение ребенка - знак, сигнал, по которому мы можем судить, правильно ли идет воспитание. Но очевидно, что для получения хороших вестей мы должны действовать не на сигнал (поведение), а на самый источник вестей, на я-образ.

Лермонтовский Печорин пишет в дневнике: ":Такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных свойств, которых не было; но их предполагали - и они родились. Я был скромен - меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли; я стал злопамятен; я был угрюм, - другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, - меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, - меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекла в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца; они там и умерли. Я говорил правду - мне не верили: я начал обманывать:"

Потрясающая драма! Она часто происходит на наших глазах. Нам кажется, будто мы видим в ребенке дурные свойства, а на самом деле эти дурные свойства рождаются именно оттого, что мы видим их. Нам кажется... - и так далее, просмотрим еще раз подчеркнутые мною фразы.

Чтобы у ребенка было хорошее представление о себе (и, следовательно, поведение), мы обязаны думать о нем, о ребенке, хорошо, и только хорошо.

Ничего дурного о ребенке - ни в глаза ему, ни за глаза.

Говоря дурное в глаза ему, мы не приносим ему пользы.

Говоря дурное о ребенке за глаза, мы укрепляемся в своем плохом представлении о нем и тем наносим вред ребенку.

Воспитатель - пессимист? Это его личное дело. Жизнь представляет широчайшие поля для пессимизма.

Но он не имеет права быть пессимистом по отношению к ребенку.

Наш ребенок плох не потому, что он плох, а потому, что мы его видим плохим. И чем хуже он в наших глазах, тем хуже он в своих собственных глазах, тем хуже он ведет себя. У нас плохое зрение, а расплачивается за это ребенок.

Запретим себе бранить ребенка хоть неделю, и, если хватит выдержки, мы с удивлением увидим, насколько мягче, добрее, послушнее, веселее и лучше станет наш сын. Это покажется чудом, но чуда нет - просто мы на неделю сошли с ложного пути воспитания и стали на истинный, и эффект не замедлил сказаться. Мы только одну неделю поддерживали честь и достоинство ребенка, охраняли честь в его глазах - и ребенок воспрял. В наших отношениях появилась правда.

И в народной педагогике живет убеждение - человек ведет себя в зависимости от того, каково его представление о себе: "Говори человеку "свинья", "свинья", он и захрюкает".

Кто не видал, как расцветает человек, когда его любит любимая?

Но мы скупы на похвалы, мы "честные", мы боимся испортить ребенка, мы раздражены житейскими неприятностями. Ребенок нас огорчает своим неумением, своими капризами, своей неряшливостью, своей медлительностью, своим непослушанием: И пошли холодные взгляды, замечания, одергивания, брань - не так, не так, не так, не так ты все делаешь, не умеешь ты ничего, дурной ребенок, глупый, хуже других детей.

Девочка-первоклассница идет первый раз в школу. В руках у нее большой букет гладиолусов в бумаге. Ветер задирает бумагу, девочке трудно идти.

- Мама! - просит она помощи.

Мама идет рядом, и мама говорит:

- Да неси ты, с цветами не можешь управиться, бестолковая!

Принесет девочка цветы в школу, но когда ее в первый раз вызовут, она будет молчать, потому что ей семь лет твердили, что она бестолковая. И учительница подтвердит мамины слова и тоже рассердится: "Да сядь, какая бестолковая!"

В сердцевине представления о себе - совесть человека. Даже самые трудные дети сердятся, возмущаются, когда им говорят: "Бессовестный!" Это слово задевает всех - оно задевает неотделимую от совести личность. Совесть - стремление к правде, и пока я чувствую связь с правдой, я - человек. Разрушить представление сына о себе как о достойном человеке - значит убить в нем совесть. Превратить ребенка в ничтожество, в ничто.

У ребенка появляется представление о себе самом как о ничтожестве: "Я ничто... Чем-то могут быть только взрослые. А вот я уже ничто чуть постарше:" - так определяет это детское состояние Януш Корчак.

Но попробуйте воспитать Ничто! Попробуйте сделать человека из Ничтожества! Невозможно это. Ничтожество бессовестно.

С самых первых дней, когда нам кажется, что ребенок нас еще не понимает - "Да ладно, он нас и не слышит!" - мы жалуемся на ребенка соседям и гостям, рассказываем, как мы замучились с ним, вздыхаем: "Горе ты мое:", старательно и тщательно превращаем душу ребенка в ничто, а потом принимаемся воспитывать его, искоренять пороки. А ведь Ничто всегда полно самых страшных и неискоренимых пороков, это другой полюс Человека. Человек - это его достоинство.

Известный наш физиолог академик А.А.Ухтомский утверждал, что в жизни действует непреложный закон заслуженного собеседника.

Вот замечательный закон Ухтомского: каждый человек встречает в своей жизни именно таких людей, каких он сам заслуживает. К благородному человеку все поворачиваются благородной стороной души, вокруг дурного все дурны. Рядом с хитрым все начинают хитрить, рядом с добрым и все отчасти добреют. Сам Ухтомский считал, что он избалован в жизни: он встречал только прекрасных людей. "И совсем неверно будет сказать, - пишет ученый, - что я видел их удивительными и прекрасными, а они не были такими. Нет, они именно были удивительными и прекрасными, только это все было скрыто от глаз других людей и толпы".

Люди удивительны и прекрасны - вот истинная правда о них. Но эта правда скрыта от всех, в том числе и от них самих, потому что не каждому встречается в жизни тот великий собеседник, для которого мы обернемся лучшими нашими сторонами.

Интимнейшая тайна воспитания! Когда ребенок попадает к хорошему учителю, то он, мальчик, поворачивается к нему лучшей своей стороной - по закону заслуженного собеседника. При долгом общении эти лучшие его свойства закрепляются, становятся прочными, и он сам превращается в лучшего человека наподобие своего учителя. И сам он, по тому же закону заслуженного собеседника, начинает видеть людей лучшими. Так распространяется добро в мире.

А.А.Ухтомский видел людей удивительными, прекрасными - и не обманывался. Это не был взгляд на мир через розовые очки, ученый видел то, что есть на самом деле, но скрыто от других, и этим видением он делал людей прекрасными. Он был умный человек, он видел в людях правду.

Увидеть человека прекрасным - значит и сделать его реально прекрасным. Тут нет хитрости, нет обмана, это происходит на каждом шагу, и каждый это знает.

Мы развиваем ребенка, помогаем ему учиться, мы приводим его к реальным успехам и улучшаем его представление о себе как о достойном человеке. Но это трудный путь, и не многим родителям он доступен. За полчаса вряд ли так уж поможешь сыну в учении.

Но ведь есть и другая возможность: мы внушаем ребенку, что он достойный, способный, умный человек, у него самого появляется стремление жить достойно. Внушаем, что он умный, он и становится умнее.

Однажды я был у любителя певчих птиц. В закрытых ящиках у него жили десятки канареек, и всех звали Дуньками. И та - Дунька, и эта - Дунька. Я удивился, отчего же так? Хозяин объяснил: когда он занимается с одной канарейкой, он приговаривает: "Дунька, Дунька! Хорошая Дунька!" - а другие канарейки слышат это и - завидуют. И оттого хуже поют. А если все канарейки - Дуньки, то они и думают, что это с ними занимается хозяин, что и они - хорошие... И они хорошо поют.

Даже канарейке приходится внушать, что она хорошая!

И собаке каждую минуту твердят: "Хороший пес, хороший!" Отчего же детей мы всё упрекаем да попрекаем?

Сухомлинский писал: "Никакой воспитатель не может утвердить в душе ребенка хорошее, если сам ребенок не стремится к этому", - первая мысль, первый шаг. И следом второй: "Но это стремление есть только там, где коллектив и воспитатель видят в ребенке прежде всего хорошее".

Трудный ребенок? Непослушный? Неподдающийся? Вот единственный способ исправить его: надо увидеть его хорошим и дождаться, пока он сам не станет стремиться к хорошему. Тогда он реально изменится к лучшему.

Нам кажется важным доказать ребенку, что он все делает не так: не туда пошел, не то взял, не так ест, не так, не так... Нам кажется, будто мы вкладываем ему свой ум, а на самом деле мы разрушаем его способность думать. Если ребенок примет все эти "не так", он будет смят, разрушен, подавлен, его ум замрет. Но он спасается. Он закрывается от нас. И все слова - как горох об стенку.

Предположим, мы правы и наши упреки справедливы. У других дети как дети, а наш все делает не так. Но мы же хотим, чтобы он все делал "так"? У нас нет другой цели? Значит, у нас нет и другого средства, кроме одного: переменить тон и сказать: "Ты молодец, старайся еще". Ребенок пьет эти слова как бальзам, они необходимы ему для поддержания сил. Теперь мы его союзники, и мы можем не торопясь добиться от него всего, что нам нужно.

В воспитательных целях приходится иногда сбивать слишком высокое мнение человека о себе (особенно среди взрослых, когда они зарываются). Но ведь и в этом случае мы действуем на представление о себе, а не на что-нибудь другое. Мы говорим: "Посмотрите на себя!" И на собраниях требуют: не переходите на личность. Поступки осуждают, а личность неприкосновенна.

Вычеркнем из нашего лексикона слова, относящиеся к личности: "лентяй", "неряха", "да что ж ты у меня такой глупый". Ребенок может лениться, может сказать и сделать глупость - но он не лентяй, не грубиян, не глупый, не вор, не дурак, не растяпа. Нельзя говорить ребенку: "Ты вообще такой" - одно "вообще" может навсегда сделать его дурным человеком.

Н.К.Крупская рассказывала, что, когда ей было одиннадцать лет, инспектор внес ее в разряд неуспевающих, "и на долгие годы ушла у меня вера в свои силы, надорвались надолго нервы", - писала она. И дальше: "Потом, когда я стала учительницей, я знала - надо щадить слабых ребят, не давать им заметить, что они менее способны, чем другие... Старалась незаметно вдохнуть в них веру в свои силы... И удавалось таким путем подтягивать слабых. Что это было? Мой субъективный подход к детям? Нет. Лучшее учительство моего времени считало, что именно так надо подходить к ребятам".

Ничего нового, ничего удивительного. И во времена Крупской, и прежде тех времен, и всегда лучшие учителя и лучшие родители справлялись с недостатками детей одним и только одним способом: внушая им веру в себя, возбуждая желание стать лучше.

"Педагог должен уметь не заметить некоторых выходок и научить ребят не придираться, подходить друг к другу "по-человечески", - пишет Крупская. - Нет большего преступления, как подшивать действиям ребят плохие мотивы".

"Надо понять, что подшивать ребятам желание обмануть, нахулиганить, украсть и т.д. - значит воспитывать лжецов, хулиганов, воров".

Мы все уверены, что должны быть объективны к детям, а так как немногие из нас ведут себя идеально, а мы - люди "принципиальные" и недостатков не терпим, то мы и сосредоточиваемся на недостатках, не понимая, что тем самым губим своих детей, "воспитываем лжецов, хулиганов, воров".

На эти две точки психики, на представление о мире и представление о себе, мы можем действовать непосредственно. Способности с трудом поддаются развитию, ценности не всегда удается передать, душа и дух запрятаны глубоко в недрах личности, а представление о мире - вот оно, в "наружном слое". Поначалу оно почти целиком зависит от родителей. Ведь в первое время весь мир ребенка - это его мама, папа, бабушка, дедушка - семья.

Не из мира, а из своего представления о мире черпает ребенок материал для развития.

Если в глазах ребенка и мир кажется справедливым, и он сам представляется себе достойным человеком, то он вырастает сильным и уверенным в себе. Это лучшие люди - те, для которых и мир достаточно хорош, чтобы за него бороться, и сами они достаточно хороши, чтобы чувствовать себя нужными людьми. При других вариантах, указывают психологи, начинаются затруднения. Если "мир хорош, а я плох", человек всю жизнь словно дитя, он обижается там, где надо действовать, и постоянно стремится доказать себе и людям, что он тоже хорош. Сочетание "мир плохой, и я плохой" делает человека несчастным. А сочетание "мир плохой, а я хороший" может породить преступника. С таким человеком никогда не договоришься: все доказательства заранее отвергаются, потому что все мы, с точки зрения такого человека, принадлежим к дурному миру. Известные формулы психического, умственного, нравственного, духовного здоровья звучат так: "Ты хорош, но не лучше других", "Ты хорош, и мир хорош".

Вот это и есть умный взгляд на мир и на себя. В.А.Сухомлинский эту же самую мысль выразил в таких сильных словах: "Помните, мать и отец, воспитатель и ученый-педагог, что... единственная реальная движущая сила воспитания - стремление быть хорошим. Ни на что другое опираться нам нет возможности, все другое - пустопорожняя болтовня".

Понимаете? Не так обстоит дело, что одна педагогическая вера правильна, а другая ложна; нет, надо сказать жестче: стремление быть хорошим, то есть стремление быть правдивым, добрым и красивым, то есть духовность, - это единственное, на что мы можем рассчитывать, воспитывая детей, а все остальное - пустопорожняя болтовня.

Ну что же делать, коли это так?

Если выбирать самое короткое, самое поэтичное и самое точное определение человека, то воспользуемся пушкинскими строчками:

Ты, коему судьба дала

И смелый ум, и дух высокий...

Из многих качеств ума Пушкин больше всего ценил смелость его. Смелый - тот, кто смеет, не боится. Трусость, овладевая человеком, проникает и в сердце, и в ум, подавляет и мысль, и желание, и становится он, иногда с детства, как те ханские жены в "Бахчисарайском фонтане", о которых сказано:

Нет, жены робкие Гирея,

Ни думать, ни желать не смея,

Цветут в унылой тишине...

"Ни думать, ни желать не смея..." - не про наших ли с вами детей это сказано? Нет?

Ум и желание, ум и чувство, ум и воля сведены в один узел, они не поддаются воспитанию по отдельности. Спрашивают: "Что делать? Мой такой безвольный!" Все мечтают о волевых детях. Словно в воспитании, как в медицине, есть на каждую болезнь свое лекарство: одно от сердца, другое от головы ("Дайте мне, пожалуйста, что-нибудь от головы", - просят в аптеке).

Мы говорим о чувстве: это сила желания.

А воля?

Мы часто поступаем "помимо своего желания", "вопреки своему желанию", "против своей воли", "подчиняясь чужой воле". Или так мы еще говорим: "Усилием воли заставил себя..." Как будто два действующих лица в каждом из нас, как будто желание - мое, а воля всегда чуждая мне, словно в сказке: "По щучьему веленью, по моему хотенью..."

"Щучье веленье" - это сознательное, умственное желание, "мое хотенье" - это безотчетное сердечное желание. Веление командует (если хватает сил) хотением, веление, воля - это желание желания, это желание определенного, умом желаемого желания, это усиление, напряжение сердечного желания. Своя воля у сердца ("желаний своевольный рой"), свою волю имеет в своем распоряжении ум - это воля направлять желания. Сердечное желание - мускулы, а воля - их напряжение.

Желания возникают и пропадают, а воли складываются, вычитаются, соединяются, умножаются - совсем как физические силы. Родители могут прибавить свою волю к воле ребенка, а могут вычесть свою волю из детской - и, бывает, ничего не остается. Подавленное существо, не смеет ни думать, ни желать...

Чувство - сила желания, воля - напряжение желания. Добавим, что желание растет с уверенностью человека в себе и в своем представлении о мире - уверенностью, которая дается умственным постижением себя и мира, знанием, опытом. Тогда можно составить такую формулу, объединяющую ум, сердце и волю:

ВОЛЯ = ЧУВСТВО x УВЕРЕННОСТЬ

Из формулы вытекает несколько интересных следствий, решительно всем известных; но в этой книжке вообще нет ничего такого, чего не знали бы все, кто умеет воспитывать детей. Я хочу лишь показать непреложность всем известных истин, показать, что нарушение естественных законов воспитания неминуемо ведет к дурным результатам.

Прежде всего из формулы видно: нельзя, чтобы чувство или уверенность равнялись нулю, - тогда волевое усилие невозможно.

Заставляя сына-школьника сесть за уроки, мы упрекаем его: "Безвольный! У тебя совсем нет силы воли!" На самом деле у него нет не воли, а веры, уверенности в том, что его усилия к чему-нибудь приведут. Волевое усилие в этом случае практически невозможно - хоть кричи, хоть бей, хоть сам плачь, хоть доведи до слез ребенка. Надо увеличить его веру в результат, в успех - уговорами или помощью. Иногда родители заманивают ребенка посулами: "Получишь хорошие отметки, куплю велосипед". Ожидаемым результатом становятся не знания и даже не отметки, а подарок. Но если сын верит родителям и если он отстает не безнадежно, то он может и позаниматься, отчего бы и нет? Однако и в этом случае решающим является уверенность, вера в то, что его не обманут. Примерно того же добиваются родители, когда они угрожают суровыми наказаниями за плохие отметки - ребенок садится за книги, чтобы избежать наказания, в этом результат, в который он верит. Так, собственно, учит школа: она наказывает за невыученные уроки плохими отметками. Когда их ставят справедливо, ребенок уверен в том, что за невыученный урок он получит плохую отметку, за выученный - хорошую, и он способен на волевое усилие. Когда же он не верит в справедливость отметок ("Учи не учи, все равно больше тройки не поставят"), то он перестает заниматься - и не потому, что он лентяй, а потому, что это противно человеческой природе: уверенность, равная нулю, уничтожает возможность волевого усилия.

Чтобы ум и умственные способности развивались, ребенок должен верить в успех своих занятий или хотя бы в справедливость учителя.

Но та же формула подсказывает и другой путь: чувство, интерес к учению. Если у ребенка не хватает воли, мы стараемся вызвать интерес, и чем больше он будет, тем легче садиться за уроки. На вопрос о том, как победить лень, Макаренко отвечал, что это можно сделать лишь постепенным развитием интереса. В раннем подростковом возрасте, примерно в четвертых - седьмых классах дети могут учиться только по интересу, и ничем другим учиться их не заставишь. Но как раз в это время интересы их находятся обычно очень далеко от учения...

Когда есть интерес, воля растет как бы сама собой, так что ее трудно назвать волей. Это самый верный способ учиться: учение с интересом, с любовью к науке. Я описал его в книжке для детей "Учение с увлечением". Это же и самый верный способ работать: работа с увлечением. Мы часто восхищаемся трудоспособностью великих людей, нам ставят их в пример: вот, мол, человек всю жизнь отдал искусству, науке, борьбе. Гении действительно великие труженики, но, как правило, им не приходится заставлять себя, у них великая любовь к своему делу, страстная увлеченность. Природные дарования дают им возможность добиваться исключительного успеха, отсюда их великая вера в результат, уверенность в себе, отсюда - интерес и воля. В формуле сердца все три составляющие (воля, чувство, вера) вырастают до огромных размеров, и мы говорим - гениальная трудоспособность.

Повернем ту же формулу по-другому, и мы увидим, что чувство обратно пропорционально уверенности - вере и надежде. Когда желание сильно, а надежды исполнения его мало, чувство возрастает. Так слишком страстный болельщик, до последней минуты надеявшийся на победу любимой команды, вдруг, при финальном свистке, мгновенно и окончательно теряет надежду, чувство его возрастает до бесконечности, а так как именно чувство связано с сердечной деятельностью ("сердце сильно бьется"), то человек дома, у телевизора, получает инфаркт. Так не раз погибали люди. Мгновенное крушение всех надежд, неожиданное известие о потере любимого вызывают сильнейшую вспышку чувства, шок - они и в самом деле смертельно опасны для человека.

По этой причине мы должны, воспитывая ребенка, как можно больше питать его сердце калорийной духовной пищей - верой и надеждами. Чем больше верит ребенок в родителей, учителей, чем надежнее его жизнь, тем меньше, при одних и тех же нормальных чувствах, напряжение в сети, меньше чисто волевых усилий приходится употреблять ребенку, чтобы справиться со своими чувствами, и он растет спокойным человеком, способным и на сильное чувство, и на решительное волевое усилие. Ребенок не подключен к какой-то сети, питающей его психику, его внутренний мир скорее похож на аккумулятор, который может и разрядиться, - и тогда напряжение садится, воли нет, одни только чувства, да к тому же и отрицательные. Психика расшатана, ребенок становится дерзким, дерганым, диким. Тут-то родители и бросаются к педагогам: "Что делать с ребенком?" - и слышат в ответ, что надо лучше смотреть за ним, не оставлять без наказания его дикие выходки, внушать ему, что такое хорошо и что такое плохо, и учить обуздывать свои чувства... Нелепость!

Но из той же формулы вытекает, что когда у человека безграничная вера в себя, в успех, то он почти и не нуждается в чувстве. Интересом становится исполнение желания, а люди вокруг, а мир сами по себе никакого чувства не вызывают. Происходит как бы короткое замыкание:

ВОЛЯ = УВЕРЕННОСТЬ

Чувству здесь нет места, и человек добивается своих целей за счет других, даже не замечая, не чувствуя этого. Он не способен понять чужие чувства, потому что его собственные сведены до одного: до чувства желания добиться цели.

Представим себе сверло. Можно сказать, что у него стопроцентная уверенность в себе. Заставьте его сверлить неподдающийся мрамор, оно, сверло, с той же бодростью начнет крутиться - хотя тут же и сломается. У сверла нет сомнений!

Для дела, для успеха, для достижения цели необходима воля, а без чувства можно обойтись - если человек как сверло, как машина. Для человеческого же успеха чувство, любовь необходимы. У некоторых людей всякое желание тут же превращается и в действие, в попытку действовать, - и никаких тебе чувств. Так бывает в любви: мужчина любит женщину, добивается ее, женится на ней, все для нее делает, окружает ее заботой - но он не любит, он лишь действует. У него одно лишь желание добиваться своих целей и огромная уверенность в том, что все доступно, все возможно. И женщина, у которой все есть, которой все доступно и все возможно, погибает душой - мы говорили об этом.

Когда мы с детства нацеливаем ребенка на успех и только на успех, на хорошие отметки, на спортивные достижения, на победу в драках, когда мы хотим, чтобы наш ребенок был "в порядке", когда мы растим делового парня, то все, что неуспех, кажется нам "эмоциями", чем-то несущественным. Так мы лишаем ребенка теплоты души, губим его способность любить.

Бывает, что родители не заботятся о детях, не дают им достаточного образования, и, вырастая, дети укоряют отца и мать. Но криком кричит, но воем воет выросший человек, если родители не научили его любить, если он не чувствует себя способным полюбить.

Бесчувственный - безнравственный. Потому и говорят, что страдание просветляет душу. Горе, потери, крушение надежд уменьшают опасную уверенность в себе и в мире, и сейчас же возрастает чувство, способность чувствовать, - человек начинает замечать людей вокруг себя.

Все, что относится к воле, называется словом "характер". Бесхарактерный - безвольный.

Все, что относится к чувствам, называют словом "темперамент": горячий темперамент, холодный, нет темперамента - не способен на сильные и быстро возникающие чувства. Про северные народы говорят, что они обладают сильным характером, про южные - что им свойствен горячий темперамент.

Дата добавления: 2015-03-31