Тайна воспитания сердца - в управлении детской радостью. 12 страница

Ребенок должен видеть, что мне ничего не жалко. Я нерасчетливо щедр, я не храню вкусные вещи ни на будущее, ни для гостей. Есть - пожалуйста.

Чем позже ребенок освоит житейскую механику "ты - мне, я - тебе", тем лучше. Я знаю семью, где отец, возвращаясь домой после работы или после долгой отлучки, никогда не привозил ничего детям, чтобы они не кидались к нему со словами: "Что ты принес?" Чтобы они не думали, будто отец обязан приносить. Иногда, раз в году, он появлялся с ящиком яблок или апельсинов, наверное, премиальные получил. Для питания детей нужно по яблоку в день, для воспитания - ящик яблок за все детство. В семье, о которой я рассказываю, родители не дарили детям подарки даже на день рождения, но устраивали щедрые праздники для детей.

Дети могут и не знать, сколько получают их родители и что почем стоит, но они должны знать, что денег в доме в обрез и поэтому просить о покупках нельзя, да и бесполезно: коли нет денег, так что же говорить? Они должны также знать, что при первой возможности родители ничего для них не пожалеют - вот и дорогая вещь, вот и дальняя экскурсия с классом. В таких семьях ребенок ни разу не произнесет фразу "мама, купи" или "мама, дай". Все, что нужно, покупают или дают родители, не ожидая детского унижения, боясь его; покупают и дают с радостью оттого, что у них есть такая возможность; а когда возможности нет, то здесь умеют не слишком огорчаться, и дети не умирают, не страдают, не хнычут и не плачут: нет так нет, что поделаешь.

Выдача денег на неделю, вроде зарплаты, вряд ли разумна. В этом случае я становлюсь должником детей: пришла суббота - гони пятерку. А если у меня ее нет, значит, я виноват перед детьми? В нормальной семье, повторяю, никто никому ничего не должен, но все верят в доброжелательность каждого.

Говорят, что при еженедельной выдаче дети учатся правильно расходовать деньги. Но бережливость зависит не от количества денег, а от многих качеств характера. И так ли уж надо приучать детей копить деньги, рассчитывать и вообще заниматься деньгами? В доме Марины Цветаевой, в ее детстве, детей заставляли мыть руки каждый раз, когда они брали деньги. Многие житейские умения сами приходят со временем, и вовсе не обязательно приучать детей ко всему, необходимому в жизни. Кроме того, какую бы сумму мы ни установили, всегда понадобятся и еще деньги на непредвиденные расходы, так что проблема остается.

И не будем торопиться заменять одну вещь другой, новой. Порвались ботинки? Ладно. Мальчик, будут деньги, куплю новые, а пока походи так. Прорвался локоть на рубашке, мама занята сейчас? Ты закатай рукава: Потерял портфель? Как же ты умудрился? Но всего два месяца осталось учиться, завертывай книги в газету.

Ребенок должен привыкать к лишениям, но к естественным лишениям, а не к педагогическим.

Женщина советуется:

- Дочка, ей семнадцать лет, просит купить сережки за сорок рублей. Покупать ли?

- А у вас есть деньги на сережки?

- Есть.

- Так в чем же проблема?

- А хорошо ли, педагогично ли?

Странные рассуждения: Если сережки некрасивые или у дочки много украшений и они валяются, если это пустая трата денег, то зачем покупать? А если вещь красивая, украшений у девочки нет и деньги есть, то почему не купить? А главное, все равно ведь купит! Посетуют, проведут серию длинных речей на тему "а я в твои годы:", доведут всю семью до нервного истощения и все равно купят, и тем продемонстрируют дочери, что мама просто жадничала. Мало того, что купят дочери сережки за сорок рублей, так мама еще в жадных будет ходить.

Но мама, моя собеседница, не сдается:

- А вот американские миллионеры, - говорит она, - никогда не дают своим детям лишних денег и ничего им не покупают - пусть сами зарабатывают!

Довод кажется неотразимым.

- Но, - говорю я маме, - если уж мы коснулись темы, о которой знаем лишь понаслышке (а именно о семейных нравах миллионеров), то понаслышке же скажу, что, насколько мне известно, миллионеры не внушают при этом своим детям, что человек человеку брат, а говорят: делай деньги. Вы же, - говорю я, - не внушаете своей дочери, что каждый рубль надо вложить в дело так, чтобы он принес два рубля? Нет? Так при чем же здесь американские миллионеры?

Покупать или не покупать дорогие вещи - это вопрос наличных средств, а не педагогики. В обычной семье денег на дорогие вещи не хватает, и этим все решается. Дети у нас не на сдельщине. Мы хотим, чтобы они выросли трудолюбивыми, мы приучаем их к труду, но не потому, что купили магнитофон. Была возможность - купили, не было бы возможности - не купили бы, а трудиться дети все равно должны. Но покупать магнитофон, потом попрекать за это? От таких попреков и рушатся добрые отношения с детьми и вырастают люди, глубоко убежденные в том, что и весь мир держится на принципе "ты - мне, я - тебе" или "мы - вам, вы - нам". Если бы все воспитание сводилось к тому, что не надо покупать детям лишнее, как легко было бы воспитывать!

Старшие дети ни разу за всю их детскую жизнь не попросили: "Папа, купи!" Я и слов-то таких не слышал. Но вот Матвей, он растет один, и, словно в наказание нам, словно для равновесия, он на каждом шагу: "Купи!" Купи мороженое! Купи шоколадку! Купи, купи!

Я мучился, мучился, потом придумал.

- Матвей, - сказал я, - будем говорить по-другому. Как что захочется, ты говори: "А давай мы купим мороженое, а?", "А давай мы:".

Странно, но подействовало! Словами "давай мы" он втягивает меня и сам втягивается в обсуждение. "Купи" - приказ, тут говорить не о чем. "А давай мы купим" - совсем другое дело.

А с пяти лет я стал водить его в "Детский мир", где игрушки. Раз или два в месяц мы идем. Сначала я боялся, думал, замучит своими "купи". Оказалось - нет. Только скажешь, что дорого, - и повторять не приходится. Рядом продается огнедышащий десятирублевый автомат, чудо, а не вещь, а мы покупаем игрушку за пятьдесят копеек. Мальчик весь подбирается, сосредоточивается, держит в уме: "Если ту машинку купили, то можно еще этих солдатиков?" И ни разу мы с ним в "Детском мире" не поссорились, и ни разу он не ввел меня в расход больше, чем на три-четыре рубля. Только надо покупать не одну игрушку, а три-четыре, и нельзя быть расчетливым: "У тебя же есть! Зачем тебе?" Полное доверие, он выбирает, я, если могу, покупаю.

И я точно знаю: вырастет мальчик - и никогда не потребует он дорогую, не по карману, вещь.

Бедный или богатый, ухоженный или запущенный, но красивым наш дом может быть всегда, это доступно всем.

В Тарханах, в лермонтовской усадьбе, есть изба дворового человека, превращенная в музей. Привычно слышать: серая изба: А на самом деле - какое богатство красок! Изумрудные флаконы, яркая расписная посуда, цветные изразцы, вышитые полотенца - все яркое, и нет ни одного неукрашенного предмета. Все деревянное покрыто резными узорами, все матерчатое - вышивками, все стеклянное - цветное, все глиняное - расписное. Все, что сделано руками, все красиво, во всем стремление к красивому.

А наш дом?

Развенчали как мещанское вышивки, дорожки, герань и фикусы - появились дома с пустыми стенами, пустым полом, с бедной стандартной утварью, с клеенками вместо скатертей, с покупными безликими полотенцами вместо вышитых. Дома обеднели по цвету, обеднели линиями, узорами, орнаментами, украшением. Новый модерновый стиль не прививается, потому что и новый стиль - это стиль, а не что попало, и стильные вещи дороги и редки. Нового нет, и старое не поддерживается - как сделать дом красивым? И как хорошо, если встречается ребенку в детстве какой-то, пусть и замкнутый, мирок, где все красиво! Что это - чужой дом, куда ребенок ходит в гости и где решительно все кажется ему красивым? Или Дворец пионеров, где он занимается? Или уголок в саду? Маленькие девочки устраивают "домики": кусочек стекла в земле, а за стеклом засушенный цветок. Крошечный уголок, уголок красивого. Уголок, где решительно все красиво.

Вот самый простой способ поддерживать чувство красивого: украшать обеденный стол. Как бы мы ни торопились, как бы мы ни устали, но никогда не позволим себе и детям сесть за неубранный стол, не позволим есть как попало, не переменяя тарелок. Одна минута - расставить все на столе красиво. А может, убрать стол цветами, салфетками, красивым кувшином, хоть он и не нужен? Не будем думать о том, кто за кем ухаживает, кто кому подает, - должно быть красиво, это обязательно! Поразительно, как действует на детей, особенно на подростков, когда в их доме едят красиво. Им начинает казаться, что их дом отличается от всех других домов.

И даже если в доме все будет вверх ногами, на кухне должно быть чисто, красиво и уютно.

А вещи? При самом небогатом ассортименте все же можно собрать, выбрать красивое. Художники-прикладники говорят, что они могут сделать сервиз, от которого у всех будет хорошее настроение. И могут сделать такой сервиз, что, как поставишь его на стол, все начнут ссориться и сами не будут знать, отчего ссорятся:

Хороший способ проверить, покупать или не покупать вещь: представим себе, что она принесет в дом - мир или ссору, успокаивает или возбуждает чувство неловкости, неустроенности? От самой ценной и нужной вещи откажемся, если она раздражает. И ничего не жаль для вещи, которая приносит радость.

Как бы ни было трудно, а все же в наше время ребенка можно одеть красиво. Приходилось встречать ребят-подростков, испытывающих большие затруднения в жизни. Мама волнуется, мама спрашивает, что делать: угрюм, застенчив, необщителен: "Да оденьте вы его получше, постарайтесь", - приходилось отвечать. И действительно, приодели парня, и стало ему много легче.

Нет возможности приобрести дорогое платье? Но не будем по крайней мере ханжами, не будем упрекать: "У тебя одни наряды на уме". Стремление одеваться модно, выглядеть красивым и красивой далеко не всегда признак пустоты. Представляю себе, как десятилетняя девочка идет к подруге на день рождения - настоящий консилиум дома, военный совет: как ей одеться? Что больше к лицу? И хотя бы одна красивая, ценная вещь должна быть у ребенка. Женщина рассказывала: "Мы жили вдвоем с мамой, жили бедно, но у меня всегда были лучшие туфли в классе".

Детей, конечно, одевают по возможности хорошо, но родители должны быть одеты лучше. Ребенок страдает, если он плохо одет, но он умирает от стыда, если плохо одеты родители. Когда родители одеты со вкусом, у ребенка есть надежда, когда же родители одеты плохо - ребенок боится такого же будущего. Он начинает требовать одежды непомерно. Есть люди, которым к лицу все модное. Что ни наденет - прелесть. Есть дети, которым приходится быть более строгими в выборе одежды. Трудная наука быть красивым - узнать, что годится тебе, а что не годится, и какой цвет - твой, и какая прическа - твоя. Если эту науку обойти - дети будут потом страдать всю жизнь.

И вот где еще красота: осанка, движение, физическое развитие и просто манеры за столом! Внешняя красота зависит от внутренней, но и внутренняя, духовная красота тоже зависит от красоты внешней, особенно от осанки и манер; они взаимозависимы, эти два вида красоты. Бернард Шоу показал в "Пигмалионе", как можно создать совершенно нового человека, если изменить его произношение и манеры. Более поразительного примера воспитания не знает мировая литература. А учитель маленького Гете добивался от него красивого почерка, потому что, считал он, почерком образуется характер.

Один знакомый мне семиклассник убежал зимой из дому. Объявили розыск, парня нашли где-то в поле, чуть не замерзшим, привели домой, отогрели.

- Куда же ты бежал?

- В Южную Америку.

-?!

- А там нет обязательного образования, я в газетах прочитал...

Где тот ребенок, который выучился потому, что его принуждали? Спрашивать уроки с десятиклассника, который не делал их с шестого класса, - бессмыслица. Не может он готовиться к экзаменам, если прежде не учился, а только сидел в школе. Поэтому каждый родительский упрек, сам по себе справедливый, нагоняет на парня лишь тоску. Он и рад бы учиться, да не может, так неудачно сложилась его школьная судьба. Что теперь - его же и проклинать? Его же и виноватить? Ему же и закатывать ежедневные скандалы, которые ни на шаг не продвигают дело, а лишь вызывают озлобление?

Воспитание, при котором не учитываются уже сложившиеся обстоятельства, а продолжают настаивать на общих правилах, теряет силу. Да, дети должны учиться, обязаны учиться, это важно и для них, и для страны. Все верно. Но надо исходить из наличных обстоятельств. Ведь неучение - всегда вина ребенка и всегда его беда. Чего же видеть только вину, а на беду закрывать глаза?

Много лет назад мне было поручено составить текст для фильма режиссера В.Виноградова "Час ученичества". Там был такой эпизод: девочка-семиклассница учила маленьких рисовать зайца. "Зайца рисовать очень просто..." - начала она, показала на доске, как же его рисовать, а потом ходила вдоль парт и помогала первоклашкам одному за другим. Девочка эта была прирожденная учительница. Всматриваясь в ее работу, я понял - у нее есть простое педагогическое правило, оно в трех словах:

- Внушай уверенность и помогай!

Позже, после выхода фильма на экран, я встречал эту формулу и в педагогических трудах:

- Внуши уверенность и помоги!

Помоги! Не бойся помогать! Отбросим пустые соображения на тему "Что же из него вырастет, если он привыкнет пользоваться чужой помощью". Если мальчик нуждается в помощи сегодня, то сегодня и поможем ему, а там будет видно.

Усвоение учебного материала состоит из трех частей: восприятие, схватывание и переработка. Иногда самые умные из детей плохо учатся лишь из-за того, что они с трудом воспринимают материал. У них хорошая память, они умны, но как будто барьер вокруг ума возведен, не пробьешься: не понимают на слух. Другие легко усваивают материал на слух, но душа их не принимает печатного слова. Такие дети, сколько ни бейтесь с ними, очень медленно читают. Иногда бывает достаточно прочитать девятикласснику страницу, и он тут же все поймет, все схватит и перескажет материал, добавив свои соображения. А то - сидел, уставившись в книгу, и тосковал над ней.

Сын плохо читает? Что ж, будем читать ему. Внуши уверенность и помоги!

Плохо рассказывает? Пусть рассказывает с книгой в руках, чтобы напрягать не память, а способность перерабатывать материал.

Хорошо учит, хорошо помогает детям в учении не тот, кто знает науку, а тот, кто умеет строить мост от незнания к знанию, кто видит и противоположный темный берег незнания и непонимания. Нащупать, чего не знает ребенок, для учения важнее всего. Сколько ни раздражайся, сколько ни повторяй: "Ну это же ясно, ну как ты не понимаешь", - понятнее не станет. Некоторые очевидные истины доходят до ребенка очень долго, месяцами, и этот процесс созревания нельзя ускорить понуканиями: яблоко созреет в свое время. Школа торопится, в школе программа, но нам торопиться необязательно.

Никаких "сразу", "сейчас", "завтра же"! Ребенок и так тупеет от плохих отметок, от непосильного ему темпа, а мы, родители, еще и подгоняем его, совершенно отбиваем охоту учиться.

Не всякая школа, не всякий учитель умеет учить с увлечением; будем дома поменьше говорить об отметках, постараемся хоть немного увлечь ребенка учением. Дети ленятся почти нарочно, протестуя против скуки. Чем больше они ленятся, тем меньше интереса; чем меньше интереса - тем труднее сесть за уроки. Заколдованный круг. Его одним рывком не сдвинешь, его можно заставить вертеться в другую сторону лишь огромным вниманием, участием, помощью.

Руссо говорил, что нет ничего труднее, чем отличить действительную тупость ребенка от кажущейся и обманчивой тупости, которая является признаком сильных душ.

Надо ли заставлять ребенка учиться? Способного - надо, неспособного - лишь в пределах его способностей. Какое-то побуждение (уговорами, совместными занятиями, контролем) допустимо. Но там, где резервы личности исчерпаны, нужно больше заботиться о развитии, а не о завтрашних уроках. Там принуждение не помогает. Силу можно применять только по отношению к сильному, тогда нет насилия.

О том, достаточно ли у ребенка способностей, можно судить по тому, что мы сами чувствуем, занимаясь с ним. Заниматься со способным ребенком - удовольствие, даже если он ленится или ничего не знает. Но если радости нет, значит, не развиты способности и надо искать другие выходы. Бывает, что способности человека лежат в области жизни, не охватываемой школой, и тогда что же делать? Да просто перетерпеть школьные годы, стараясь, чтобы ребенок не слишком отупел от неудач.

Но при всех обстоятельствах будем вести дело так, чтобы учение было заботой ребенка, а не нашей родительской заботой. Мама всю ночь просыпается, смотрит на часы, чтобы вовремя поднять сына, а он спит спокойно: разбудят. Мама требует складывать книги с вечера. Мама волнуется из-за двоек. Мама напоминает: скоро контрольная! В результате они вдвоем кончают школу - сын и мама. Сын с золотой медалью, мама с железным характером, закалившимся в десятилетних заботах. Про сына же говорится: "Он рохля, он такой ленивый, если бы не я..."

"Если бы не я..." - то сын, возможно, и не получил бы медали, но стал бы деятельным, заботливым, самостоятельным человеком, который знает, что такое неприятности, но знает также, как их избежать. Забота об учении тоже имеет определенный объем, и о том, о чем заботится мама, не заботится сын.

Многие учителя умеют поддержать ученика, сохранить его любовь к школе и к учению. Они не жалуются родителям на детей, они справляются сами, им не нужна помощь ни родителей, ни директора школы.

А бывает, к сожалению, что у детей с учителем конфликт. Учитель держит нашего ребенка в тупых, в лентяях, видит лишь одно: "Не работает, мешает вести урок". На всех уроках дети хороши, а на уроке географии, например, ведут себя плохо. Вызывают родителей, ругают их: "Не смотрите за детьми, растут хулиганами, оскорбили учительницу географии, сорвали урок географии". Естественно было бы помочь учительнице географии, но ругают родителей - дети при всех обстоятельствах должны вести себя хорошо, а учителей не критикуют.

Учителей действительно не стоит критиковать, как, впрочем, и других взрослых людей. Но что делать? Мы должны сотрудничать с ребенком в его конфликтах с миром. Самые прекрасные наши рассуждения о том, какою же должна быть школа, ничем ребенку не помогут.

Будем помнить о нашей цели. Она не в том, чтобы перевоспитать учителя, не в том, чтобы выразить справедливый свой гнев, не в том, чтобы "показать им всем там", нет! Нам нужно, чтобы у сына или дочери сохранилось чувство собственного достоинства - вот наша цель!

Если ребенку плохо в школе, то весьма возможно, что он сам в этом виноват. Быть может, он раздражает учителя нелепыми замечаниями, дерзит, говорит вызывающим тоном. Не стоит торопиться обвинять учителя, но нельзя и ребенка оставлять одного с его бедой: и учитель его ругает, и дома проклинают...

Всеми силами постараемся снять конфликт. Не раздувать его, а погасить.

Не скандалить в школе. Скандал только ухудшает отношения, это попытка действовать силой, а силой изменить отношение к ребенку невозможно.

Не жаловаться. По возможности не жаловаться на учителя - подобно тому как нельзя жаловаться и на своего ребенка.

Стараться понять учителя. За что он не любит нашего ребенка? Может быть, он всех детей не любит? Может быть, он невзлюбил только нашего - за что же?

Постараемся сделать учителя своим союзником, чтобы и он увидел, что перед ним не враг, готовый горло перегрызть за свое дитя, а человек, способный понять другого и разделить его трудности.

Не подозревать учителя в дурном. Учитель, как и все, нуждается в успехе, нуждается в одобрении. Мы почти ничем не можем помочь учителю в его работе, так хоть не откажем ему в добром слове.

Не всегда, но во многих случаях удается перейти от взаимных жалоб и обвинений к совместному обсуждению: что делать? И это будет лучшей помощью ребенку в его конфликте.

А если конфликт с родными, с соседями, с другими взрослыми?

Тут, к сожалению, действует неумолимый "закон кошки" - так его можно назвать.

...Когда Матвею было два года, он ужасно мучил нашего котенка. Таскал за хвост, раздирал ему пасть, засовывал под ковер и садился сверху, а то поймает его и сунет в унитаз вниз головой. Что только мы ни делали, какими словами его не ругали - не помогало.

Но пришло время, Матвей подрос, и кошка выросла. И в один прекрасный день она так хватила Матвея лапой по щеке, что он с ревом побежал от нее; и роли вмиг переменились. Теперь не кошка бегала от Матвея, а он от нее, да еще как! С какой прыткостью!

Вот закон кошки: наладить отношения между двумя существами никто третий не может. Лучше и не вмешиваться!

Если мальчик плохо относится к бабушке, то, конечно, можно обвинить его в том, что он плохой внук, - отчего же и не обвинить? Кажется, будто сделал что-то полезное, восстановил справедливость, облегчил совесть. Но дело не сдвинулось. Отношения бабушки с внуком полностью зависят от бабушки.

И еще конфликты, самые трудные: ссоры с товарищами. Мальчик страдает, а нам что делать?

Мне пришлось однажды разбираться в такой истории. Мальчика-восьмиклассника обвинили в классе в том, что он не отдает взятую им книгу, и даже назвали вором. Мальчик пожаловался отцу. Отец пришел в класс и произнес речь о том, что в прежние времена за это вызывали на дуэль. Класс пришел в восторг: "Устроим дуэль!" Папа повел мальчишек за школу и там организовал драку сына с обидчиком. Дело стало известно, директор вызвал отца, начались репрессии - ведь и в прошлом веке за дуэль по головке не гладили. Папа пришел ко мне советоваться: не надо ли ему пожаловаться в роно? В гороно? В министерство?

Совет, который я дал, очень не понравился рассерженному папе. Я сказал:

- Ступайте к директору школы, упадите перед ним на колени и скажите, что вы больше не будете.

В детские конфликты почти никогда не стоит вмешиваться - мы можем сильно навредить ребенку.

Идет мальчик, навстречу ему верзила: он толкнул мальчика. Тот оглянулся, видит - верзила. Что же делать? Проглотил обиду и пошел дальше. Не все отчаянные герои. Но вот тот же мальчик идет с девочкой, а такой же верзила толкается. Теперь что делать? Положение мальчика резко ухудшается, он почти вынужден драться. Хорошо, если рядом с ним умная девочка, она успокоит: "Не обращай внимания". Но ведь у нас и девочек воспитывают в героическом духе, и подружка мальчика может еще и трусом его назвать. В общем, плохо.

Точно так же бывает и в том случае, когда мы вмешиваемся в конфликты нашего сына. Мы играем роль девочки-свидетельницы, мы невольно толкаем мальчика на чересчур храбрые, неоправданные поступки, мы подливаем масла в огонь и, кстати, внушаем опасную, ложную мысль, будто все конфликты кончаются победой. Да, сын потерпит поражение, но ему будет легче перенести его без свидетелей.

Нельзя все знать о детях! Когда рассказывают, что мальчика в школе обижают, я всегда думаю: "А что же это за мальчик, если он рассказывает об этом маме? Почему он маму свою не жалеет?"

Это может показаться спорным, может и жестокостью показаться, но - поменьше пыла! Есть конфликты, в которых сотрудничество как раз и не нужно.

Общее правило состоит в следующем: мы как можно больше помогаем сыну, дочери в их внутренних делах - во всем, где мы можем придать им сил; мы не торопимся помогать им в их столкновениях с миром, полагаясь на их силы и стараясь, чтобы они не привыкали жаловаться и надеяться на помощь родителей, затруднять их. Все то же самое - не затрудняй!

Парень идет служить в армию, иногда ему бывает очень тяжело там, но родителям он об этом не напишет - бережет их.

Лучшие люди, каких я видел, даже в болезни не пожалуются, они всегда говорят: "Уже лучше". Плохо было вчера, и только вчера, а сегодня лучше, сегодня всегда лучше. Такие люди и умирая заботятся лишь о том, чтобы не доставить хлопот другому.

Первое правило сотрудничества парадоксальным образом звучит так: не затрудняй!

Вот что такое сотрудничество: не говори ребенку "ты - неряха"; всякий недостаток ребенка - наш общий недостаток, наше совместное упущение в той работе, которую мы вместе ведем в воспитании культурных навыков. Подумаем вместе, как тебе стать аккуратным. У нас одна цель - твое развитие, твоя воспитанность.

Об этом можно не говорить ребенку, но это нужно держать в уме. Все, что мы можем сделать с ребенком, мы можем сделать только вместе с ребенком, вовлекая его в решение задачи. И ничего нельзя сделать помимо него!

Культурная программа нашего сотрудничества с детьми в общем-то не так уж и велика. Первоначальные навыки культурного поведения несложны: говори "пожалуйста, спасибо, здравствуйте, до свидания", умей извиниться, содержи себя в чистоте, аккуратно ешь, не прерывай другого в разговоре, уступай место и дорогу старшим и девочкам, не привлекай к себе внимание громким разговором в общественных местах... Трудность освоения этой простой программы в том, что она почти целиком состоит из всевозможных "не": не забудь сказать "спасибо", не клацай вилкой, не садись за стол с грязными руками, не толкайся, не прерывай, не шуми... А запрет - не лучший способ воспитания и вовсе не годится для сотрудничества. Наложив запрет, я должен следить за его соблюдением, я становлюсь контролером, я вынужден постоянно поправлять и делать замечания, причем ребенок не может отвечать тем же. Я не допускаю, чтобы он мне делал замечания. Но всякое воспитательное действие, которое разрешено только одной стороне, для воспитания плохо. Я не могу шлепать ребенка хотя бы потому, что нельзя, чтобы он шлепал меня. Не могу острить в адрес ребенка, если не допускаю, чтобы он острил в мой адрес. Не стану поправлять ребенка, если не хочу, чтобы он поправлял меня.

Папа с сыном-первоклассником подходят к дому, папа предупреждает: "Не будем звонить, мама больна. Откроем дверь ключом".

Прекрасный урок. Но отец опоздал, сын по привычке нажал кнопку. И тогда: "Я кому сказал? Паразит!" По расстроенному пианино можно, конечно, ударить кулаком, но ни один инструмент в мире не начал от этого удара звучать чище. Мы должны не столько учить вежливости, сколько воспитывать сердечный слух, чувство человека, и тогда ребенок легко овладеет правилами поведения. Он не просто будет вести себя культурно, поведение будет отражать внутреннюю его культуру, будет следствием развитого сердечного слуха. Но мы не всегда понимаем, что вежливость и сердечный слух - явления, совершенно разные по своей природе, они приходят к человеку по-разному. Внешняя культура, вежливость - это набор навыков, привычек поведения. Сердечный слух - психическая способность. Но то, что полезно для образования привычки, порой вредно для развития способности.

Пришла тетя, принесла конфеты: "Что надо сказать? Скажи тете спасибо".

Мы сконфузили ребенка, и еще хуже, если не сконфузили: значит, он и не знает, что такое смущение. Вежливости учим, а сердечный слух забиваем. Привычка к вежливым формам в языке усугубляется, а сердечный слух притупляется. Сто таких упражнений - и от драгоценного свойства слышать сердцем другого ничего не остается.

Правила вежливости рассчитаны на проявление положенных чувств, даже если чувств в действительности нет. Как часто приходится говорить "спасибо" и тогда, когда мы не чувствуем особой благодарности. Это все необходимо в обществе. Но преждевременно обучая ребенка высказывать словами чувства, которых он не испытывает, мы можем испортить его сердечный слух. Сказал "спасибо" - и незачем теперь выражать благодарность улыбкой, и нет никакой благодарности за подарок! Квиты.

Лучше действовать так: "Сейчас придет тетя в гости, она нам скажет "здравствуйте", и мы с тобой не забудем, я скажу, и ты скажешь..."

Но забыл, не сказал - что ж, в следующий раз повторим урок, не делая замечаний. Не торопиться, не щеголять выучкой своего ребенка: посмотрите, какой он у меня вежливый, как хорошо я его воспитываю. Мы не в цирке, мы не дрессированных собачек показываем, мы вообще не показываем своего ребенка, не демонстрируем его.

Маленький мальчик вмешался в разговор взрослых - обнимем его, прижмем к себе, палец ко рту - "тихонько!". Потом наедине скажем: "Нам с тобой надо учиться не прерывать разговора взрослых". И в троллейбус садясь: "Будем тихо разговаривать, хорошо? Чтобы нас никто, никто не слышал". Мама без упрека вытирает за ребенком, когда он вошел в комнату и наследил: "Ой, смотри, грязь какая". Сын будто и не обратил внимания на это. Но нет, что-то там, в голове, сработало, и постепенно он приучается вытирать ноги, даже быстрее, чем если бы на него каждый раз кричали: "Вытирай ноги, сколько раз тебе говорить!" Кричать можно всю жизнь, и всю жизнь без толку.

Девятиклассник, отнюдь не отличающийся стремлением к чистоте и порядку (все в его комнате разбросано), с восторгом рассказывает о новом классном руководителе: "У него аллергия к грязи! Он прямо бледнеет, когда грязь в классе увидит! У нас теперь так чисто!"

Никогда не знаешь, что именно вызовет восторг подростка. Любит учителя - так все в нем нравится. Если у нас аллергия к грязи, она передастся детям; нет ее - никакими силами не вызовешь эту добронравную болезнь, и нечего стараться, и нечего воевать с детьми.

Дата добавления: 2015-03-31