Часть 3 Эльдорадо 3 страница

«Спаси меня! Пожалуйста… Я не хочу… не хочу…»

Инфернальное видение растворяется в воздухе, а вместе с ним исчезает и кошмар вихря. Нити рвутся. Гумберт мгновенно ощущает пустоту под ногами и падает, падает…

Бескрайний пустой пляж. Палящее солнце. Раскаленный песок. Неподалеку виднеется каменный грот. Резкий плач чаек (или они смеются?).

Юный Гумберт лежит у самой кромки воды, в вязком влажном песке. На нем легкие льняные шорты. Он поворачивает голову.

— Море сегодня такое спокойное, — тихо говорит Аннабелла, лежащая рядом.

Ее темно-русые локоны вымокли: она недавно купалась. Девочка облачена в строгий закрытый купальник, также пропитанный морской влагой. Аннабелла лучисто улыбается своему кавалеру.

— Мне иногда кажется, что у этого моря нет границ, — продолжает она, легонько касаясь тонкими пальцами руки Гумберта; кисти обоих покрыты мокрым серым песком. — И у пляжа. И у неба. Как ты считаешь?

— Что касается неба, Анни, тут ты точно права… — глубокомысленно замечает тринадцатилетний Гумберт. — Где твои родители?

— Не знаю. Сегодня все так странно. И так хорошо… Может, они теперь уже никогда не придут?

— Это было бы здорово.

— Все куда-то пропали. Посмотри: кругом ни души.

— Ну и отлично. Может быть, больше никого не будет?..

— Они все только мешают. А нам с тобой никто не нужен… Я бы хотела сейчас раздеться и так, налегке, побежать навстречу морю, — низкий однотонный голосок Аннабеллы плавно вливается прямо в душу Гумберта, словно неторопливая волна. — И мне было бы вовсе не стыдно… Скажи, я порочная? — вдруг серьезно спрашивает русокудрое дитя.

— Вовсе нет. Ты же знаешь, Анни: стыд и пороки придумали взрослые. Ну их к черту.

Молчание, заполненное лишь гулом моря и невнятными ремарками чаек. Счастливый Гумберт смотрит на Аннабеллин профиль и думает о том, что сейчас — тут, на этом ничейном пляже, омываемом соленой любовью — нет ни до, ни после; существует только бесконечное светозарное лето.

— Ты помнишь ту канарейку? — спрашивает девочка.

— Я помню, — улыбается мальчик, наслаждаясь теплой податливой нежностью ее руки, и замолкает.

Море знает их Тайну. Море молчит. Волны ласково омывают им ноги. Фавненок и нимфетка. Все так упоительно просто.

— Анни, — решается Гумберт, — пойдем, посмотрим, что там — внутри грота.

— Это немного страшно. Тебе так не кажется?

— Я больше ничего не боюсь. И ты не бойся, — Гумберт снимает водоросль, приставшую к ступне Аннабеллы.

— Хорошо. Я не боюсь.

— Ensemble…

— Pour toujours!

Звонко смеясь, Гумберт и Аннабелла поднимаются с песка и со всех ног бегут к гроту — рука в руке. А там — у самой воды, где они лежали так долго; быть может, целую вечность — остаются лишь легкие вмятины на песке да следы детских ступней. Миг — и тяжелая вспененная волна начисто слизывает все.

Эпилог

В матово-белой камере больше нет заключенного. Больше никаких допросов, голосов, видений. Больше никакой боли. Воздух наполнен тишиной и покоем. Кое-какие вещи, впрочем, еще напоминают о прежнем обитателе камеры: несколько старых потрепанных книг, железная кружка с недопитой водой и бумажный листок на столе. На нем — мелким неровным почерком — начертано последнее стихотворение узника:

Она была Ло,

Просто Ло.

Она была Лола

В одном носке,

Долорес на бланках.

Но время прошло.

Дитя убежало.

Волшебник в тоске.

Кружат серафимы:

«Где твоя Долли?»

Мак-Фатум хохочет:

«Где твоя Ло?»

Нет такой девочки

Ни в одной школе.

Злыми ветрами

Ее унесло.

Волшебник грустит

В сточной канаве,

Засыпанный листьями,

Жалкий, немой,

Старый, ненужный.

В черной оправе

Портрет его встанет

У Ло на трюмо.

— Конец —

2011-2012

Дата добавления: 2015-03-29