Отношение к социальным сиротам в современной России 2 страница

Отсутствие или девиантная забота значимого взрослого снижает способность ребенка к интериоризации, т.е. тормозит развитие личности. Социальная "ситуация развития" превращается для ребенка в "ситуацию невозможности", способствует возникновению у него общей напряженности и развитию на этом фоне тяжелых аффективных состояний. М.И. Лисина (1986) считает, что потребность в общении и деятельность общения возникают у ребенка прижизнен

но и формируются одновременно, т.к. исходным пунктом обоих процессов является выделение ребенком из окружающей среды взрослого как особого объекта своей активности.

В.Н. Мясищев (I960) связывал патогенность тех или иных факторов депривации с субъективным отношением к ней личности, считая, что влияние депривационных условий в значительной степени зависит от мотивационно-потребностной сферы, конституциональных особенностей, от наличия психических и соматических заболеваний. Подход к изучению депривации, ее проявлений и последствий ориентирует на исследование ситуаций, которые можно рассматривать в качестве наиболее значимых источников депривации.

B.C. Мухина (1980, 1985, 1989) определила механизмы социализации и индивидуализации личности как идентификация и обособление. Идентификация выступает как механизм "присвоения" индивидуумом своей человеческой сущности. Обособление как механизм индивидуализации личности. Идентификация и обособление в концепции B.C. Мухиной рассматриваются как диалектически связанные механизмы развития личности. В концепции структуры самосознания развивающейся личности депривация основных потребностей ребенка вызывает напряженность и неизбежно приводит к искажениям структурных звеньев самосознания. Таким образом, в различных теориях развития, как зарубежных, так и отечественных, красной нитью проходит мысль об определяющем влиянии матери на развитие ребенка и негативном воздействии на него разлуки с ней и девиантной заботы.

И.А. Коробейников (1990, 1997) акцентирует внимание на социализации, которая в детском возрасте, по его мнению, происходит на основе постоянного преломления внешне-средовых влияний через внутренние условия, в качестве которых выступают индивидные свойства ребенка, и определяется качеством социальной ситуации развития ребенка и опосредуется общением и совместной деятельностью ребенка с другими людьми, прежде всего с родителями.

От Рубинштейна берет начало традиция исследований рефлексии. В.К. Зарецкий считает рефлексию важнейшим механизмом мышления и развития..Активное осмысление собственной деятельности, ее предметных и личностных оснований является предпосылкой способности к саморегуляции и свободному самоопределению, которое в свою очередь является условием полноценного развития личности (Зарецкий, 1993, 2000).

Б.С. Братусь (1988) считает способность к любви и привязанности родовой сущностью человека и основой нормального психического развития. Если развитие этой способности по каким-то причинам блокируется, то возникают различные личностные девиации.

Обобщая богатый опыт отечественной традиции, А.Б. Холмогорова подчеркивает, что развитие происходит в процессе собственной активной деятельности ребенка в непрерывном диалогическом эмоциональном контакте с другим человеком и осмыслении или рефлексии этой деятельности и себя в ней (Холмогорова, 1999, 2000).

Недавно в понятийном аппарате социальной педиатрии появился новый термин - синдром сиротства (Козловская, 1997), который заключается в развитии у детей-сирот в ответ на обусловленную утратой родителей ситуацию депривации в виде многообразных депрессивных реакций, нарушений развития навыков общения, речи, моторики (особенно тонкой). Варианты синдрома наблюдаются и у детей, проживающих в семье, где имеет место ситуация "маскированного сиротства", в связи с эмоциональной холодностью, авторитарностью, жестокостью обращения с ребенком, девиантным аддиктивным поведением родителей.

10. Диагноз «реактивного расстройства привязанности» и его основные симптомы.

В случае достаточной выраженности этих симптомов они диагностируются как определенный психопатологический синдром, который носит название реактивного расстройства привязанности детского возраста. Это совершенно новый психиатрический диагноз, который был введен лишь в последнюю международную классификацию психических болезней (МКБ-10), хотя до этого он уже был в американской классификации (DSM-111). Отмечается, что существование этого типа расстройств вполне признано и принято, несмотря на некоторую неопределенность в отношении его диагностических критериев и границ. Подчеркиваются важность диагностики этого синдрома для общественного здоровья, возможность его лечения и предупреждения.

Считается, что главной (но не единственной) причиной происхождения синдрома является плохая забота о ребенке, пренебрежение его основными нуждами, вплоть до враждебных действий по отношению к нему. Предрасполагающими моментами для этого служат умственная отсталость и другие формы психических заболеваний родителей, преждевременное материнство (в подростковом возрасте), когда собственные потребности психологически незрелой матери доминируют над потребностями ребенка, и тому подобные состояния. Поскольку часто именно эти состояния приводят к лишению или отказу от родительских прав, дети, передаваемые в этих случаях в дома ребенка, с высокой степенью вероятности будут носителями данного синдрома (который, однако, развивается не у всех, что связано с "внутренними" особенностями индивидуума).

Известно также, что реактивные расстройства привязанности могут возникать в условиях и самого детского дома. Это происходит, во-первых, при частой смене воспитателей, когда ребенок оказывается не в состоянии сформировать "заместительную" привязанность к кому-либо из них из-за отсутствия достаточного постоянства ухаживающего лица (даже достаточно заботливого); во-вторых, при неоднократном и недлительном помещении ребенка раннего возраста в разные приемные семьи.

Диагноз реактивного расстройства привязанности ставится детям начиная с младенческого возраста до 5 лет. Он базируется на выявлении характерных нарушений в коммуникативной, эмоциональной и поведенческой сферах, а также может включать определенные поведенческие отклонения. Основные симптомы можно объединить в группы:

1. устойчивое нежелание ребенка вступать в контакт или поддерживать общение с окружающими взрослыми (у младенцев это отсутствие или слабость зрительного контакта и голосового подражания, нежелание совместной игры или даже сопротивление ей и т.п.); апатичный или сниженный фон настроения, часто с боязливостью или настороженностью, который не исчезает, когда ребенка утешают; с 1,5 — 2 лет плохое социальное взаимодействие со сверстниками, агрессия к себе и другим; отсутствие любопытства и достаточной спонтанности в деятельности;

2. "диффузная общительность", которая проявляется в отсутствии чувства дистанции со взрослыми и в фамильярности в общении с почти незнакомыми людьми, постоянных просьбах о чем-то, желании всеми способами привлечь к себе внимание ("прилипчивое" поведение); с 4 лет и позже — неразборчивые дружеские связи со сверстниками.

Последний вариант синдрома в МКБ-10 носит отдельное диагностическое название — "расторможенное расстройство привязанности" и считается характерным для детей, воспитывающихся в домах ребенка с младенчества при частой смене воспитателей; в американской классификации он рассматривается в рамках общего синдрома реактивного расстройства привязанности.

К соматическим симптомам расстройств привязанности относят снижение физических показателей развития (масса, рост), слабость мышечного тонуса, недоразвитие костной системы при нормальном уровне гормона роста, что говорит о том, что выявляемые нарушения вторичны.

В дифференциально-диагностическом плане важно отсутствие у детей с расстройством привязанности признаков истинного детского аутизма и выраженного интеллектуального снижения, а также обратимость симтоматики при изменении внешних условий (появление постоянного отзывчивого воспитателя, передача любящим приемным родителям и др.).

Полагаем, что современные представления о привязанности и ее расстройствах будут способствовать лучшему пониманию психического состояния детей в домах ребенка и станут полезными в лечении и предупреждении соответствующих отклонений.

11. Сепарационные симптомы и симптомокомплексы и описание сепарационных фаз Дж.Боулби.

Известно, что начиная со II полугодия жизни ребенок становится способным к формированию устойчивых эмоционально-психологических связей с заботящимися о нем людьми, в первую очередь, с матерью. Разрыв этих связей получил название сепарации (англ. separate — разделять). Это понятие было введено И. Боулби в 1951 г. для обозначения ситуации долговременной разлуки ребенка с матерью или иным лицом, занимающим ее место. При этом полагалось, что особенно серьезной для психического здоровья ребенка является сепарация в первые 3 — 5 лет жизни. Дальнейшие исследования показали, что существует индивидуальная восприимчивость к сепарации, которая для одних детей становится депривационным фактором, а другими переносится без каких-либо внешне видимых последствий. Важное значение имеют степень выраженности эмоциональных связей между матерью или другим объектом привязанности и ребенком до сепарации, внезапность или постепенность их отделения, его длительность, наличие или отсутствие лиц, замещающих объект привязанности, возраст ребенка на момент разлуки с матерью.

Клинически описаны три так называемые сепарационные фазы (И. Боулби, 1952), которые наиболее типичны в своих проявлениях для детей в возрасте от 7 месяцев до 4 лет (при помещении их в круглосуточные ясли, больницу, дом ребенка и т.д.), но в том или ином виде могут отмечаться или позже, или раньше. Первая фаза — фаза "протеста": ребенок плачем зовет свою мать (или другого человека, к которому он успел сформировать привязанность), не отпускает ее, когда она приходит его навестить, рыдает при ее уходе, иногда обнаруживает признаки паники. Несколько дней спустя или позже на смену этой фазе приходит вторая — фаза "отчаяния" (или депрессии), когда ребенок становится подавленным, погруженным в себя, у него отмечается нарушение сна и аппетита, нередки сосание пальца, раскачивания и другие стереотипные действия. После этого может наступить последняя, третья, фаза — "отчуждения", когда ребенок теряет интерес к объекту прежней привязанности и для него перестает быть важным, навещает он его или нет, т.е. происходит утрата потребности в объекте привязанности. Симптоматика сепарационных фаз не всегда наблюдается последовательно, она может как бы "переплетаться".

К наиболее тяжелым и известным проявлениям сепарации относится синдром анаклитической депрессии (лат. depressio — подавление) у части детей 6 — 11 месяцев, которые находились до этого возраста в тесном контакте с матерями, а затем были внезапно разлучены с ними. Через 3 — 4 недели после начала разлуки дети становились плаксивыми, боязливыми, раздраженными, у них наблюдались расстройства сна и аппетита, значительно ухудшались показатели психического развития. В дальнейшем на первый план выступали высокая подверженность инфекционным заболеваниям, неконтактность, подавленность и апатичность, вплоть до ступорозных состояний. Современные исследователи полагают, что этот синдром отражает яркую клиническую картину трех "переплетающихся" по симптоматике сепарационных фаз, которые развиваются у детей с высокой восприимчивостью к сепарации и, по-видимому, имеющих генетическую предрасположенность к эндогенному кругу психических расстройств.

Следует полагать, что сепарационные симптомы и симптомокомплексы являются довольно распространенными среди детей домов ребенка. Они могут наблюдаться в тех случаях, если ребенок поступает на государственное попечительство из семей, где было лицо, которое о нем заботилось в течение хотя бы нескольких месяцев, или тогда, когда ребенок, уже находящийся в сиротском учреждении, переводится от отзывчивого воспитателя, к которому он успел сформировать привязанность, в новую группу, а также в ряде других ситуаций.

12. Дисфункциональные детско-родительские отношения как фактор депривации.

В отечественной психиатрии и психологии сложилась традиция рассматривать нарушения системы семейного воспитания и дисгармонии семейных отношений как основные факторы, обусловливающие формирование неврозов, пограничных личностной структуры, психопатий у детей.

В.И. Гарбузов (1977) выделяет следующие типы неправильного воспитания:

- эмоциональное отвержение, для которого характерна манипуляторская позиция родителя, настроенного на "улучшение", "ломку" врожденного типа реагирования, неприятие индивидуальных особенностей ребенка, жесткий контроль, дисциплину, регламентацию жизни ребенка, навязывание "единственно верного", с точки зрения родителя, способа поведения;

- гиперсоциализирующее воспитание, характеризующееся тревожно-мнительной концентрацией родителя на всех социальных проявлениях ребенка: успеваемости в школе, спортивных достижениях, статусе среди товарищей. Такие родители не учитывают в своих требованиях реальные психофизические возможности детей.

Peter Dall (1997) указывал, что отвержение является "особенно коварным" и "причиняющим" значительный ущерб развитию личности и формированию копинговых механизмов.

Е.Т. Соколова (1989, 1995) рассматривает пограничную личностную структуру как сложившуюся в патогенных семейных условиях устойчивую конфигурацию интрапсихической организации Я и отношений со значимым Другим. В связи с этим она рассматривает их в качестве феноменов психологического насилия в семье. Соколова выделяет эмоциональную депривацию, симбиоз, унижение и угрозу, т.е. все, что разрушает отношения привязанности или насильственно их фиксируют, и связывает их с этиологией личностных расстройств. "Всякий раз, когда ребенок жертвует своими насущными потребностями, чувствами, мировоззрением, наконец, в угоду ожиданиям, страхам или воспитательным принципам родителя, будет иметь место психологическое насилие" (Соколова, 1995).

Очень важной для нашего исследования является идея Е.Т. Соколовой о том, что феномены полярно-неадекватного родительствования - эмоциональная депривация и симбиоз - равно переживаются ребенком как утрата или насилие. Лишение родительской любви во младенчестве и отроческом возрасте способствует развитию неутолимого эмоционального голода, неумолимо искажает формирующийся образ "Я". Нестабильность и "ненадежность" эмоциональных отношений делает перцептивный, эмоционально-чувственный образ Другого неконстантным, "флуктуирующим" в восприятии ребенка от "тотального плохого" (отвергающего и наказывающего) к "тотально хорошему" (любящему и понимающему) или навсегда становится чужим и потенциально угрожающим.

В ситуации депривации ребенок, активно исследующий окружающий мир и испытывающий потребность в поддержке взрослого, обнаруживает пустоту, безразличие, неизвестность Интериоризация подобных паттернов разрушенно

го эмоционального отношения приводит к формированию широкого круга психопатологий, главными переживаниями в которых являются страхи потери, смерти, пустоты. "Осколки" потрясенного мировосприятия остаются в качестве оставленных во времени последствий постравматического стресса" (Соколова, 1995).

Другая форма неадекватного родительствования - симбиоз, по мнению Соколовой, приводит к таким же искажениям образа "Я", как и депривация. Симбиоз представляет собой экстремальную форму взаимозависимости, связанной с переживаниями полного "слияния" и "растворения" в Другом, когда границы "Я" утрачиваются. Симбиотическая связь матери и ребенка заключается в отсутствии, стирании в сознании родителя границ между "Я" и "моим ребенком". Если ребенок оказывается "плохим", т.е. "не таким", то родитель отвергает эту часть Я, отторгает ее не в силах принять мысль: "Я - плохой, т.к. часть меня плохая". При этом страдает вторичное "когнитивное" самоопределение, т.к. понять "кто я?" можно только отделяя и отличая от Другого себя и свои границы.

Данный тип взаимоотношений порождает импульсивную предельную открытость границ и стремление заполнить интрапсихический "вакуум" обретением объекта для слияния, что может провоцировать Другого на насилие. Идея о стремлении к слиянию как заполнению интрапсихического вакуума важна для понимания поведения ребенка-сироты в замещающей семье.

В качестве психологического насилия Е.Т. Соколова (1989) квалифицирует ситуацию, когда ребенок воспитывается в семье с аддиктивным поведением (алкоголизм, наркомания), т.е. практически каждый ребенок-сирота, имеющий опыт жизни в асоциальной семье, где нарушения, как правило, носят характер аддикций, может рассматриваться как ребенок, переживший насилие.

Психический статус ребенка определяется паттерном зависимости от компульсивного поведения родителей, формирующимся как следствие попыток

ребенка обрести безопасность, сохранить собственную идентичность и самоуважение (данный паттерн имеет название - "со-зависимость").

Ребенок пытается взять на себя решение семейных проблем, отрицает свои собственные потребности. В результате он становится зависимым от потребностей, желаний, страхов семьи. Эти условия не позволяют ребенку чувствовать себя в безопасности. Чтобы удержать внимание взрослого на себе, ребенок прекращает выражать собственные потребности и становится созависимым.

В результате данной формы родительского отношения формируются хрупкость и проницаемость границ Я, обесценивание чувств (и утрата способности их выражать) и нарушение способности к установлению эмоциональной близости. Дети-сироты, пережившие ситуацию депривации в семье, являются также носителями депривационной симптоматики, как и дети из сиротских учреждений (Соколова, 1995).

Формирование диффузной самоидентичности вследствие не адекватного родительствования способствует появлению такого ведущего защитного механизма личности, как расщепление, т.е. сосуществования в самосознании слабого, зависимого "Я" и агрессивного, грандиозного "Я", когда в зависимости от внешних условий актуализируется то позиция жертвы, то позиция агрессора. Идея формирования диффузной самоидентичности позволяет понять социальную позицию, поведение ребенка-сироты как в детском доме, гак и в замещающей семье.

Е.Т. Соколова описывает еще один тип родительского отношения - воспитание по типу "маленький" и "плохой", или инвалидизирующее отношение. Ребенок воспринимается как неприспособленный, неуспешный, открытый для дурных влияний, что приводит котсутствию доверия и чувству досады у родителей. Такое воспитательное воздействие классифицируется, как психологическое насилие.

Е.Т. Соколова и ее ученики предполагают, что неразвитость или разрушение эмоциональных отношений с ближайшим семейным окружением может

рассматриваться в качестве механизмов развития пограничной личностной структуры, неразвитость этих отношений лежат в основе психопатического (по сути, нарциссического) варианта аномалий, а нарушения - в основе невротического (близкого по описанию к пограничному типу) варианта (Соколова, 1995).

Е.Т. Соколова (1989) выделяет два синдрома: "аффективной тупости", для которого характерны холодность, отсутствие чувства общности с другими людьми, ощущение себя неспособным строить отношения эмоциональной привязанности, и, как следствие, отвержение себя и других, и "аффективной зависимости", которому свойственны ненасытная жажда любви, постоянный страх потерять объект привязанности, зависимость и тревожная неуверенность в себе и других.

А.С. Спиваковская (1991, 1999) разработала классификацию типов мотивов семейного воспитания и родительских позиций. Она выделяет 2 группы мотивов семейного воспитания у детей-невротиков:

- мотивы, возникновение которых в большей степени связано с жизненным опытом родителей, с воспоминаниями собственного детского опыта, с их личностными особенностями;

- мотивы, возникшие в большей степени как результат супружеских отношений.

К первой категории относятся следующие мотивы:

- воспитание как реализация потребности смысла жизни;

- воспитание как реализация потребности достижения;

- воспитание как реализация сверхценных идеалов или определенных качеств;

- воспитание как реализация потребности в эмоциональном контексте. Ко второй категории - воспитание как реализация определенной системы. Для родителей с ведущим мотивом реализации потребности в смысле

13. Типы неправильного воспитания.

Основные типы неправильного воспитания ребенка. Умственные различия детей как следствие

При полном отсутствии контроля при воспитании родители занимаются своими делами и не уделяют ребенку должного внимания, поэтому он вынужден искать общение и поддержку на стороне, и часто такие дети попадают в неблагоприятные компании. Другая крайность – это гиперопека. Родители контролируют каждый шаг ребенка, пытаются принимать участие во всех его делах. Подчас это граничит с деспотичностью и жестоким обращением. Ребенок растет в постоянной атмосфере злости, что, естественно, влияет на формирование характера. Как вариант этого вида можно выделить тип воспитания, когда ребенка ставят во главу угла, и он начинает привыкать, что все в семье крутится вокруг него. Такие дети вырастают эгоистами и самоуверенными, не способными в будущем трезво оценить свои реальные возможности.

Иногда с детства родители внушают ребенку, что он должен оправдать их надежды и ожидания, тем самым накладывая на него повышенную моральную ответственность. В итоге дети становятся нервными и переживают психологические срывы.

Концепция рационального воспитания, основанного на строгой дисциплине, проникла в семейную жизнь в XVII в. Внимание родителей начали привлекать все стороны детской жизни. Но функцию организованной подготовки детей к взрослой жизни приняла на себя не семья, а специальное общественное учреждение – школа, призванная воспитывать квалифицированных работников и примерных граждан.

Всего выделяют 7 типов неправильного воспитания:

1) безнадзорность. Со стороны родителей: полное или частичное отсутствие внимания к ребенку, отсутствие ответственности за его поступки, отсутствие или наличие неправильного воспитания. Со стороны ребенка: отсутствие авторитета родителей, пренебрежение моральными и этическими нормами. В младшем дошкольном и начальном школьном возрастах наблюдаются попытки привлечь внимание родителей в виде истерик, хулиганского поведения, откровенного неповиновения. В более позднем возрасте – уход из дома, опасность впадения в наркотическую или алкогольную зависимость;

2) гиперопека. Со стороны родителей: постоянный неусыпный контроль и чрезмерная забота о ребенке. Несколько вариантов развития:

а) потворство любому его желанию. Ребенок растет избалованным, эгоистичным, конфликтным, жадным, не способным к общению с сверстниками;

б) чрезмерная забота о здоровье ребенка. У ребенка развиваются комплексы неполноценности, он сложно общается со сверстниками, замкнут, молчалив;

в) усиленная опека, постоянные указы, полный контроль, отсутствие самостоятельности и самовыражения. Ребенок становится неинициативным, подавленным, малоподвижным, а в случае сильной личности ребенка – постоянные скандалы с родителями по поводу свободы, уход из дома;

3) потворствующая опека. Со стороны родителей: потворство желаниям ребенка, безнаказанность любого проступка. Переложение ответственности на других, отрицание любой возможности виновности ребенка. Со стороны ребенка: неприспособленность, вседозволенность, безответственность;

4) воспитание Золушки. Со стороны родителей: безразличие, отсутствие внимания, постоянные упреки и замечания. Со стороны ребенка: ревность к более любимым детям, озлобленность, обидчивость;

5) жесткое воспитание. Со стороны родителей: жестокое обращение, полное подчинение ребенка воле родителей, нередко воспитание с применением физического наказания. Со стороны ребенка: угрюмость, вялость, боязливость, затаенный гнев;

6) повышенная моральная ответственность. Со стороны родителей: требования и запросы, не соответствующие возрасту ребенка. Желание видеть в ребенке ответственность, самостоятельность, независимость, переложение на него ответственности за дела других членов семьи. Со стороны ребенка: агрессивное отношение к опекаемому члену семьи, затаённая злость, агрессия в случае неустойчивого психического состояния ребенка. Возможны ситуации, когда ребенок берет на себя роль «главы семьи». Часто такой стиль воспитания характерен в неполной семье, где мать перекладывает ответственность на сына;

7) противоречащее воспитание. Со стороны родителей: применение несовместимых стилей воспитания. Постоянный конфликт на этой почве. Со стороны ребенка: раздвоенность, избалованность, часто проявляется неспособность развить слабые стороны характера, в связи с чем повышенная незащищенность и восприимчивость.

Говоря о поведении матери, здесь также можно выделить несколько типов неправильного поведения:

1) положение «главы семьи» – перенос всех функций главы семьи на сына, ревность, подозрительность, повышенное внимание, желание постоянно находится в курсе всех событий в жизни сына. Со временем отторжение супруги сына, полное вмешательство в его личную, семейную жизнь;

2) симбиоз – желание удержать ребенка как можно дольше рядом с собой, лишить его любого проявления самостоятельности, преуменьшение его способностей. Такое воспитание развивает в ребенке комплекс неполноценности, не дает полноценно развиваться, приводит к регрессии психического развития, апатии;

3) нарочитое лишение любви – игнорирование ребенка родителями в качестве наказания за провинность приводит к приступам агрессии у ребенка, попытке заявить о себе, насильственно заставить обратить на себя внимание. В случае слабохарактерного и неуверенного в себе ребенка приводит к появлению комплексов неполноценности, ощущения себя ненужным;

4) воспитание чувством вины– постоянное обвинение ребенка в неблагодарном поведении, нарушении порядка, плохой учебе и т. д. Вызывает у ребенка комплекс, он боится любого проявления самостоятельности, опасаясь оказаться причиной неблагополучия семьи.

14. Е.Т.Соколова о формах родительствования и их последствиях для личности ребенка.

Очень важной для нашего исследования является идея Е.Т. Соколовой о том, что феномены полярно-неадекватного родительствования — эмоциональная депривация и симбиоз — равно переживают ся ребенком как утрата или насилие. Лишение родительской любви в младенчестве и отроческом возрасте способствует развитию неутоли­мого эмоционального голода, неумолимо искажает формирующийся образ Я. Нестабильность и «ненадежность» эмоциональных отноше­ний делает перцептивный, эмоционально-чувственный образ Другого неконстантным, «флуктуирующим» в восприятии ребенка от «тоталь­ного плохого» (отвергающего и наказывающего) к «тотально хороше­му» (любящему и понимающему) или навсегда становится чужим и потенциально угрожающим.

В ситуации эмоциональной депривации ребенок, активно иссле­дующий окружающий мир и испытывающий потребность в поддерж­ке взрослого, обнаруживает пустоту, безразличие, неизвестность. Интериоризация подобных моделей разрушенного эмоционального отношения приводит к формированию широкого круга психопатоло­гий, главными переживаниями в которых являются страхи потери, смерти, пустоты. «Осколки» потрясенного мировосприятия остаются в качестве оставленных во времени последствий постравматического стресса» [Соколова, 1995].

Другая форма неадекватного родительствования — симбиоз, по мнению Е.Т. Соколовой, приводит к таким же искажениям образа Я, как и эмоциональная депривация. Симбиоз представляет собой экст­ремальную форму взаимозависимости, связанную с переживаниями полного «слияния» и «растворения» в Другом, когда границы Я утра­чиваются. Симбиотическая связь матери и ребенка заключается в от­сутствии, стирании в сознании родителя границ между Я и «мой ребе­нок». Если ребенок оказывается «не таким», т.е. «плохим», то роди­тель отвергает эту часть Я, отторгает ее, не в силах принять мысль: «Я — плохой, т.к. часть меня плохая». При этом страдает вторичное «когнитивное» самоопределение родителя, т.к. понять «Кто я?» мож­но, только отделяя и отличая от Другого себя и свои границы.

Данный тип взаимоотношений порождает импульсивную предель­ную открытость границ и стремление заполнить интрапсихический «вакуум» обретением объекта для слияния, что может провоциро­вать Другого на насилие. Идея о стремлении к слиянию как заполне­нию интрапсихического вакуума важна для понимания поведения ребенка-сироты в замещающей семье.

15. Классификация типологии мотивов семейного воспитания и родительских позиций А.С.Спиваковской.

А.С. Спиваковская [1991, 1999] разработала классификацию типологии мотивов семейного воспитания и родительских позиций. Она выделяет две группы мотивов семейного воспитания у детей-невротиков:

— мотивы, возникновение которых в большей степени связано с жизненным опытом родителей, с воспоминаниями собственного детского опыта, с их личностными особенностями;

— мотивы, возникшие как результат супружеских отношений, jj

Дата добавления: 2015-04-24