Право на любовь 4 страница

Глава 12

Никки смотрел на опустевшую на треть бутылку водки и думал: с чего его так развезло? Закуска вроде хорошая, пил не так, чтобы на голодный желудок, но зато тугой комок, который сидел все это время внутри и причинял почти физические страдания, стал потихоньку исчезать.
- Будешь еще? – задал вопрос Виктор, глаза которого подозрительно блестели.
- Не-ет, мне, наверное, хватит, - протянул Никита задумчиво, прислушиваясь к внутренним ощущениям. – Отпустило вроде. Перетрухал я сильно, - зачем-то пожаловался он.
- Еще бы, - вздохнул доктор, - я сам испугался. Ничего, прорвёмся.
Никки закусил губу, он не совсем понимал свое отношение к чужому ребенку, волей случая – или судьбы? – оказавшемуся на его попечении. Сердцу ведь не объяснишь, что малышка чужая, что ее заберут и…
- Ау! Сокол, Сокол, я Земля! Прием! – голос Виктора звучал насмешливо.
Черт, надо же было так выпасть из реальности!
- Прости, что ты сказал?
- Господи, не пугай меня! Я спросил, убирать ли водку, а ты сидишь с таким лицом, как будто похоронил любимую канарейку. О чем задумался?
- О Насте, - честно ответил Никки.
- Все будет хорошо, - твердо сказал док, похлопав ладонью по его руке. – Верь мне.
- Спасибо, - Никита опустил глаза на ладонь, замершую на запястье, от нее шло знакомое тепло, и оно медленно поднималось вверх. – Она такая прелесть, и ты тоже… - Никки запнулся, подбирая слово.
- Прелесть? Как все запущено! Мало тебе, однако, надо. Все, больше не наливаю, даже не проси, – развеселился док и решительно убрал водку в холодильник.
Никита смутился и опустил глаза, как-то все нелепо вышло. Виктор гремел посудой, моя и убирая ее на место, а он все сидел, разглядывая трещинки и царапинки на пластиковой поверхности стола.
- Я хотел сказать, - выдавил из себя Никки, - просто дочка у тебя замечательная, и ты тоже хороший человек. Вы мне оба нравитесь.
Виктор замер и медленно отвернулся от мойки. Шаг. Он медленно опустился на корточки перед сидящим на стуле Никитой и очень серьезно произнес:
- Спасибо.
Вот так глаза в глаза можно было сидеть вечность. Сердце Никки забилось пойманной птицей, хотя вот вроде с чего бы?
- Вить, может быть, вы не будете съезжать? Останетесь? – срывающимся и против воли ставшим заискивающим голосом произнес он.
- Спасибо, - еще раз тихо и выразительно сказал Виктор. – Квартиру сегодня смотрел – слова доброго не стоит, только бомжам жить, - он вздохнул. – Мы бы остались, Настена к тебе тянется, а дети чувствуют людей очень хорошо. Только вот…
- Тесно?
- Не только. Садик у нас в центре. Я работаю сутки-двое. Как ее отводить и приводить? Проблема.
- Я пока на больничном, а потом два через два буду работать. Может быть, получится? Я попробую договориться и выходить на работу, когда ты дома, - продолжал уговаривать Никки, понимая, что на самом деле все сложнее и глубже. И дело здесь вовсе не в желаниях и возможностях.
- Никит, - в голосе доктора прозвучали такие обертоны, от которых во рту стало сухо и изнутри как будто опалило жаром, - давай мы потом все обсудим, ладно? Столько нюансов надо учесть. Опять же, - он улыбнулся, - меня совесть мучает, что навязался на твою голову с ребенком. Мы все подумаем и решим, как быть дальше. Хорошо?
- Хорошо, - произнес Никита, признавая правоту Виктора, в таком деле не стоило спешить, и решение должно быть взвешенным, только вот представить, что придется остаться в одиночестве на своих квадратных метрах, было уже невозможно.
- Ты в душ пойдешь? – голос Виктора опять заставил вернуться в реальность из дурных мыслей.
Никита помотал головой – не в состоянии.
- Ладно, тогда я быстренько ополоснусь, и пойдем отдыхать. День был сегодня просто зашибись, - док душераздирающе зевнул, - а завтра на работу, черт бы ее побрал.
Никки согласился: да, день был богат на потрясения и тоскливо проводил спину Виктора. Отношения у них были неоднозначными, причем настолько, что порой возникал вопрос, а были ли они, те отношения? От невеселых мыслей начала болеть голова, а может быть, просто водка была не лучшего качества, кто знает. Никита встал, поплескал водой в лицо типа умылся, и решил пойти укладываться – сидеть надоело. Хотелось верить, что хотя бы во сне его не будут преследовать нерадостные размышления, а то так и до кошмаров недалеко.
Вечернюю тишину прорезал требовательный звонок в дверь. Никита вздрогнул и рефлекторно посмотрел на часы: кому он мог понадобиться в десятом часу? Он развернулся и не спеша двинулся в сторону прихожей. За дверью ванной было тихо, наверное, Виктор уже принял душ и теперь одевается.
В дверь нетерпеливо позвонили еще раз.
- Иду я, иду, - недовольно проворчал Никки и распахнул дверь.
- Привет, - игриво произнес поздний посетитель, - а я вот шел мимо, думаю, дай зайду!
- Шел бы и дальше мимо, - прислоняясь к стене плечом и не давая пройти в квартиру, сказал Никита.
- Ты не рад меня видеть? – удивился гость, - неужели не надоело одному сидеть? Я могу скрасить твое одиночество, - он придвинулся ближе и потянулся губами к мочке, - не думаю, что пока ты скачешь на четырех ногах, много народа озаботилось твоим здоровьем.
- Отвали, - грубо сказал Никки, пытаясь оттолкнуть непрошенного визитера. – Тебя не звали!
- О! Неужели молодой организм не соскучился по хорошему траху?! – ерничал молодой мужчина.
- Тебя не касается, - сжав зубы, с ненавистью ответил Никита.
- Никки, я тебя не узнаю! Что случилось с милым и отзывчивым мальчиком, который всегда был готов раздвинуть ножки? Неужели в курс обезболивающего входит антивиагра?
- Александр, пошел вон! – в бессильной ярости произнес Никита, в глубине души признавая, что сам виноват в таком отношении: его желание неодиночества сыграло дурную шутку. Общение и душевное тепло, к которому подспудно тянулся Никки всю жизнь, как правило заменялось постелью, создав ему репутацию безотказной давалки.
- Вам что-то непонятно объяснили, уважаемый? - голос Виктора звенел яростью; не в силах вынести осуждения в глазах любимого – господи, вот она правда – Никки закрыл глаза.
- А это еще что за…
- Муж, - вдруг сказал Никита, понимая, что терять в принципе уже нечего – возврата к прошлой жизни быть не может. – Я вышел замуж и потерян для общества.
- Ясно? – рыкнул Виктор.
В прихожей послышалась возня и звук захлопнувшейся двери.
- Что это был за хмырь? – Никки поежился от ярости, звеневшей в голосе доктора.
- А-александр, - ответил он, - один из моих бывших любовников, - Никки с опаской открыл один глаз.
- Бывших?
- Да, - твёрдо произнес Никки, - если ты…
- Раз уж тут случайно выяснилось, что я жутко ревнивый, - сильные руки Виктора обняли и притянули к теплому, распаренному после душа телу, - попроси, пожалуйста, бывших не заглядывать в гости.
Сердце сделало кульбит и забилось в горле – ревнивый?! Значит ли это…
- Никто не придет, он просто однажды подвозил до дома… никто не знает… симку сменю, - о господи, неужели этот бессвязный лепет это его?
Горячие, жадные губы накрыли полуоткрытый рот Никки, он застонал, тело враз стало непослушным, не принадлежащим себе. Пропало все - звуки, мысли, окружающий мир, только сбивчивое дыхание и сердцебиение одно на двоих и запоздалая мысль: «Неужели так бывает?!».
Никита не мог понять, каким образом оказался в кровати. Голым. На боку. К спине прижимался Виктор, обнимая его, врывался в бесстыдно выставленный зад и жарко шептал во влажные волосы на затылке:
- … мой, только мой… слышишь? Даже думать не смей! Черт, думал, того придурка покалечу нахрен… что ты со мной делаешь…
Никки почти не мог дышать от восторга, заполняющего душу: твой! Только твой! Присвой! Заполни целиком, не отдавай никому, не позволяй…
- А-а! – закричал он, не в силах сдерживаться, когда ослепляющая волна наслаждения накрыла с головой, ускользающее сознание успело уловить финальное эхо.
- Никит, Ника, ты что? – какой обеспокоенный голос у Виктора.
- Не тряси меня, - пробормотал в ответ Никки, спрашивается, что человеку неймется? – Весь кайф обломал…
- Слава Богу, пришел в себя. Напугал!
- Мне хорошо,- сообщил доку Никита. – А ты бесчувственный чурбан!
- Ты сознание потерял, - Виктор выпустил из жесткой хватки его плечи и устроился рядом, тепло тела дока расслабляло.
- Ничего я не терял, - из последних сил пробормотал Никки, борясь со сном, - я был в нирване!
Смешок в шею вызвал волну мурашек и слабый стон.
- Не провоцируй меня…
- Спи.
Никита закрыл глаза и постарался заснуть. Всю ночь ему снилось, как Виктор брал его раз за разом, кончая внутрь без резинки, и это было охренеть как хорошо. По внутренностям растекалась горячая влага, заполняя и отмечая принадлежность, а член жил своей жизнью, как и наяву, без постороннего вмешательства выбрасывая заряд за зарядом густую сперму…
Утром Виктора уже не было рядом. На второй половине дивана, вытянувшись почти в струну, сладко спала Леди. Наверное, ей стало скучно одной на кухне, и она, научившись выбираться из коробки, нашла общество.
Воспоминание о сне обдало жаром, потом пришла память о вчерашнем вечере… Черт! Кто бы мог подумать, что можно кончить без рук и потом вообще отрубиться?! Виктор-то, оказывается, не так прост! Или это просто любовь?!
Сон. Интересно, а наяву удастся подбить Витюшу на такие эксперименты? Губы сама собой растянула улыбка, и Никки погладил кошку. Леди развернулась, подставляя животик, и громко замурчала – ей тоже было хорошо.

Глава 13

Валяться быстро надоело, тем более кошка проснулась и решила, что ей нужно поймать кого-нибудь на завтрак. Наиболее пригодным объектом были признаны руки, и она самоотверженно нападала на пальцы Никки, упорно возвращаясь с другого конца дивана, куда почему-то постоянно отлетала.
- Упорное ты животное, - сообщил ей Никита, вставая. – Пойдем молоко пить.
Котенок, задержавшись чуть-чуть на диване, быстро понял, что оставаться в одиночестве скучно, растопырил лапы и храбро спланировал на пол, шустро метнувшись следом за негодяем, осмелившимся прервать игру в самый ответственный момент.
На кухне Никки с умилением смотрел, как жадно припала к миске кошечка: потраченная энергия требовала восполнения. Он положил в опустевшую миску немного корма для котят – Леди подчистила и его.
- Какой дурак сказал, что желудок котенка меньше наперстка? – риторически спросил он у потолка. – Иди, погуляй, я тоже хочу позавтракать, - с этими словами он взял округлившуюся кошку и опустил на пол.

Никита положил обе ноги на табуретку и с удовольствием пил кофе. Леди немного побродила по кухне, не выражая явного желания играть ни с бумажкой, ни с мячиком, и потом пропала из поля зрения. Наверное, опять за холодильником спряталась, решил он и продолжил бездумно сидеть, прихлёбывая время от времени уже остывший кофе.
После вчерашнего разговора и того, что последовало за ним, было хорошо. Не так. Скорее было ощущение счастья, как в детстве, перед праздником предчувствие чего-то необыкновенного. Чуда. Никки откинулся на спинку стула и прислонился затылком к холодному кафелю стены. Внутри, начиная от пальцев на ногах и заканчивая макушкой, было разлито необыкновенное ощущение. Никки какое-то время думал над определением этого чувства и все-таки решил, что это нега. Боже, неужели есть в жизни счастье и для мальчика-гея? Мальчика. Он хмыкнул, отставляя чашку. Двадцать шесть уже не мальчик. Только бы Виктор не передумал, хотя его ревность… Так приятно. Никто и никогда не ревновал Никиту, не предъявлял на него прав и не занимался с ним любовью. То, что произошло вчера, иначе назвать язык не поворачивался. Он, который вроде бы знал о сексе все, испытавший сотни оргазмов с разными партнёрами, оказался совершенно не готов к тому, что произошло вчера. Потерять сознание от кайфа? Оказывается, можно.

Посидев еще немного, Никки заскучал. Без Настены было как-то не так. Пусто и скучно. Сейчас бы кашу варили или про Золушку смотрели. Как он раньше один жил? Старался пореже дома появляться, чтобы была хотя бы иллюзия нужности. Череда партнеров - кто первый успел позвонить, к тому и поехал. Чужие постели, чужие руки, чужое безразличие. И пустота в душе, тоска по чему-то несбывшемуся.

Никита усилием воли отогнал грустные мысли. Где там телефон? Надо бы позвонить Виктору, узнать, как там дела у Настёны. Образ девочки, такой, как она была перед отправкой в больницу, против воли возник перед глазами: маленькая, тяжело дышащая, с тенями, залегшими под пушистыми ресницами, и со щечками, покрытыми лихорадочным румянцем.
Никки спустил ноги вниз и стал нашаривать тапок.
- Ах ты ж, зараза мелкая! – воскликнул он, когда ступня здоровой ноги наткнулась на котенка, устроившегося в тапке. – Вот больше тебе спать негде, - проворчал Никки, вытряхивая из обуви и перекладывая киску в коробку. Та смотрела на мир индифферентно – ей было уже все равно, главное спать.

Телефон лежал на тумбочке возле кровати, оставалось только дойти до комнаты. Не успел Никки протянуть руку к аппарату, как тот разразился пронзительной трелью. От неприятного звука он поморщился, надо бы подобрать мелодию поприятнее, хотя эту всегда слышно, конечно.
- Слушаю, - произнес Никита.
- Привет, - раздался в трубке знакомый голос и вызвал на лице парня неконтролируемую широкую улыбку, – тут с тобой кое-кто желает пообщаться.
В динамике было слышно, как разговаривает с кем-то Виктор, и спустя несколько томительных мгновений Никки услышал слабое:
- Дядя Никита? – сердце подпрыгнуло и забилось в горле.
- Да, Настюша, как у тебя дела?
- Папа говорит: нормально, - со вздохом, слышным даже по телефону, сказала девочка. – Как там Леди?
И Никки начал пространно рассказывать, как вела себя сегодня кошка, как она скучала и даже играть не хотела, что любит и ждет свою маленькую хозяйку…
- Никит, это я, - прервал поток слов Виктор.
- Как у нее дела? – хрипло поинтересовался Ники.
- За один день такое не лечится, но все в пределах нормы. Осложнений не должно быть. Перестань нервничать, от этого кальций плохо усваивается, и придется тебе в гипсе ходить на три недели дольше, - почему-то Никки был уверен, что док над ним издевается, но решил на всякий случай сжевать двойную дозу этого самого кальция, просто на всякий случай. Ни одного лишнего дня ходить в гипсе не хотелось. – Извини, мне пора.

Гудки в трубке. Отключился. Ладно, день сегодня обещает быть очень длинным, надо бы чем-нибудь заняться. Книга не привлекала. Телевизор? Да что там смотреть-то днем? Остается всемирная паутина, уж там наверняка найдется что-нибудь для того, чтобы убить время.
Пара часов ушла на то, чтобы посмотреть новости, почитать о мононуклеозе и его последствия, подумать, пожалеть о том, что летом Настёне скорее всего нельзя будет на море, спохватиться, что совместное проживание в течение такого долгого срока еще вилами на воде писано, пострадать по этому поводу и в конце концов проверить почту, чтобы обнаружить там сообщение от бывшей одноклассницы.
«Мария Медведева написала вам сообщение на сайте «Одноклассники». Перейти по ссылке?»
- Машка? – удивился вслух Никита. - С чего бы это ты про меня вспомнила?
Сообщение было стандартным: как дела и бла-бла-бла. В другое бы время он и внимания не обратил и отвечать бы не стал – не такие друзья они были, да и сказать милой девушке – а судя по представленной фотографии, Машка стала яркой блондинкой, сменив свой невыразительный русый цвет волос на пепельный блонд – особо было нечего. Только сейчас было тоскливо, и Никки набрал такой же стандартный ответ: все нормально вообще-то, только немножко ногу сломал, а у тебя как жизнь?

Машуня оказалась в сети и радостно поддержала разговор, в меру поахав и дав кучу очень ценных советов типа быть осторожнее. В процессе дружеского трепа выяснилось, что одноклассница умирает со скуки, будучи украшением интерьера в какой-то конторе и по совместительству выполняя функции секретаря, коих – функций было не так много. Не замужем, но в процессе бурного романа, который, как она надеялась, приведет к счастливому замужеству. Никки не стал выяснять, кто тот счастливчик, его вполне устроило, что планов на него у девушки не было.

Машка бурно радовалась, что сможет съехать из квартиры родителей, с которыми жить уже становилось совершенно невозможно. Вот братец давно свалил, взял квартиру в ипотеку и живет припеваючи отдельно ото всех. В гости по праздникам только является, а она, бедная, совсем замучилась.

Братец Никки не заинтересовал, был он старше Машки лет на пять-семь, смутные воспоминания зашевелились на периферии сознания, как он заходил к ним в класс, когда они еще учились в начальной школе. Тогда он показался огромным, но детские впечатления обманчивы. А девушка продолжала строчить сообщения. Одно за другим. Никки уже пожалел, что вступил в переписку, как вдруг взгляд зацепился за слово «адвокат», а дальше было написано, что этот самый адвокат, который брат, достал на дне рождения матери обсуждать проблемы мошенничества при приватизации. Что он в суде защищал какого-то хмыря, который был в армии, а предки без него квартиру приватизировали и продали. В общем, братец выиграл-таки дело…

Никки задумался. Что-то смутное забрезжило в мозгу, с трудом формируясь в связные мысли: а может быть, и с квартирой Виктора тоже можно что-нибудь сделать? Правда, непонятно, почему он сам этим не занялся раньше, так что, может быть, тут и шансов нет. Обстоятельства дела они не обсуждали, но чем черт не шутит, и Никки, похвалив для приличия брата одноклассницы, ненавязчиво попросил координаты, мотивируя тем, что мол, а вдруг понадобится?! В нашей стране от сумы да от тюрьмы не зарекаются, и Машка спокойно сдала пароли и явки. Ну в самом деле, тут же может быть обоюдная польза: и брату реклама не помешает, и бывшему однокласснику вдруг пригодится.

Глава 14

Никки едва дождался прихода Виктора. Он прямо-таки извелся, горя желанием поделиться полученной информацией. Что поделать, деятельная натура требовала срочных действий! Не смотреть, даже не думать о том, чтобы позвонить этому самому адвокату. Во-первых, совершенно нечего сказать по теме интересующего вопроса, во-вторых, внутреннее чутье подсказывало, что Виктор вряд ли одобрит такую инициативу. Уж что-что, а свои проблемы он привык решать сам. Другой вопрос – как.
Никита изгрыз себе ногти от нетерпения и даже представлял себе в лицах разговор. Исключительно только чтобы хоть немного успокоиться, в глубине души понимая, что предсказать реакцию дока на информацию, а считай и на вмешательство в его личные дела, невозможно: слишком мало они знакомы.

Ночь прошла так себе. Сама собой образовавшаяся привычка чувствовать рядом теплое тело мешала заснуть глубоко и как следует выспаться. Волнение за Настю, к которой как-то совершенно незаметно прикипел душой, тоже периодически накатывало, несмотря на все заверения Виктора в том, что все будет хорошо.
Сам док явился только к обеду.

- К Настене заходил, - пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Никки. – Получше ей, но домой еще рано, хотя и просится.
Виктор вяло жевал бутерброд, запивая сладким чаем. От супа отказался, хотя вчера, маясь от безделья, Никита наварил целую кастрюлю харчо.
- Сил нет, устал, - док потер и без того красные глаза.
- Опять смена тяжелая выдалась? – сочувственно произнес Никки, логично рассудивший, что именно сейчас Виктору как раз не до обсуждения новых тем и переваривания информации.
Доктор согласно кивнул и засунул в рот последний кусок колбасы.
- Прости, я спать, - повинился он, - посуду оставь, потом помою. Блин, даже в душ идти сил нет.
- Ну так не ходи, можно подумать, кто-то заставляет, - Никита посмотрел на чашку, чайную ложечку и нож, громко названные Виктором «посудой».
- Не-ет, - зевнул тот, - ты ничего не понимаешь. Вода позволит расслабиться, без душа и поспать нормально не удастся.
- Ну так иди тогда, чего страдать?
- Так не хочется же! – усмехнулся Виктор, складывая в мойку «посуду».
- Не знаю, мне всегда хочется, я воду люблю и получаю от нее удовольствие, - пожал плечами Никки. – Могу спинку потереть, если хочешь.
- Спинку? – док замер на полпути к ванной комнате. - Спинку хорошо, только вот лучше когда гипс снимем, тогда. Да, кстати, забыл тебе сказать, что забрал твой больничный с холодильника, чтобы отметить. Нечего тебе мотаться почем зря до больницы и обратно. Не искал, надеюсь?

Никки помотал головой, не только не искал, а даже и не вспомнил! Светлая мысль посетила голову парня: а чего собственно сидеть на кухне, дожидаясь, пока некоторые выспятся? Опять маяться от всяких разных мыслей, когда можно мирно вздремнуть рядом.

За стенкой зашумела вода, Виктор громко и фальшиво пытался петь какую-то арию, по крайней мере, так показалось Никки – на попсу завывания походили мало. Он фыркнул. Затем, быстро ополоснув посуду, поставил ее в сушку и отправился в комнату дожидаться возвращения из душа новоявленной оперной звезды. Про себя Никита решил не заикаться о вокальных способностях Виктора, зачем смущать человека?

- Как же мне надоел этот гипс, - с ненавистью пробормотал Никки, пытаясь устроить конечность поудобнее.
- Потерпи немного, - сказал появившийся в дверях док, - еще неделька и все. Ты чего это решил днем спать?
- Ночью спал плохо, - честно ответил Никита, - да и с Настёной привык. Ты же не против?
- Нет, - пожал плечами Виктор, - я сейчас засну даже вверх тормашками под вой корабельной сирены, а уж под теплым-то боком сам бог велел, - усмехнувшись, закончил он, залезая под одеяло и прижимаясь всем телом к Никки. – Спокойной ночи, то есть дня.
- И тебе тоже.
Как ни странно, но Виктор проснулся раньше. Никита задрых капитально и даже не слышал, как встает и одевается док. Проснулся только тогда, когда аромат горячего кофе достиг носа, открыл глаза – чашка.
- Мне, конечно, не жалко, можешь спать и дальше, но что ты будешь делать ночью?
- А ты? – хриплым со сна голосом поинтересовался Никки.
- Я привычный и после смены, но мне нравится ход ваших мыслей, - усмехнулся Виктор, заставив фыркнуть собеседника.
- Я чего поговорить-то хотел, - Никита крутил в руках чашку, рассматривая темную глянцевую жидкость, - ты только выслушай, ладно? И не обижайся, - разговор начинать оказалось очень трудно, - мне вчера было нечего делать, ну и переписывался с одноклассницей. Она, конечно, потрясающее блондико, но случайно выяснилось, что у нее брат адвокат…
Никки замолчал, не зная как продолжить.
- И-и? – подбодрил его Виктор.
- Он ведет дела по жилищным вопросам, Машка сказала, что занимается и мошенничествами с квартирами… Ты не подумай, я не лезу в твои дела, да и не знаю, что там и как, но если вдруг надо, я взял координаты, - заторопился он оправдаться.
- Не знаю, - док потер подбородок – опять к досаде Никки гладко выбритый – задумчиво подергал себя за отросшие патлы, - лет-то сколько прошло. Опять же что там доказать можно? Он сам дарственную подписал, причем соседки сказали, что не видели, чтобы он пил или компании какие к себе водил подозрительные. Да и участковый тогда сказал, что все по закону.
- Вить, ты меня, конечно извини, но проконсультироваться все же надо. У тебя дочь. А вдруг там шансы есть?
- Вдруг только знаешь что бывает? – угрюмо сказал доктор. - Я уже давно не верю в высшую справедливость.
- Я все равно считаю, что спросить надо. Нет, значит нет. Что ты теряешь? Не думаю, что консультация дорого стоит. Я даже с тобой схожу, если захочешь, в качестве группы поддержки.
- Спасибо, - буркнул Виктор. – Я подумаю.
- Не надо думать, вон на столе листок с номером телефона – звони.
- Какой же ты, - док запнулся, сверля глазами лежащего парня, - настырный.

Никита счел за благо промолчать и лишь наблюдал сквозь полуопущенные ресницы, как недовольный Виктор нажимал кнопки на телефоне и договаривался о встрече.

- Завтра в восемнадцать тридцать нас ждут на улице Трудовой, пятнадцать. Доволен? – Виктор смотрел на Никки, который так и не пригубил кофе.
- Нас?
- А кто обещал поддержку? – вздернул вверх бровь доктор. – Неужели сразу в кусты?
- Не дождетесь, - насмешливо произнес Никита и залпом выпил остывший напиток. - Зачем сахара столько?!
- Три ложки, как обычно, - пожал плечами Виктор, Никки осталось только закатить глаза: кое-кто равнял по себе.
Следующий день выдался напряжённым и суетным. Утром съездили к Насте в больницу – Никита настоял, потому что соскучился и потому что знал – девочка спрашивала про него. Нашел в ящике старый телефон и зарядку к нему – все развлечение ребенку: и позвонить можно, и поиграть. Надо только новую симку купить, и все дела. Может быть, еще карандашей и альбом для рисования? Виктор подумал и согласился, пообещав заехать по дороге в книжный.
Настена не хотела отпускать их обоих, обрадовавшись, и к едва скрываемой досаде отца прилипла к Никки намертво. Уйти удалось только под твердое обещание приезжать каждый раз, как у папы будет выходной. Виктор качал головой, поражаясь такой привязанности ребенка.
- Знаешь, она по матери так не скучала, - пояснил он свое удивление.
- Я по ней тоже скучаю, - сознался Никита, думая, что же такого привезти малышке в следующий раз. Она-то просила кошку, но он сомневался, что в больнице такое поощряется, несмотря даже на папу-доктора.

Поход в магазин тоже оказался делом непростым. Отечественные супермаркеты мало приспособлены для людей с ограниченными возможностями. Хорошо, что они были вместе с Виктором. Счастье на самом деле, что есть кому сходить за продуктами, потому что Никки не представлял себе, как бы он справлялся с кучей кажущихся такими простыми повседневных дел. Простыми, когда у тебя обе ноги здоровые и руки свободны.

Визит к адвокату был странным. Мужчина, сидящий за столом у окна, был в сером костюме-тройке, безупречно белой рубашке и с идеально подобранным галстуком. Лицо, не выражающее эмоций, абсолютно бесстрастное, украшали тонкие губы и породистый нос; наверное, его можно было бы назвать симпатичным, но холодным. Никки не мог определиться со своим отношением к этому человеку, который, едва взглянув на посетителей и кивнув на стулья, отвернулся к окну и все двадцать минут, потраченных на обсуждение дела, так и продолжал что-то разглядывать за мутным стеклом. Клиенты во время беседы вынуждены были любоваться его затылком. Никки со злорадством думал, что мастер у высокомерного товарища мог бы быть и получше – опытному взгляду хорошо были видны некоторые огрехи в стрижке. Хотя, надо признать, что ни затылок, ни общее впечатление прическа не портила. Подумав еще немного – а чем еще оставалось заниматься, пока Виктор сообщал затылку нужные факты – Никита признал, что волосы у адвоката сложные и растут несколько странно, так что мастер, может быть, у того и не так уж плох. Но все же…

- Значит, вы утверждаете, что в момент приватизации квартиры находились на учебе и проживали в общежитии? Уверены, что не оформляли письменный отказ от приватизации? – бесстрастным голосом уточнил у окна адвокат.
- Да, - подтвердил Виктор.
- В таком случае это прямое нарушение ваших прав, соответственно, раз были нарушения во время приватизации, то можно попытаться оспорить сделку дарения.
- И что? Шансы есть, несмотря на давность? - не поверил Виктор.
- Есть, - также ровно произнес адвокат. – Не скажу что просто, не обещаю, что быстро, и предупреждаю, что, скорее всего, удастся лишь заключить мировое соглашение, когда вам выплатят часть денег за квартиру. Вы готовы вступить в борьбу?
- Да, - хрипло отозвался Виктор, не верящий в свое счастье – ведь если удастся получить хоть что-то, то можно подумать и про ипотеку. – Только я не знаю, сколько будут стоить ваши услуги.
- Не слишком большой авансовый платеж и затем вознаграждение после выигрыша дела. Такой вариант устраивает?
- Да, - снова согласился Виктор.
- Хорошо, в таком случае мы подписываем договор, а вам нужно будет предоставить следующие документы, запишите. Я их изучу и подготовлю исковое заявление, - адвокат повернулся и даже растянул губы в улыбке, которая противоречила складке между бровями и непонятному выражению карих глаз.
- Странный он какой-то, - не удержался от комментария Никита, когда они уже сидели в машине.
- Не обращай внимания, адвокаты все такие. Лишь бы дело свое знал, - отмахнулся окрыленный надеждой Виктор. – Нам с ним детей не крестить, не бери в голову. Теперь и про ипотеку можно подумать. Слышал, чего Станислав Ильич сказал? Надо вставать на учет как нуждающемуся в улучшении жилищных условий, и тогда можно претендовать на льготный кредит.
- Кстати о детях, - Никки, побарабанил пальцами по ручке двери, - слушай, а не получится так, что твоя женушка на что-то права заявит? Или, прикрываясь ребенком, будет претендовать на квартиру?
- Вот взял и испортил такое хорошее настроение, - скривился Виктор. – Разводиться надо, однозначно. Только где эту сучку искать – вот вопрос.

Никита мысленно посочувствовал доку, очень хотелось узнать, где он ее такую подцепил и как терпел столько времени, только сейчас не время было для таких разговоров, наоборот, нужно было поддержать.
- Ну так что, отмечать-то начало славного пути будем? Или как? – нарочито бодрым голосом поинтересовался Никки.
- А то! – усмехнулся док, выруливая на проспект, - у нас еще водка осталась, да и закуски полный холодильник – обязательно отметим!
Никита улыбнулся, старательно пытаясь радоваться за Виктора, но на душе скребли кошки, и против воли всплывало опасение, что после выигранного процесса он, Никки, будет доктору не нужен.

Глава 15

Никита смотрел на окрыленного Виктора и не мог радоваться. Нет, с одной стороны, конечно, здорово, что появилась надежда вернуть если не квартиру, так хоть какую-то сумму, но светящиеся радостью глаза дока почему-то ассоциировались лишь с адвокатом. Его костюмом. Его затылком. Мать его! Дать бы ему по башке чем-нибудь тяжелым, только вот нельзя – попадет ведь в Центральную больницу как пить дать, а там Витюша. К концу недели, когда уже пора было снимать гипс, Никки все же признался себе: это ревность.
Открытие не порадовало. Влюбиться в человека без надежды на взаимность тяжкое бремя. Лежа ночью в объятиях дорогого человека и слушая его тихое дыхание, Никки со всей остротой понимал, что времени осталось мало. Ему очень повезет, если они протянут вместе хотя бы полгода, а потом… Потом кому-то придется собирать по кускам свое глупое сердце.
Секс, который у них теперь был регулярно, стал пронзительно нежным. Никки отдавался каждый раз как последний, чувствуя, как рвется душа. Вместе с оргазмом приходила боль, и он, кусая губы в кровь, отворачивался и старался ровно дышать, делая вид, что заснул.
Виктор обычно чмокал его в шею или плечо, вставал и шел принимать душ, захватывая с собой и резиновое изделие – хоть Настены и не было, но хорошие привычки нужно вырабатывать сразу.
Днем, если не спал, док чаще всего отсутствовал, носясь по инстанциям и собирая документы - тонны бумажек, справок, подтверждений и прочего, что постоянно требовал адвокат и что было необходимо для жилищного департамента.
- Задолбали бюрократы проклятые, - ворчал Виктор и тогда, когда удавалось добыть нужную бумажку, и тогда, когда по каким-то причинам это не получалось. – И везде очереди!
Никки утешал как мог и успокаивал. Готовил чай или кофе, выслушивал жалобы на инстанции и дифирамбы адвокату, стараясь не показывать виду, как ему больно в последнем случае, и чувствовал, что на словосочетание «Станислав Ильич» у него скоро начнется аллергия.
Гипс сняли. Радость от этого факта была, но какая-то смазанная. Да, нога срослась, но вот побежать сразу не получилось.
- Прыткий какой, – усмехнулся Виктор, - восстановиться надо.
Настроение испортилось окончательно. Снова надо было добираться домой с осложнениями и разрабатывать чертову ногу. И на работу не выписали. Гадство! Опять дома сидеть.
- Никит, ты чего? – дурное расположение духа даже Виктору стало заметно. – Все же хорошо будет.
- Что хорошо? – не сдержался Никки.
- Нога нормально срослась, рентген показал…
- Вить, нога меня волнует в последнюю очередь, - он понимал, что заводить разговор с доком в его рабочем кабинете, когда под дверью толпа народа и медсестра рядом, по крайней мере глупо, но вот именно сейчас подошел край, наступила критическая точка, и молчать больше не было сил.
- Люда, сходите узнайте, здесь ли Яков Самуилович, - отослал Виктор девицу и повернулся опять к Никки, который опустил голову и кусал губы.
- Никит, что случилось? – твердые пальцы сжали подбородок и приподняли голову так, чтобы видеть глаза.
- Вить, вот что я для тебя? – с каким-то надрывом произнес Никки, но заметив как удивлённо ползут брови доктора вверх, сник. – Прости. Я не имею права…
- Яков Самуиловч будет через час, - радостно сообщила запыхавшаяся медсестра, по всей видимости послал ее док недостаточно далеко.
- Спасибо, Люда, - сквозь зубы процедил Виктор, отходя от парня, тот горько усмехнулся и неуклюже вышел за дверь, гадая, а не испортил ли он все этим вопросом.
Оставалось только ждать.
Добравшись до дома на такси, Никки выпил кофе, а потом решил принять ванну. Делать все равно было нечего, а привести себя в порядок стоило. Хотя Виктору по всей видимости было все равно, есть ли растительность у него на теле, но привычка видеть себя гладким во всех местах давно вошла в кровь. Никита глянул на себя в зеркало и решил заодно подравнять челку и закрасить поблекшие красные пряди – надоели.
Спешить было некуда, и он провел в ванне, нежась и расслабляясь, гораздо больше времени, чем планировал.
Вода и привычные процедуры расслабляли. Теперь он со всей ясностью понимал, что даже когда они расстанутся с Виктором, возврата к прошлой жизни уже не будет. Просто потому, что будет противно давать пользоваться своим телом кому-то, к кому не испытываешь никаких чувств. Возможно потом, когда пройдет достаточное количество времени, когда отболит, встретится кто-то, с кем можно будет попробовать построить отношения, а одноразовый секс уже не для него.
Никита, неловко ступая на больную ногу, вышел из ванны и застыл – из комнаты раздавались весьма странные звуки. Он сделал пару шагов и замер на пороге: Виктор был дома! Это плохо укладывалось в голове - ведь тот должен был быть на смене, а вот ведь сидит и смотрит, не сводя глаз с монитора ноутбука. Никки потряс головой, но док никуда не делся, все так же сидел, откинувшись на спинку стула, вытянув длинные ноги вперед и скрестив руки на груди, забавно засунув ладони под мышки.
- Повышаешь культурный уровень? – хрипло спросил Никита, подойдя ближе.
- Ну как тебе сказать, - док и не подумал оторваться от просмотра сцены, где два мужика страстно стонали и совокуплялись на кресле. – Что-то я думаю, им не очень удобно.
- И это все, что ты можешь сказать по предмету? – удивился Никита. - Зачем тогда смотришь? И вообще, - спохватился он, - ты же на работе должен быть.
- Должен, только вот некоторые устроили сцену в кабинете, а я человек нервный, впечатлительный…
- Ты? – не поверил Никки.
- И почему мне никто не верит, когда я правду говорю? – поинтересовался док риторически. – Ты совсем не в себе был, пришлось просить меня заменить, а то бы бог весть, до чего бы ты додумался, пока я смену отработал. А вообще я как-то не очень понимаю, что последнее время происходит. Ты ведешь себя так, как будто жить тебе осталось один день. Может, все-таки поделишься?
- Топиться бы не пошел, - буркнул Никки. – Значит, решил поговорить? – он добрался до дивана и сел, так было гораздо удобнее. – Я никак не могу понять, что я для тебя значу, как ты ко мне относишься, чего ожидать завтра от наших отношений, и есть ли они, эти отношения.
- Здассьте! – закатил глаза Виктор. – Мы это все уже давно выяснили.
- Когда?!
- Да когда тот хмырь к тебе приходил, и я его чуть с лестницы не спустил, какие тебе еще признания нужны?
Никита потряс головой – это серьезно?
- Вить, это могло быть что угодно…
- Ага, то есть ты считаешь, что спустить с лестницы приятеля человека, к которому равнодушен, это в порядке вещей? – Виктор вскочил со стула и навис над сидящим Никитой. – И стоит у меня на тебя тоже потому, что мне на тебя наплевать?
- При чем здесь это? – воскликнул Никки, который никак не мог уловить связь между стояком и любовью.
- А то, что я тут два часа гоняю гейскую порнуху, и у меня ничего не шевелится, это как? – перешел на повышенный тон Виктор.
- Ну ты же натурал, - неуверенно сказал растерявшийся Никита.
- Да, это очень натурально спать с мужиком и тащиться от этого, - иронично заметил доктор.
Никки почувствовал, что камень, лежащий на душе, пошел трещинами, стало реально легче дышать, улыбка сама собой наползла на губы, и он не удержался от легкого хулиганства, схватил Виктора за руку и дернул на себя. Тот не удержался и упал на диван, постаравшись все же извернуться так, чтобы не задеть парня.
- А вот с этого места поподробнее, пожалуйста, - Никки почти мурлыкал.
- Что подробнее? – удивился док. - Я уже не знаю, как тебе в любви признаваться, - пробурчал он.
Такого ответа Никита точно не ожидал! С одной стороны, хотелось орать и уточнять, когда же именно состоялось эпохальное признание и в каком коматозе находился в таком случае объект признаний, коли не помнит и не слышал ничего, но посмотрев в настороженные и несчастные почему-то глаза Виктора, потерся щекой о подвернувшуюся часть тела и сказал:
- Я тоже тебя люблю, - наверное, на этом следовало бы остановиться, но некоторые моменты требовали уточнения, - А Станислав Ильич?
- А что с ним? – искренне удивился док.
- Я ревную, - спрятав глаза, признался Никки.
- Твою ж мать! – выругался. – Какая глупость! Что мне еще сделать, чтобы ты поверил, что никакие левые мужики меня не интересуют?!
- Ну-у, - Никита лег рядом и забросил ногу на бедро Виктора, - есть одно доказательство, которое способно убедить меня верить тебе безоговорочно. - Док вопросительно смотрел и ждал продолжения.
- И что же это? – повелся он на многозначительную паузу.
- Твое согласие побыть снизу, - промурлыкал Никки на ухо Виктору и лег сверху, с удовольствием наблюдая за сменой выражения лица мужчины и за тем, как нервно дернулся у него кадык.

Дата добавления: 2015-05-10