Fight the loathly pacifist

С нами в неотразимой мощи шествует душа Англии. Освальд Мое л и

Джентльмены и их фашисты

Через два года можно было констатировать, что консерватив­ный истеблишмент Англии «ведет себя по-джентльменски, пока сохраняется положение, над которым джентльмены способны со­хранять контроль. Убийц [«чернорубашечников» Нэнси Митфорд] всерьез введут в дело, лишь когда джентльмены почувствуют, что ситуация ускользает из их рук. [Пока что] во всяком случае, для джентльменов, целесообразно держать убийц в резерве»⁸⁵⁶. Таким образом, к 1934 г. Британский союз фашистов обрел репутацию политического прибежища для хулиганов и бандитов. Респектабель­ные сторонники Мосли позже признавали, что не знают, как им избавиться от «этих ужасных простолюдинов», которых им «при­шлось использовать для достижения власти» (писала Ребекка Уэст). (В Германии сложилась несколько иная ситуация. В 1928 г. там — как предвидел Август Тальхаймер — у людей, не желавших пачкать собственные руки, возникла потребность в «укротителе львов» (чтобы «укрощать массы свистом хлыста»)).

В результате в Англии не существовало официального покро­вительства фашистским чернорубашечникам, так как они еще далеко не стали последней надеждой власти справиться с внут­риполитической ситуацией. В 1937 г. лейбористы сознавали, что они могут в любой момент могут быть использованы консерва­торами как резервная сила для борьбы за истеблишмент, против революции⁸⁵⁷. Такого же мнения придерживалась и британская служба безопасности («М 15»)^857а. Во всяком случае, доподлинно известно, что джентльмены вроде сэра Арчибальда Синклэра по­говаривали о фашистском перевороте⁸⁵⁷¹³. Несомненно, что дви­жению Освальда Мосли симпатизировало значительное число консерваторов — и в его «Январский клуб» в 1934—1936 гг. всту­пило около двухсот сторонников этой партии (в том числе лорд

Fight the junket breast, Make them feel the Jackshirt's fist Make them howl for rest. Onward, Union Jackshirt Foreigners you'll whack. Fight and die for England And the Union Jack.

Ротермир, лорд Ллойд*, лорд Иддеслей**, посол франкистской Испании, профессор Р. Уилльямс и сэр Чарлз Петри), пусть даже далеко не все из них стали активными членами фашистской партии. Даже крайние антисемиты не отделялись от тори; патриотический экстремизм оставался «в рамках» английской политической систе­мы, поскольку был свойственен британцам. «Мосли потерпел по­ражение не из-за своих целей, а из-за своих методов», — вспоми­нал сэр Чарлз Петри в 1950 г.⁸⁵⁸ Мосли не смог пойти дальше из-за британского конформизма, а отнюдь не из-за британского свобо­долюбия: возглас «хайль» и приветствие поднятой рукой (по-римс­ки) — методы неэффективные в стране, где не принято отличаться от других.

Однако — во всяком случае, в отношении своих целей — бри­танский фашизм больше основывался на автохтонных британских традициях, нежели на континентальном, европейском фашизме меж­военного периода: и эта закономерность была установлена именно английским исследователем Ричардом Терлоу⁸⁵⁹.Сэр Освальд Мос­ли совершенно открыто провозглашал лозунг своих фашистов: «Ан­глия превыше всего» («Britain First»)⁸⁶⁰. Для англичан это утвержде­ние звучало как само собой разумеющееся, это был символ веры; и приверженность этому лозунгу отнюдь не означала фашизма... Аль­фред Розенберг вообще считал, что сэр Освальд не должен был на­зывать свою партию фашистской (в подражание Муссолини)...⁸⁶¹ С немецкой стороны Эрнст Нольте по праву задавался вопросом: не ведет ли перенесенная в Германию имперская концепция (более Великой Британии) фюрера английских фашистов Мосли к неиз­бежному требованию силой завоевать себе жизненное пространство?⁸⁶² Поставить такой вопрос — значит ответить на него утвердительно.

Вице-президент британской Имперской фашистской лиги Ген­ри Хэмилтон Бимиш не ошибся, заявив в 1937 г., что «великий фюрер Адольф Гитлер в ближайшие пять лет нападет на Россию»⁸⁶³. Объявление этого британского фашиста о предстоящем «броске на Остланд» не слишком противоречило надеждам многих представи­телей лондонского консервативного истеблишмента. Фашисты лишь выражали эти надежды в гораздо более крайних формах, чем было принято у «тори» старого закала. И те и другие считали, что Рос­сию (которую Гитлер рассматривал как «немецкую Индию» и в этом явно стоял «на позициях тори»⁸⁶⁴) населяют зверолюди, (Про­тив «звероподобных народов» выступал также проповедник хрис-тианско-социального империализма Чарлз Кингсли (1819—1875), а

Генри Амброз, первый барон Ллойд (1879—1941). * Норткот Генри Стаффорд Лоуренс, третий граф Иддеслей (1901—1970).

в 1924 г. — судебный уполномоченный в провинции Синд Британ­ской Индии и член Верховного суда Бомбея Беннет Кристиан Хан­тингтон Калкрафт Кеннеди (1871 — 1935), известный как «Ал. Кар-тхилл».) Согласно заявлению Бимиша от 1937 г., Гитлер поместит половину населения «Остланда» в зоологический сад, а (оставшую­ся) половину — в камеры смерти (lethal chamber)...

В «Британскую имперскую фашистскую лигу», лидер которой высказывал столь благие пожелания, входили также адмирал Дж. Армстронг и граф Глазго (лорд Келберн), которые помогали прави­тельству консерваторов подавить всеобщую стачку 1926 г.⁸⁶⁵ В Боль­шом совете британских фашистов — еще со времен его создания (1923) — преобладали отставные ветераны-военные (не в последнюю очередь из колоний)⁸⁶⁶. Сам Мосли представлял символы английско­го фашизма как нечто соответствующее «старым добрым британс­ким традициям», а не как подражание фашистам континентальной Европы⁸⁶⁷. (Действительно, подражателями была как раз другая сто­рона — и это даже слишком очевидно.) Насколько прав был «leader» английских фашистов в своем тезисе об автохтонной преемственно­сти, подтверждает и современный историк английского фашизма Ричард Терлоу⁸⁶⁸, говорящий о «фашизме, глубоко уходящем корня­ми в британскую национальную традицию, которая... интегрировала империалистические и расистские установки». (Из основанного на большом количестве документов заявления Терлоу о том, что «язык и аргументация неофашистов не были чужды сердцу британского консервативного истеблишмента даже в конце 1960-х годов», можно сделать и более далеко идущие выводы⁸⁶⁹.) Во всяком случае, и в 1939 г. — после того как Невилл Чемберлен (сильно разочаровав­шийся в Гитлере) объявил войну Третьему рейху — Британский союз фашистов не был запрещен. А когда — в самый безуспешный для Англии период войны — Мосли все-таки пришлось интернировать, ему предоставили для заключения квартиру из четырех комнат с об­служивающим персоналом (при условии, что он сам будет содержать себя), за здоровьем сэра Освальда Мосли следил личный врач коро­ля. Таким образом, семья Мосли содержалась под арестом в гораздо лучших условиях, чем беженцы из нацистской Германии, включая и немецких антифашистов.

Британское правительство Чемберлена — с полным правом — видело в Британском союзе фашистов «патриотичную форму [анг­лийского] самовыражения»⁸⁷⁰. Ричард Терлоу подчеркивал, что боль­шинство фашистов — включая фюрера, сэра Освальда Мосли — было «английскими патриотами»...⁸⁷¹ Таким образом, даже оксфор­дский истеблишмент Англии продолжает считать первым критери-

ем оценки своих фашистов их имперский патриотизм — а отнюдь не отношение фашистов к демократии.

Верховенство патриотизма над демократией вовсе не было осо­бенностью взглядов сэра Освальда Мосли и его фашистов — этот приоритет был чем-то самим собой разумеющимся для всех англи­чан. А если фашизм Мосли декларировал намерение «содейство­вать делу Британской империи любыми... средствами»⁸⁷², это лишь придавало ему респектабельность (тем более что отцы-основатели фашизма были не озлобленными мелкими буржуа, а настоящими аристократами). Мосли сам вновь и вновь напоминал, что его цели в конечном счете являются частью английской традиции, и что как фашист он стремится к еще более британским целям, чем старей­шие движения Англии⁸⁷³. Мосли заявлял, что он является «отпрыс­ком тысячелетней связи британской крови с британской почвой». Биограф сэра Освальда, Дреннан, называл своего лидера «таким английским» и считал его «воплощением английской истории»; влияние же, которое имел Мосли, казалось ему проявлением скры­того импульса фашизма, присущего Англии⁸⁷⁴.

В июле 1939 г. на массовом митинге Мосли заявил, что здесь присутствует не меньше 15000 человек — «максимально возможное число... участников политического собрания в условиях закрытого помещения во всем мире»⁸⁷⁵. А в 1934 г. Мосли отмечал, что в Ве­ликобритании дело фашизма «приобретает сторонников быстрее, чем любое другое фашистское движение где-либо в мире»⁸⁷⁶. (Правда, количество членов его Британского союза фашистов всегда остава­лось тайной. В 1934 г. министерство внутренних дел оценивало его численность в пределах от четверти миллиона до полумиллиона человек⁸⁷⁷.) В момент наибольшего успеха на выборах (19% отдан­ных голосов в трех благосклонно настроенных округах) Мосли ли­ковал, заявив, что у него процент голосов выше, чем у Гитлера за четыре года до захвата власти⁸⁷⁸.

В 1938 г. любому нефашисту уже было трудно выступать в лон­донском Ист-энде, поскольку фашисты заглушали его слова крика­ми. Так, в то время там не давали высказаться ни Клементу Эттли из лейбористской партии, ни лидерам либералов. Роль лондонских по­лицейских сводилась не столько к пресеканию насилия со стороны британских фашистов, сколько к препятствованию деятельности антифашистов⁸⁷⁹. (Здесь стоит заметить, что в труде 1900 г. «Харак­тер британского народа» полицейских называли «пожалуй, самым замечательным типом англичан, который только можно встретить».) Создавалось впечатление, что полицейские — самые настоящие по­собники фашистов, — замечал один депутат от либералов. Британс-

кая служба безопасности (М 15) благосклонно относилась к Осваль­ду Мосли в 1930-е гг. и расценивала Британский союз фашистов как патриотическую организацию, а после 1935 г. вообще перестала рас­сматривать фашистское движение как угрозу. Законопроект же, зап­рещавший подстрекательство к проявлениям расизма (1936), был отклонен на основании следующего аргумента лорда Уинтертона: «Требование, чтобы ничьи речи не выражали расовых... предрассуд­ков, — абсурд. В этой стране они существуют века. И всегда будут существовать». Даже британские суды в то время поощряли дей­ствия фашистов⁸⁷⁹*¹.

В целом подъем фашизма происходил с такой головокружитель­ной быстротой, что в 1934 г. лорд Ротермир в своей «Daily Mail» (как еще в 1930 г. — будущий лорд Галифакс) не исключал возможности, что Мосли займет пост премьер-министра⁸⁸⁰. Если этого и не про­изошло, то виной тому были вовсе не цели, пропагандируемые Мос­ли. Ведь его соперники вроде Невилла Чемберлена во внешнеполити­ческом плане начали проводить такие цели в жизнь. Консерватор Не­вилл Чемберлен и фашист Мосли совпадали в ориентации на блок четырех: Великобритания, Великогермания, Италия и Франция — при том, что Англия должна была оставаться «страной... вечного лидиро­вания» (по формулировке Мосли)⁸⁸¹. С одним из предшествующих Чемберленов, Джозефом Чемберленом, империалистом времен анг­ло-бурской войны, Мосли (а в значительной степени и премьер-ми­нистра Невилла Чемберлена) связывала концепция (1899), провозгла­шавшая близость Англии и Германского рейха⁸⁸². Невилл Чемберлен придерживался этой концепции по прагматическим соображениям, Джозеф Чемберлен — на основании тезиса об их «расовом родстве»⁸⁸²³, а Хьюстон Стюарт Чемберлен — исходя из своей расовой идеологии.

Поэтому Мосли как глава британских фашистов был назван еще и человеком, окончательно сформировавшим кодекс британских традиций — в частности, традиций социал-империализма (восхо­дящих к Джозефу Чемберлену и к Дизраэли)⁸⁸³.

Внешнеполитические концепции Мосли продолжали оставаться на почве британского патриотизма — несмотря на то, что сам Освальд Мосли оказывал предпочтение фашистским диктатурам Европы (даже можно сказать, именно благодаря этому предпочтению). Его Британ­ский союз фашистов совершенно открыто уже с 1935 г. требовал раз­рыва союза с Францией — в пользу партнерства с гитлеровской Гер­манией. Печатный орган британских фашистов настойчиво призывал к «пониманию» колонизационной экспансии Третьего рейха на со­седние восточные земли. Британские фашисты требовали безуслов­ного признания восточноевропейских сфер влияния Гитлера — в ка-

честве столь же легитимных, как Британская империя в качестве сферы влияния Англии: «Пусть Германия будет сильной в Восточной Евро­пе, и пусть Британия будет сильной в своей всемирной империи»⁸⁸⁴. Ведь — как учили еще Томас Карлейль и Хьюстон Чемберлен — пра­во вести собственную политику дают только власть и сила. Таким образом открыто и явственно провозглашался основной принцип Карлейля: «Might is Right», сила — это право. Стабилизация, по мне­нию Мосли, зависела от сотрудничества великих держав. А такое со­трудничество, естественно, стало бы самым прочным, если бы во всех великих державах к власти пришли фашистские правительства.

Мосли особенно ценил восхищение Гитлера английским наро­дом и стремление фюрера к партнерству между взаимно дополняю­щими друг друга государствами — немецкой сухопутной и британ­ской морской державами. Как и Гитлер, Мосли оспаривал предпо­ложение, что где-либо в мире британские интересы могут прийти в столкновение с немецкими, и Англия не собиралась мешать Гитле­ру напасть на Россию и уничтожить коммунизм⁸⁸⁵.

Однако Мосли видел угрозу для Британской империи не только в подрывной коммунистической пропаганде. Вредное влияние на им­перию якобы оказывал и американский либерализм. Причем имен­но в случае конфликта Англии с гитлеровской Германией одновре­менно и русский коммунизм, и американский либерализм стали бы самыми роковыми факторами для судьбы Британской империи. Ведь победа над Третьим рейхом возможна лишь при условии объедине­ния обоих видов антиимпериализма — североамериканского и со­ветского. А эти формы антифашизма подорвут и мощь империи са­мой Англии⁸⁸⁶. В этих рассуждениях (кстати, не совсем беспочвен­ных) фюрера фашистов Британии — опубликованных в 1968 г. — праву народов на самоопределение не отводилось ни малейшей роли.

Маленькие и слабые нации должны вступать в соглашения с могучими соседями; мелкие государства не вправе препятствовать реконструкции Европы, — утверждал еще в 1934 г. Освальд Мосли. (Немецкий англоман, гитлеровский пророк необходимости завое­вания жизненного пространства — Ханс Гримм высказался еще грубее: не следует считаться с «правом малых и мельчайших на собственные капризы...»⁸⁸⁷) И эти мнения разделяли отнюдь не толь­ко явные сторонники фашизма и национал-социализма. В Брита­нии «фашизм влиял на основные течения политического мышле­ния, влиял и даже управлял... «респектабельными» умами в поли­тике. Британский фашизм достиг значительных успехов, потому что многое из того, к чему он апеллировал, являлось частью поли­тических установок того времени»^887а.

Это был совершенно английский подход со стороны мисте­ра Чемберлена.

Ян Колвин

ГЛАВА 12

Дата добавления: 2015-05-08