Тело и телесность: опыт терминологического различения

Тело издавна было предметом философского исследования. В истории философии я выделяю четыре типологических подхода к проблеме телесности. Некоторые исследователи исходят из примата тела. Они полагают, что именно тело служит фундаментом человеческой идентичности, а телесные органы рождают определенные психологические феномены. Такой подход можно обнаружить у З. Фрейда и других его последователей (В. Райх, Ш. Ференци). Другой подход предполагает примат души. Тело при этом рассматривается как простое вместилище духа, который «облагораживает» тело и позволяет человеку «отличаться» от животного организма. Элементы такого подхода можно проследить в философских работах М. Шелера.

Третий подход к проблеме телесности связан с представлением о дуализме души и тела, своеобразном психофизиологическом дуализме. Наконец, можно указать на специфическую «диалектику» подхода к этой проблеме. Предполагается, что ни один из названных элементов (душа и тело) не обладает статусом полной суверенности, примата или автономности. Тело одухотворено, а душа телесна, ее невозможно «развоплотить» в научном анализе, а дух «обесплотить».

Разделяя последний (четвертый в моей типологии) подход к проблеме телесности, я обращаю внимание на тот факт, что в современной философии сложился длительный этап, который связан с «реабилитацией» телесности, с восстановлением ее прав на обостренное исследовательское внимание. Разумеется, в результате такой установки «душа», «дух» приобрели вторичное значение, уступая место углубленной рефлексии о теле. Пришло время восстановить утраченный баланс, то есть вернуть духовности ее неоспоримую роль и смысл в определении человеческой целостности и идентичности. В этом состоит смысл проведенного исследования.

Проблема соотношения души и тела имеет глубокие философские традиции. Для греческой классики сома есть нечто объемное, крепкое, сильное, здоровое, невредимое, целостное и целое (Тахо-Годи А.А. О древнегреческом понимании личности на материале термина «сома» \\ Вопросы классической филологии. М., 1971, вып. 3-4, с. 276). «С античной точки зрения, - пишет В.Л. Круткин, - человек – это тело, оно обладает физическими и душевными характеристиками. Тело как личность – одушевленное тело, живое, оно сама жизнь. По мере нарастания социальных параметров жизни, происходит «расслоение» родовых и универсумных характеристик человеческой телесности. Телом называют человека близкого, родственного, кровного, единоплеменника, почитаемого и боготворимого, самого дорогого (жена, сын, сестра), связанного близкими узами. С другой стороны, тело – это и должностные лица в государстве. Цезарь обращался с армией как с живым телом, Пелопоннес - «одно тело, одна сила» (Круткин В.Л. Онтология человеческой телесности. Ижевск, 1993, с. 37).

Античный философ Платон рассматривает человека как самодвижущуюся, бессмертную, самомыслящую, нетелесную душу, владеющую телом. При этом верховенство души, божественного начала, над бренным телом неоспоримо. Счастье (блаженство) возможно только в загробном мире, когда бессмертная душа сбросит оковы бренного тела. Душа, таким образом, это самодостаточная духовная субстанция. Человеческая душа, по учению Платона, состоит из трех частей: разум, воля и чувства. Эти компоненты души находятся в рассогласованности. От того, какая из этих частей берет верх, зависит судьба человека, направленность его деятельности, смысл его жизни.

Сначала душа человека, по Платону, находится в мире идей, а потом соединяется с телом. По этой причине и образуются такие ее части, как разумная, волевая и чувственная. Будучи бессмертной и бестелесной, разумная часть, полагал он, является основой души, содержащейся в ней мудрости. Она несет управляющую функцию по отношению к волевой и чувственной частям души, а также ко всему телу. Произошедшая от мира идей, разумная часть души временным вместилищем имеет головной мозг. Волевую часть Платон называет еще благородной или пылкой душой, включающей в себя область аффективных состояний и стремлений. С этой частью души он связывал такие волевые качества, как мужество, храбрость, бесстрашие и т.п. Волевая часть выполняет как бы роль собаки, которая охраняет стадо животных. Она всецело действует пол велению разумной души, которую Платон сравнивает с пастухом. Волевая часть души теснейшим образом связана с телом. Локализована она в области сердца. Чувственная часть выступает у Платона еще под названием вожделеющей или низшей души в собственном смысле этого слова. Включая в себя сферу потребностей, влечений и страстей, эта часть души, по его мнению, подобна стаду, требующему управления со стороны разумной и волевой частей души. Помещена она в печени. На основе деления души на три части Платон строит классификацию добродетелей, индивидуальных характеров, характеров различных народов, форм правления, разделения общества на сословия.

Первым ученым, выдвинувшим идею о неразделимости души и живого тела, был Аристотель(384–322 гг. до н.э.). До Аристотеля, как материалисты, так и идеалисты полагали, что душа и тело могут существовать раздельно. Душа рассматривалась Аристотелем как форма живой материи, выступающей сущностью всего живого. К живой материи он относил животных, растения и человека. Такое понимание души отличалось от того, как трактовали ее философы-материалисты и Платон. Аристотель возражал против понимания души как одного из состояний первоосновы или оторванной от тела самостоятельной сущности. Являясь формой живой материи, душа, по Аристотелю, представляет собой не само вещество или тело, а есть активное начало в материальном теле. Она выполняет организующую, деятельную и управляющую функцию по отношению к телу. Душа не может существовать без тела, как и тело не может существовать без души. Душа и тело находятся в неразрывной связи так же, как материя и форма. В человеке, полагал Аристотель, существуют три рода души, которыми являются: растительная, животная и разумная. Растительная душа проявляется в питании и размножении, животная – в ощущениях и желаниях. Что касается разумной души, то она, по Аристотелю, сверх растительных и животных свойств, характеризуется еще мышлением и познанием. В человеке животная душа подчинена разуму. По этой причине она может быть названа волевой. В отличие от Платона, который смотрел на тело как на темницу души, Аристотель рассматривает тело необходимым условием для деятельности души. Все живые, одушевленные существа отличаются от неодушевленных тел тем, что обладают душой. Душа, по его мнению, есть жизненный центр тела, а тело представляет субстрат или субъект, в котором осуществляется форма. Душа, как форма данного тела, бестелесна, но неотделима от него и не может существовать без него. Душа возникает вместе с телом и прекращает существование вместе с гибелью тела.

Таким образом, Аристотель переосмысливает идею Платона. Он рассматривает человека как живое существо, наделенное разумом. Человек - это конкретное чувствующее тело, а его душа – овеществленность или форма тела. Он считает, что душа, хоть и является бестелесной, тем не менее связана с материей. В отличие от Платона, в трактате «О душе» Аристотель отождествляет душу и психику, которая изначально обусловлена физиологическими процессами.

В психологическом учении Аристотеля разработана общая теория животной души, концепция психических процессов, общих для животных и человека, хотя у последнего она развита гораздо полнее. Философ представил также учение об уме как о способности, которая возвышает человека над природным царством.

Различные формы деятельности животной души, согласно Аристотелю, образуют в человеке материю для развития свойственной ему формы – разума. Этот феномен не возникает вместе с телом, как животные функции души. Он приходит извне, как нечто высшее, Божественное, и потому только он один переживает смерть тела. Предназначение разума состоит, прежде всего, в познании, а затем в управлении желаниями и поступками через обретенное знание.

Эти две концепции создавали определенное поле, внутри которого располагалось множество промежуточных интерпретаций. Одни отдавали предпочтение Платону, больше внимания уделяли различению духовного и телесного, нежели тому, как душа и тело соотносятся в человеке. Приоритет при этом сохранялся за душой как лучшей частью человека. Оно и есть выражение личностного содержания индивида. В XIII в. произошло переосмысление этой темы. Возобладала точка зрения Аристотеля. Некоторые толкователи данной проблемы пришли к выводу, что хотя душа и не зависит от тела полностью, она в то же время и не свободна то него. Так начались поиски средней линии между истолкованием мыслительной души как духовной субстанции и пониманием души как формы тела.

Проблема души и тела рассматривается в средневековой теологии в трудах Фомы Аквинского, Августина Блаженного и др. Для Августина, как и для других христианских философов, человек- существо, состоящее из души и тела. Лишившись души или тела, человек перестает быть им. Августин, вслед за Платоном, называет душу субстанцией, но не дает определенного ответа на вопрос о том, как соединяются духовная субстанция с телесной в человеке. Важнейшей способностью души, говорил Августин, является воля. Она проявляется у человека как доминирующая сила, управляющая действиями души. Распоряжаясь телом, воля использует по своему произволу его мозг, органы движений и чувств.

Для Фомы Аквинского душа выступает как форма организованного тела, обладающая жизненным потенциалом. Отвергая в целом платоновскую идею, Фома в то же время сохраняет положение о бессмертии индивидуальной души, которое может быть доказано только в рамках философии Платона.

Средневековые философы подчеркивали целостность человека как неделимой субстанции, в которой тело и душа не могут существовать отдельно. Но в средневековой философии рождается методологическая философская ошибка. Она состоит в противопоставлении души и тела. Тело выступает как темница души, носитель всевозможных пороков. Надо усмирять тело, закаляя дух.

В эпоху Возрождения человеческая личность «обязательно мыслится физически, телесно, объемно и трехмерно». Это ярко проявляется в искусстве Ренессанса, которое рельефно представляет и изображает тело человека. Телу присущи красота, здоровье, цельность, сила и ловкость. Обожествление человека в ренессансной культуре А.Ф. Лосев называет абсолютизацией человеческой личности со всей ее материальной телесностью. Но человеку дана еще и мысль, подарен взвешивающий и оценивающий разум.

Философ XVII века Рене Декарт сформулировал дихотомию тела и сознания, преобразовав, таким образом, понятие о душе в понятие о сознании. Он полагал, что сознание и психика – это одно и тоже. Считалось, что за пределами сознания может иметь место только деятельность мозга. Философия Декарта носит дуалистический характер. В ней фигурируют два начала – субстанция души и субстанция тела. Основным свойством души является мышление, а тела – протяжение. Субстанция души и тела принципиально отличаются друг от друга. У животных отсутствует душа, они являются лишь автоматами. Человек обладает душой, но она у него только внешним образом связана с телом.

Реальный смысл проблемы остается одним и тем же, даже если мы рассматриваем ее с позиции двух таких разных аспектов как душа и тело, или как декартовское res cogitans («мыслящая вещь») и res extensa («протяженная вещь»). Декарт интерпретировал «протяженную вещь», протяженный мир в умозрительной данности, количественно, с механической точки зрения. Естествознание и естественнонаучная медицина последовали этому, по своему полезному методу. В противоположность «научному естествознанию», Анаксимандр (620 до н.э.) и Эмпедокл (495 до н.э.), разработавшие системное учение о четырех элементах, или Аристотель, с его учением об энтелехии и все многочисленные разумные практики считали «качественный» аспект отношения к реальности, обозначающий «психику» или «дух», не менее важным. Самуэль Хахнеман, основатель гомеопатии, настоятельно подчеркивает в своей работе «Органон искусства излечения» (1833), что от состояния души и духа в значительной степени зависит, смогут ли возбудитель болезни оказать свое воздействие на человека. Еще до открытия Робертом Кохом метода прививок, Хахнеман ввел в медицинскую практику принцип саморегуляции.

Как известно, единство души и тела принято обозначать как «психосоматику». Но уже это противоречивое обозначение показывает невозможность познать психическое и соматическое как единое целое. Вот почему многие современные исследователи предлагают под понятием «психика» понимать управление энергией, а под понятием «соматика» состояние энергии. Состояние энергии предстает перед наблюдателем как структура, как объективный образ, как протяженное тело, вес которого можно измерить. А управление энергией, которое можно назвать «психической информацией», напротив, бестелесно и не имеет веса. Для сравнения: если на магнитную пленку записать какую-либо информацию, например симфонию, то, несмотря на запись, пленка будет иметь прежний размер и вес. Так как «психика» управляет энергией, то внушение, гипноз, лечение при помощи амулетов или плацеботерапия, которые могут быть истолкованы как методы «исцеления духа», имеют иногда впечатляющее воздействие (см., к примеру, Люшер Макс Какова цвета ваша жизнь. М., 2003, с. 174).

Бенедикт Спиноза считал, что человек представляет собой целостное природное существо. Душа и тело у него выступают как атрибуты единой субстанции, неразделимы и определяются одними и теми же причинами (Богом, идентичным природе). Спиноза выдвинул учение об аффектах, которым оказал влияние на развитие психологии. «Под аффектами, - говорил он, - я разумею состояния тела, которые увеличивают или уменьшают способность самого тела к действию, благоприятствуют или ограничивают ее, а вместе с тем и идеи этих состояний»(…). Аффект есть выражение стремления человека к самосохранению. Стремление к самосохранению в природе человека выражено в особом духовно-телесном акте – влечении, которое совместно с радостью и печалью лежит в основе всего многообразия мотивов и чувств человека. Радость увеличивает способность тела к действию, а печаль ограничивает ее, считал философ.

Эпоха Просвещения выдвигает в качестве державной черты, определяющей качество человека, всепроникающий разум. Ум, по К.А. Гельвецию это продукт души. Он обеспечивает относительную целостность личности, отвращая ее от пороков, страстей и других проявлений эмоций. Разум контролирует телесную природу, которая изначально присуща человеку как животному.

Романтизм чрезвычайно расширил представления о человеке как об уникальном существе, наделенном миром разнообразных чувствований. Романтизму присущ интерес к человеку, к его внутреннему миру. В романтической философии человеческое, духовное становится более значимой ценностью, чем общественное, материальное. Романтики поэтизируют все духовно прекрасное. Телесная природа человека сковывает его, разрывая в его восприятии единство мира.

Однако интенсивное изучение человеческой телесности началось в ХХ в. Это было связано с рядом факторов. Во-первых, появилась немецкая философская антропология, которая сделала акцент на человеке как природном существе. Во-вторых, практика тоталитарных режимов показала тело как объект истязаний и мучений, что вызвало особое внимание к проблемам насилия над человеческой плотью (см.: М. Фуко. Надзирать и наказывать. М., 1998). В-третьих, тело стало объектом постмодернистской рефлексии.

Остановимся, к примеру, на концепции М. Фуко. Обращаясь к проблеме телесности, этот мыслитель прибегает к медицинскому, этическому и философскому дискурсу. Подобный анализ позволяет ему вводить различного рода классификации сексуальности. Конструкт тела имеет, по Фуко, мыслительную природу, что подсказывается конкретным подходом к телесности. Отсюда возможное положительное или отрицательное отношение к телу. В медицине, согласно Фуко, преобладает пневматическая, либо гидравлическая модель, в которой тело представлено как жидкостный агрегат. Все его движения обусловлены течением и давлением жидкостей внутри организма. По меркам гидродинамической модели создаются пневматические, либо энергетические модели. Режим сексуальности определяется в работе тела, которая осуществляется только как самодвижение души. Фуко пишет, что в некотором роде само тело устанавливает закон для тела, но душа «беспрестанно грозит увлечь тело за пределы свойственной ему механики и исходных нужд; это она побуждает выбирать неподходящее время, действовать в сомнительных обстоятельствах, противиться естественным предрасположенностям» (Фуко М. Забота о себе. М., 1998, с. 198).

В работе «Пользование наслаждением» Фуко отмечает, что термин «сексуальность» появился довольно поздно, в начале Х1Х в. Данный факт, по его мнению, не стоит ни недооценивать, ни переоценивать. Он свидетельствует не просто о возникновении нового слова или о внезапном появлении того, что обозначается этим словом. Само же слово употребляется в связи с различными явлениями: развитием всевозможных областей познания, включая биологические механизм воспроизводства или же индивидуальные (социальные) варианты поведения; с установлением свода правил и норм, отчасти заданных традицией, отчасти новых, которые опираются на соответствующие религиозные, судебные, педагогические, медицинские учреждения. «Мой замысел, - пишет Фуко, - заключался в том, чтобы построить историю сексуальности как опыта – если под опытом понимать внутрикультурную соотнесенность между областями познания, типами норм и формами субъективности» (Фуко Мишель. Пользование наслаждением \\ Эрос. Страсти человеческие. Философские маргиналии профессора П.С. Гуревича. М., 1998, с. 131).

В книге «Надзирать и наказывать» Фуко анализирует политическую историю тела. Тело оказывается местом или пространством представления закона и власти. Фуко стремился «исследовать метаморфозу карательных методов на основе политической технологии тела, которая может рассматриваться как общая история власти и объектных отношений» (Фуко М. Надзирать и наказывать. М., 1998, с. 37). Технология власти становится видимой на пересечении эпистемологического и юридического дискурсов, которые предъявляются в тюрьме как социальном теле. В системе власти тело становится телом производительным и телом подчиненным. Несмотря на то, что технология тела обычно диффузна и не может быть выражена в целостной дискурсивной связности, тем не менее некоторые социальные аппараты и институты «проводят в некотором смысле микрофизику власти, поле действия которой простирается между большими делами власти и собственно телами с их материальностью и силами» (там же, с. 41). Фуко полагает, что «отношения власти проникают в самую толщу общества; они не локализуются в отношениях между государством и гражданами или на границе между классами и не просто воспроизводят – на уровне индивидов, тел, жестов и поступков – общую форму закона или правления» (там же, с. 41-42), но в непрерывности порядков распределения власти предъявляют специфичность ее механизма и модальностей познания. Анализ политического захвата тела и микрофизики власти становится «исследованием» «политического тела» как совокупности материальных элементов и техник, служащих оружием, средствами передачи, каналами коммуникации и точками опоры для отношений власти и знания, которые захватывают и подчиняют человеческие тела, превращая их в объекты познания» (там же, с. 43).

Феномен телесности как неразличенности «внутреннего» и «внешнего» стал предметом многих философских рефлексий в прошлом веке. (П. Валери, С. Беккет, Ж. Делёз). Порою слово «телесность» замещается другими словами («поверхность», «ландшафт»).

Возьмем, к примеру, попытку французского философа Клода Лефора, который в работе «Промежуточное тело» комментирует книгу английского писателя Дж. Оруэлла «1984» с двух главных точек зрения. Лефор выделяет взгляды, жесты, позы, придающие непрерывность реальности, о которой повествует Оруэлл, прошлому, которое вспоминает Уинстон, грезам Уинстона. Нынешние отношения героя с О. Брайеном и Джулией тем самым сплетены с его детством и образом его матери. «Под именем тела Лефор подразумевает все сущности, которые Мерло-Понти пытается совокупно осмыслить в «Зримом и незримом»: узел, который связывает чувствующего с чувствующим, хиазм чувствительности, тело феноменологическое; а также скрытую, особую организацию пространства-времени, фантазм, тело психоаналитическое. Тело, соединяющееся с миром, которому оно принадлежит, им утвержденное и его утверждающее; а также тело, из мира выбывающее – во тьме того, что оно потеряло, чтобы здесь родиться» (Лиотар Жан-Франсуа. Толкование на сопротивление // Философия. Хрестоматия. Составитель П.С. Гуревич. М., 2002, с. 319).

Тема репрессированного тела - ведущая в работах А. Лоуэна. Он пишет: «Человек воспринимает реальность только через собственное тело. Воздействие внешней среды связано с ее влиянием на тело и ощущения. Человек откликается действиями, направленными на среду. Если телу не достает живости, то и воздействие среды, и отклики ослаблены. Живость тела означает живость того, что человек делает, воспринимая реальность и активно откликаясь на нее. У всех есть опыт хорошего самочувствия, когда мы тонко и остро воспринимаем окружающий нас мир, и напротив, когда мы подавлены, мир теряет яркость и словно выцветает» (Лоуэн А. Предательство тела. М., 1999, с. 12).

Однако когда тело «мертво», человек с трудом воспринимает влияние среды, его способность откликаться на ситуации затруднена. Эмоционально мертвый человек, по Лоуэну, обращен внутрь себя: чувства и действия подменяются размышлениями и фантазиями, а реальность компенсируют образы. Чрезмерно развитая ментальная активность, подменяющая контакт с реальным миром, создает фальшивую живость. Несмотря на умственную активность, на физическом уровне заметна эмоциональная «омертвелость», тело остается «мертвым» и безжизненным.

По мнению А. Лоуэна, конфликт между телом и Я может быть незначительным, но может быть и тяжким. Невротичное Я доминирует над телом, шизоидное Я отрицает тело, а шизофреническое – диссоциируется с ним. Невротичное Я боится иррациональной природы тела, пытаясь просто подчинить его. Когда телесный страх выражается паникой. Я начинаю отрицать тело для того чтобы выжить. Если страх тела перерастает в ужас, Я диссоциируется с ним, полностью отрывая личность от того, что порождает шизофреническое состояние.

Лоуэн показывает, что конфликт между Я и телом порождает расщепление личности, влияющее на все аспекты существования и поведения. Эмоциональное здоровье личности невозможно без ее единства и полноценного контакта с реальностью. При шизофрении личность разъединена с реальностью или уходит от нее. Шизоидное состояние лежит между крайними точками здоровья и заболевания; это значит, что единство личности сохраняется, благодаря силе рационального мышления, а уход от реальности проявляется как эмоциональный отрыв.

Американский исследователь считает, что предвзятость против тела появляется из-за отождествленности с животной природой человека. Цивилизация прогрессировала, чтобы возвысить человека над животным. Усилия прогресса породили несравнимое ни с чем эго человека; это должно было освободить его сияющий дух; это расширило и увеличило его сознание. Тело человека должно было очиститься, его чувствительность обострилась, оно стало более разносторонним. Однако в этом процессе тело, как представитель животного, было опорочено. Но область животного включает влечение и вожделение, радость и боль, а ведь именно на этой основе развивается здоровая подвижность организма. Ребенок рождается животным. Если в процессе обретения цивилизованности и приобретения знаний он отвергает животный аспект своего существования, то становится отчаявшимся индивидом с шизоидной личностью. Эго и тело образовывают единство. Мы не можем отвергнуть одно ради другого, Мы не можем быть людьми, если не будем животными.

Человек, прежде всего, животное. Он животное, потому что зависим от животного функционирования тела. Однако в нормальных отношениях, он с трудом удерживает в уме, что первоначально он – животное. Он понимает, что в культуре доминируют эго-ценности и что она организована на основе причинно-следственных взаимоотношений. Если он утрачивает свою животную природу, то становится автоматом. Если он отрицает ее, он становится бесплотным духом. Если он извращает эту природу, то становится демоном.

Таким образом, телесность человека не тождественна телу (соме - биологическому организму), его свойствам и качествам. Телесность – это качество, сила и знак телесных реакций человека, формирующихся с момента зачатия в процессе всей жизни. Она не является продуктом одного лишь тела: это отдельная реальность – результат деятельности триединой природы человека. В этом смысле телесность – дочерний феномен. Телесность образуется в контексте генотипа, половой принадлежности и особенностей индивида в процессе его адаптации и самореализации. Она проявляется в характерных движениях, позах, осанке, дыхании, ритмах, темпах, температуре тела, степени его «протекании», запахе и звучании.

В отличие от индивидуального тела, одного и единственного в жизни человека, телесность переменчива: характер ее меняется в соответствии со знаком телесно-чувственных процессов. Эти изменения не тождественны процессам развития, взросления или старения, но перечисленные процессы влияния на нее и в ней проявляются. Поскольку ее формирование зависимо от внешних и внутренних условий, то значительное изменение этих условий влекут за собой изменения телесности человека. На состоянии телесности отражаются мотивации, установки и, в целом, система смыслов индивида, поскольку она хранит обобщенное знание человека и представляет собой материальный, видимый аспект души.

Так же, как и тело, телесность призвана выполнять охранительную и поддерживающую функции в адаптационных процессах, и в этом ее первое назначение. Уровень развития телесности (диапазон) позволяет человеку в той или иной степени «резонировать» с миром и духовно совершенствоваться, что является другим ее назначением. Третьим, последним назначением телесности является обеспечение разъединения души и тела в момент смерти. Телесность сводит воедино «несводимый» дуализм идеального и материального, души и тела, «высокого» и «низкого». Более того, именно наличие телесности, как реального феномена, делает несостоятельным противопоставление энергий психики и тела, утверждая их синтез и единую биопсихическую структуру «человек»

Жизнь тела – это одна из сквозных тем А. Лоуэна. «Мы должны согласиться с тем, - пишет Лоуэн, - что за несколько миллиардов лет, из которых складывается история эволюционного процесса на земле, тело приобрело настолько мудрый и прочный стержень, что наш сознательный разум в состоянии вообразить этот факт, но в ни в коем случае не способен полностью постичь и охватить его» (Лоуэн А. Радость. Минск, 1999, с. 38).

Равны ли друг другу разум и тело? По мнению Лоуэна, это кажущееся равенство есть результат ограниченности того кругозора, который доступен сознательному разуму, умеющему наблюдать лишь то, что находится на поверхности явлений. Он считает, что именно та часть нашего тела, которая погружена во тьму, то есть наша бессознательная и подсознательная половина, поддерживает безостановочное течение нашей жизни.

«Возможно, самая большая из всех иллюзий – «это вера в то, что сознательный разум контролирует тело и, что изменив характер своего мышления, мы можем изменить и наши чувства» (Лоуэн А. Радость. Минск, 1999, с. 41). Проблема «забвения тела» поставлена Лоуэном правильно. Откристаллизованный за миллионы лет, свойственный телу принцип природной целесообразности, нарушается в угоду представлениям и социальным установкам, из-за болезней, нормированности общественной жизни и темпов цивилизации.

«Человек подчиняется личностной целесообразности,- Е.Э. Газарова,- и характерные психосоматические паттерны… выполняют определенную роль в контексте этой целесообразности: роль защиты личности. Даже в условиях безопасности человек не может позволить себе проявления непосредственности и спонтанности, и это – тревожный знак: в связи с невостребованностью тело забыло естественные реакции» (Газарова Е.Э. Психология телесности. М., 2002, с. 26).

Недоверие телу и фактический отказ от него делает невозможным осознание значимости телесного опыта. Между тем «телесный опыт – необходимая составляющая человеческого существования, условие его полноты и цельности». (См.: Телесность человека: междисциплинарные исследования, издание Философского общества СССР, М., 1990, с. 59). Телесный опыт – непосредственно-чувственный опыт. Он начинается прежде всего с регистрации ощущений. Без этого опыта нет и опыта рефлексии. Благодаря непосредственно-чувственной практике расширяются возможности всех органов чувств. Восполняется и увеличивается психический и общеэнергетический потенциал.

Продуктивна мысль Лоуэна: нашей основной и самой реальной действительностью является наше собственное тело. Наше Я – это вовсе не образ и не представление, обитающее где-то в недрах мозга, а весьма реальный, живущий и пульсирующий организм. Чтобы познать себя, мы должны ощущать свое тело. Потеря чувствительности в любой части тела означает потерю какой-либо частицы самого себя. По мнению А. Лоуэна, самосознание, представляющее собой первый шаг в терапевтическом процессе открытия самого себя, означает, что человек чувствует свое тело – все тело целиком, от головы до пят. Многие люди, находясь в состоянии стресса, теряют ощущение тела. Они уходят от тела в попытке сбежать и укрыться от действительности, что является реакцией шизофренического типа и образует собой серьезное эмоциональное расстройство.

Человек выражает свои проблемы смысловыми интеллектуализациями и техническими формулировками. Многие пытаются преодолеть ощущение нереальности самих себя и своей жизни. Отчаяние, когда образ, созданный ими же, оказывается пустым и бессмысленным. Отождествление, основанное на образах и ролях, меняется. Отчуждение от друзей, от работы. Отвергнута романтическая любовь, секс компульсивен, работа механистична, а стремления эгоистичны.

Нельзя сказать, что образы нереальны, но их реальность отлична от телесного феномена. Образ обретает реальность, когда объединяется с чувством или ощущением. «Ментальное здоровье» предполагает, что образ совпадает с реальностью. Образ затмевает личностную человеческую индивидуальность. Образ легче убить, чем человека. Образ собственного ребенка – подогнать ребенка под образ, который, как правило, ничто иное, как проекция бессознательного отцовского образа себя. Ребенок, которого принуждают измениться, чтобы соответствовать родительскому бессознательному образу, утрачивает ощущение Я, чувство тождественности и теряет контакт с реальностью... Воспитанный на представлениях об успешности, популярности, сексапильности, интеллектуальном и культурном снобизме, статусе, самопожертвовании и т.д., человек видит и других как образы, вместо того, чтобы видеть в них людей. Окруженный образами, Пытаясь соответствовать своему собственному образу, он переживает фрустрацию и обманчивое эмоциональное удовлетворение. Образ – это абстракция, идеал и идол. Тело попадает в услужение образу. Отчужденные индивиды создают отчужденное общество.

Вопросы для самоконтроля по теме:

1. Что такое тело?

2. Зачем нужен термин «телесность»?

3. Что такое «психосоматика»?

4. Как вы поняли слово «дихотомия»?

5. Зачем пациенты А. Лоуэна бьют и пинают кушетку?

Тест к теме 2:

1) … принадлежит определение человека как нетелесной души, владеющей телом.

a) Платону,

b) Аристотелю,

c) Эпикуру,

d) Фрейду?

2) … выдвинул идею о неразделимости души и живого тела.

a) Аристотель,

b) Мефистофель,

c) Сократ,

d) Хайдеггер?

3) … написал работу «Надзирать и наказывать».

a) В. Райх,

b) А. Лоуэн,

c) М. Фуко,

d) Б. Спиноза.

4) Сома – это ….

a) душа,

b) тело,

c) божественный напиток,

d) слеза ребенка.

5) Ментальный – это ….

a) чувственный,

b) эмоциональный,

c) посредственный,

d) умственный.

Дата добавления: 2015-05-08