Г. М. Фридлендер

ФИЛОСОФИЯ ИСКУССТВА И ИСКУССТВО ФИЛОСОФА
(ЭСТЕТИКА ХОСЕ ОРТЕГИ-И-ГАССЕТА)

ЛЕТНЯЯ СОНАТА

Перевод Н /7. Снетковой
49

АДАМ В РАЮ

Перевод В. В. Симонова
59

три картины о вине

Перевод О. В. Журавлева

ЭССЕ НА ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ТЕМЫ В ФОРМЕ ПРЕДИСЛОВИЯ

Перевод Я. А. Тертерян
93

РАЗМЫШЛЕНИЯ О «ДОН КИХОТЕ»

Перевод А. Б. Матвеева

ВОЛЯ К БАРОККО

Перевод Я. Я. Снетковой
151

ЭСТЕТИКА В ТРАМВАЕ

Перевод Г. Г. Орла
155

MUSICALIA

Перевод В. В. Симонова
163

ВРЕМЯ. РАССТОЯНИЕ И ФОРМА В ИСКУССТВЕ ПРУСТА
Перевод В. Г. Резник

176
О ТОЧКЕ ЗРЕНИЯ В ИСКУССТВЕ

Перевод Т. И. Пигаревой
186

ДВЕ ГЛАВНЫЕ МЕТАФОРЫ

Перевод Б. В. Дубина
203

СОДЕРЖАНИЕ

ДЕГУМАНИЗАЦИЯ ИСКУССТВА

Перевод С. Л. Воробьева
218

МЫСЛИ О РОМАНЕ

Перевод А. Б. Матвеева
260

ИСКУССТВО В НАСТОЯЩЕМ И ПРОШЛОМ

Перевод О. В. Журавлева
296

ВОССТАНИЕ МАСС

Перевод А. М. Гелескула
309

ЭТЮДЫ О ЛЮБВИ

Перевод В. Е. Багно
350

В ПОИСКАХ ГЕТЕ

Перевод А. Б. Матвеева

ИДЕИ И ВЕРОВАНИЯ

Перевод В. Г. Резник
462

ВВЕДЕНИЕ К ВЕЛАСКЕСУ

Перевод Е. М. Лысенко
492

ГОЙЯ И НАРОДНОЕ

Перевод А. Ю. Миролюбовой
514

КОММЕНТАРИИ

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

ФИЛОСОФИЯ ИСКУССТВА И ИСКУССТВО

ФИЛОСОФА
(ЭСТЕТИКА ХОСЕ ОРТЕГИ-И-ГАССЕТА)

В период Ренессанса, Барокко и

Просвещения Испания создала не только свое классическое искус-
ство—искусство Сервантеса и Лone де Веги, Тирсо де Молины,
Кальдерона, Кеведо, Гонгоры, Эль Греко, Рибейры, Сурбарана, Велас-
кеса и других великих писателей и живописцев,— но и свою эстети-
ческую традицию: блестящие рассуждения по поэтике Энрике де
Вильены и Энсины, эстетические трактаты Хауреги-и-Агилара и Ар-
теаги, посвященные вопросам искусства слова, остроумные размыш-
ления Грасиана и театральные заметки Ховельяноса *.

Однако, несмотря на бурные события испанской истории качала
XIX века в эпоху борьбы Испании с Наполеоном; на расцвет живо-
писи Ф. Гойи в конце XVIII —начале XIX века; выступление круп-
нейшего поэта эпохи войны за независимость X. Кинтаны и вслед за
этим X. де Эспронседы и других поэтов-романтиков, а во второй
половине ХIХ века — развитие в Испании реалистической и истори-
ческой прозы,— испанская эстетическая мысль не достигла
в XIX веке того уровня, которым ознаменовался расцвет эстетики
романтизма и реализма в Англии, Германии, Франции или России.
Сочинения таких выдающихся деятелей испанской литературы XIX
века, выступавших также в области эстетики и литературно-крити-
ческой мысли, как поэт А. Алькала Галиано (1789—1865), критик,
сатирик и публицист X. де Ларра (1809—1837), писательница-рома-
нистка Э. Пардо-Басан (1852—1921) и другие, сыграли свою роль
в истории испанской литературы и общественной мысли, но не стали
началом нового крупного этапа развития философско-эстетической
мысли Испании своего времени.

Наиболее влиятельным течением философской мысли в Испании
XIX века было «краузианство» (crausismo) мистико-пантеистичес-
кая доктрина немецкого философа-эклектика Карла Кристиана

* См.: Испанская эстетика. Ренессанс. Барокко. Просвещение. М., 1977;
см, также: Marcelino Menendez у Pelayo. Historia de las Ideas esteticas en Espana.
Т 1—3. Madrid, 1986.

Г. ФРИДЛЕНДЕР

Краузе (1781—1832), получившая здесь широкое распространение.
Другим популярным течением философской мысли Испании второй
половины XIX века был позитивизм. Лишь после глубокого нацио-
нального кризиса, вызванного поражением Испании в испано-аме-
риканской войне и окончательной потерей ею своего былого ко-
лониального могущества, здесь выступило новое выдающееся по-
коление писателей, мыслителей и публицистов, так называемое
поколение 1898 года, выдвинувшее задачу социально-политического
и культурного возрождения страны,—поколение, к которому при-
надлежали П. Асорин (Х.-М. де Руис), Р. дель Валье-Инклан, А. Ма-
чадо, М. де Унамуно и другие блестящие представители испанской
культуры конца XIX—начала XX века. Своеобразная «дружба-
вражда» соединяла Ортегу, младшего по возрасту в этом поколении,
с другими названными деятелями испанской литературы. Разделяя
общую цель—освободить испанскую философскую и общественную
мысль от печати провинциализма, поднять ее на новую высоту,—
Ортега, в отличие от идейного вдохновителя «поколения 1898 года»
Унамуно (1864—1936), путь к этому видел не в возвращении
к прошлым, традиционным историческим корням и заветам ис-
панской культуры, а в широком творческом усвоении ею об-
щеевропейских культурных традиций. Испанское «почвенничество»
Унамуно и либерально-гуманистическое «западничество» Ортеги
явились двумя полюсами того нового, могучего и плодотворного
культурного движения, которое не только помогло испанской куль-
туре, литературе, живописи, театру XX века подняться на более
высокую ступень исторического развития, но и вновь обрести
мировое значение.

Хосе Ортега-и-Гассет (фамилия Гассет—девичья фамилия мате-
ри философа) родился в Мадриде 9 мая 1883 года. Его отец был
известным журналистом, депутатом кортесов, а мать принадлежала
к семье, из которой вышел ряд известных мадридских издателей.
Детство будущего философа прошло в доме, где господствовали
либеральные традиции, существовал живой интерес к языкам, к воп-
росам текущей журналистики и к политическим судьбам страны. Все
это способствовало формированию у Ортеги литературно-эстетичес-
ких и философских интересов.

Вслед за своими двумя старшими братьями Ортега был отдан
отцом в 1891 году в иезуитскую коллегию Мирафлорес дель Пало
близ Малаги, где его необычные, блестящие способности почти
сразу же привлекли внимание товарищей и наставников. По свидете-
льству сверстника Ортеги, поэта Хуана Рамона Хименеса, во время
пребывания в иезуитской школе Ортега (как и сам Хименес) пережил
религиозный кризис, вызванный разочарованием в господствовав-

ФИЛОСОФИЯ ИСКУССТВА И ИСКУССТВО ФИЛОСОФА

шей там зубрежке и школьной схоластике. Кризис этот привел его
к увлечению Ренаном, а затем—Ницше.

В 1898 году в Саламанке произошло знакомство пятнадцатилет-
него Ортеги с тридцатичетырехлетним Мигелем де Унамуно. Между
ними завязалась переписка, возникли общие интересы. В 1802 году
Ортега почти одновременно сдает экзамены на звание лиценциата
Мадридского университета (куда он поступил в 1898 году) и вступа-
- ет на литературное поприще в мадридских газетах и журналах
в качестве фельетониста и критика.

Защитив в Мадриде в декабре 1904 года диссертацию «Ужасы
тысячного года» (о хилиастических настроениях во Франции эпохи
раннего средневековья и породившей их исторической обстановке),
Ортега продолжает свое философское образование в Германии—в
университетах Лейпцига, Берлина и Марбурга. В Марбурге его
руководителем в области философии становится неокантианец
Г. Коген. Одним из сверстников, с которыми Ортега здесь сходится
и охотно ведет дружеские дискуссии, был будущий известный фило-
соф и эстетик Николай Гартман.

После возвращения в Испанию Ортега с июня 1908 года стано-
вится в Мадриде профессором Высшей педагогической школы. Сле-
дующие годы—годы его высокой журнальной и политической ак-
тивности. Критикуя жизнь и культуру современной Испании, он
в своих выступлениях не щадит не только испанское государство
и консервативную монархическую партию, но и испанских либера-
лов, принимая нередко участие в социалистических митингах и под-
держивая требования испанских социалистов.

С ноября 1910 года Ортега возглавляет кафедру метафизики
факультета философии и языка Мадридского университета, которой
руководит в" течение 25 лет. Научную и преподавательскую работу
он совмещает с журналистской и издательской деятельностью. На-
чав печататься в журналах «Эль Импарсьяль», «Фаро», «Эспанья»,
«Эль Соль», Ортега основывает в 1923 году свой наиболее извест-
ный печатный орган, «Ревиста де Оксиденте», и журнал, где единст-
венным автором (как в «Дневнике писателя» Достоевского) является
он сам,—«Эль Эспектадор» («Наблюдатель»). Одно за другим Ор-
тега осуществляет ряд серийных изданий переводов новейших ино-
странных книг по философии, психологии, социологии, биологии,
народному хозяйству и т. д. Оживленная литературная и лекционная
работа философа имеет большой успех и постепенно в 20—30-е годы
завоевывает ему все более широкую известность не только на роди-
не, но и за ее пределами (в особенности в Германии, где одним из
первых феномену Ортеги посвящает одну за другой две статьи
известный филолог-романист Эрнст Роберт Курциус).

Г. ФРИДЛЕНДЕР

В 1930 году Ортега вместе с Грегорио Мараньоном и Пересом де
Аялой основывает «Союз защиты республики», а в 1931 году уча-
ствует в свержении монархии Альфонса XIII. С началом гражданс-
кой войны в Испании он в 1936 году уезжает в Париж и Нидерланды.
С 1936—1937 годов Ортега выступает против фашизма. Вторая
мировая война вынуждает его эмигрировать в Аргентину, откуда он
возвращается в Мадрид в 1945 году. Однако получить вновь универ-
ситетскую кафедру ему не разрешают и большую часть последних
лет жизни философ проводит в Португалии.

В 1948 году вместе со своим учеником, Хулианом Мариасом,
Ортега основывает в Мадриде Институт гуманитарных наук. Офи-
циальной концепции испанского «единства» («hispanidad») Ортега
противопоставляет в годы франкизма свою теорию «радикального
одиночества». Умер философ в Мадриде 18 октября 1955 года.

Ортега не был философом-систематиком. Его увлекал скорее
сам процесс философствования, чем создание цельной и законченной
философской системы. Труды его можно рассматривать как звенья
своеобразного «сократического» диалога с аудиторией. Недаром
всю жизнь его влекло к журналистике, к живой и непринужденной
философской беседе, к непосредственному общению со студентами
и слушателями.

При этом в ходе духовного развития Ортеги существенно изме-
нялся и обогащался круг его любимых философских тем. В работе
«Что такое философия?» Ортега предупреждает слушателей, что
лекции его будут представлять ряд своего рода концентрических
кругов: двигаясь постепенно по спирали вокруг основной темы, он
будет в ходе этого движения все ближе и ближе подводить их
к ответу на центральный вопрос—о предмете и задачах философс-
кой мысли. С известным правом сам ход его философского развития
можно сопоставить с таким, наиболее близким ему методом изложе-
ния: основные работы Ортеги являются как бы рядом расширя-
ющихся концентрических кругов, причем на каждом этапе развития
углублялся ответ на те вопросы, которые находились в центре его
внимания как философа, культуролога и эстетика.

В ходе подобного постоянного развития и обогащения фило-
софской мысли идеи Ортеги постоянно взаимодействовали с идеями
его современников. В молодые годы, как мы уже знаем, он, с одной
стороны, испытал влияние Э. Ренана, который дал первый толчок
рождению его излюбленной формы свободного философствования,
а с другой стороны- неокантианца Г Когена, привившего своему

ФИЛОСОФИЯ ИСКУССТВА И ИСКУССТВО ФИЛОСОФА

ученику вкус к тонкому расчленению философских понятий и катего-
рий и способствовавшего возникновению у него особого внимания
к 'активной, субъективной стороне человеческого восприятия и мыш-
ления. В дальнейшем Ортега прошел через школу «философии жиз-
ни» (Ф. Ницше, Г. Зиммель, А. Бергсон, М. Шелер), а также иде-
алистического феноменологизма Г. Гуссерля. Наконец, в середине
20-х годов он усиленно изучает труды В. Дильтея, а в тридцатые
и сороковые—исторические труды А. Тойнби, работы Й. Хёйзинги,
сочинения М. Хайдегтера и других философов-экзистенциалистов.
Однако думается, что все эти влияния были глубоко «переварены»
Ортегой и не причинили ущерба самостоятельности и оригиналь-
ности основного ядра его философствования.

Философии Ортеги-и-Гассета, основным этапам ее развития как
у нас, так и на Западе посвящена обширная литература*. Поэтому
в настоящей статье мы коснемся общих очертаний философского
учения Ортеги лишь в той мере, в какой это необходимо для
понимания его эстетики и философии культуры.

Свою философию Ортега называл рациовитализмом или фило-
софией «жизненного разума», противопоставляя се как рационализ-
му, так и интуитивизму. Ее основной идеей является представление
о том, что со времен Платона и Аристотеля (в античную эпоху) мир
отвлеченных идей, а позднее, начиная с эпохи Галилея и Декарта (в
новое время), разум противопоставил себя жизни, априорно отож-
дествил свои законы с законами бытия. Между тем разум (наука)
является всего лишь аппаратом, с помощью которого человек соз-
дал свою условную, субъективную картину мира. Пытаться поэтому
изменять (или перестраивать) жизнь, руководствуясь законами от-
влеченного, «чистого» разума,—значит нарушать спонтанную логи-
ку ее развития. Истинной реальностью является не кантовский «чис-
тый» разум, а жизнь, которая всегда представляет единство субъекта
и объекта, идеи и реальности, человека и «его обстоятельств». Она
обладает своим имманентно присущим ей «жизненным разумом»,
который и должен служить как основой философского знания, так
и основой жизненной позиции отдельного человека.

Ибо «жизнь» в ее полноте, динамике, многообразии, постоянной
смене явлений отнюдь не есть всего лишь хаотическое, неупорядоченное

* См. о философии Ортеги на русском языке: Гайденко П. П. Философс-
кая энциклопедия. Т. 4. М., 1967; Журавлев О. В. Философия «жизненного
разума» X. Ортеги-и-Гассета как социально-этическая доктрина. Автореф.
дис. на соиск. учен. степени канд. филол. наук. Л., 1972. (ЛГУ Филос. фак.);
Зыкова А. Б. Учение о человеке в философии Ортеги-и-Гассета. М., 1978 (во
всех трех приведенных источниках есть сводки основных трудов об Ортеге на
русском и иностранных языках); Гайденко П. П. Хосс Ортега-и-Гассет и его
«Восстание масс».--«Вопр. филос.», 1989. № 4, с. 155—169

Г. ФРИДЛЕНДЕР

мелькание последних. А потому релятивизм в философии столь же
ошибочен и бесплоден, сколь и абстрактный рационализм, исходящий
из веры в то, что его законы зеркально совпадают с законами жизни
и могут быть без всякого противодействия и сопротивления навязаны
ей. Жизнь—это энергия космоса, сконцентрированная в определенных
вещах, имеющих в каждом конкретном случае свой, потенциально
заключенный в них идеальный «проект». Стремление к осуществлению
этого «проекта» составляет процесс жизни, причем в одних случаях
заложенный в вещах (или в человеке) «проект» осуществляется,
а в других случаях на пути его осуществления возникают субъективные
и объективные трудности.

Таким образом, вселенная, в понимании Ортеги, в известной
мере напоминает мир монад Лейбница, то есть мир, состоящий из
бесчисленных заряженных энергией «малых миров». Каждый из
подобных «малых миров» имеет свой «проект», заложенную в нем
идеальную цель само осуществления; этот «проект» образует его
«идеальное» начало. Реальный же облик каждой вещи определяется
тем, насколько ей удается (или не удается) приблизиться к своему
«идеальному» началу. Это всецело относится и к человеческой лич-
ности.

Еще в 1914 году Ортега выразил свое понимание жизни в форму-
ле: «Я есмь Я и мои обстоятельства» («Размышления о «Дон Кихо-
те»). При этом Ортега неизменно подчеркивал не только неразрыв-
ную связь субъекта и объекта, личности и окружающих ее вещей
(предстающих для нее в виде обстоятельств, но на деле не независи-
мых от нее и ее жизненной драмы). Другая важная черта идей
Ортеги—динамизм, свойственный его пониманию жизни.
«Жизнь,—утверждал он,—не статична. Она не есть нечто постоян-
ное. Она есть сама себя пожирающая деятельность» *.

Во второй период развития, в 20—30-е годы, Ортега дополняет
идею «проекта», присущего каждому человеку и каждой вещи, идеей
исторической «перспективы», в которую человек независимо от
своей воли помещен силою общеисторической и национально-куль-
турной традиции и другими обстоятельствами. Концентрируя те-
перь свое внимание в первую очередь на исторических проблемах,
Ортега утверждает, что всякая вещь и всякий человек имеют свое
особое историческое место и время. История человечества представ-
ляет собой непрерывный ряд, в который включены любая эпоха
и любой человек. Это историческое место и время, действуя с силой,
неподвластной нам, определяет перспективу человеческого мировос-
приятия и отношения к миру (поэтому эту вторую стадию развития
своей философии Ортега сам называл философией «исторического

* Ortega у Gasset. Obras completas. Vol. 3. Madrid, 1946.

ФИЛОСОФИЯ ИСКУССТВА И ИСКУССТВО ФИЛОСОФА

разума», а многие историки философии присвоили ей имя «перспек-
тивизма»). Появляясь на свет, человек не может быть абсолютно
свободен, ибо он рождается в определенных обстоятельствах, на той
или иной стадии культуры. Эта историческая почва закладывает
в нем свою историческую оптику, систему определенных верований
и представлений. Подобная система верований, взглядов и представ-
лений сохраняется примерно в течение тридцати лет—времени на-
иболее активного периода жизни каждого поколения. И именно она
в первую очередь управляет волей и сознанием человека. Разум же
его, индивидуальные идеи и творческие наклонности, хотя и могут
от нее отклоняться, являются по отношению к ней вторичными.
Развернутое обоснование этой стороны учения испанского философа
читатель найдет во включенной в настоящий сборник статье «Идеи
и верования» (1934).

Таковы основные, центральные положения философии Ортеги,
положения, в которые жизнь на каждом этане развития испанского
мыслителя вносила дополнения и поправки. Дополнения и поправки
эти обусловлены были не одной лишь эволюцией чисто умозритель-
ных, теоретико-познавательных, онтологических и антропологичес-
ких идей Ортеги. В значительной мере они определялись меняющи-
мися условиями его жизни и деятельности, и прежде всего изменени-
ем культурно-исторической и социально-политической обстановки,
в которой он жил и творил. Если добавить к этой общей характери-
стике основных положений философии Ортеги его гуманизм и поли-
тический либерализм (выраженный в высокой оценке политический
демократии, парламентаризма и либерализма как наиболее важных,
непреходящих ценностей, выработанных XIX веком), идеалистичес-
ки-утопическую веру в то, что основной движущей силой истории
являются не массы, а «избранное меншинство» (благородно настро-
енные, передовые умы, способные верно решать основные истори-
ческие вопросы во имя общего дела нации), и не менее твердую
убежденность в идее особого пути исторического развития Испании
(при ее открытости общеевропейской культуре), то сказанного, ду-
мается, будет достаточно для целей предварительного введения
к эстетическим и философско-историческим работам Ортеги.

Одна из первых принципиально важных эстетических работ Ор-
теги—эссе «Адам в раю» (1910). В этой ранней работе тюрьме
поставлены проблемы, над которыми философ продолжал размыш-
лять всю жизнь, и частично уже намечены характерные для него пути
решения этих проблем.

Г. ФРИДЛЕНДЕР

Прежде всего, здесь выражено убеждение Ортеги в том, что
искусство и наука взаимонезаменимы. Во вселенной все взаимосвя-
зано, а потому и искусство тесно связано с другими формами
сознания и деятельности человека. Но вместе с тем и сфера искусства
в целом и каждый вид и жанр его ничем не заменимы,—они столь
же важны для человека, как другие сферы жизни, познания и твор-
чества: «...искусство не игрушка; им нельзя распоряжаться по своему
усмотрению. Каждое искусство обусловлено необходимостью выра-
зить то, что человечество не смогло и никогда не сможет выразить
другим способом» (с. 63) *.

Итак, сфера искусства одновременно и связана со всеми другими
формами жизнедеятельности человека и автономна. Она имеет свои
внутренние законы, которые никто, даже сам художник, не волен
нарушать.

Другое фундаментальное положение, которое Ортега обосно-
вывает в том же эссе,—наличие в каждом произведении искусства
(и, в частности, в живописи) двух слоев, или планов: первый—
составляет изображенный художником «вещный мир». «Этот, пе-
рвый план картины еще не творчество, это копирование. Но за
ним брезжит внутренняя жизнь картины: над цветовой поверх-
ностью как бы зыблется целый мир идеальных смыслов, про-
питьюающих каждый отдельный мазок; это скрытая энергия ка-
ртины не приносится извне, она зарождается в картине, только
в ней живет; она и есть картина» (с. 61).

Вещь—это часть вселенной, в которой нет ничего обособлен-
ного, застывшего, не имеющего подобий. Она включена в бесконеч-
ную сеть динамических связей и отношений с другими вещами
и с миром в целом. Чтобы изобразить ее на картине, надо пред-
варительно вывести формулу ее отношения к другим вещам, то есть
установить ее значительность, ценность.

Для крестьянина и астронома земля включена не в одну,
но в две разные системы отношений. И эта специфическая для
каждого из них точка зрения определяет ракурс их отношения
к действительности: «Есть повседневная действительность, осно-
ванная на расплывчатых, условных, приблизительных отношениях,
удовлетворяющих обыденные нужды. Есть действительность на-
учная, точность отношений внутри которой обусловлена требо-
ванием точности. Видеть, осязать вещи—значит в конечном счете
мыслить их. <...> Организующее картину единство должно иметь
не философскую, математическую, мистическую либо историческую,
а чисто живописную природу» (с. 62—63).

* Все цитаты из сочинений Ортеги, кроме особо оговоренных случаев,
приводятся по данному изданию. Здесь и далее в скобках указаны страницы.

Дата добавления: 2015-05-09