Онтологический статус психической реальности

Проблема определения положения, места, функций, способа существования психики в мире относится, несомненно, к числу наиболее сложных и фундаментальных ировоззренческих проблем. Попыткам ее разрешения посвящена необозримая литература. Поэтому первая трудность, которая стоит перед преподавателем психологии, заключается в определении меры неизбежной схематизации освещения этой проблемы. Очевидно, что в процессе преподавания психологии ее нельзя обойти, а с другой стороны, чрезмерное к ней внимание неизбежно уведет в сторону от собственно психологической проблематики. Естественным способом разрешения этой трудности представляется обращение к истории развития психологической мысли в ее важнейших узловых моментах. В данном случае обозначим три из них.
Исторически первоначальное представление о круге психических явлений оформилось в виде верований в существование души как некого субстрата, ответственного за отдельные психические явления: мысли, чувства, желания. Эти верования присутствуют в качестве составной части в любой культуре, начиная с самых примитивных ее форм. Они сохраняются и в обыденном мышлении современного человека. В качестве характерных и общих признаков души выступает ее способность к самостоятельному существованию наряду с телом. В этих верованиях гипостазируются (обособляются) в качестве отдельного существа разнообразные формы активности живого. Этимологическое родство слов "душа", "дух", "дыхание", "воздух" указывает одновременно, что душа мыслилась в том числе как некое особо тонкое вещество, которое, проникая в организм, придает ему силы, обеспечивает активность, одушевляет его и покидает тело в момент его смерти. Наряду с этим чрезвычайно распространены представления о том, что душа, покинув тело, продолжает индивидуальное существование в Аиде – некоем особом царстве теней, призраков. В европейской культуре начиная с VI в. до н.э. (пифагореизм и орфизм) душа понимается как демон, т.е. как бессмертное надприродное существо, которое может внедряться в том числе в тела животных и растений. Тело, противополагаясь душе, мыслится как могила, темница души и в то же время как инструмент, средство ее очищения (катарсиса). В зависимости от образа жизни человека душа, обитающая в его теле, либо имеет шанс возвратиться на свою небесную прародину, либо в качестве наказания заточается после его смерти в другое тело низшего существа.
Представления, формирующиеся в определенной культуре относительно природы души, получают свое продолжение, реализацию в погребальных обрядах, практикуемых в рамках этой культуры. Устройство потустороннего мира чаще зсего осмысливается по аналогии с посюсторонним миром. Этим можно объяснить погребение умерших в одежде, с украшениями, орудиями труда, оружием, пищей, посудой, домашними животными, рабами; сооружение могил как вариантов жилища – землянок, шатров. Над захороняемыми предметами также нередко совершаются некие действия, имеющие ритуальный характер. Например, посуда, оружие специально ломаются, так как предполагается, что важны не они сами, а их "души". Представления о вознесении души на небо находят продолжение в обрядах трупосожжения, а вера в возможность последующего оживления – в мумифицировании и т.д.
Наряду с представлениями о душе как некой неделимой сущности в рамках подобных воззрений ормируются представления и о сложном составе души. Так, по верованиям древних китайцев, после смерти человека одна душа остается хранительницей дома, другая могилы, третья невидимо принимает жертвенные дары. Древние римляне считали, что mans уходила в преисподню, anima или spiritas возносилась на небо, umbra оставалась в гробнице. Варьируют представления о местонахождении души или ее частей в живом теле: индейцы помещали души в сердце, голове и руках как чувство, познание и волю; Платон полагал, что познавание – разумная душа – пребывает в голове, круглая форма которой подобна космосу, чувствующая душа находится в груди, низшая – вожделеющая – в брюшной полости. Диафрагма служит тому, чтобы оградить среднюю и высшую части души от низшей, шея – чтобы связать высшую часть со средней, и т.д. и т.п.
Обращение к кругу воззрений, трактующих психику как душу, оправдано в первую очередь их широкой представленностью в культуре, включенностью во многие художественные произведения, что не только может существенно обогатить арсенал средств изучения психологии, способствовать пробуждению интереса к психологической проблематике, но и указывает ту почву, на которой выросли современные психологические концепции. Важно также и то, что в рамках этих основанных на вере представлений зафиксировано и такое свойство некоторых психических явлений, как их субстантивированность, которое подлежит объяснению и интерпретации уже с точки зрения современных воззрений.
Существенный скачок в развитии представлений о природе психики происходит в учении Аристотеля. Характеризуя психологические воззрения этого античного философа в контексте обсуждения проблемы онтологического статуса психического, опять–таки важно, не пытаясь изложить его учение в полном объеме, оттенить (выбрать) именно те его высказывания, которые могут продемонстрировать его приверженность тезису о неразрывности души и тела при одновременном наличии в его системе положений, указывающих на возможность автономного существования души. Причем существенный прогресс намечается у него в обоих направлениях: душа мыслится как формирующийся на природной основе орган, способный обеспечивать контакт, отражать те свойства реальности, которые не доступны чувственному познанию.
В трактате "О душе" Аристотель, систематизируя и обобщая воззрения своих предшественников, одновременно выдвигает ряд принципиальных положений, знаменующих собой начало нового этапа в развитии психологии, хотя самого этого термина у него нет. Аристотель определяет душу в системе понятий своей метафизики: сущность, форма, возможность, энтелехия. Душой, по Аристотелю, может обладать только естественное тело (например, топор души не имеет). Это естественное тело должно обладать возможностью жизни. Осуществление этой возможности, ее реализация (энтелехия) и есть душа. Аристотель различает три вида души: растительную (способность к воспроизведению, питанию, росту), животную (способность к осязанию, ощущению), разумную (способность к размышлению и рассуждению). Человек обладает всеми тремя видами души. Две первые неотделимы от тела. Животные отличаются от растений тем, что способны отделить форму находящегося вне их объекта от самого этого объекта так, что она становится самостоятельным фактором регуляции их активности. Способность к ощущению влечет за собой способность к переживанию удовольствия/неудовольствия. Разумная душа не является энтелехией тела. Она независима от тела, существует как воспроизведение вечного ума. "И этот ум существует отдельно и не подвержен ничему, он ни с чем не смешан, будучи по своей сущности деятельностью... этот ум не таков, что он иногда мыслит, иногда не мыслит. Только существуя отдельно, он есть то, что он есть, и только это бессмертно – вечно". Человеческий же разум – не этот активный, все производящий, созидающий ум–демиург, а скорее пассивный. Он notенциален, потому что может, все познавая, становиться всем. Он становится всем потому, что в нем потенциально заложены все формы бытия, он бесконечно восприимчив. Важно отметить, что, согласно Аристотелю, восприятие тем не менее невозможно без участия видов души: растительной и животной. "Существо, не имеющее ощущений, ничему не научится и ничего не поймет. Когда созерцают умом, необходимо, чтобы в то же время созерцали в представлениях." Реальное познание невозможно без чувственной ступени познания. Человек познает общее лишь посредством соответствующих представлений. Но представления при этом, по мнению Аристотеля, не перерабатываются в понятия, а только способствуют тому, чтобы заложенные в душе формы бытия перешли из потенциального состояния в актуальное.
В качестве следующего важнейшего шага на пути установления природы психического как идеального следует упомянуть концепцию французского философа и математика Р.Декарта. Принятое Декартом в качестве важнейшего методологического принципа требование субъективной достоверности знания привело его к выдвижению в качестве краеугольного камня новой гносеологии самообосновывающегося утверждения: cogito ergo sum – мыслю, следовательно, существую. Отрицание этого суждения его же одновременно и утверждает. Этот аргумент трактовался также как указание на онтологическое превосходство умопостигаемого над чувственным: существуют суждения, для обоснования которых не требуется обращаться к чему–либо иному, в их истинности невозможно сомневаться, поскольку само сомнение и означает: я мыслю. В отношении же чувственных данных всегда остается сомнение: может быть это только обман чувств.
Декарт определяет субстанцию как вещь, которая доя своего существования не нуждается ни в чем, кроме себя самой, и говорит о сосуществовании двух субстанций: мыслящей и телесной. Мыслящая субстанция в качестве главного атрибута характеризуется непротяженностью и потому неделима, телесная субстанция, наоборот, делима до бесконечности. Неделимая субстанция – ум – предмет изучения метафизики, делимая субстанция – материя – предмет изучения физики. Устранив душу в прежнем ее смысле, Декарт противопоставил друг другу две субстанции – природу и дух/Тем самым прежняя психофизическая проблема была преобразована в проблему психофизиологическую. Можно отметить, что сам Декарт в ряде случаев склонялся к механистическому варианту ее решения, указывая на эпифиз (шишковидную железу) как на пространственное вместилище человеческой души, место, где механическое воздействие, передаваемое человеческими органами чувств, достигает сознания.
Совершив восхождение по ступеням развития представлений о природе психической реальности (в нашем варианте по трем), важно подвести учащихся к выводу о том, что психическое – это идеальная инстанция в составе человеческого бытия. Представления о психике, первоначально возникнув как представление о душе, неком двойнике тела, или особом веществе (стихии), существующем в ряду других элементов космоса, преобразуются в представление об идеальной бесконечно восприимчивой форме, дающей человеку возможность преодолевать границы индивидуального существрвания. Идеальное при этом можно трактовать как определенный способ существования объекта, абстрагирующий форму объекта как от вещества отражаемого объекта, так и от вещества отражающей системы. Это объясняет (может способствовать объяснению) онтологический парадокс субъекта психического отражения и регуляции: психические свойства и образования не могут быть описаны и объяснены ни только в терминах состояний субстрата (организма или отдельных его подструктур), ни только в терминах инвариантного воспроизведения свойств объекта, который тем не менее существует как компонент субъекта.

Дата добавления: 2015-05-09