Вводные определения

Прежде чем перейти к непосредственному изложению нашей системной концепции, мы сочли необходимым пояснить значение ряда терминов и понятий. Эта необходимость вызвана тем, что в современном гуманитарном дискурсе сложилась ситуация, когда значительная часть терминативно-категориального аппарата отличается иероглифичностью, неопределенностью границ и содержания, что в свою очередь не может не вызывать размытости толкования и понимания терминов. В результате тексты превращаются в уравнения со многими неизвестными, предельно нестрогие и доступные скорее интуитивному постижению. Кроме того, необходимо специально пояснить значение нововводимых понятий, а остальные терминологически сфокусировать в плоскости данного контекста.

Начнем с общеизвестных категорий.

Смысл — важнейшая категория нашего дискурса. Единичный смысл — это синкретический квант ментально-культурного пространства.

Смысл — это такое специфическое состояние переживающего я- сознания, которое способно быть выделено этим сознанием как дискретное посредством выражения его в тех или иных семиотических кодах культуры. Последние в свою очередь закрепляются в коммуникатив­ном поле не только как семиотический эквивалент этого переживания, но и как самостоятельный, иноположенный сознанию феномен.

Смысл выявляется и овнешняется в результате апперцепции, обретая в когнитивном акте дискретную форму. Наши представления о механизме рождения смысла созвучны юнгианским представлениям об апперцепции, в которой извне воспринимаемые ощущения сплавляются с априорным архетипальным имаго в синкретический смысловой феномен.

Рефлексия

Наше употребление понятия рефлексия в целом совпадает с общепринятым. Следует разве что подчеркнуть, что в предлагаемом дискурсе рефлективное обращение сознания к себе с необходимостью предполагает момент отчуждения.

Для нас рефлексия не является априорным, невыводимым и беспредпосылочным явлением. Она предстает важнейшим элементом механизма дуального смыслообразования и проявляется как следствие распада первичной оптической связи между я-сознанием и переживаемым им прафеноменом и возникающего в этом процессе отчуждения. Рефлексия, совмещающая переживающее сознание с тем или иным семантическим конструктом, возникает как форма преодоления отчуждающей дуализации и носит в этой связи апостериорный характер.

Ментальность

Ментальность понимается как элемент, составляющий наряду с культурной реальностью целостность двуединого смыслового пространства, и именно это последнее в своей целокупности является предметом нашего исследования. Если культурная реальность воплощает преимущественно феноменологическую (опредмеченную) сферу данного пространства, то Ментальность выступает сферой устойчиво воспроизводимых и транслируемых когнитивных механизмов, в которых оформляются семантико-аксиологические структуры этой самой культурной реальности. Ядром семантико-аксиологических структур выступают экзистенциальные ориентации, которые и лежат в основе исторической типологии ментальностей.

Синкрезис

Одно из ключевых понятий нашей теории. С понятием синкрезиса связано понимание имманентных механизмов культурной эволюции. Последняя понимается нами как процесс перманентного распада синкрезиса. При этом процесс постоянно идет вглубь: всякий отделившийся от первоначальной нерасчленённой целостности блок, обретая дискретную, автономную и семантически идентичную форму, сам в свою очередь взятый как целое, выступает сущностью синкретической и подлежащей дальнейшему внутреннему расчленению. Таким образом, триадический цикл синкрезис—анализ—синтез выступает постоянным внутренним источником и механизмом культурно-эволюционного процесса, где переход с одного витка эволюционной спирали на другой знаменуется “оборачиванием” достигнутого синтеза очередным синкрезисом, выводящим дуализующую рефлексию на следующий уровень.

Отметим, что в нашем представлении синкрезис не есть явление историческое или тем более жестко связанное с ситуацией ранних фаз культурогенеза. Синкрезис присутствует в культуре постоянно. Он не может быть окончательно избыт и обладает способностью к регенерации. Рождение любых инновационных смыслов, появляющееся в результате аналитической деятельности сознания, самим фактом своего возникновения указывает на онтологически предшествующее ему синкретическое лоно.

Далее перейдем к нововводимым понятиям и категориям.

Культурно-бессознательное

Сфера культурно-бессознательного выступает вместилищем ментальных структур, пребывающих за пределами зоны рефлексии. В отличие от широко употребляемого юнгианского термина коллективное бессознательное, культурно-бессознательное акцентирует прежде всего не психологические, а культурные детерминативы ментальных состояний. Эта акцентировка связана с тем, что мы рассматриваем человека прежде всего как субъекта культуры. Иными словами, как носителя заданных культурой экзистенциальных ориентиров и соответствующих им когнитивных и поведенческих установок. Это и заставляет нас рассматривать сферу бессознательного в ее специфически культурном модусе.

Первотектон

Обозначает априорные интенции смыслообразования. Первотектон отчасти корреспондирует с юнговским архетипом. Однако значение первого гораздо более конкретно. Важно подчеркнуть, что первотектон представляет собой не ту или иную ставшую семантическую конструкцию, а априорно-когнитивное условие ее формирования. В этом смысле первотектон есть чистая направленность. Первотектоны представляют собой базовый уровень ментальности, в котором весь опыт природной (докультурной) самоорганизации снят в виде этих самых смыслообразующих направленностей (моделей структурирования). Первотектон как таковой протеистичен и целиком пребывает в сфере бессознательного. Все, что мы можем о нем сказать, относится либо к оперированию с его ставшими семантическими опосредованиями, либо к абстрагированию от них и выявлению их функциональной природы. В этом смысле можно сказать, что первотектоны выступают перманентным источником регенерации трансцендентного, сакрального и континуального, то есть синкретического.

Первотектональная потребность

В понятии первотектональной потребности обозначается императивное стремление человека как культурного субъекта сформировать приемлемую для себя картину мира исходя из первотектональных оснований. (См. о нулевом цикле опосредования первотектонов.) Первичный уровень семантического опосредования первотектонов носит базовый для всех культур характер. Поэтому стремление партисипироваться к этим формам и значениям закреплено в виде культурно-антропологической характеристики человека. Чрезмерное наращивание опосредующих цепей, отрыв переживающего я-сознания от синкретической энергии первотектональных оснований, его “увязание” в многослойных семантико-семиотических опосредованиях имеют критический предел. За этим пределом партисипация к первотектональным основаниям картины мира оказывается крайне затрудненной, что вызывает взрыв и обвальную деструкцию семантико-семиотического тела культуры.

Истиноблаго

Понятие истиноблаго выражает наиболее полную форму ситуативного восстановления субъектно-объектной онтической связи в акте партисипации. Иначе говоря, истиноблаго выступает формой точечного преодоления дуализующего отчуждения и регенерации субъектно-объектного синкрезиса, где переживающее я-сознание и иноположенный ему объект партисипации как бы вновь сливаются в единый синкретический прафеномен.

Культурный (цивилизационный) ресурс

В понятии культурного ресурса описывается общая совокупность результатов культурной активности. Оно включает в себя как предметно-феноменологическую, так и потенциальную сферы. Первая выражена в предметных и пространственных формах, а также в знаковой форме, которая снимает в себе опыт культуры, выраженный и закрепляемый в совокупности знаковых систем. С дугой стороны, потенциальная сфера представляет собой устойчиво воспроизводимые ментальные основания данной культуры, принципы, механизмы и доминирующие способы и направления культурной активности.

Оговоримся, что в ресурс входят не все результаты и итоги, объективированные и субъективные, но только те, которые являются позитивным условием для дальнейшего расширения ресурса.

В своей совокупности культурный ресурс есть объектно опредмеченное поле медиации, посредством которого культура решает задачу последовательного снятия субъектно-объектного отчуждения. Стратегия расширения ресурса есть стратегия расширения медиации.

Автомодель культуры

В понятии автомодель культуры обозначается рационально сконструированный образ культуры, формирующийся в ее собственных глазах. Автомодель возникает в результате соединения рефлектирующей и проектирующей активности социального сознания, оформляющего целокупный опыт бытия в некое мифологизованное (или идеологизованное) целое. Исторически автомодель культуры возникает не ранее осевой эпохи и широко утверждается с поляризацией макрополюсов должного и сущего. С этого момента можно говорить о двух образах культуры. Первый — ее автомодель, то есть то, как культура желает и действительно видит самоё себя. И второй — скрытый от носителей этой культуры ее действительный образ, формируемый на основе самоорганизационных процессов и просматривающийся, как правило, уже с определённой исторической дистанции. Эти образы не только принципиально различны, но и образуют диалектическую антиномию автомодель—самоорганизация. Последнее утверждение справедливо вне зависимости от того, насколько неполон или относителен действительный образ культуры.

Генетическая редукция

Генетическая редукция — это принцип движения исследователь­ской мысли в направлении, обратном последовательному наращиванию семантических звеньев, маркирующих распад синкрезиса. Генетическая редукция направлена на последовательное снятие вторичных и производных семантико-семиотических расчленений и достижение лежащих под ними первичных синкретических смыслов, онтологически корреспондирующих с представлениями о генетической очевидности, которые современная философия возводит к Платону.

Часть ПЕРВАЯ

СТРУКТУРНАЯ МОРФОЛОГИЯ КУЛЬТУРЫ

Первая часть книги посвящена проблемам структурной морфологии культуры. Первостепенное внимание будет сосредоточено на основных законах образования и функционирования смысловых конструкций, которые, опредмечиваясь, порождают весь необозримый мир культурных феноменов. Опираясь на опыт философского и предметно-научного анализа, мы хотели бы подчеркнуть один методологический момент. Объектом нашего исследования являются самые первичные, самые базовые формы ментальности и её предметного воплощения в культуре. Поэтому описание этих процессов и феноменов с помощью терминов и понятий, обозначающих более поздние формы, производные от этих самых прафеноменов, не может быть адекватным. Исследовательская мысль часто оказывается в ловушке, используя лексику современного дискурса, типа “экономика” “социальность”, “религия” и т. п., для описания становящихся форм. В результате происходит не только модернизация вроде “древнеегипетской эстетики”, но и принципиальная трансформация сущностей, подгоняемых под слова. Сами термины и понятия вследствие этого теряют определённость, становятся расплывчатыми и необязательными. В конце концов конвенциональные границы терминов и понятий не выдерживают напора динамики внутреннего смысла и взламываются окончательно. Тогда от понятийно-терминативной конструкции остаётся абстрактный индекс, которым каждый произвольно обозначает всё что угодно.

Поэтому мы стараемся везде, где возможно, избегать объяснения первичного через вторичное, становящегося через ставшее, понимая, разумеется, что принципиальная задача выработки методологического аппарата исследования первичных и становящихся форм культурной активности представляет собой отдельную и невероятно трудную задачу.

Именно стремление избежать вышеозначенной методологической ловушки вынуждает нас вводить новые термины, и определения, избегая более привычных, но неспособных отразить те ментально-культурные процессы, которые находятся в центре исследования.

Соответственно, наш подход к проблематике культуры можно охарактеризовать как структурно-генетический, где системные основания ищутся на путях выявления исходных универсалий.

глава I

У ИСТОКОВ КУЛЬТУРОГЕНЕЗА

Дата добавления: 2015-05-09