Что можно сказать о конкурентоспособности современной русской философии? Легко ли её будет перевести на иностранные языки и пропагандировать за рубежом?

Георгий Степанович Кнабе?

– Безусловно. Спасибо, что вы напомнили о нём. Кнабе – личность исключительная. Он был одним из тех, кто стал работать на нашей кафедре – кафедре теории и истории мировой культуры. Георгий Степанович – человек на 120% немецкого склада и очень требователен к организации процесса преподавания. Я с ним много общался. Несмотря на то, что он человек уже преклонного возраста, его книги создают обратное представление – молодого человека, который, например, оценивает роль «Биттлз», исследует проблему повседневности, агрессивность послевоенной культуры – подростковой в своей сути. Кнабе – типичный образец классического профессора.

– Вопрос перевода не главный и, конечно, решаемый. Не надо демонизировать трудности перевода как с русского, так и на русский язык. Каждый язык труден для перевода, но, тем не менее, мы переводим. Вопрос идёт о взаимопонимании и уважении к своему языку и об отношении к нему в мире. Язык уважают в другой стране, когда уважают саму страну. В 1950-1960-е годы конференции по физике всегда включали русский язык в качестве рабочего, и не мы говорили по-английски, а английские учёные учили русский, чтобы говорить на языке страны, в которой физика или математика достигла таких вершин. Если мы будем отказываться говорить на своём языке, то в мире его забудут. А сейчас на многих конференциях, даже когда русский язык является рабочим, наши учёные предпочитают говорить на английском (хотя предусмотрен перевод), не думаю, что это правильно.

Теперь о взаимопонимании. В последнее время к нам на факультет приезжало много философов, среди них такие известные, как Альберт, Апель, Кристева и другие. Я несколько раз встречался с Хабермасом, дважды с Гадамером. На этих встречах выясняется любопытная вещь, что чаще всего на вопрос о том, кого из наших русских философов они знают, следует почти одинаковый ответ – Достоевский и Толстой. Иногда к этому добавляет ещё одно-два имени, но именно эти два представителя русской литературы позиционируются и как русские философы. И это не случайно, ибо, как я уже говорил, русская философия, особенно на стадии своего формирования, органично вплеталась в русскую литературу, а собственно философские концепции были либо вторичны, либо в силу тех или иных обстоятельств непонятны или неизвестны в Европе. С другой стороны, это связано и с самой системой преподавания истории философии в Европе, где студент может очень хорошо знать работы одного-двух философов или какую-то идейную группу, но не слишком чётко представлять себе историю философии как таковую. В этом плане, как мне кажется, наша система преподавания истории философии имеет преимущество, так как основана на полноте общефилософской исторической картины.

Поэтому, если использовать термин «конкурентность», можно сказать, что наша философия конкурентна по реализации философских идей и ничем не уступает западным образцам, но, конечно, отстаёт в распространённости или, если хотите, – в собственной раскрутке, чему, безусловно, способствует и понижение интереса к русскому языку, а значит и к русской культуре. Думаю, что простой перевод русских философских текстов на другие языки вряд ли может здесь особо помочь, ибо в этом случае, добиваясь понимания на Западе, философы будут склонны, что часто и происходит, просто подделываться под тенденции западной философии или имитировать её. Серьёзного разрыва между западной философией и русской нет. Думаю, что для философа, с позиции сущности самой философии, безразлично, насколько он распространён и популярен. Очень многие культуры неизвестны другим, даже соседним. Это нормально. Культура выступает достаточно замкнутым, по выражению Лотмана, локальным образованием, и именно это обеспечивает диалог культур. Если бы всё было понятно друг о друге, то диалог не состоялся бы.

– Из постсоветских философов на Западе знают от силы трёх-четырёх, включая словенца Жижека, который пишет по-английски, и двух наших соотечественников – Бориса Гройса, который давно живёт в Германии, и Михаила Рыклина, больше печатающегося в Германии и во Франции, чем в России. Очевидно, что нам крайне не хватает государственной поддержки в продвижении философской литературы за рубеж, аналогичной той, которую проводит Министерство иностранных дел Франции..?

– Когда я встречался с уже бывшим послом Германии в России, то упрекал его в том, что они не берут пример с Франции. Кстати сказать, и у нас на факультете самые тесные связи именно с французами. Вы правы – французы пропагандируют свой язык, в отличие от той же немецкой культуры, где обратная ситуация. Комплекс вины за фашизм порой доходил у них до таких парадоксах, что немецкие философы отказывались говорить на немецком языке даже на тех конгрессах, на которых обсуждались проблемы самой немецкой философии. Сейчас наш факультет будет разрабатывать программу по переводу отечественных философов на иностранные языки. При проведении международных конференций мы планируем выпускать материалы на рабочих языках.

– Почему на философском факультете отсутствует преемственность в преподавании русской философии? Обычно история русской философии заканчивается на «серебряном веке» и чуть-чуть захватывает философию русского зарубежья. А где же курсы по советской, позднесоветской и постсоветской философии?

– На самом деле это не совсем так. Увлечённость «серебряным веком» или иными философскими традициями, которые на десятилетия были отторгнуты от философского изучения, понятны. Это как бы второе открытие. А вот проблему исследования советской философии вы затронули правильно. Наверное, уже пришло время оценить её развитие без идеологических клише. Никто не мешает сегодня факультетским преподавателям читать курсы по советской или современной русской философии. То, что марксизм подавался как единственно-возможная философия, было ошибочным. Но сам по себе марксизм – одна из крупнейших философских теорий, а фигуре Карла Маркса как социальному философу вообще вряд ли можно кого-либо сопоставить, может быть, лишь Макса Вебера. Кроме того, справедливости ради следует сказать, что идеи того же Маркса преподаются во многих курсах, а некоторые из них, о которых стыдливо не упоминают, фактически во многом на него опираются.

Дата добавления: 2015-05-10