Космическое падение земли

То, что Ницше нельзя отнести к разряду атеистов в духе второй софистики, звучит сегодня уже как общее место. Он потому и притягивает к себе внимание по сей день, что сумел, как никто другой, облечь в слова тот ужас, который человек испытывает перед угрозой потерять веру. «Великий хохот», который обрушивается «среди бела дня» просвещения на голову дурака, ищущего Бога, едва ли можно считать смехом самого Ницше. Слишком отчетливо просматривается в самом ходе мысли авторское отождествление с «безумцем», первым человеком, которому он вкладывает в уста тезис о «смерти Бога» (Весёлая наука, 125.) Вся сцена на рыночной площади, одинокая фигура «безумного человека», ищущего Бога, всеобщее непонимание, светильник познания, свет которого открыт только ему, насмешки толпы и взрыв отчаяния, за которым следует лавинообразное излияние мнения, но [383] главным образом сухая констатация содержания диагноза – за всем этим отчетливо просматривается сугубо личное начало: здесь Ницше, за восемь лет до своей духовной гибели, пишет о себе, это себя он отождествляет с «безумным человеком», с «дураком»:

Куда скрылся Бог? — воскликнул безумец. — Я скажу Вам! Мы убили его — вы и я! Мы все его убийцы! Но как мы сделали это? Разве есть у нас силы, чтобы выпить целое море? Кто вложил в наши руки губку, чтобы мы стерли линию горизонта? Что содеяли мы, когда сняли цепь, соединявшую эту землю с ее солнцем? Куда же теперь она движется? И куда движемся мы? Прочь от всех солнц? И не падаем ли мы теперь непрерывно? Назад, и в сторону, и вперед, без разбору? И существует ли еще верх и низ? Не блуждаем ли мы словно в бесконечном Ничто? (Весёлая наука, 125)[533].

В этой речи «безумца» мы, совершенно очевидно, слышим голос самого Ницше. Именно здесь Ницше впервые формулирует диагноз того явления, которое он позднее назовет нигилизмом. При этом нельзя не заметить, что «смерть Бога» затрагивает говорящего экзистенциально. И в этом смысле Ницше полностью выполняет главное условие всякой философской мысли, которая невозможна без внутренней заинтересованности в объекте осмысления.

Соответственно речь здесь подчеркнуто идет о той сфере, где происходит то, что имеет важнейшее значение для человека, — о земле. Ее поверхность предстает в виде зримого образа благодаря метафоре «выпитое море», поскольку невозможно говорить о море и не думать при этом о суше. Небо актуализируется здесь за счет двукратного упоминания солнца, и если рассматривать его как символ неба, то именно оно и является тем самым небом, которое держит землю.

Однако все это лишь свободная интерпретация. В конечном счете, «безумец», решившийся поведать о последствиях убийства Бога, совершенного человеком, наивно руководствующимся тем, что задано границами его познания, — этот [384] «безумец» оказывается сам всего лишь усердным учеником Коперника, проштудировавшим труды Ньютона и Канта, Лапласа и Гершеля, из которых следует, что Солнце удерживает Землю в своем гравитационном поле. И если обитатели этой планеты из глупого любопытства «отцепят» ее от главного светила, то она рухнет в бездонную пустоту Вселенной.

Дата добавления: 2015-05-29