РАУНД 1. 1 страница

Гари Расселл.

Разделенная верность.

Перевод – Светлана Федосеева

Редактор – Марина Резникова

Содержание

Раунд 1..…………..…………………………………………………………..…...4

1. Ее тело в моей душе……………………………………………………………4

2. Новая тёмная эпоха…………………………………………………………….6

3. Начало и конец………………………………………………………………...10

4. Из всех наших поступков…………………………………………………….13

5. Таинственная реальность……………………………………………………..20

6. Свет гаснет...…………………………….………………………………..…..24

7. Притворство видеть будущее...…………….………………………………..27

8. Гарден-Сити...……………………………….………………………………..32

9. Вновь принимая сторону...……………………….……………………….....39

10. Место, которое Вы боитесь больше всего…………………………………40

Раунд 2. Сны……………………………………………………………………..49

1. Видь во сне меня…………………………………………………..………….49

2. (Вечно) Живой и мертвый………………………………………………..…..64

3. Смотри, как мы падаем……………………………………………………….76

Раунд 3. Всеобъемлющий ………………………………..………………...…...79

1. Когда ты отвернешься ………………………………………….………...…..79

2. Она покидает………………………………………………….…………...…..84

3. Весь этот блеск………………………………………………………………..98

4. Никогда не отворачивайся ………………………………………………….100

5. От близкого к далекому………………………………………………….….106

6. Люблю и ненавижу………………………………………….……………….109

Раунд 4. Дополнение…………………………………………….…………..…116

1. Все заканчивается…………………..………………………………………..116

2. Вальс победы………………………….…………………………….……….117

3. Лучшие годы нашей жизни……………….…………………………….….118

ГЛАВА 1. ЕЕ ТЕЛО В МОЕЙ ДУШЕ.

ТАРДИС летела в пространственно-временной воронке; датчики отклонений защищали от возможных опасностей, хотя постепенно автоматические средства управления медленно воздействовали на предопределенный набор команд, открывая ворота между воронкой и реальным пространством. Она отклонилась в сторону и направилась в практически пустую область, отмеченную на карте.

Он редко нуждался во сне – и, конечно, не так часто, как его трое юных спутников – но когда засыпал, то это был хороший и глубокий сон.

Доктор мог бы припарковать ТАРДИС на какой-нибудь планете, но это почти всегда приводило к различным приключениям, а он чувствовал, что всем им необходим отдых. Во время их последней остановки в Лондоне случился пожар. Поскольку Паддинг-Лейн пала жертвой огня и золы, он направил ТАРДИС обратно в космос, желая быть подальше от неприятностей. Таким образом, не оставалось ничего иного, кроме как дрейфовать по скучной области галактики, пока все они отдыхали.

Спальня Доктора была причудливым местом, в котором находилась большая кровать, покрытая балдахином и шелковыми простынями. На ней лежал огромный игрушечный кролик шоколадного цвета. Оригинал Джексона Поллока был прикреплен к двери жевательной резинкой.

- Эй, Доктор, - стояла подпись в углу, - счастливого времени и места. Дж.

Однажды Доктор случайно уронил банки с красками на холст, но результат настолько впечатлил художника, что позднее он подарил ему эту уникальную картину. Он назвал ее «Небо в дождь для человека, который никогда там не был». Тогда Доктор путешествовал с Романой, которая дала по этому поводу содержательный комментарий: «Черт возьми, никогда ничего не знаешь заранее». С ней они уже давно распрощались - в прямом смысле, целую жизнь назад.

Доктор, спящий в ТАРДИС, был молодым, светловолосым человеком с привлекательным лицом, словно бы созданным для улыбки. Обычно он носил эдвардианский длинный бежевый плащ, но сейчас тот был перекинут через пластмассовые плечики в виде Микки-Мауса. Доктор был одет в белую пижаму с вышитыми на ней вопросительными знаками.

Если сон был достаточно редок для него, то сновидения бывали еще реже.

В этот момент во сне он находился в странном бесконечном коридоре. С одной стороны стены, потолок и пол были идеально белыми, с другой - черными как уголь, и между ними - мертвая зона, в которой отсутствовали тени. Доктор стоял одновременно на обеих половинах; его часть с темной стороны выглядела как негатив на пленке.

Он поднял обе руки для сравнения, но, фактически, не был удивлен.

- Доктор... Помоги мне…

Голос был мужским, но он не узнавал его. Он попытался что-нибудь сказать, но не смог произнести ни слова. Позади него хлопнула дверь, но он был неспособен повернуться. И снова. И снова.

- Сколько дверей тебе пришлось закрыть, Доктор, прежде чем ты понял величину того, что натворил? - спросил другой голос.

Все стемнело вокруг Доктора, оказавшегося в центре внимания. Тьма окружила его, не высветив больше никого. Он больше не был разделен пополам, но в тусклом свете едва мог разглядеть свои руки.

- Доктор... мне нужна твоя помощь. Нам нужна твоя помощь. Мы умираем…- Первый голос казался жалобным.

Неожиданно серия координат и название планеты вспыхнули в уме Доктора. Даймок. Он никогда не слышал о нем.

- Ты должен прийти...

Голос исчез, и свет вокруг его ног начал становиться более ярким. Он закрыл глаза, но даже так он по-прежнему видел свой собственный скелет. Свет поглотил его, и Доктор наконец смог закричать.

Он проснулся в своей постели в холодном поту.

- Сон, - прошептал он. – Мне приснился…

Но, как ни пытался, он не мог ничего вспомнить. Он решил забыть об этом и попробовать снова заснуть. Больше ему ничего не снилось.

Даймок был небольшой планетой, четвертой в солнечной системе. У него не было спутников или других отличительных признаков. По соотношению суши и воды он приближался к Земле. И все же недавно он стал центром внимания - из-за своих обитателей. Отшельники в то время, когда «отшельник» было словом из «Словаря архаичных фраз», их намерение отделиться от Вселенной заинтриговало всех.

В течение последних нескольких десятилетий люди все чаще посещали Даймок, игнорируя просьбы его жителей об уединении и анонимности. Ничто не заинтриговывает массы или не продает новости лучше, чем люди, которые надевают метафорические темные очки, шарфы и шляпы с криком «Убирайтесь прочь». И даймокцы возвещали об этом своим молчанием.

Самый громкий крик был, когда грузовое судно, нанятое новостными репортерами, проникло во внешнюю атмосферу планеты. Если бы кто-то мог отправить сообщение на Землю или соседнюю космическую станцию, действующую как маяк - это бы оказалось напрасно.

Почему?

Потому что некоторым казалось, что корабль был захвачен гигантскими двадцатиногими пауками. Другим - что голоса требуют открыть все шлюзы и выйти навстречу предкам. А трём галогенным техникам в грузовом отсеке? Им вдруг приказали перегрузить их знаменитое темпераментностью оборудование, обычно хранящееся рядом с солнечными стеками, что, естественно удержало бы экстра-пространственных укладчиков, которые вторгались во Вселенную с провозглашениями войны. Никто, конечно, не знал об этом, потому что, когда солнечные стеки взорвались - это уничтожило весь корабль и пассажиров. Но почему экипаж испытал эти смешные видения и иллюзии?

Это была работа одного старого человека – Смотрителя. И сегодня он стоял на больных подагрой ногах, пристально глядя в ночное небо и видя дальше, чем позволяло его естественное зрение. Он смотрел за темные облака, предвещавшие дождь. Он смотрел за пояс радиации, защищавший его мир от губительных солнечных лучей. Его пристальный взгляд сфокусировался на области, окружавшей имперскую земную космическую станцию «Литтл Бой II». Точнее, он был сосредоточен на крошечной прорехе в ткани Вселенной, которая увеличивалась, чтобы принести что-то из пространственно - временной воронки. Уникальное занятие уникальных людей. Точнее, одного жителя.

- Да, - произнес он вслух, словно его кто-то слушал. - Да, она - та, что мы ищем. Она - та, что нужна мне.

Он перевел взгляд на местность рядом. Позади него черная пирамида устремлялась высоко в воздух - место, где он должен был быть. На вершине.

Он вздохнул, закрыл глаза и сконцентрировался. Это было больно, но необходимо. Он понимал, что не должен открывать глаз – гарантия, что ничто не сможет отвлечь его.

- Вперед.

Медленно, с закрытыми глазами, он подошел к фундаменту пирамиды, нашел захваты и точки опоры, и стал подниматься, используя разум, чтобы почувствовать выступы. Медленно и очень осторожно старик начал свой подъем.

Из-за нее.

ГЛАВА 2. НОВАЯ ТЕМНАЯ ЭПОХА.

- Держу пари, сэр, что смогу обыграть Вас.

Сэр Генри Рагглсторп откинулся на спинку своего кожаного стула с самодовольной усмешкой на лице. Почему бы не принять пари? Невозможно, чтобы этот странный человек каким-то образом обыграл его. У него уже было три туза. Шестерка треф соответствовала шестерке бубен на столе – свободная карта, автоматически приравнивающаяся к четвертому тузу. Пятый он пасовал в начале игры. Поскольку все остальное не имело значения, у его противника не было шанса на победу, и сэр Генри принял пари.

-Итак? – сказал тот, улыбаясь, поскольку положил свои карты вниз на зеленое сукно стола слегка театральным жестом.

Слышалось тяжелое дыхание людей, столпившихся вокруг.

- Вы считаете, что... у Вас есть способности к игре, сэр Генри, не так ли?

Сэр Генри уставился на открытые карты, лежащие перед ним. Шестерка червей и четыре туза – такое сочетание давало пять.

- Король столов, - называли они Вас, сэр. - Король столов.

В его собственной руке были четыре карты, среди которых меньше чем минуту назад было три туза. Теперь лишь тройка и шестерка треф, валет червей и восьмерка бубен.

Все напрасно.

Он заскрипел зубами и выложил карты на стол, в его глазах было удивление. Как такое могло случиться?

Дома его жена занималась вязанием, дочь готовилось к выходу в свет. Сын учился, чтобы занять его место (с полной гарантией, конечно) в Марлборо. Все трое ожидали возвращения их мужа и отца домой в течение этой ночи. Но сегодня вечером, если бы сэр Генри возвратился домой, он был бы полностью сломанным человеком. Никто в клубе фактически не знал о пари между ним и этим незнакомцем. Его можно было разорить - но метод сэра Генри был безошибочен, именно так он сделал свое состояние. Купленный титул. Ложь и обман на пути в высший свет. Без особой причины ему вдруг вспомнился прошлогодний триумф – он танцевал с женой на балу во время коронации короля Джорджа. Он пожал плечами, и образ пропал

Как карты могли измениться?

Как незнакомец смог обмануть?

Но обвинять его без серьезного основания было невоспитанностью. И кто бы поверил ему?

Сэр Генри встал со своего стула, слегка поклонился и с трудом улыбнулся незнакомцу.

- Если Вы извините меня, сэр, Ваша победа несколько удивила меня. Я скоро вернусь.

Когда он повернулся к уборной, то услышал, что речь незнакомца изменилась, теперь это был голос богатого и образованного человека.

- Послушайте, сэр Генри, это - всего лишь игра. Я наслаждался спортом, но у меня нет намерения разорить Вас. Или повредить Вашей репутации короля столов. Давайте обсудим мое... вознаграждение.

Сэр Генри замер на месте. Такое поведение было невыразимо грубо, особенно в клубе. Его честь была подвергнута сомнению предложением незнакомца заплатить долг – каким бы он ни был. Рассерженный, сэр Генри обернулся и подготовился к спору со своим мучителем. На долю секунды он закрыл глаза - он чувствовал, что это весьма легкомысленный поступок, - но все прошло, и он открыл глаза снова. Он больше не был в клубе.

Не было никаких кожаных стульев. Ни тихой речи, ни случайного шелеста "Таймс". Ни звона очков, ни звука разливающегося виски или хорошего бренди. Вместо этого сэр Генри находился... где-то в полностью другом месте. Его головокружение прошло от легкого бриза, и, насколько он мог видеть, земля была похожа на серию причудливых картинок, казавшихся случайными и неясными. Они простирались далеко в каждом направлении, и самые дальние имели форму квадрата.

Это походило на гротеск, нарисованную ребенком сельскую местность. Как крошечные поля, раскрашенные в разные цвета. В каждом углу находились огромные широкие дубы. Хорошая защита от дождя, подумал он, и на мгновение расслабился перед тем, как вернуться назад к действительности.

- Здесь чего-то не хватает, - услышал он бас возле своего уха.

Сэр Генри увидел, что незнакомец стоит около него. Он больше не был одет как член клуба «Файрстронг» на Джермин-Стрит. Нет, он был теперь в смешной одежде, разноцветной как у шута или фокусника из цирка. Хотя она отличалась и от них. Сэр Генри вспомнил школьные рисунки и картины. Это была одежда древнего китайского чиновника. Мандарина. Но незнакомец не походил на жителя Востока - его речь и облик вполне подходили образованному англичанину конца сороковых.

У него было равнодушное, но весьма доброе лицо, которое показалось безмятежным, когда он улыбнулся и махнул правой рукой к самым дальним цветным областям - синей и оранжевой, зеленой и фиолетовой, розовой и...

- Вам нравится мой дом, сэр Генри Рагглсторп? Мое царство? Разве это - не самое красивое и очаровательное место, которое Вы когда-либо видели?

- Где мы? - вопрос сэра Генри прозвучал спокойно и менее сердито, чем он рассчитывал. Он откашлялся. - Где клуб?

Незнакомец рассмеялся, скорее неприятно, решил сэр Генри.

- Клуб там же, где и был всегда. Смотрите.

Сэр Генри взглянул на зеленый квадрат. На нем возвышалось какое-то дьявольское оборудование, ни с чем подобным сэр Генри ни разу не сталкивался. Оно напоминало человека, но все было огромным – руки, ноги, туловище и голова. Над его головой был круг из проволоки, а на ней самой - грубое подобие лица. На груди светилось крошечное окно. Мандарин указал на него.

- Смотрите на экран, сэр Генри.

Сэр Генри вздрогнул, наклонившись к металлическому человеку, и всмотрелся в окно. Нет, не окно – своего рода, киноэкран. Как один из тех телеприемников, что люди начали использовать в прошлом году. На нем сэр Генри увидел мерцающее монохромное изображение - это был интерьер клуба «Файрстронг», карточный стол, за которым он сидел.

Он нахмурился, пытаясь сосредоточиться.

Со вздохом мандарин вытянулся и ударил механического человека по затылку.

- Волшебный Робот, представление! – скомандовал он.

Изображение мерцало, становясь насыщенней и четче.

- Я недавно модернизировал его приемник в цифровой, - пробормотал мандарин.

Но сэр Генри понял лишь, что его коллеги и друзья по клубу по-прежнему сидели за карточным столом. Настенные часы с маятником в прихожей показывали четверть восьмого. Прошло лишь несколько мгновений с тех пор, как они играли там с незнакомцем.

- Я сплю…

Мандарин засмеялся снова, на сей раз более безжалостно.

- Нет, Вы - жалкое существо, а не мечтатель. Но Вы можете счесть это кошмаром. Смотрите.

И сэр Генри неожиданно потерял равновесие... Нет! Нет, он становился выше, и деревья отступали, пока не стали похожи на грибы у ног. Теперь он мог видеть далеко – поля действительно были крошечными цветными квадратами, покрывающими равнины. Вершины деревьев сформировались в знакомые формы. Числа.

- Вы понимаете теперь, сэр Генри?

Сэр Генри покачал головой. Он не хотел понимать. Мандарин пожал плечами.

- Это действительно не имеет значения, мой друг. Я не прошу понимания. Это – спорт. - Он указал вперед. - Мы стоим на квадрате 1. Взгляните на дерево под нами.

Действительно, ветви сформировали арабскую цифру 1, на следующей области - 2, и так далее. В самом конце вдали он мог рассмотреть цифру 100.

- Как я и сказал ранее, здесь чего-то не хватает.- Мандарин перевернул руку ладонью вверх. - Гайлорд Лефевр? – позвал он.

Клуб фиолетового дыма появился на ладони, приняв форму человека. Он носил зеленую куртку, цилиндр, клетчатый жилет и длинные усы.

- Монсеньор Лефевр присоединился ко мне на пути в Новый Орлеан в 1846 году, - пояснил мандарин. – Он разделяет Вашу страсть к картам. Мне понравился его пароход, но, увы, не его манеры.

Он обратился непосредственно к Лефевру.

- Чего-то не хватает, монсеньор. Это касается Вас.

Лефевр, явно нисколько не смущенный ни резким появлением, ни гигантским размером своего владельца, клубился и смотрел.

- Извините, господин, - он растягивал слова. - Я разберусь с этим немедленно.

Лефевр вновь превратился в фиолетовый дым, который полностью растворился в ладони мандарина.

Прежде, чем сэр Генри смог что-то сказать, его компаньон стал жестикулировать над головой.

- Смотрите, Раггллсторп, смотрите.

И один за другим, каждый цветной квадрат стал внезапно связан с другим с помощью гигантских лестниц либо зеленых змей, которые шипели и извивались.

- Боже мой... змеи и лестницы!’

Мандарин хлопнул его руке.

- Точно. Смотрите.

Лестницы мерцали, становясь змеями, и наоборот. Как мог видеть сэр Генри, это происходило с разным интервалом и на различных квадратах.

- Это делает игру более интересной, Вы так не считаете? В течение минуты квадрат 68 - голова змеи. Но в следующую - становится лестницей. Видите, сэр Генри, существует возможность выигрыша. Не очень большая, но все-таки есть. Я должен немного рискнуть и сам, иначе жизнь была бы невыносимо скучной. Так что, у Вас есть шанс одержать победу. И отправиться домой целым и невредимым.

Стол и три стула появились в мгновение ока.

- Садитесь, - скомандовал мандарин.

Сэр Генри сел. На столе лежала игральная кость.

- Кстати, шестерка даст Вам возможность выбрать любой путь, - услышал он.

На третьем стуле внезапно оказался еще один человек - на вид сильный и безжалостный. Его левую щеку пересекал шрам, а во рту отсутствовал передний зуб. Он носил белый рабочий комбинезон и небольшую кепку.

- Простите его неподходящее одеяние, сэр Генри, но Стефан здесь вечно занят, он - мой самый верный помощник.

- Откуда он?

Стефан усмехнулся.

- Я встретил нашего повелителя в том году, что Вы будете называть 1190-м. Мы заключили пари. Я проиграл.

- Понятно, - сказал сэр Генри. - Какова была Ваша игра? Карты?

Стефан просто пожал плечами.

- Я полагал, что мой предыдущий хозяин, король Фредерик, сможет доплыть от одной стороны пролива до другой. Я проиграл.

- И Рыжая Борода упокоился на дне Босфора. Храбрый воин. Но его смерть стоила германской армии Третьего Крестового похода, а Стефану - его свободы.

Стефан посмотрел на своего хозяина, и сэр Генри увидел лишь восхищение в его пристальном взгляде.

- Я теперь лучше играю на флейте. Будучи слугой Небесного Повелителя.

Мандарин рассмеялся с ложной скромностью.

- О, Стефан, ты льстишь мне. - Он посмотрел на сэра Генри. - Большинство людей называет меня Игрушечником. В своем роде смесь Уолта Диснея, Чарльза Дарроу и Хироши Ямочи, если хотите. - Сэр Генри смотрел безучастно. - О, ну, в общем, не берите в голову.

Игрушечник указал на игральную кость.

- Итак, приступим, господа?

- Если я проиграю? - Сэр Генри спросил спокойно, хотя после того, как он увидел Лефевра и Стефана, он знал ответ. Игрушечник загадочно улыбнулся.

- Вы можете не ходить туда, сэр Генри.

Он хлопнул в ладоши, чтобы стол и стулья развернулись так, чтобы все три игрока могли получить лучший вид на квадрат 1. На нем стоял механический человек, и с этого места расходились три дороги для игры.

- Боже мой, - сэр Генри почувствовал себя плохо.

Перед ним, ничего не осознавая, стояли его жена и оба ребенка.

- Ах, да, - добавил Игрушечник. – Я так и знал, что забыл Вам о чем-то сказать.

ГЛАВА 3. НАЧАЛО И КОНЕЦ

Командир Оуквуд стоял в лифте, поднимающем его на капитанский мостик станции. Хотя она не была космическим кораблем, старая навигационная терминология все еще использовалась командами ретрансляционных станций - таких, как этой. Он провел пальцем по внутренней части воротника белой униформы, отчаянно желая, чтобы та была сделана из материала помягче, поскольку его шея стала шире, а подбородки умножились. К сожалению, никто на Земле еще не придумал подобной вещи, поэтому он был вынужден либо носить неподходящее одеяние, либо сесть на строгую диету, чтобы вернуться к тому командиру Оуквуду, каким он был два года назад, когда его назначили на эту должность.

Глубоко вздохнув, он открыл дверь и вышел на мостик, мгновенно отметив, что все находятся на своих местах. Утренний обход всегда проходил в одно и то же время. Главный старшина Таунсенд улыбнулась ему со своего автоматизированного рабочего места, множество схематических отчетов с различных частей станции вспыхивали на ее терминале.

- Доброе утро, Кристан, - сказала она, передавая ему пачку распечаток. – Докладывать нечего.

Оуквуд пожал плечами. Какая неожиданность. За два года, проведенные в пустоте между солнечными системами, командиру фактически не приходилось работать по-настоящему. «О, смотрите, зажглась новая звезда» или «Боже мой, Фипенц опять пролил молоко на файлы» были самыми захватывающими сообщениями из всех, что они получали.

В конце концов, виной тому, что имперская земная космическая станция «Литтл Бой II» находилась так далеко, была обычная бюрократическая путаница. Наблюдение за планетой Даймок и проверка маркерного буя, сохранявшего этот мир изолированным от всех остальных – в этом и заключалась вся их работа.

Тридцать лет назад Даймок потребовал изоляцию от любопытных соседей. Поскольку в первую очередь это касалось землян, империи пришлось взять на себя ответственность и гарантировать, что больше никто не вмешается в их частную жизнь. Имя Оуквуда было вынуто из метафорической шляпы, и ему выпало стать командиром станции на ближайшие три года. Только Сара Таунсенд и Никос Паладопус входили в постоянный состав, так как семнадцать команд сменяли друг друга на различных станциях каждые шестнадцать недель.

Оуквуд передал отчеты Никосу.

- Держи, Ники.

- Приветствую, босс, - ответил лейтенант Паладопус, подмигивая Таунсенду. – Рад видеть Вас сегодня счастливым и бодрым.

Утомленно вздохнув, Оуквуд щелкнул выключателем своего терминала. Обработанный металлический голос, переведенный на земной стандарт, быстро заговорил.

- Ваше начальство приказало, чтобы Вы не приближались к Даймоку. Мы вновь заявляем об этой привилегии. Мы не терпим посторонних. Уходите.

Теоретически, сообщение нужно было передавать без остановки на всю станцию, но Оуквуд устал от этого после первых восьми часов, и установил другой режим – тридцать секунд каждые четыре часа. Любые новички, засомневавшиеся в его эффективности, получали выговор от командира и в ближайшие два месяца после этого занимались вывозом отходов и очисткой воздушных пробок.

- Что-нибудь личное?

Таунсенд покачала головой. Оуквуд ожидал известий о свадьбе дочери. Профессиональные обязанности мешали ему посетить саму церемонию, но он надеялся получить голограмму или запись. Даже учитывая временную задержку - свадьба была три месяца назад – к настоящему времени уже должно было хоть что-то прибыть. Сара Таунсенд надеялась, что его дочь не попала под влияние бывшей миссис Оуквуд и не проигнорировала отца, который в глубине души полагал, что причина в этом. Возможно, свадьба потребовала много затрат - бедная Сара знала это по своему опыту.

- Следующий эфир через три часа, Кристан, - сказала она.

Оуквуд пожал плечами, присел на стул и взглянул на экран, который показывал Даймок и несколько местных звезд. Иногда он менял координаты, чтобы взглянуть на что-то иное. Чаще всего это была Земля.

- Компьютер, открой файл «Оук 3.4».

- Вы никогда не отказываетесь от работы, а, босс? - сказал Паладопус.

- Я должен что-то делать, Ники, или я сойду с ума.

Экран изменился, транслируя запись приближения грузового судна к орбите Даймока. Крошечные числа в углу указывали, что это случилось примерно двенадцать лет назад. Послышалось то же самое зарегистрированное предупреждение с планеты, но, видимо, грузовое судно проигнорировало его. Прозвучал голос одного из предшественников Оуквуда, приказывая грузовому судну отступить. Затем произошла странная оранжевая вспышка – очевидно, взрыв - и корабль исчез. Никаких признаков того, кто или что могло вызвать его. Оуквуд знал, что в отчете его предшественника было указано, что ничто бы не спасло находящуюся рядом станцию от этого взрыва - на «Литтл Бое II» не было вооружения, чтобы отклонить метеоры и другие осколки. И никто не мог пойти и спросить людей с Даймока, если они были ответственны за это. Кроме этого, главный вопрос - что там делало грузовое судно? Общий слух поддержал идею, что одна из крупных новостных корпораций наняла его, чтобы нарушить соглашение и добыть больше сведений о Даймоке. Компании «Интергалактик», «ГалВеб» и даже «EBC» отрицали свое причастие, но Оуквуд сомневался относительно всех них. Он поддерживал теорию, что это было совершено их общими усилиями – никто не сознавался, защищая таким образом остальных. Это было странно – обычно ни одна из корпораций не медлила с малейшими обвинениями в адрес другой.

Он остановил кадр перед взрывом и стал внимательно просматривать следующие, пытаясь уловить его начало. В который раз.

- Компьютер, увеличь масштаб декомпрессии в нижнем правом углу.

И так же, как прежде, компьютер увеличил цифровое изображение декомпрессии – крошечный фрагмент судна, отброшенный от главного корпуса. Кадр за кадром он смотрел, как вспыхивает пламя из образовавшегося отверстия, спустя три кадра погашенное вакуумом. На следующих восемнадцати кадрах первое отверстие стало обширной глубокой дырой в корпусе судна в редких отблесках огня, быстро гаснущего по мере исчезновения кислорода. Он приказал, чтобы компьютер слегка уменьшил масштаб, пока грузовое судно не заполнило экран, и тогда стали видны отверстия по всему корпусу. Двадцать три кадра спустя судно исчезло, оставив два-три фрагмента, бесцельно вращающихся в космосе, пока спасательная команда со станции не собрала их неделю спустя. Сколько времени он потратил, вновь и вновь просматривая это? Сколько времени потратили его предшественники?

- Ники, как много ты знаешь о нашей компьютерной системе?

Паладопус нахмурился, услышав неожиданный вопрос.

- Не моя область, командир.

- О, забудь про официальность, Ники. Зная твой интерес ко всему сомнительному, скажи, как работают компьютеры?

Игнорируя изумленные взгляды остальной команды на мостике, Паладопус вздохнул.

- Что точно Вы хотите узнать?

- Возможен ли, используя связи между компьютерными системами, способ искусственного создания изображения замеченного грузового судна.

- Вы имеете в виду, используя все компьютерные записи за это время?

Оуквуд кивнул.

- Конечно, это должно быть где-нибудь сохранено. Сейчас я даже чихнуть не могу, чтобы об этом спустя четыре секунды не узнали на Земле. И все из-за этих компьютеров.

Паладопус принялся копошиться в консоли, что-то бормоча. Оуквуд, сидевший на стуле, усмехнулся.

- Это - лучшее, что мы можем сделать сегодня, Ники. Возможно, ты сумеешь помочь в работе над любимым проектом безумного командира.

Если Паладопус и считал Оуквуда безумцем, он промолчал и сконцентрировался на своей новой задаче.

- Командир, - нахмурилась Таунсенд.

- Заметила что-то странное на Даймоке?

Оуквуд тотчас оторвался от клавиатуры. Он посмотрел на показания датчиков Таунсенд и аналогично начал хмуриться.

- Ники, - сказал он резко, - забудь сейчас об этом.

Со вздохом Паладопус взглянул на датчики, чтобы понять, что встревожило его коллег.

- Здесь ничего нет, - сказал он. - Это просто... остановилось.

Паладопус говорил о непрекращающемся потоке информации о Даймоке, где записывались все действия, связь планеты со станцией, их повседневная жизнь.

- Что-то блокирует сигналы?

Это было первым серьезным происшествием с прибытия Оуквуда на станцию, и он почувствовал, как от страха по его спине начинают стекать капли пота. Его команда проверяла все, с помощью чего они могли переустановить контакт. Пальцы Таунсенд быстро двигались по клавиатуре со знанием дела, связывая каждый возможный сбой, проверяя все датчики. Паладопус перешел к регулированию их внешних спутников, в то время как все остальные работали, шумно обсуждая случившееся. Через несколько секунд послышался громкий крик Оуквуда.

- Все заткнулись, живо. – Команда замерла. - Спасибо. Да, у нас потенциально опасная ситуация, но мы быстрее разберемся с этим, если будем работать спокойно и эффективно. Продолжайте.

Обсуждение продолжалось, но уже тише, и специалист по связям отключил болтовню от остальной части «Литтл Боя II», ограничившись собственным наушником. Оуквуд подошел к Таунсенд.

- Ну?

- Все в порядке, Крис. Станция работает, как и четыре минуты назад. Это планета виновата в остановке. Словно что-то было выключено или…

Оуквуд кивнул и включил интерком.

- Всем внимание. Отметьте, что мы потеряли контакт с Даймоком в 08.47. Все должны проверить свои отчеты и искать что-нибудь необычное - космические явления, отказ оборудования и тому подобное в это время. Сообщите главному старшине Таунсенд обо всех найденных результатах в течение пятнадцати минут. - Он выключил интерком. - Ники, Сара, в моем штабе через двадцать минут, хорошо?

Дата добавления: 2015-05-29