Родовыми признаками, и переход права собственности 2 страница

--------------------------------

<1> См.: Иоффе О.С. Указ. соч. С. 492 - 494; Цыбуленко З.И. Обязательства хранения в советском гражданском праве. Саратов, 1980. С. 44 - 45. Следует иметь в виду, что этот вывод О.С. Иоффе сделал в условиях прямого указания ГК РСФСР 1964 г. о том, что в случае передачи на хранение вещей, определенных в договоре родовыми признаками, и их последующего обезличивания хранителем на образовавшуюся смесь вещей устанавливается общая долевая собственность поклажедателей. Позиция О.С. Иоффе фактически делает норму абз. 1 ст. 432, посвященную договору хранения с обезличением вещей без специального условия о переходе права собственности хранителю, мертворожденной. Ныне взгляда на хранителя как на собственника вещей, переданных ему по договору иррегулярного хранения, придерживаются, в частности: Белов В.А. Указ. соч. С. 36 - 37; Медведев Д.А. Кредитные и расчетные обязательства // Гражданское право: Учеб. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 2003. Т. 2. С. 495 - 497.

Для того чтобы понять, какая из теорий является наиболее адекватной по отношению к современному российскому праву, обратимся к закону.

В гл. 47 ГК РФ содержится специальная ст. 890, посвященная интересующему нас договору: "В случаях, прямо предусмотренных договором хранения, принятые на хранение вещи одного поклажедателя могут смешиваться с вещами того же рода и качества других поклажедателей (хранение с обезличением). Поклажедателю возвращается равное или обусловленное сторонами количество вещей того же рода и качества".

Одно из важнейших положений, содержащихся в процитированной норме, заключается в раскрытии необходимых предпосылок для появления у хранителя возможности смешивать принятые на хранение вещи. На этот счет закон содержит предписание: без соответствующего условия в договоре хранитель не имеет права обезличивать сданные на хранение вещи. Здесь возникает вопрос: что произойдет, если хранитель смешает генерические вещи, принадлежащие разным поклажедателям, без прямого на то разрешения с их стороны? Казалось бы, ответ очевиден: эти действия в силу нарушения предписаний закона будут находиться за рамками права и, следовательно, должны повлечь ответственность для нарушителя.

Однако, на наш взгляд, такой вывод несколько поспешен. Если собственник сдает на хранение вещи, определенные родовыми признаками, то естественно предположить, что получить назад он желает также вещи, определенные теми же признаками <1>. Раз никаких других условий договор не предусматривает, то можно предположить, что содержанием обязанности, лежащей на должнике, является выдача поклажедателю обратно имущества, которое соответствует только предусмотренным в договоре характеристикам и более никаким другим. Таким образом, следует считать, что вопрос упирается не в наличие условия о предоставлении хранителю возможности смешивать однородные вещи разных поклажедателей, а в содержащиеся в договоре, заключенном с каждым из поклажедателей, характеристики предмета обязательств <2>. Именно они призваны определить четкие границы такого исполнения со стороны должника-хранителя, которое будет считаться надлежащим и, следовательно, удовлетворяющим интересам кредитора.

--------------------------------

<1> В связи с этим уместно процитировать: "Свойственная поклаже незаменимость предмета требует, чтобы заменимые вещи и в том числе наличные деньги были переданы в поклажу запертыми или запечатанными. Если же передаются на сохранение вещи не запертыми и не запечатанными, то в этом обстоятельстве следует видеть отказ со стороны передатчика получить обратно те же денежные знаки и, следовательно, согласие на передачу их в распоряжение принимателя и на его страх с тем, чтобы он возвратил такую же сумму по первому востребованию" (Гражданское уложение: проект Высочайше учрежденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения. С объяснениями, извлеченными из трудов Редакционной комиссии / Под ред. И.М. Тютрюмова; сост. А.Л. Саатчиан. СПб., 1910. Т. 2. С. 486).

<2> В связи с этим уместно вспомнить принципиальное и совершенно верное по существу высказывание В.А. Дозорцева: "Правовой механизм находится в зависимости от характера объекта; обусловленности правового механизма свойствами объекта в правовой науке и законодательной практике не придавалось, к сожалению, должного значения" (Дозорцев В.А. Интеллектуальные права: Понятие. Система. Задачи кодификации. М., 2005. С. 112).

Уже из этого обстоятельства, как нам представляется, можно сделать вывод о наличии у хранителя права собственности на полученные по договору хранения вещи, определенные родовыми признаками. После их передачи хранитель волен поступать с ними как ему будет угодно. Единственным ограничением свободы действий хранителя является требование о наличии в его распоряжении соответствующих вещей в момент исполнения обязательства по передаче хранителю предмета иррегулярного хранения.

В связи с изложенным может возникнуть вопрос: как быть с указанием законодателя о договорном условии, предусматривающем возможность хранителя смешивать вещи в случае иррегулярного хранения? Каков смысл этого требования? Исходя из содержания ст. 890 ГК можно предположить, что законодатель хотел на случай отсутствия соответствующего договорного условия возложить функцию по индивидуализации вещей, принадлежащим разным поклажедателям, на хранителя. Однако такая ситуация не может не удивлять своей абсурдностью. Если сам поклажедатель не стал индивидуализировать сданные им на хранение вещи, то для чего это делать хранителю? Последний должен полагаться на волеизъявление своего контрагента. Этот принцип гражданского оборота, если его последовательно проводить в рассматриваемой ситуации, позволил бы не только сделать ее более определенной с юридической точки зрения, но и справедливо сбалансировать интересы между контрагентами.

Думается, в данном случае мы столкнулись с законодательным недоразумением, которое уходит корнями не только в историю позитивного права <1>, но и в предшествующую теоретическую цивилистику, что было показано ранее. Норма ст. 890 ГК РФ отталкивается от неверного теоретического посыла: упор в данном случае надлежит делать не на договорные условия, касающиеся возможностей хранителя, а на те положения, которые определяют предмет обязательств. Последние оказывают непосредственное влияние на права хранителя по договору иррегулярного хранения. Причем этот тезис остается верным также и в ситуации, когда сам закон к этому не располагает: несмотря на прямые указания ГК РФ, права хранителя на переданное имущество определяются не договорными условиями, посвященными его правам, а характеристиками предмета, степенью его индивидуализации.

--------------------------------

<1> Так, ГК РСФСР 1964 г. содержал норму, согласно которой хранитель мог стать собственником сданных на хранение вещей, определенных родовыми признаками, только в случае соответствующего прямого указания договора (абз. 2 ст. 432).

Другим важным моментом, который нельзя упускать из виду, является отношение законодателя к действию хранителя по смешиванию вещей разных поклажедателей между собой. Примечательно, что оно обозначено в законе не иначе как возможность. Хранителю согласно ГК РФ предоставлено право смешивать сданные на хранение вещи, что подразумевает определенную свободу действий правообладателя: по крайней мере, у него есть выбор между обезличиванием и воздержанием от него. В то же время с юридической точки зрения это действие не имеет никакого значения. По сути, это лишь один из вариантов использования генерических вещей, ставших собственностью хранителя. Цель, которую преследовал законодатель, вводя в ГК РФ эту норму, можно выяснить лишь с помощью иного, отличного от нашего теоретического подхода к исследуемому договору.

Речь идет об уже затрагиваемой здесь концепции, которая рассматривает поклажедателей в качестве сособственников сданных на хранение с обезличением вещей. Казалось бы, к такой позиции подталкивает сам законодатель, указывающий на единственную возможность, предоставленную хранителю, - возможность смешивать однородные вещи разных поклажедателей. Реализация этой возможности образует на стороне поклажедателей коллектив сособственников, обладающий на образовавшуюся массу генерических вещей единым правом собственности (при этом каждому из сособственников принадлежит какая-то часть этой массы в зависимости от его доли).

Но тем не менее согласиться с данной концепцией мы не можем: признание поклажедателей сособственниками делает необходимым применение норм об общей собственности, например, требующих, чтобы каждый из поклажедателей извещал других поклажедателей в письменной форме о намерении продать свою долю в общем имуществе (п. 2 ст. 250 ГК РФ). Это, пожалуй, наиболее яркий пример противоречия норм гл. 16 ГК РФ, посвященной общей собственности, сути отношений, возникающих из договора иррегулярного хранения. В то же время здесь проявляется главная особенность института общей собственности - направленность на регулирование взаимоотношений сособственников при выработке совместных решений, определяющих юридическую судьбу общего имущества, например, при его разделе (ст. 252 ГК РФ), владении, пользовании (ст. 247 ГК РФ) и распоряжении им (ст. 246 ГК РФ). Ожидать от поклажедателей подобной согласованности не представляется никакой возможности.

Помимо сказанного совершенно не ясна роль хранителя по отношению к образовавшимся сособственникам. Ведь п. 2 ст. 252 ГК РФ, предусматривающий право требования о выделении своей доли из общего имущества, явно исходит из того, что само требование будет адресовано прежде всего остальным сособственникам. Но предполагать, что поклажедатель сначала будет добиваться соответствующего решения от других поклажедателей, чтобы получить сданное на хранение имущество, совершенно неоправданно! Конечно, поклажедатель будет требовать причитающиеся ему вещи только у хранителя без всякого дополнительного уведомления третьих лиц. Все эти соображения заставляют решительно отказаться от взгляда на договор иррегулярного хранения как на сделку, порождающую отношения общей собственности между поклажедателями.

То обстоятельство, что хранитель по договору хранения вещей с обезличением становится собственником переданных ему вещей, заставляет по-новому взглянуть на регламентацию этого договора нормами ГК РФ. Прежде всего это касается вопросов, связанных с ответственностью хранителя: так как он является собственником, то никакие обстоятельства по общему правилу не могут освободить его от обязанности передать поклажедателю вещи, аналогичные сданным на хранение. Риск случайной гибели, случайного повреждения имущества (ст. 211 ГК РФ), а также бремя по его содержанию (ст. 210 ГК РФ) лежат на хранителе.

Вместе с тем перечисленные обременения для хранителя имеют также оборотную, положительную сторону: увеличение размеров возможной упущенной выгоды. Дело в том, что если стороны заключают консенсуальный договор иррегулярного хранения (возможность заключения которого прямо предусмотрена п. 2 ст. 886 ГК РФ), то хранитель как будущий собственник может договориться с третьим лицом о передаче ему по сделке вещей, которые он планирует получить от поклажедателя. Если поклажедатель не выполнит своей обязанности, то у несостоявшегося хранителя есть все основания взыскать с поклажедателя упущенную выгоду в размере оплаты, которую он должен был получить от третьего лица (абз. 2 п. 1 ст. 888 ГК РФ).

Это не единственная возможность, непосредственно связанная с правомочием распоряжения, входящим в состав права собственности хранителя. Вполне допустима ситуация, когда хранитель передает сданные ему на хранение с обезличением вещи другим хранителям, в результате чего становится лишь номинальным хранителем, своего рода организатором оптимального размещения сданного ему на хранения имущества, причем у него самого из сданных вещей не остается вообще ничего. Если он является собственником, то ничто ему в этом воспрепятствовать не может. В момент предъявления требования о возврате хранимого имущества хранитель может распорядиться о предоставлении исполнения по обязательству третьим лицом, от чего поклажедатель не имеет права отказаться.

Еще одним существенным обстоятельством, которое связано с переходом права собственности к хранителю по договору хранения вещей с обезличением, является вопрос о статусе поклажедателя в условиях банкротства хранителя, на что уже обращалось внимание в литературе <1>.

--------------------------------

<1> См.: Брагинский М.И. Указ. соч.

Признание хранителя собственником переданных ему поклажедателями вещей приводит к тому, что они включаются в конкурсную массу согласно ст. 131 ФЗ от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)". Это, в свою очередь, служит основанием к вовлечению поклажедателей в процедуры, применяемые в деле о банкротстве, причем с невысокими шансами получить удовлетворение из конкурсной массы <1>. Однако если бы речь шла о классическом хранении, то сданные поклажедателями на хранение вещи не могли бы считаться частью конкурсной массы, что, несомненно, снижает для поклажедателей риски этого договора по сравнению с его иррегулярным аналогом.

--------------------------------

<1> См.: Брагинский М.И. Указ. соч.

Различия между иррегулярным и классическим хранением заставляют сделать вывод о том, что они являются самостоятельными типами договоров и, следовательно, первый не может считаться видом второго. Иррегулярное хранение можно определить как договор, в силу которого одна сторона, условно именуемая "хранитель", оказывает (или обязуется оказать) другой стороне услугу по принятию от нее в собственность вещей, определенных родовыми признаками, с обязанностью вернуть то же или обусловленное договором количество вещей аналогичного рода и качества. Этот договорной тип убедительно показывает, что иногда передача вещей в собственность нужна не столько стороне принимающей, сколько стороне передающей.

С экономической точки зрения договор иррегулярного хранения можно считать формой кредита, что, несомненно, сближает его с займом. В связи с этим нельзя не отметить норму ст. 918 ГК РФ, которая гласит: если товарный склад имеет право распоряжаться сданными ему на хранение товарами, то к отношениям сторон применяются правила, регламентирующие обязательства из договора займа, однако время и место возврата товаров определяются правилами главы о хранении. Разумеется, если мы признали, что иррегулярное хранение подразумевает переход права собственности на хранимые вещи, то данная норма применима и к нашему случаю. Договоры займа и иррегулярного хранения имеют довольно много общего между собой не только с экономической точки зрения, но и с правовой. В то же время различия между ними весьма существенны и проистекают главным образом из различной взаимонаправленности интересов. Тот факт, что в условиях займа принимает вещи и тем самым обязывается заемщик, не позволяет ему требовать от заимодавца дополнительного вознаграждения. В то же время в условиях иррегулярного хранения выплата вознаграждения за оказываемые хранителем услуги является совершенно нормальной практикой. Вряд ли также допустима ситуация, при которой поклажедатель получает проценты за пользование предметом хранения по договору хранения вещей с обезличением, - такое обязательство скорее всего будет свидетельствовать о том, что стороны заключили договор займа <1>.

--------------------------------

<1> Как видно, различия в интересах контрагентов в обязательствах из договора займа и иррегулярного хранения имеют самое непосредственное юридическое значение вопреки мнению некоторых цивилистов. См., к примеру: Брагинский М.И. Указ. соч.

Иррегулярная перевозка

По своей сути перевозка подразумевает перемещение в пространстве некоторых объектов: люди (перевозка пассажира) или вещи (перевозка груза) транспортируются из одной точки в другую. Основной интерес в рамках данной статьи представляет, конечно, перевозка груза.

Если одно лицо оказывает другому услугу по перевозке некоторого имущества, то, очевидно, оно не может не брать на себя заботу по его хранению с момента принятия груза к перевозке и до момента его сдачи получателю. Это обстоятельство обусловливает то, что перевозчик несет ответственность в установленных законом пределах за утрату, недостачу и повреждение (порчу) груза согласно ст. 796 ГК РФ. Очевидно также и то, что перевозка подразумевает передачу перевозимых вещей, их переход из одного владения в другое.

Все это позволяет распространить наши рассуждения по вопросу о передаче генерических вещей, а также выводы, сделанные в ходе анализа иррегулярного хранения, на обязательства из договора перевозки груза.

Наш отправной тезис, напомним, сводился к тому, что любая передача вещей, определенных родовыми признаками, несовместима с сохранением вещного права на них. В случае с перевозкой этот принцип находит любопытное преломление. Если перевозчик становится собственником сданных ему к перевозке вещей, то он имеет право распорядиться ими как угодно, по своему усмотрению, из чего неизбежно следует, что у перевозчика есть возможность вообще не перевозить груз. В этом случае он может приобрести аналогичные грузу вещи в пункте назначения с тем, чтобы передать их получателю. Таким образом, мы видим ту же ситуацию, с которой сталкивались в ходе рассмотрения договора иррегулярного хранения: здесь точно так же собственно от услуг по перевозке, доставке товаров не остается ничего. Это, в свою очередь, означает, что далеко не все нормы, регламентирующие обычную, традиционную перевозку, применимы к перевозке иррегулярной.

Прежде всего заметим, что, как и в случае с иррегулярным хранением, право собственности перевозчика на перевозимые вещи имеет как положительные, так и отрицательные черты. С одной стороны, перевозчик может пользоваться и распоряжаться переданным ему отправителем имуществом, но, с другой стороны, на перевозчике лежит и риск случайной гибели и повреждения этого имущества. По общему правилу перевозчик не может быть освобожден от обязанности передать получателю вещи, определенные родовыми признаками, так как он всегда может за свой счет приобрести на рынке аналогичные вещи.

Иррегулярная перевозка является самостоятельным договорным типом, поэтому не все нормы, регулирующие традиционную перевозку, применимы к первой: на иррегулярную перевозку не распространяются нормы, касающиеся ответственности перевозчика. Но есть все основания применять положения о провозной плате (ст. 790 ГК РФ), подаче транспортных средств, погрузке и выгрузке груза (ст. 791 ГК РФ), сроках его доставки (ст. 792 ГК РФ).

Что касается ответственности перевозчика, то этот аспект должен быть подвергнут значительной ревизии. Пункт 1 ст. 796 ГК РФ гласит, что перевозчик несет ответственность за несохранность груза, если не сможет доказать, что его утрата, недостача или повреждение произошли вследствие обстоятельств, которые перевозчик не мог предотвратить и устранение которых от него не зависело. Смысл данной нормы предполагает непременную индивидуализацию груза: повредить, утратить можно только конкретные вещи, но не абстрактные, определенные родовыми признаками предметы <1>. Это не может не влиять на размер ответственности перевозчика: если груз не был индивидуализирован, то перевозчик, будучи собственником сданных ему для перевозки вещей, несет на себе все риски, связанные с их гибелью и повреждением.

--------------------------------

<1> Индивидуализацию вещей как необходимую составляющую правонарушения, выразившегося в их повреждении и (или) утрате, можно назвать принципом гражданско-правовой ответственности, что заставляет распространить его в том числе и на хранение. Статью 902 ГК РФ, регламентирующую ответственность хранителя, невозможно применять без четкого понимания того, кому принадлежит данная вещь и, следовательно, перед кем отвечает хранитель.

Таким образом, можно наметить главную объединяющую черту договоров иррегулярного хранения и иррегулярной перевозки: в обоих случаях предметом возникающих обязательств являются не столько определенные вещи, сколько некоторая стоимость, заключенная в тех или иных вещах. В случае с хранением хранитель принимает на себя обязанность по " сбережению" этой стоимости, что выражается прежде всего в поддержании собственного финансового уровня с тем, чтобы иметь возможность приобрести нужные вещи на рынке в момент возврата сданных вещей; в случае с перевозкой перевозчик принимает на себя обязанность по выдаче некоторой "стоимости", принятой в пункте отправления, в месте назначения. Эти обязанности и в том и в другом случае сопровождаются непременным переходом права собственности на вещи, в которых заключена эта стоимость.

Заслуживает внимание также и трансформация интересов поклажедателя, отправителя и получателя в иррегулярных договорах хранения и перевозки по сравнению с их классическими аналогами: их объектом являются уже не индивидуально-определенные вещи, а некоторая стоимость, заключенная в вещах, определенных родовыми признаками. С одной стороны, это не позволяет требовать ни у хранителя, ни у перевозчика выдачи тех самых вещей, которые были им первоначально переданы во владение. С другой стороны, данное обстоятельство делает невозможным привлечение хранителя или перевозчика к ответственности за то, что он не хранил или не перевозил предмет обязательств: само наличие или отсутствие хранения или перевозки как некоторой последовательности фактических действий не имеет никакого значения в силу заменимости вещей, определенных родовыми признаками.

Все сказанное в совокупности позволяет говорить о том, что основной общей характеристикой обязательств из договоров иррегулярного хранения и иррегулярной перевозки является обязанность должника (хранителя, перевозчика) "выплатить" стоимость в определенной - натуральной, не денежной - форме, в виде условленного количества вещей известного рода и качества.

Аренда предприятия

Аренда, имущественный наем, представляет собой способ ограниченного участия одного лица в имуществе, принадлежащем другому лицу. В какой бы форме такое участие ни происходило - с передачей владения или без него, - оно не может сопровождаться переходом права собственности на арендуемое имущество. В противном случае это будет уже не имущественный наем, а какой-то другой договорный тип.

Законодатель, закрепивший определение аренды в ст. 606 ГК РФ, подтверждает эти соображения: "По договору аренды (имущественного найма) арендодатель (наймодатель) обязуется предоставить арендатору (нанимателю) имущество за плату во временное владение и пользование или во временное пользование".

Таким образом, можно заметить, что имущество предоставляется, во-первых, на время, т.е. с обязанностью вернуть его арендодателю по прошествии некоторого срока, и, во-вторых, в пользование, что означает возможность эксплуатировать предмет аренды в определенных соглашением сторон пределах. Из этого видно, что имущественный наем рассчитан прежде всего на индивидуально-определенные вещи: вещь предоставляется лишь во временное пользование, следовательно, сторона, ее предоставившая, рассчитывает получить обратно именно ее. Предоставление взамен другого предмета, по идее, должно свидетельствовать о том, что между собой стороны заключили иной, отличный от аренды договор.

В то же время среди потенциальных объектов обязательств из договора аренды, упомянутых в п. 1 ст. 607 ГК РФ, фигурирует весьма любопытный гражданско-правовой институт - предприятие. Предприятие, согласно ст. 132 ГК РФ, является одним из видов имущественных комплексов - набора разнородных объектов, подчиненных одной цели - ведению предпринимательской деятельности <1>. В состав предприятия при этом могут входить все виды имущества, что подчеркивается в абз. 2 п. 2 ст. 132 ГК РФ.

--------------------------------

<1> Концепция развития гражданского законодательства предусматривает, что предприятие практически выбыло из оборота недвижимости, в силу чего предлагается исключить из ст. 132 ГК РФ признание предприятия в целом недвижимой вещью (п. 3.4 подразд. 3 "Объекты гражданских прав" разд. II "Общие положения Гражданского кодекса Российской Федерации").

Исходя из нормы п. 1 ст. 656 ГК РФ, описывающей в общем виде аренду предприятия, следует, что обязанностями арендодателя по договору аренды предприятия являются:

1) передача арендатору за плату во временное владение и пользование основных средств: недвижимости, оборудования и других подобных объектов;

2) передача арендатору оборотных средств: сырье, топливо, материалы и т.п.;

3) передача арендатору имущественных прав (включая права исключительные), связанных с предприятием;

4) перевод долгов, относящихся к предприятию, на арендатора.

Как видно, законодатель выделяет четыре компонента предприятия, сдаваемого в аренду, причем каждый из них представляет собой объединение совершенно особых по правовому режиму объектов прав. Под обозначением "основные средства" законодатель, очевидно, хотел обозначить непотребляемые вещи, куда входят как движимость (к примеру, оборудование), так и недвижимость. Примерный состав оборотных средств заставляет предположить, что они представляют собой вещи потребляемые. Третий и четвертый компоненты в отличие от первых двух включают в себя нематериальные объекты: имущественные права и обязанности.

Статья 660 ГК РФ, регламентирующая вопрос пользования имуществом арендованного предприятия, предусматривает следующее общее правило: арендатор имеет право "без согласия арендодателя продавать, обменивать, предоставлять во временное пользование либо взаймы материальные ценности, входящие в состав имущества арендованного предприятия, сдавать их в субаренду и передавать свои права и обязанности по договору аренды в отношении таких ценностей при условии, что это не влечет уменьшения стоимости предприятия и не нарушает других положений договора аренды предприятия". Как верно заметил В.А. Белов, перед нами нечто большее, чем просто пользование <1>. От себя добавим, что возможности арендатора в отношении полученных от собственника предприятия вещей не только гораздо шире традиционной аренды, но и по своей сути и объему правомочий ничем не отличаются от права собственности.

--------------------------------

<1> См.: Белов В.А. Имущественные комплексы. М., 2004. С. 177 - 178.

Очевидно, что арендатор предприятия владеет и пользуется имуществом, входящим в состав предприятия, - на это указывает сам законодатель. Но этим он не ограничивается, добавляя, что арендатор может также и распоряжаться предметом аренды, причем в необычайно широких для этого договорного типа пределах. В сущности границы здесь почти и не обозначены: вряд ли эту роль выполняет перечень, приведенный в процитированном фрагменте ст. 660 ГК РФ. Думается, этот перечень можно считать лишь примерным списком вариантов распоряжения имуществом, переданным арендатору. К аналогичному выводу пришел и В.А. Белов: "Арендатор предприятия - это обладатель всех прав, входящих в комплекс предприятия, как относительных, так и абсолютных" <1>.

--------------------------------

<1> Белов В.А. Указ. соч. С. 179.

Единственное ограничение прав арендатора, которое устанавливает законодатель, закреплено в ст. 660 ГК РФ: сделки, осуществляемые с имуществом, входящим в состав арендуемого предприятия, не могут приводить к уменьшению его стоимости <1>. Но стоит заметить, что данное ограничение, использующее понятие "стоимость", носит скорее экономический характер. В то же время это обстоятельство дает повод провести аналогию с договорами хранения вещей с обезличением и иррегулярной перевозкой: в случае с арендой предприятия основной задачей арендатора является поддержание собственного финансового состояния на необходимом уровне с тем, чтобы по прекращении обязательств у него была возможность вернуть арендодателю некоторое имущество стоимостью не меньшей, чем полученное им в свое время предприятие.

--------------------------------

<1> Естественно, помимо закона дополнительные ограничения могут содержаться и в самом договоре.

Наше указание на то, что арендатор обязан вернуть арендодателю лишь некоторое имущество, требует уточнения. Возвращаемое предприятие должно быть предназначено для той же цели, что и предприятие, первоначально сданное в аренду. В остальном же эти два имущественных комплекса могут не иметь ничего общего между собой, так как ГК РФ прямо предоставил возможность арендатору вносить в его состав любые изменения. Более того, не исключена и ситуация, когда предприятия в промежуток между принятием имущественного комплекса и моментом его возврата у арендатора не будет вовсе. Притом что закон не дает, казалось бы, арендатору такой возможности, упоминая лишь о правах по внесению изменений и улучшений в состав имущественного комплекса и прочих подобных действиях (ст. ст. 660, 662 ГК РФ), нельзя отрицать того, что арендатор свободен в распоряжении элементами предприятия. Причина, обусловливающая такую широту прав арендатора, достаточно проста: объектам в составе предприятия не хватает надлежащей степени индивидуализации для того, чтобы можно было признавать арендатора поступающим неправомерно в подобных ситуациях. По этой причине доказать то, что тот или иной объект с необходимостью должен находиться у арендатора в течение всего срока действия обязательств из договора аренды предприятия невозможно, если, конечно, иное не было прямо предусмотрено в соглашении.

Дата добавления: 2015-05-31