Конфликт между телом и умом. 1 страница

ЮД: Это только наше представление, более того представление ложное, что мысль спонтанна и возникает сама по себе. Это не так. Мысль – это исключительно реакция на вызов. На самом деле, наш мозг не является творцом; всего лишь накопитель. Функция мозга в этом теле определяется только лишь заботой о физических потребностях организма и сохранения его чувствительности, в то время как мысль, постоянно вмешиваясь в

чувственную активность, разрушает восприимчивость этого тела. Здесь присутствует конфликт. Конфликт между потребностью тела, рассчитанной на сохранение своей восприимчивости и потребностью мысли, рассчитанной на интерпретацию каждого опыта в рамках чувственной активности. Не порицаю чувственную

активность. Ум или как это не называй, рождён этой чувственностью. Поэтому, вся умственная активность является чувственной по своей природе, в то время, когда активность тела состоит в реагировании на вызовы

окружения. Это является реальным конфликтом между тем, что называешь умом и телом.

В: Следовательно, говоришь, что ум, мозг, не выказывают никаких фактических следов нефизической активности?

ЮД: Не думаю, что существует что-то такое, как ум независимо от активности мозга.

В: Мог бы сказать, что мозг не имеет нефизических функций?

ЮД: Он не заинтересован чувственной активностью. Не заинтересован никакими переживаниями, которыми

интересуется ум и о которых ум мечтает. Мозг не интересуется даже, так называемым, духовным опытом и

религиозными переживаниями такими как: блаженство, красота, безбрежность или счастье. Счастье является

тем, чем тело не заинтересовано. Оно не может выносить его слишком долго. Удовольствие, это одна из тех

вещей, которую тело всегда отвергает. Тело ничего не знает и даже не хочет ничего знать о счастье.

В: Счастье является только особенностью мышления, чувственным переживанием.

ЮД: Счастье – это культурное приобретение. Существует ли что-то такое, как счастье? Не существует. Итак, стремление к счастью, не что иное, как культурное приобретение и является повсеместным стремлением, как нам известно, встречающееся везде, в любом уголке мира. Это то, чего все мы хотим, являясь самым важным желанием, питаемом всеми человеческими существами. Счастье подобно любому другому переживанию. В момент, когда мысль отделяется от того, что мы называем переживанием счастья, тут же появляется желание задержать это переживание дольше времени его естественной продолжительности. И поэтому, каждое такое ощущение, даже самое непривычное, каким бы приятным оно ни было, отвергается телом. Удерживать это ощущение дольше времени его естественной длительности, значит нарушать восприимчивость чувственных рецепторов и общую восприимчивость живого организма. В этом-то и состоит, постоянно происходящая там борьба. Если не имеешь понятия, что такое счастье, никогда не будешь несчастным.

В: Если «отречь» тело от всех психологических факторов и атрибутов, мог бы сказать, что вовсе нет разницы между человеческим существом и животным?

ЮД: Никакой. Мы такие же, как животные. Ничем от них не отличаемся, а кроме того, не были созданы для

каких-то высших целей, чем тот комар, пьющий твою кровь.

В: Есть ли видимая разница между человеческим существом и обычным, наделённым чувствами животным?

ЮД: Это мышление отделило нас от других видов на этой планете. Это мышление хотим сохранить. Именно

оно ответственно за все проблемы, созданные человеческим умом (дословно и иносказательно).

В: Очевидно существует что-то, называемое чисто биологическим выживанием. Но разве мышление не помогло человеку выжить?

ЮД: Как уже говорил, мысль отделила нас от всех остальных видов. Благодаря мышлению стало возможным создание лучших условий, что позволило нам просуществовать значительно дольше, чем это удалось другим видам.

В: Как думаешь, почему живём в этой иллюзии и почему она постоянно продолжается?

ЮД: Эта иллюзия продолжается, так как если она закончится, наступит то, что можно назвать клинической

смертью. Поэтому, если отбросим одну иллюзию, всегда заменим её другой.

В: Почему?

ЮД: Это даёт нам ощущение, что преодолели неизбежный конец называемый смертью. Это единственная существующая смерть. В ином случае, не существует вообще ничего такого, как смерть. Смертью является конец иллюзий, конец страха, конец знания, которое мы имеем о себе самих и об окружающем нас мире.

В: Это вызывает вопрос о разумности. Существует эта природная разумность тела, о которой мы говорили, благодаря которой происходят гармоничные и взаимозависимые функции тела. Но есть ли

сфера, в которой разумность имеет применение отличное от чисто физического?

ЮД: Нет. Видишь ли, тело не хочет ничего знать. Тело не хочет ничему учиться. Разумность необходимая

для выживания этого тела, уже тут есть. На счастье или на несчастье, нажили то, что называем интеллектом.

Это приобретение результат постоянного использования и формирования мысли. Благодаря помощи этого

интеллекта мы смогли продержаться дольше, чем в случаях других видов. Однако, в то же время, является

причиной уничтожения всей структуры, которую создали для нашего собственного выживания. Невозможно

убежать от факта, что приобретённый интеллект, явившийся результатом нашего мышления, помог выжить

нам дольше, чем другим видам.

В: Хочешь сказать, что имеющаяся у нас разумность никоим образом не отличается от разумности животных?

ЮД: Вероятно, функционирование тела и мозга у нас более сублимировано, чем у других животных. Но это

вовсе не значит, что мы каким-то образом, лучше других видов. Если, правда, то, что говорят, человеческое тело, разложенное на первичные элементы, ничем не будет отличаться от дерева или комара. В принципе, нет

никакой разницы. Пропорции элементов могут быть больше в одном случае или меньше в другом. В нашем теле 80% воды и в деревьях находится 80% воды и 80% планеты это вода. По этой причине, утверждаю, что мы не что иное, как случайное скопление атомов. Когда наступает смерть, тело перегруппируется и тогда эти

атомы будут использованы для сохранения уровня энергии во вселенной. Кроме этой, не существует никакой

иной смерти для этого тела.

В: Является ли человеческий мозг более восприимчивым, чем, скажем, дерево?

ЮД: Опять же, если правда, то, что говорят, тогда, вероятно, собака является значительно более разумной, чем большинство человеческих существ вместе взятых, включая и меня.

В: Возможно.

ЮД: Животные не пытаются ничего изменить. Это самая важная вещь, которую должны понять. Желание

изменить себя является культурным приобретением. Что тут есть, что нужно менять? Вот это мой основной

вопрос. Существует ли что-либо, что необходимо изменить, радикально или иначе? Не знаю. Поэтому, мы

должны самостоятельно, сами для себя, открыть, «Что здесь есть? Существует ли бытие? Существует ли тут

личность? Существует ли тут какое-то «я»?». Мой ответ нет. То, что видишь или слышишь, было создано

знанием, которое об этом имеем, знание о себе, знание о «я», знание о бытии, переданное нам из поколения в

поколение. Всё это культурное приобретение.

В: Неужели, не существует между нами – двумя личностями – никакого общения?

ЮД: Считаешь, что между нами происходит какое-то общение? Пытаемся ли мы найти какое-то понимание?

В: Нет, в принципе, нет. Это больше связь.

ЮД: Нет. Пока мы с тобой используем инструмент, применяемый для общения между собой, невозможно

никакое понимание. Всегда интерпретируешь любое моё высказывание в рамках имеющегося у тебя знания –

того, что я называю отправной точкой.

В: Разве сам факт нашего разговора не доказывает существование физической или психологической связи?

ЮД: Связь здесь уже существует. И поэтому, то, что нас разделяет это знание, которое мы имеем. Но сейчас

пытаемся создать определённый вид связи на другом уровне. Но знание не является соответствующим для этого инструментом, а ни какого другого инструмента нет. Если это не тот инструмент и никакого другого

инструмента нет, то никакое понимание не нужно. Это именно то понимание, которое как-то меня озарило –

что нет ничего, что нужно понять. Как это произошло, на самом деле, не знаю и нет никакой возможности об

этом узнать. Не смогу помочь кому-либо понять, что это не тот инструмент и что никакого другого просто нет. Не нуждаемся ни в каком инструменте, чтобы осознать, что нет ничего, что нужно было бы понять.

В: Разные гуру утверждают, что душа или личность существуют ….

ЮД: Знаю об этом. Поэтому, даже такой святой, как Рамана Махариши, когда люди морочили ему голову вопросами: «Что бы посоветовал мне сделать?», отвечал им вопросом: «Кем являюсь?». Даже этот вопрос не

является разумным вопросом, так как всё равно предполагаем, что существует некое «я», природа которого нам не известна, и которую мы должны познать. Что касается меня, «я», которое знаю, это лишь местоимение

первого лица единственного числа. Не удалось мне и не думаю, что когда-либо удастся открыть для самого себя существование какого-то иного «я», кроме того, которое использую для привычного объяснения, чтобы

отделить тебя от меня. Говорю «Я» и «ТЫ».

В: Сознание тела ….

ЮД: Сознание тела не существует. Вообще нет никакого сознания. Единственная вещь, помогающая нам

сознавать не существующее тело, принимая во внимание все практические цели, это знание, которое нам дано. Без этого знания нет никакой возможности создать своё собственное тело и пережить его. Сомневаюсь в самой идее сознания, а тем более идее подсознания, бессознательного, разных уровней сознания и высших уровней сознания. Не вижу, чтобы существовало что-то такое, как сознание. Сознаёшь это (касается кресла)

только благодаря знанию, которое имеешь на эту тему. Прикосновение не говорит мне ничего, кроме того, что объясняет в рамках знания. В ином случае, вообще не имею возможности пережить это прикосновение.

Чувства работают совершенно иным способом, чем тот, в который привыкли верить. Глаз смотрит на твоё

движение руки, и ничего не говорит о происходящем, кроме наблюдения за тем, что тут происходит.

В: Но чувствуешь ….

ЮД: Нет. Ощущение это также объяснение. Это прикосновение ничего не говорит о прикосновении per se

кроме знания, которое имеем. Не имеешь возможности пережить факт того, что это является «мягким» или

«твёрдым» иначе, как при помощи знания, которое имеешь на эту тему. Не знаю, имеет ли для тебя значение,

то, что прозвучало.

В: Это значимо. Но мне кажется, что когда касаешься чего-то, в теле также возникает ощущение.

ЮД: Нет. Это ощущение происходит благодаря чувству прикосновения. Оно интерпретируется активностью памяти, нейронами, или как их не назовёшь, и только тогда говоришь, что это мягкое, а не твёрдое. Конечно же, можешь себя обманывать, говоря себе, что прикосновение тождественно ощущению и не является только

обычным прикосновением. Но это всё нам навязано.

В: Можешь ли сказать мне немного больше о прикосновении?

ЮД: Если оставишь его только на физиологическом уровне, с твоей стороны не будет никакой реакции.

В: Частью чего это является?

ЮД: Это физическая реакция. Она не объясняется. Может быть, является определённого рода удовольствием для тела. Не знаю. Нет возможности открыть, является ли это реакцией удовольствия или чисто физической реакцией на прикосновение. Когда люди спрашивают меня, «Почему смеёшься?», отвечаю, что это только реакция, как любая другая реакция на вызов. «Почему двигаешь руками?», «Зачем так много жестикуляции?» Можешь все их называть только жестами, но они могут появиться, когда ощущаешь, что не высказываешься адекватно. Помогаешь высказыванию мнения этими жестами. От этого мы начали и постепенно научились языку. Но, по-прежнему, чувствуешь, что ты не в состоянии сообщить, передать своим собеседникам то, что хочешь сказать. Для этого используешь все эти разные жесты, чтобы помочь и усилить то, что пытаешься передать другим. В Индии один вид жестикуляции, в Америке, другой. Вероятно, даже эти жесты и движения рук передаются генетически. Я встречался с одной дамой, которая развелась с мужем сразу после рождения их сына. Никогда не встречались около двадцати лет. Мать рассказала нам, что всегда замечала, как жесты мальчика были похожи на жесты её мужа. Очевидно, это может ничего не доказывать и только наводить на мысль о том, что даже жесты могут передаваться через гены.

В: Всё это приводит нас к одному: что всё в нас только физика.

ЮД: Не имею возможности это узнать. Даже предположение, основанное на отделении тела и разговоров о нём в категориях чистых и простых физических реакций, может быть заблуждением. Действительно не знаю.

В: Ты материалист?

ЮД: Не знаю. Люди называют меня материалистом. Люди идут даже дальше и называют меня атеистом по

причине моих высказываний, что Бог находится не на месте. Но это не значит, что являюсь атеистом. Вообще

меня не интересует, какие этикетки приклеят мне люди. Можешь, верить мне или нет, не имеет это для меня никакой разницы. Не стараюсь ни в чём тебя убедить. Когда желание вызвать изменение и быть отличным от

того, чем являешься, исчезает, никогда уже не сможешь пережить то, с чем остаёшься. По этой причине я и

сказал, что являюсь обычным человеком. Но люди, руководимые своими побуждениями, хотят меня втиснуть

в эти, те и ещё в сотни других рамок. Я говорю, что являюсь обычным человеком. Каждый думает, что таким не являюсь. Спасибо.

* * * * * * *

Вернуться в начало

Глава 8. Заблудившиеся в джунглях

Человеческий организм не заинтересован твоими прекрасными религиозными идеями – покоем, красотой, блаженством и никакими подобными вещами. Он заинтересован исключительно выживанием.

* * * *

То, что общество или культура определила нам как цели для достижения, является врагом этого организма.

* * * *

Желание быть готовым ко всем будущим действиям и всяким ситуациям, является причиной наших проблем.

Каждая ситуация отлична; и наша попытка быть приготовленным ко всем этим ситуациям ответственна за

неспособность справиться с ситуациями в момент их возникновения.

* * * *

Это просто невозможно, изготавливать просветлённых людей на конвейере.

* * * *

Вся наша культура или цивилизация построена на убийстве других и самих себя.

* * * *

Мы заблудившиеся в джунглях. Испробовали все способы бегства. Но по-прежнему безрезультатно. Тем не

менее, теплится надежда, что когда-то, каким-то образом, сможем выбраться из этих джунглей. Но должны

только лишь замереть и оставить происходящее в покое.

* * * *

Мозг только отвечает на вызов. Механизм, который имплантировали в него благодаря нашему образованию и культуре, стал причиной нашей веры в то, что мозг является созидательным.

* * * *

Вопрос «Как жить?» совершенно не связан с функционированием этого живого организма. Он и так всё время живёт.

* * * *

В: Прокомментируй, пожалуйста, своё высказывание, что человеческий род не важней виноградной улитки.

ЮД: Нет смысла спекулировать на эту тему, но по какой-то причине случилось так, что утвердились в мысли или уверовали в убеждение передаваемое нам из поколения в поколение, что мы находимся здесь для какой-то высшей цели, более благородной, чем другие виды на этой планете. Утверждаю, что не находимся здесь не

для какой высшей или иной цели, чем эта виноградная улитка или комар, сосущий твою кровь.

Не знаю, существует ли то, что называют эволюцией. Те, кто о ней говорит, стали причиной нашей веры в то,

что нечто такое существует. Наше внимание было обращено на то, что животных видов, существующих на этой планете, осталось не более полутора процента от того, что существовало ранее. А растений, всего лишь

полпроцента от существовавших когда-то. Что, в свою очередь, приводит тебя к суждению, что человеческий

вид более важный, чем другие исчезнувшие виды? То, что сделало возможным выживание, продолжение и

сохранение человеческого вида на этой планете дольше иных видов, это мысль. Именно мысль сделала это

возможным.

В: Мысль сделала это возможным?

ЮД: Но она является нашим врагом. Она заинтересована защитой чего-то. Используем мысль лишь с целью

сохранения постоянства мысли. Что-либо исходящее от мысли имеет защитную природу. Её не интересует

охрана окружающей нас жизни. Совсем наоборот, отделила нас от единства жизни, единства окружающей нас жизни. Изолировала нас от остальных видов на этой планете. Внушила нам мысль, что являемся чем-то

отличными, что всё было создано для наших целей, и что имеем право пользоваться этим превосходством перед другими видами, чтобы делать на этой планете всё, что нам заблагорассудится.

В: Было бы возможным располагать мыслью, лишённой этих концепций и дальнейшее использование природы?

ЮД: Утверждаю и многократно это говорю, что мысль по своему рождению, сути, выражению и действию

является фашиствующей, тоталитарной. Она очень агрессивна. Наше желание понять законы природы имеет

целью использовать их для сохранения постоянства мысли. Вся эта болтовня о том, что мысль альтруистична

и что мы интересуемся знанием о законах природы исключительно для самого знания, является блефом. Это

именно эта мотивация, стремление спрятанные за нашим желанием понимания законов природы, существуют

для того, чтобы использовать их с целью продолжения человеческого вида за счёт каждой другой формы на этой планете.

В: Чем был бы человеческий род, не имей он подобного рода мысли?

ЮД: Вероятно, были бы уничтожены, и тогда бы природа создала лучшую форму человеческого рода на этой планете. Пусть каждый догадается сам. Я не очень доволен человеческим видом на этой планете. Мы сделали всё, чего бы ни сделали животные на этой планете. Выживание одной формы жизни за счёт другой её

формы является природным фактом. Но мы уничтожаем другие виды ради идеи.

В: Ради идеи мы убиваем друг друга.

ЮД: Именно, так. Но подобного рода вещей мы не наблюдаем в иных формах жизни, в других видах на этой

планете. Мы убиваем для идеи. Весь фундамент нашей культуры и цивилизации базируется на идее убивать и

быть убитым, во-первых, во имя Бога, символизируемого церковью и прочими религиозными институтам и во имя политических идеологий, символизируемых государством. Убийство – вот тот основной фундамент нашей цивилизации.

В: В действительности, мы не признаёмся в этом. Говорим, что наша культура базируется на наших концепциях гармонии.

ЮД: Не думаю. Постепенно движемся в направлении уничтожения всего. Питаем какую-то странную веру в то, что мысль, которая помогла нам создать всё, что мы видим и чем мы так гордимся, поможет нам изменить

ход событий. Эта вера, утверждаю, неправильно размещена. Почему-то свято верим, что этот инструмент –

мысль, благодаря которой есть теми, кем есть сейчас, поможет нам создать лучшую, счастливую жизнь на этой планете.

В: Но как из этого выберемся, направляясь путём уничтожения?

ЮД: Всё, что открываешь, лишь усиливает деструкцию. Всё, потому что стремление, спрятанное за этим открытием, это желание использовать его с целью удержания постоянства, сохранения статус-кво.

В: Существует ли какой-то шанс, что человеческий вид когда-то увидит это и изменит курс, и если да, какого рода будет это изменение?

ЮД: Утверждаю, что шансов практически никаких. Мы прокляты, видишь ли. (Смех) Как уже говорил в начале, мы заблудившиеся в джунглях; использовали любой возможный способ бегства. Но по-прежнему,

как это ни странно, существует тень надежды, что, быть может, существует путь выхода из этих джунглей. Но мы должны только лишь замереть и оставить происходящее в покое.

В: Но как можем оставаться неподвижными? Что поможет нам оставаться без движения?

ЮД: Не можешь стоять без движения. Не можешь оставаться неподвижным по причине страха, что будем потеряны навсегда. Но, похоже, что нет в нас ощущения, что нет, ни одной чертовской вещи, которую могли бы сделать, чтобы выбраться из этих джунглей.

В: Остановился ли ты?

ЮД: Очевидно. Тогда то, что здесь есть, принимает контроль и, пожалуй, сделает возможным твою жизнь

среди всей этой жестокости. Эта жизнь имеет своё собственное очарование. Она не принесёт тебе никаких

конфликтов с обществом. Ты даже не хочешь ничего изменять. Желание изменений рождено изоляцией. Когда появляется мысль об изменении себя, появляется также мысль об изменении мира. Но человеческое

тело не заинтересовано, чему-либо учиться или что-либо познавать. Всё, необходимое для выживания этого живого организма, уже здесь есть. Мощная разумность, присутствующая в этом теле, не может сравниться с тем, что мы приобрели и накопили, благодаря нашему интеллекту.

В: …. с разумностью тела?

ЮД: Да, с разумностью тела. Оно знает. Один аспект, который всегда подчёркиваю и пытаюсь передать тем,

кто этим заинтересован, состоит в том, что человеческий мозг не заинтересован ничем, что интересует нас, тем, что навязала нам культура, никакими её помыслами и вымыслами. Мозг настолько туп, ты бы удивился.

Он не заинтересован ни какого рода переживаниями. Заинтересован, исключительно, помочь телу разумно и

здраво действовать.

В: Имеешь в виду мозг?

ЮД: Да, мозг. Но к сожалению, мы применяем мозг в решении задач, для которых он не предназначен. Мозг

не является созидательным. Он лишь реагирующий; реагирует на вызовы. Механизм, имплантированный в него благодаря нашему образованию и культуре, вот причина нашей веры в то, что мозг созидательный. Ни одна из мыслей, которыми мы мыслим, не возникают независимо. Ни одна из них не является спонтанной. Она всегда появляется извне, а мозг здесь только для того, чтобы объяснять эти «новости» - объяснять то, что необходимо для выживания этого живого организма. Его не интересуют никакие духовные переживания или тем, что интересует ум (в кавычках и без). В действительности, я вообще не вижу здесь никакого ума. То, что

мы называем умом, заинтересовано только чувственностью. Все, без исключения, религиозные переживания имеют чувственную природу. Только ум интересуется духовным переживанием – блаженство, сострадание, истина, реальность и всевозможными вещами подобного типа. Но тело, живой организм не заинтересованы ни одной из этих вещей, а только ответами на вызов.

В: Если мозг создался разумностью тела, то чем является это творчество, связанное с мыслью?

ЮД: Творчество, о котором говоришь, совершенно не связано с творчеством жизни.

В: Каков источник творчества и существует ли творчество в природе?

ЮД: Не существует никакого творчества в том значении, в котором мы используем слово «творчество» - язык, творчество мысли, творчество этого, того и ещё чего-то. Творчество жизни состоит в том, что она не

пользуется никаким образцом. Что-либо, называемое нами творческим, просто имитация, копия того, что уже

есть. Происходит со вторых рук. Не можешь сказать, что то, что создала природа, не отвечает требованиям. Не вижу здесь никакого образца. Если и существует какой-либо образец, то лишь на уровне клетки. Что-либо

находящееся сейчас здесь, было в единственной клетке. Всё контролируется генетически.

В: Ничего нельзя изменить – только что-то оттенить, тут или там?

ЮД: Концепция, говорящая, что есть что-то, что могли бы сделать для изменения себя и изменения мира, ставит нас в ситуацию, в которой остаёмся с надеждой, что каким-то образом, это всё-таки может произойти.

В: Возможно ли изменение?

ЮД: В какого рода изменениях ты заинтересован? Изменение возможно в физическом мире. Например, если

тебе не нравится курносый нос, то при помощи пластической хирургии, можешь изменить его на орлиный. Если чувствуешь, что модно иметь такой нос, тогда имеешь шансы получить помощь пластического хирурга.

Или же, благодаря генной инженерии, сделается возможным вызывать изменения в образцах поведения. Не утверждаю, что имею специальный доступ в природу вещей или понимания созданий природы больше чем кто-либо другой, но это открыл сам для себя. Не беспокоюсь о том, согласишься со мной или нет. Это либо

сохранится или упадёт само по себе. Это не принимается даже биологами, психологами или вообще учёными.

Если отвергнут это и скажут, что это полный вздор, не страшно. Рано или поздно, так или иначе, откроют это

самостоятельно.

В: Хорошо, а как это открывается?

ЮД: Видишь ли, открытие не находится в рамках мышления. Другими словами говоря, нет чего-то такого, как открытие. Открытие является неподходящим словом.

В: Неподходящим словом?

ЮД: Переживаешь то, что уже знаешь. Иначе, нет вообще ни одного переживания. Не существует никаких

новых переживаний. Так называемые, эпохальные открытия в области науки, в действительности, такими не

являются. Возьмём, например, ньютоновскую физику. Очень хорошо оправдывала себя в течение многих

веков. Но именно физика Ньютона была преградой на пути осуществления квантового скачка, если можно

использовать такое выражение, в кавычках и без. Каким-то образом, некто, по фамилии Эйнштейн, дерзнул и имел счастье открыть что-то другое.

В: Действительно ли он открыл что-то другое?

ЮД: В действительности, не является это чем-то иным. До тех пор, пока не соединишь две эти вещи – то, что было раньше с тем, что, как считаешь, открыл – нет никакого смысла вообще об этом говорить. Учёный

заинтересован соединением двух этих вещей и получением каких-то выводов. В противном случае, открытие не имеет никакой ценности. Физика Ньютона не является такой истинной, такой правильной в сравнении с тем, что мы открыли (или, пожалуй, Эйнштейн открыл), то есть «Теорией Относительности». Очевидно, что

ньютоновская физика по-прежнему обязывает в рамках научного мышления человека. В конечном счёте, все

мы восхищаемся этими людьми и осыпаем их престижными почестями – Нобелевской премией, тем и этим, и

ещё вот этим. Знаешь зачем? По причине технологий, которые стали нашим уделом благодаря открытиям этих людей. В ином случае, не существует ничего такого, как истинное открытие. Нет никакой чистой науки.

Дата добавления: 2015-05-31