Проблемы социологического образова­ния и госстандарт

Н.Е. Покровский

Врезка

Отечественная социология меняется на глазах, приобретая в чем-то иные очертания. Поэтому не удивительно, что довольно часто наши зару­бежные коллеги восхищенно говорят о том, что нам в России выпало великое счастье жить в эпоху перемен, когда все меняется с калейдос­копической скоростью. Но меняются и наши социологические представления об обществе, в котором мы живем. Более чем где-либо про­цесс экспансии социологического образования приобрел у нас очертания масштабного явле­ния.

Конец 1980-х — начало 1990-х гг. войдут в исто­рию российской социологии как эпоха Больших Ожиданий. В одночасье было подорвано доверие к марксистским схемам, десятилетиями опреде­лявшим развитие обществознания в Советском Союзе. На руинах стала стремительно возрастать социология, которая была призвана заполнить образовавшийся вакуум. По всей стране стреми­тельно множилось число социологических ка­федр и факультетов, профессиональных социо­логических ассоциаций, журналов, издательств

и пр. Социология стала не только весьма распро­страненной, но и модной. Последнее означало то, что многие государственные, политические и экономические организации (например, банки и промышленные группы) считали необходимым иметь у себя социологические подразделения.

Опросные данные (правда, препарированные) зазвучали по телевидению. Социология стала непременной частью кадровой работы, избира­тельных кампаний, маркетинговых исследований, PR и рекламы.

На всех этажах социологического здания шла активная интеграция со структурами западной социологии. Стремительно росло число обме­нов студентами, стажерами, преподавателями; множилось число переводной литературы; воз­никали центры социологического образования, поддерживаемые либо зарубежными научными фондами, либо западными университетами, либо теми и другими вместе. Нарастали пото-

7Б2

поняли, были ли предложенные им фигуры просто социологами или прези­дентами АСА. Деятельность первых 20 президентов (с 1907 по 1930 г.) была незнакома 50% опрошенных, а имена семи из них были вообще неизвестны 40% респондентов¹⁷.

Такие данные свидетельствуют о высоком уровне забывчивости, хотя жизненный путь некоторых отставников пересекался с деятельностью кое-кого из первых 20 президентов. Очень многие опрошенные оказались совре­менниками половины последних, т.е. тех президентов АСА, кто находился на своем посту в период с 1917 по 1930 г. (средний возраст опрошенных со­ставлял 73 года). Но и их забыли. Из 43 президентов АСА периода 1931 — 1972 гг. работы 9 были неизвестны для 40% респондентов. Когда провели опрос среди активно работающих социологов, то результаты оказались схо­жими. Некоторые опрошенные сами в прошлом являлись президентами АСА.

Итак, многие из научных лидеров прошлого были забыты многими из ныне живущих. 50% активных социологов забыты или никогда не были известны, 90% молодых социологов никогда не слышали о работах половины первых 20 президентов АСА. Забывчивость —это, если воспользоваться фразой П. Со­рокина, синдром «новых колумбов». Смысл этой фразы таков: предыдущее поколение социологов должно быть прочно забыто, чтобы новое поколение могло переоткрыть Америку. И потому забывчивые социологи нашего време­ни, за редким исключением, будут забыты теми, кто придет им на смену, а те, в свою очередь, будут забыты теми, кто переоткроет их переоткрывателей. Данные авторов подтверждают правильность мысли Сорокина.

рынке учебной литературы массы несопостави­мых учебников социологии, в нежелании актив­но поддерживать общенациональные социоло­гические ассоциации и т.п. Социологическая культура в российском интел­лектуальном сообществе формируется крайне медленно и с отклонениями. Формируется особый феномен, который можно назвать парасоциоло-гией. Она включает ненаучные компоненты (ска­жем, религиозно-идеологические), замещает или скорее вытесняет еще не оперившуюся научную социологию. Это еще больше отдаляет российс­кое социологическое сообщество от мирового. На этом фоне в российской социологии возник еще один опасный феномен — бонапартизм. Каж­дое, сколь угодно малое звено в социологической структуре (кафедра, факультет или отдельный социолог) считает возможным устанавливать свои стандарты социологического образования (хотя формально делаются реверансы в сторону мин­вузовских стандартов). Бонапартизм означает по­зицию «я так вижу, и все». Объективно на социо­логическом поле возникло жестокое столкновение нескольких факторов: а) тенденции плюрализа­ции; б) отсутствие глубокой социологической культуры; в) невыраженность профессиональной корпоративности. Как правило, бонапартизм в со-

циологии обосновывает игнорирование требова­ний международной социологии и уход в «свое­обычность». (Значительно реже можно столкнуть­ся с бонапартизмом в виде сектантского запад­ничества, когда тот или иной специалист, прошедший огранку на Западе, нарочито и с сек­тантской исступленностью противопоставляет себя «неразвитому» окружению.) Указанные процессы, возможно, носят переход­ный характер. Но в любом случае они требуют аналитической оценки и последующей терапии. Исходной позицией для осуществления тера­певтических мер можно считать установление стандартов в трактовке социологического обра­зования.

Вопрос о министерских стандартах в социоло­гическом образовании превратился в некий фантом нашего профессионального сообще­ства. Их критическое обсуждение — излюблен­ная тема дискуссий на собраниях социологов. Насколько я знаю, ни в одной другой стране с развитым социологическим образованием тако­го не наблюдается.

Причина болезненного внимания к этому вопро­су видится мне в отсутствии сложившейся тра­диции в преподавании социологии и единых представлений о том, что такое социология, а

¹⁷ Westie F.R., Kick E.L. Retired sociologists'expectations for professional immortality: further demonstrations of the constructed nature of reality// The American Sociologist. 1980. Vol. 15. № 2. P.98.

Дата добавления: 2015-06-04