Историография позднесредневекового Казахстана 1 страница

В XVIII в. продолжалось накопление русскими исследователями известий о казахах этого периода, главным образом этнографических — о быте, хозяй­стве, обычаях, верованиях, родоплеменном составе жузов, расселении, изу­чались легенды о происхождении народа. Среди этих исследователей П. И. Рычков, И. Г. Георги⁸⁹. Материал этот, дающий характеристику поло­жения казахов, современного авторам, отражает жизнь народа в предшеству­ющие столетия. В 1750 г. вышла в свет «История Сибири» Г. Ф. Миллера⁹⁰, в ней впервые освещена история Северного Казахстана в составе Сибирского ханства. Сведения о казахах позднего времени содержатся в труде В. Н. Тати­щева⁹¹, широко использовавшего русский архивный и летописный материал, а также собственные наблюдения (он был астраханским губернатором).

Началась публикация первоисточников, в которых содержатся сведения о позднесредневековой истории Казахстана. В 1768 г. переведен на русский язык с французского издания труд по истории и этнографии тюркских наро­дов «Шаджара-йитурк» Абулгази. Чагатайский текст издан в 1825 г. в Казани. В 1854 г. сочинение Абулгази было издано И. Н. Березиным в серии «Биб­лиотека восточных источников»⁹². Широкой известностью у исследователей пользу­ется этот труд, переведенный на русский язык Г. С. Саблуковым в 1906 г.⁹³. И. Березин издал также «Шейбаниаду» анонимного автора⁹⁴. Общие сведения по Казахстану XV в. совпадают с материалами «Таварих-и гузида-йи нусрат- наме». «Шейбаниада» является одним из сокращенных списков «Тавариха», но с дополнительными сведения о Мухаммаде Шайбани-хане. Одновременно с изда­нием источников велась исследовательская работа. В 1834 г. вышел в свет насы­щенный документальным материалом труд Иакинфа Бичурина об ойратах (кал­мыках), история которых с XV в. имела прямое соприкосновение с историей Юго-Восточного Казахстана, а с XVII в. - Северного и Западного⁹⁵.

Первым фундаментальным монографическим исследованием по геогра­фии, истории и этнографии казахского народа является труд А. И. Левшина (1797-1879) «Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких, орд и сте­пей», опубликованный в 1832 г.⁹⁶. В первой части книги освещены природные условия жизни казахского народа, во второй - собраны исторические сведе­ния о казахах с древнейших времен до конца XVIII в. В третьей части, особен­но ценной, представлены данные о родоплеменном устройстве, образе жиз­ни, обычаях, религиозных верованиях, многих сторонах экономической и социально-культурной жизни казахов, известной автору по личным наблю­дениям и информациям знакомых ему видных представителей местного насе­ления. История казахского народа в XVI - начале XVIII вв. изложена авто­ром в главе «О начале киргиз-казаков и состоянии их до вступления в поддан­ство России или до 1730 года». Ранние этапы освещены бегло и не отличаются точностью, в этом сказалось недостаточное знание восточных источников. Достоверность приведенных сведений возрастает к XVII -XVI11 вв. А. И. Левшин представил свое мнение об имени народа — это «первая постановка в науке проблемы этногенеза казахского народа»⁹⁷. Труд А. И. Левшина полу­чил высокую оценку его современников, по многим проблемам более по­здние исследователи обращались к его труду. Новое издание сочинения А. И. Левшина осуществлено в Алматы в 1996 г.

В России со второй половины XIX в. исследование истории Казахстана позднесредневекового времени приобретает прочную базу — восточные ис­точники. В этот период оно связано с именами В. В. Вельяминова-Зернова и Ч. Ч. Валиханова. Выдающийся ориенталист В. В. Вельяминов-Зернов (1830- 1904) впервые в своем четырехтомном историческом труде «Исследование о Ка­симовских царях и царевичах» обратился к истории Казахстана в XV—XVI вв.⁹⁸, имея в руках надежную источниковую базу. Во второй части труда он после­довательно изложил историю Казахского ханства, высказал мнение об обра­зовании этого государства, связав его с откочевкой ханов Гирея и Жаныбека в Жетысу, осветил внешнеполитические связи казахских ханов с правителя­ми ногайцев, могулов. Автор предложил свое понимание факта разделения казахов на жузы, отнеся его к XVII в. и объяснив хозяйственной, социально- экономической особенностью образа жизни разных групп народа: полуоседлых, обитавших в районе Туркестана и Ташкента, и кочевых на остальной территории. Для своего исследования по истории казахского народа и госу­дарства В. В. Вельяминов-Зернов, помимо русских архивных и литературных материалов, впервые привлек оригинальные сведения из восточных первоис­точников, опубликовав большие отрывки, извлечения из них. Среди этих ис­точников - сочинения Мирзы Мухаммада Хайдара Дуглата «Тарих-и Раши- Ди», Кадыра Алибека Жалаира «Жами ат-таварих», Хафиза Таныша «Абдулла-наме» («Шараф-наме-йи Шахи»), Захир ад-дина Бабура «Бабур-наме» и др. Труд в. В Вельяминова-Зернова долгое время являлся источником для последующих исследователей. Он первым из русских ученых в 1858 г. избран Действительным членом Академии наук, что отметил В. В. Бартольд в статье о задачах Академии в области изучения Востока⁹⁹ Во второй половине XIX в. русское востоковедение успешно развить. Труды В. В. Григорьева, П. И. Jlepxa, Н. И. Березина, В. Г. Тизенгаузена, Н. И. Веселовского, В. В. Радлова, В. Р. Розена означали «возникновение русской историко-востоковедной школы, которая заняла почетное место в мировом востоковедении»¹⁰⁰.

Среди имен русских востоковедов видное место занимает Ч. Ч. Валиханов (1835-1865), первый казахский ученый-историк, востоковед, этнограф,географ. Он исследовал вопросы истории Казахстана, Средней Азии, Восточного Туркестана, историю киргизов, ногайцев, узбеков, уйгурского народа. Проблемы этногенеза казахов, образования жузов, родоплеменного состава, расселения казахов исследованы Ч. Ч. Валихановым во многих его работах: «Киргизское родословие», «Записки о киргизах», «О кочевках киргиз». 0н высказал мнение об этнической близости казахов и ногайцев. В ряде работ дана историко-этнографическая характеристика казахов Старшего жуза («Очерки Джунгарии», «Предания и легенды Большой киргиз-кайсацкой орды»); писал он также о генеалогии казахских ханов, политических oтношениях Казахского ханства и Ногайской Орды.

В своих исследованиях Ч. Ч. Валиханов широко использовал казахский и ногайский эпос, легенды, исторические предания, разнообразный фольклорный материал. Он придавал большое значение письменным восточным источникам, первым, еще до издания работы В. В. Вельяминова-Зернова, обратился к важнейшим из них для исследования истории позднесредневекового Казахстана. Им сделаны выписки из «Жами ат-таварих» Кадыргали Жалаири, «Тарих-и Рашиди» Мирзы Мухаммад Хайдара. Русское Географическое общество выпустило в 1904 г. сборник произведений Ч. Ч. Валиханова. В 60-х годах Академией наук Казахской ССР было подготовлено и издано, а в 80-х годах переиздано полное собрание трудов выдающегося казахского ученого, просветителя, мыслителя-демократа¹⁰¹.

История Казахстана XIII—XIV вв. являлась частью истории монгольских улусов и государств, в частности, Золотой Орды, государства Чагатаидов и потомков У гэдэя. Число исследований, посвященных истории монголов, истории Золотой Орды, не только в Западной Европе (Ж. Дегинь – XVIII., д’Оссон — 30-е гг. XIX в., X. Ховорс — конецXIX в., Л. Каэн — 1896г и др.) но и в русской историографии достаточно велико. Они затрагивали многие сто­роны жизни и Казахстана. Еще в 30-х годах XIX в. Российской Академией наук был объявлен конкурс на сочинение по истории Золотой Орды. Существенный вклад в исследование внутреннего строя этого государства,структуры административного аппарата внесло исследование Н. И. Березуна основе ханских ярлыков, указов, других восточных источников показавшего сочетание, сосуществование кочевой и оседлой форм общественной жизни в Золотой Орде¹⁰².

Об отношениях ногайцев с казахами, о переходе в период междоусобиц в Ногайской Орде в XVI в. отдельных мурз с подвластными им родами за Яик к казахским правителям писал Г. Перетяткович, исследователь истории региона Поволжья и Западного Казахстана периода после распада Орды¹⁰³.

Большое значение для изучения истории Казахстана в монгольское время имело издание двухтомного собрания извлечений из восточных источников, содержащих сведения по Золотой Орде. Издание первого тома, включающего материалы из трудов арабских историков и географов, осуществлено выдаю­щимся востоковедом В. Г. Тизенгаузеном (1825—1902 гг.), собравшим эти ма­териалы во многих книгохранилищах Европы¹⁰⁴. Во второй том вошли извле­чения из персидских сочинений, также отобранных В. Г. Тизенгаузеном, из­данных в обработке А. А. Ромаскевича и С. Л. Волина почти шесть десятиле­тий спустя¹⁰⁵. Издатели отметили в предисловии оригинальность, хронологи­ческую последовательность представленных материалов, зависимость источ­ников последующих от предыдущих. Указали, что ранние персидские источ­ники, как и арабские, в первом томе, характеризуют больше события в запад­ной части Золотой Орды, а более поздние, написанные в восточной части Ирана и в Средней Азии, хорошо знают события в восточной части улуса Джучи, т.е. историю казахов и кочевых узбеков. Среди них упомянутые выше сочинения Низам ад-дина Шами, Шараф ад-дина Йазди, Му’ин ад-дина Натанзи, Абд ар-Раззака Самарканда, Хайдара Рази и другие.

Сборник материалов по истории Золотой Орды на многие десятилетия и до нынешних дней остается надежным источником сведений по истории Ка­захстана XIII—XV вв.

К концу XIX в. в России появились работы, посвященные важнейшим проблемам истории тюрко-монгольских народов Центральной Азии. Среди них работы Н. А. Аристова и первые крупные труды В. В. Бартольда. Н. А. Аристов на основе восточных источников, переведенных на западноевропейские и русский языки, а также на базе русских архивных материалов, фольклорных, этнографических данных создал труды по этническому соста­ву тюркских народов¹⁰⁶. Более обстоятельно представлена им этническая структура казахского народа. В составе его жузов, показывает Н. А. Аристов, есть племена «канглы, кипчак, чу (дулат), аргын, найман, кирей и алчин» и другие роды и племена. Сохранение родовых и племенных названий у казахского народа на столь позднем этапе его развития, в конце Х1Х в., исследователь объяс­нил влиянием кочевого образа жизни, для поддержания которого, функцио­нирования в привычных хозяйственных формах родоплеменная организация населения предоставляла большие возможности, испытанные веками.

В 90-х годах огромная работа над множеством восточных первоисточни­ков была проведена крупнейшим востоковедом В. В. Бартольдом (1869—1930 гг.). В 1898 г. он издал «Очерк истории Семиречья»¹⁰⁷, в котором собран весь изве­стный автору исторический материал по Жетысу с древнейших времен до падения государства калмыков в 1758 г., в состав которого входила область с XVII в. Освещена история края в период монгольского улуса Чагатая, в со­ставе Могулистана. Это первый исторический труд, специально посвящен­ный одному из важных регионов Казахстана.

В 1898 г. была издана первая часть фундаментального труда В. В. Бартоль­да «Туркестан в эпоху монгольского нашествия» (извлечения из источни­ков), а в 1900 г. издано само исследование¹⁰⁸. Позднесредневековому периоду истории Туркестана посвящена последняя глава «Чингиз-хан и монголы». Сам В. В. Бартольд, выдающийся представитель русской востоковедной школы, академик (с 1913 г.), называл себя «преимущественно историком Средней Азии», хотя многие его работы относятся к истории стран Ближнего и Сред­него Востока. Но все работы по Средней Азии, по истории тюрко-монголь­ских народов так или иначе раскрывают проблемы истории казахов и Казах­стана в позднее средневековье. Среди них: «История Туркестана» (1920 г.), «История турецко-монгольских народов» (1927 г.), «Двенадцать лекций по истории турецких народов Средней Азии» (1926 г.) и многие другие.

Все работы В. В. Бартольда основаны на глубокой проработке восточных источников. В круг источников он вводил также данные нумизматики, эпиг­рафики, этнографии, археологии. Он был в постоянном поиске материалов в хранилищах рукописей Средней Азии, Европы, в частных коллекциях и биб­лиотеках, о чем свидетельствует, например, «Отчет о поездке в Среднюю Азию с научной целью». Переводы, описания, оценка материалов рукопи­сей, извлечения из впервые вводимых им в научный оборот источников даны во многих его работах. Для последующих исследователей работы В. В. Бар­тольда служили источниковедческой базой, а также образцом критического анализа материалов письменных источников.

Исследование истории позднесредневекового периода Казахстана полу­чило надежную основу после девятитомного издания трудов академика В. В. Бартольда в 60—70-х годах¹⁰⁹. Оно послужило для казахстанских истори­ков ориентиром не только в привлечении обширного круга письменных ис­точников на персидском и тюркских языках, но и в постановке и разработке многих проблем средневековья.

Авторы предисловий к сочинениям В. В. Бартольда (И. П. Петрушевский, В. А. Ромодин и др.) отмечали переоценку им значения в исторических судь­бах стран и народов географических условий их жизни, роли торговых путей, культурных влияний и заимствований как результат образования больших и малых империй, в частности, империи Чингиз-хана. Отмечали чрезмерное внимание В. В. Бартольда к жизнедеятельности правителей (ханов, эмиров); подчеркнули недооценку им разрушительных последствий монгольского за­воевания. Однако новые подходы к историческому прошлому народов на со­временном этапе позволяют во многом согласиться с оценками этого выдаю­щегося историка-востоковеда тех или иных явлений культурно-историчес­кого прошлого тюрков и монголов.

В. В. Бартольд собрал огромное количество материалов из источников, касающихся городов Южного Казахстана, системы орошения, торговых пу­тей¹¹⁰.

Особенно важны извлеченные им из восточных рукописей данные и его собственная их интерпретация по проблемам этнической истории тюрко-монгольских племен. В его трудах масса сведений о племенах, вошедших в состав казахского народа. Последний фигурирует нередко у него под этническими терминами: «узбеки», «узбекский народ», «узбеки-казаки», т.е. подтем име­нем, которым называют источники XIV—XV вв. население Восточного Дешт- и Кыпчака. В работе «История изучения Востока в Европе и России» Бар­тольд В. В. отметил, что уже в начале XVI в. «узбецкие казаки были могуще­ственным народом, имевшим своих ханов». Разделение казахов на три жуза («орды») он связал с географическим фактором, отметив, что кочевья их «рас­полагались в порядке с востока на запад по старшинству родов»¹¹¹.

В. В. Бартольд не обошел и проблемы социальных отношений у народов Центральной Азии. Он стремился показать новые черты монгольской госу­дарственности, причины ее возникновения. Постепенно, в итоге своей твор­ческой работы в статье «Связь общественного быта с хозяйственным укла­дом у турок и монголов» (1929 г.) он пришел к выводу о возможности возник­новения кочевых государств в связи с имущественным неравенством, соци альным расслоением общества и классовой борьбой, что отвечало идеологи­ческим установкам времени. Это было время становления марксистско-ле­нинского понимания истории, основным стержнем которого было признание классообразоваиия в общественном развитии и классовой борьбы как дви­ жущей силы истории. И на эту точку зрения переходили многие ученые-историки.

По проблемам социальной (феодальной) организации народов Средней Азии, а также Золотой Орды, как и политической ее истории, написал ряд статей, а позднее — монографическое исследование А. Ю. Якубовский¹¹². Ис­следование это — фактически первый обобщающий труд по Золотой Орде.

Оценка уровня общественной организации кочевников и, в частности, казахов менялась неоднократно на протяжении времени становления кочевниковедческой историографии¹¹³. Как известно, вначале утвердилось при­знание бесклассовости, социальной аморфности кочевых обществ, имевших «врожденную и неизменную» родоплеменную структуру, «патриархально­родовой уклад», как считали, например, Н. А. Аристов в XIX в., А. Г. Чулошников — в 20-х годах XX в. Считалось, что эти общества не могут самостоя­тельно, без завоевания оседло-земледельческих стран и народов, создать свою государственность (В. В. Григорьев, В. В. Бартольд на ранних этапах творче­ства). В советское время утвердилось мнение о классовом расслоении коче­вого общества, возможности достижения кочевниками феодальной стадии развития, феодальной государственности, эту точку зрения развивал С. П. Толстов. Б. Я. Владимирцов ввел в науку понятие «кочевой феодализм».

С. П. Толстов в своих исследованиях, увенчавшихся созданием капиталь­ного труда «Древний Хорезм»¹¹⁴, на основе письменных источников и архео­логических материалов разработал периодизацию истории народов Средней Азии и Казахстана, показал, что кочевые народы прошли в своем развитии такие же социально-экономические формации, какие проходили большин­ство других народов, а именно первобытнообщинную и феодальную. Иссле­дование Б. Я. Владимирцова долгое время оказывало большое влияние на ис­ториков, занимавшихся проблемами социальной организации кочевых и по­лукочевых тюркских народов¹¹⁵.

В 20—30-е годы появляются исследования, посвященные специально ис­тории Казахстана, в том числе созданные представителями национальной казахской интеллигенции. Это работы А. П. Чулошникова (1924 г.), М. Тынышпаева (1925 г.), С. Д. Асфендиарова. На более раннем этапе, на рубеже XIX—XX вв., среди исследователей истории и культуры казахского и других тюркских народов стали известны казахские имена: С. Бабаджанов, М. Чорманов, Т. Сейдалин, А. Джантурин, С. Нурмухамедов и др. Работы их получи­ли оценку в историографии как краеведческие¹¹⁶. Следует отметить сочине­ние поэта и философа Шакарима Кудайберды-улы «Родословная тюрков, киргизов, казахов и ханских династий»¹¹⁷. Шежире издано на казахском язы­ке в 1911 г. в Оренбурге. Это была вполне удачная попытка воссоздать исто­рию образования казахского народа на родном языке на основе трудов Абулгази, Н. А. Аристова, В. В. Радлова. Изложены родоплеменной состав жузов, шежире отдельных родов, их тамги, генеалогия ханских династий.

А. П. Чулошников был первым председателем «Общества изучения Ка­захстана», он создал обобщающий труд, в котором освещались политическая и хозяйственная жизнь казахского народа до 30-х годов XVIII в., вопросы этнической истории¹¹⁸. Приводит примеры, характеризующие хозяйственные занятия казахов не только как «чистых» кочевников-скотоводов, но и знако­мых с оседлой жизнью, земледелием. Автор показывает обусловленность этих занятий природными, географическими факторами, многообразными на об­ширной территории Казахстана. Свои представления о характере социально- экономических отношений в казахском обществе автор подверг критике в другой своей работе «К истории феодальных отношений в Казахстане в XVII— XVIII вв.» (1936 г.).

В 1925 г. была издана работа М. Тынышпаева «Материалы к истории киргиз-казакского народа»¹¹⁹, в 1926 г. Обществом изучения Казахстана издана его работа «Киргиз-казаки в 17 и 18 веках». В «Материалах» даны этнический состав казахских жузов, легенды и предания о происхождении казахов, тамги и ураны казахских родов, для характеристики истории каждого из племен подобран исторический материал. Однако он допускает ошибки, прибегая к ненаучным методам: лингвистические созвучия географических названий, исторических имен принимает за доказательство древности племен казахско­го народа; он видит их в алазонах Геродота, касогах Святослава, черкесах и т.д. и расселяет их на территории от Аргуни на Дальнем Востоке до Дуная и Закавказья.

На ошибки М. Тынышпаева — удревнение и безграничное расширение тер­ритории расселения казахских племен — указал С. Д. Асфендиаров, в 1935 г. издавший свою «Историю Казахстана (с древнейших времен)».

Образование жузов М. Тынышпаев относит ко времени Батыя и Орда- Ичена (соответственно их владения, - по его мнению — это Средний и Стар­ший жузы); Младший жуз связывается им с именем младшего сына Джучи, Тука-Тимура, а территориально — с Кавказом, Крымом и западными земля­ми улуса Джучи. Политическое разделение населения, местного и мигриро­вавшего, в эпоху завоеваний Чингиз-хана и в самом деле определенно воздей­ствовало на обособление племен и этнических групп в различных историко­географических областях (Жетысу, Туркестан, Сарыарка, Западный Казах­стан, Приаралье и др.), издавна формировавшихся в силу естественно-геогра­фических условий и исторически складывавшихся хозяйственных связей насе­ления. Однако никаких данных о казахах, их жузах в XIII в. и связи их с упомяну­тыми автором территориями и именами в источниках им не обнаружено.

С. Д. Асфендиаров уже с середины 20-х годов занимался историей, был организатором науки, возглавлял ряд научных структур на этапе становле­ния исторической науки в Казахстане. Он — первый казах-профессор исто­рии, был заместителем председателя созданной в марте 1932 г. Казахстанской базы Академии наук, до этого возглавлял историко-археологический сектор Казахского НИИ национальной культуры, позднее был ректором Казахско­го педагогического института им. Абая¹²⁰. Вместе с профессором П. А. Кунте С. Д. Асфендиаров подготовил и издал в 1935 г. сборник материалов из антич­ных, восточных и летописных источников, содержащих сведения по истории Казахстана и Средней Азии¹²¹. Сборник дополнил известные к тому времени сведения об историческом прошлом казахов, послужил базой для реконст­рукции истории, культуры и быта казахов, их экономических, политических и культурных связей с соседними народами и государствами. Описание исто­рии казахов, попытка решения этих проблем осуществлены ученым.

В монографии С. Д. Асфендиарова отвергнута концепция о неисторичности кочевых народов, их отсталости, оценка их общественного строя как ро­дового. Общественная структура казахского кочевого общества показана как классовая, феодальная, присущая и другим народам, оседлым и кочевым. Особенностью феодальных отношений у кочевых народов автор считал со­хранение родовых пережитков, используемых в целях классовой эксплуата­ции. По мнению автора, тип хозяйства — кочевое скотоводство — не дает воз­можности развиваться индивидуальному хозяйству; при частной собствен­ности на скот сохраняется общинная форма пользования пастбищем. Хозяй­ственная необходимость ведет к сохранению рода, родовой общины, патри­архальной семьи. Но эти родовые институты в корне изменились, они отра­жали давно народившиеся классовые отношения.

В это время в союзной исторической науке шла дискуссия о социально- экономическом строе восточных обществ, «азиатском способе производства». С. Д. Асфендиаров внес в историографию свое понимание дискуссионных проблем, показал несостоятельность концепции особого пути Востока, ос­тановился на неправильном истолковании понимания К. Марксом «азиатско­го способа производства». Не согласился он и с «неудачным», на его взгляд, определением Б. Я. Владимирцовым общественного строя Монголии как «мон­гольский кочевой феодализм»¹²². В последующее время теория «кочевого феодализма» была подвергнута критике.

Точка зрения С. Д. Асфендиарова на общественный строй кочевников- казахов находила многих последователей, хотя на нее не ссылались, посколь­ку книга на долгие годы оказалась в спецхране. Проблемы происхождения казахского народа и возникновения казахского государства С. Д. Асфендиа­ров рассматривал в связи с такими же проблемами в развитии других тюркс­ких народов. Образование трех жузов он доказательно объяснил историчес­кими условиями кочевого хозяйства, развивавшегося в трех естественно-гео­графических областях, что мешало политическому объединению.

В справедливой попытке опровергнуть как великодержавные домыслы ряда русских авторов о «неисторичности» кочевых народов, о том, что они не пре­одолели в своем развитии уровня родового строя и первобытного хозяйства, так и точку зрения местных авторов об исключительности исторических пу­тей казахского общества, об отсутствии в нем классового антагонизма, «ве­ликой роли тюрко-монгольской расы»¹²³ С. Д. Асфендиаров, в свою очередь, в полемическом ключе особо подчеркивал негативные стороны жизни кочев­ников, которая, по его мнению, была заполнена лишь грабежами и эксплуа­тацией народных масс феодально-родовой верхушкой, кровавой борьбой меж­ду родовыми объединениями.

Правильно опровергая попытки М. Тынышпаева удревнить происхожде­ние казахов, этнических групп, составивших народ, беспредельно расширить занимавшуюся ими территорию, С. Д. Асфендиаров уклонился в другую сто­рону и отнес «начало самостоятельной истории казахов» лишь к концу XVI — началу XVII в.¹²⁴, что, безусловно, ошибочно.

Новый этап развития исторической науки Казахстана в 40—50-е годы оп­ределил, наряду с исследованием всех других проблем, и рост уровня исследований по проблемам позднесредневековой истории. В 1943 г. был открыт исторический факультет в КазГУ, затем — исторические факультеты в педагогических институтах. В 1945 г. в Академии наук Казахской ССР открылся Институт истории, археологии и этнографии. Готовились национальные научные кадры историков. Большую помощь в их подготовке оказывали, как и прежде, ученые из Москвы и Ленинграда — А. Н. Бернштам, С. П. Толстов, А. Ю. Якубовский, А. М. Панкратова и др.

Развивались исследования средневековой истории Казахстана. Особое внимание уделялось проблемам развития общественного строя казахской государственности, происхождения народа. В 1941 г. была издана обобщаю­щая работа М. П. Вяткина «Очерки по истории Казахской ССР»¹²⁵ — систе­матическое изложение истории казахов с древнейших времен до середины XIX в. известного издателя «Материалов по истории Казахской ССР». Вопросы об­разования Казахского ханства занимали, наряду с другими, внимание автора. Как и предшествующие исследователи, большую роль в его образовании ав­тор отводил откочевке, возглавленной первыми казахскими ханами. Несом­ненно преувеличенной показана вассальная зависимость их от могульских ханов. М. П. Вяткин поддержал мнение В. В. Бартольда и С. Д. Асфендиарова о естественно-географической обусловленности разъединения казахских жузов в трех регионах, но добавил кроме этого фактора и влияние политичес­кой их обособленности. В монографии М. П. Вяткина впервые дан общий обзор литературы и источников по истории Казахстана до середины XIX века.

Ранее, чем в других республиках Средней Азии, в историографии истории Казахстана появились сводные научные труды коллективов историков.

В 1943 г. вышел в свет первый коллективный обобщающий труд —«Исто­рия Казахской ССР (с древнейших времен до наших дней)»¹²⁶. Книга была создана в короткий срок коллективом авторов — группой научных сотрудни­ков Института истории АН СССР во главе с академиком Б. Д. Грековым, членом-корреспондентом А. М. Панкратовой и местными историками. В ре­зультате большой научно-исследовательской работы были систематизиро­ваны данные не только опубликованных источников по истории Казахстана, но и материалы по региональной истории, истории других тюркских наро­дов¹²⁷, содержащие сведения и по средневековому Казахстану, особенно по­литической истории, казахско-среднеазиатским связям. Тем не менее масса нерешенных проблем, неизученность многих разделов исторического про­шлого народа ставила сложные задачи перед авторским коллективом. Боль­шое место было отведено именно политической истории, организующей дея­тельности ханов и батыров, борьбе казахского народа за независимость; зна­чительная роль в складывании и развитии казахской народности отводилась татаро-монгольскому завоеванию. А материал по социально-экономическо­му состоянию, положению трудового народа просто отсутствовал. Но поло­жительное в освещении истории народа превращалось в устоявшихся кано­нах идеологизированной советской историографии в прямую противополож­ность. В последовавшем постановлении ЦК КП республики (14 августа 1945 г.) о подготовке 2-го издания «Истории Казахской ССР» отмечались допу­щенные в первом издании ошибки, идеализация феодального прошлого, не­дооценка губительной роли татаро-монгольского нашествия, недостаточность показа эксплуатации трудового народа; указывалось, что вопреки истори­ческим фактам прочным и могущественным было охарактеризовано в книге Казахское государство XV—XVIII вв.¹²⁸.

Первое коллективное издание стало важной вехой в историографии, вызывало большой научный интерес, поиск новых исторических источников, дис­куссии по важнейшим проблемам. В 1949 г. вышел первый том двухтомной«Истории Казахской ССР». Однако вновь в решениях руководящих органов республики отмечались «идеализация феодального прошлого казахского на­рода, некритическое отношение к его культурному наследию..., воспевание ханов и султанов»¹²⁹.

В 1957 г. вышел первый том нового двухтомного издания «История Казах­ской ССР»¹³⁰. Истории XIII—XVII вв. в ней было отведено четыре главы: Ка­захстан в период монгольского господства; Образование казахской народно­сти и казахских ханств; Социально-экономические отношения и политичес­кий строй Казахстана в XV—XVII вв.; Культура казахского народа в XV— XVII вв. Среди авторского коллектива по этим основным проблемам истории Казахстана позднесредневекового времени были видные ученые: Н. Г. Аполлова, М. О. Ауэзов, Г. Ф. Дахшлейгер, А. X. Маргулан, В. Ф. Шахматов и др. Учтены были пробелы и «ошибки», действительные и вымышленные, пре­жних изданий. Освещены вопросы хозяйства и социально-экономических отношений, культура казахского народа. Но многое, к сожалению, из-за не­достатка источников базировалось на материалах последующих двух столе­тий, нового времени. В книге показано значение для образования казахской народности общности многих тюркских племен, ее составивших, типа хозяй­ства, материальной культуры, быта, языка; отмечена многовековая протя­женность процесса этногенеза народа, сложение народности к середине XV — началу XVI вв., разъяснялось происхождение термина «казах». Выявлены со­циально-экономические и политические причины образования казахских ханств, исследована их конкретная история. Казахское общество показано как общество классовое, феодальное, с присущими кочевой среде патриар­хальными чертами. Время становления феодальной формации на территории Казахстана отнесено к VI—VII вв. (времени Тюркского каганата), а возник­новение элементов государственности ко времени усуней и канглы на рубе­же новой эры.

Дата добавления: 2015-06-04