Убежище Мантикоры

Эллирия. Г. Сигритуар.

Августа 2013 года после падения Эллирианцев.

Кажется, ни один день в семье Ле Руа не начинался спокойно с того самого момента, как Моране исполнилось четыре года, и это утро не было исключением. Проснувшись незадолго до восхода солнца, Ирида обнаружила, что её супруга уже нет в постели, а его подушка уже успела остыть. Не улучшил настроения женщины и старый ворон, влетевший в раскрытое окно и уронивший письмо, зажатое в клюве не на стол, как он делал при хозяине, а на голову Ириде. Порой ей казалось, что даже птицы и звери на территории поместья были настроены враждебно по отношению к ней. Осмотрев конверт, женщина с недоверием посмотрела на неизвестные ей картинки, которые оказались марками, но всё же вскрыла письмо, поспешно разворачивая сложенный вчетверо линованный лист белой бумаги.

«Здравствуй, дорогой мой брат! Ты знаешь, что мы не стали бы беспокоить тебя без крайней нужды, но дела нашей семьи не так хороши, как бы нам хотелось. Наверняка ты помнишь нашу с Лисой дочь Наташу. Хотя нет, не так… Я уверен в том, что ты не забыл её, потому что Драконы всегда помнят своих приёмышей. Я не забыл, что твоя жена не очень любит всю нашу семью, но сбылись худшие опасения. Когда родилась Наташа, мы все искренне надеялись, что она пойдёт способностями в свою мать. Как ты знаешь, до пятнадцати лет моя дочь была далека от магии так же, как Алиса, но вчера произошло нечто, что насторожило и испугало нашу с Лисой девочку и что вогнало меня в уныние. У Наташи случился весьма мощный выброс энергии, и почти в то же время к нам в дом заявилось два человека, знаки отличия которых подтверждали их принадлежность к дому Верховного Гроссмейстера.

Мне, как главе семейства, выдвинули предупреждение, по которому я должен сам, добровольно, в течении недели отдать свою дочь под суд. Я молю тебя именем Стора, Алиса молит именем Всевышнего… Мы просим тебя взять Наташу в свой дом. До начала ноября, когда в Академии Вива начнут набирать добровольцев для обучения знахарству, она уже обучится основам магии, или, быть может, через год, ты сможешь устроить её в любую Академию, которую выберешь по своему усмотрению. Даже если Наташа не будет учиться вместе с твоей Мораной на одном Ордене, то, в любом случае, девочкам не помешает общение.

Жди воронов от Кристофера с Женевьев и от Владимира с Анной. Они собираются навестить тебя и Морану вместе со своими детьми в середине октября. Ты ведь знаешь, что все наши племянники и племянницы учатся в Академии Фатум, и там как раз в это время будут небольшие каникулы в честь праздника Великого Дракона, который сейчас приурочили ко дню рождения Верховного Гроссмейстера. Быть может, присоединятся и остальные наши сестры со своими мужьями, а так же и другие многочисленные братья со своими женами. Думаю, Морана будет рада познакомиться со своими дядями и тетями, а так же узнать о том, что у неё есть огромное число братьев и сестер, которые её очень любят и желают с ней поскорее познакомиться. Надеюсь, она будет так же счастлива увидеть и твоего «бастарда», которого должна Хранить.

Я считаю, что твоя дочь застынет в возрасте девятнадцати – двадцати трёх лет в течение последующих двух недель, но, быть может, и быстрее. Себастиан и Александр Алькан посчитали, что вначале изменются разум и суждения, хотя, кажется, Мара всегда была слишком умной, и даже мудрой, для своих лет. Внешность её примет окончательный возраст за три дня. С двадцать третьего по двадцать шестое августа. Постарайся, чтобы Ириды не было в это время дома. Жаль, я не смогу поддержать её и тебя. Напиши тому, о ком я веду речь ниже, но не оставайся один. Я не хочу, чтобы ты поедал себя за страдания своей дочери в течение трёх дней, что предстоит вам с ней пережить.

В качестве Второго Дракона из трёх я, - Алиса отошла собирать вещи нашей девочки и письмо я заканчиваю в одиночестве, - рекомендую тебе нашего Гару.

Он закончил Академию на три года раньше тебя, но был вхож в наш дом с детства. Мы играли вместе, и я думаю, что наш оборотень не откажет тебе и подготовит Морану к Ордену Стор.

С приветом от Алисы, твой старший брат,

Михаил.

P.S. Прости своего старого ворона. Это мы задержали его на два дня. Птица едва могла летать. Кажется, Ирида не раз запускала в него чем-то тяжёлым.

17.08.2013 п.п.Э.»

Ирида перечитала письмо несколько раз, прежде чем она смогла, как ей показалось, до конца понять смысл написанного. До сих пор она знала лишь о существовании двух сестёр Рене, и обилие имён в послании на некоторое время заставило женщину крепко задуматься. Теперь в её голове крутился только один вопрос. А доверял ли ей Рене когда-нибудь по-настоящему? Выяснить это можно было только одним способом.

Поспешно надев поверх длинной ночной рубашки тёплый халат, Ирида, сжимая в руке письмо, вышла из спальни, пересекла длинный коридор и без стука вошла в кабинет мужа. Рене сидел на полу возле стола и с детской улыбкой гладил по голове щенка хаски, который выглядывал из высокой коробки, осматривая всё вокруг своими ярко-голубыми глазами. Заметив незнакомого человека, щенок завыл.

- Ирида? – мужчина поднял голову и медленно поднялся на ноги, - Ты сегодня встала рано. Посмотри, какую прелесть прислала Милена из Аляски ко дню рождения Мораны. Надо сказать, щенок хорошо перенёс портал, что редкость, - хозяин поместья устроился за столом, но улыбка на его лице померкла, стоило ему увидеть в руках жены письмо.

- Сколько у тебя братьев и сестёр? – резко произнесла Ирида глядя на мужа так, словно он был виновен во всех бедах человечества.

- Две сестры, - совершенно спокойно сказал Рене, откидываясь на спинку кресла, - А теперь ответь мне на один вопрос, - мужчина потер переносицу, не сводя взгляда с супруги, - Кому было адресовано письмо? – по тону мужчины Ирида поняла, что сейчас ей следует лишь прямо отвечать на поставленные вопросы, иначе она потом не сможет усмирить Мантикору. Это создание было неподвластно ни ей, ни кому-либо другому, кроме Мораны, но впутывать дочь в родительские дела было, мягко говоря, не очень честно.

- Письмо было адресовано Рене Ле Руа. Хранителю и хозяину Убежища Мантикоры, - женщина положила письмо на стол и сделала два шага назад. Несколько минут Ирида слышала лишь звон в ушах и своё прерывистое дыхание. Она забыла, что Рене не дает отпор её капризам лишь тогда, когда они находятся вне дома, но здесь, на этом континенте она была гостьей из рода тех людей, что всегда стремились и будут стремиться убивать всех, кто подобен её мужу и её дочери.

- Ты читала письмо, - Рене посмотрел на супругу, прищурив глаза и усмехнулся, - Да, я вижу, что читала, но имела ли ты на это право? – Ле Руа осторожно сложил послание от брата и убрал его в шкатулку, запечатав последнюю неизвестными для Ириды заклинаниями.

- Нет, я не имела на это права, - через силу произнесла женщина

- Смотри на меня! – Рене быстро подошел к супруге и приподнял её голову за подбородок двумя пальцами,- Ну, раз ты читала, то я могу тебе сказать лишь одно. Я забираю Наташу к себе на правах её Первого Дракона, и, более того, я намерен подобрать для неё и Второго, если Михаил с Алисой оставят девочку здесь, - каждое слово мужчины было подобно ударам кнута, но теперь Ирида была вынуждена ещё и смотреть в глаза своего мужа, которые теперь были янтарными глазами льва, и это не прибавляло ей ни стойкости, ни мужества.

- Сколько у тебя братьев? – тихо повторила Ирида свой опрос, но ответ ей не было суждено получить, потому что в кабинет залетел старый ворон и, по пути выронив перо из хвоста, уселся на плечо сторца.

– Керк, лети к Михаилу. Скажи, что мы прибудем к ним через два часа, и передай, что они всей семьей приглашены к нам в гости на праздник в честь Великого Дракона и будут обязаны пробыть у нас минимум неделю. И скажи, что я найду для Наташи учителя, чтобы подготовить её к поступлению в Академию через год. Ты меня понял? – Рене открыл окно, однако ворон не торопился улетать.

- Печенья не видать? – прокаркала птица и, увидев, как хозяин покачал головой, потопталась на плече Рене, - Ладно, полетел я, - и Керк вылетел из кабинета, успев ощутимо клюнуть мужчину за палец.

- У меня нет братьев, Ирида, - Рене бросил недовольный взгляд на жену, но она, кажется, решила добиться правды.

- Этот человек, приславший письмо, называет тебя братом! Пишет о моей дочери что-то странное, пишет о твоём, так называемом, бастарде, и меня удивляет только то, что это слово написано в кавычках! Как всё это понимать?! – Ирида сорвалась на крик и теперь едва сдерживала слёзы. Ей хотелось разрыдаться на плече у мужа, услышать его успокаивающий шёпот, но она понимала, что это не возможно ни сейчас, ни в будущем.

- Все серафимы связаны, нас и так осталось мало, и все мы братья по вере. Я ничего более не скажу тебе, Ирида, я держу своё слово, данное тебе почти четыре года назад, - отчеканил мужчина, и этого хватило, чтобы Ирида всё вспомнила и всё поняла.

Взглянув на Рене ещё раз, женщина быстро вышла из кабинета, не забыв с силой захлопнуть за собой дверь.

***

- Дядя, как скоро вы всё мне объясните? – это был первый вопрос, который Наталья задала Рене, едва за ними закрылся портал. Поправив раму зеркала, Ле Руа улыбнулся, задумчиво глядя на племянницу.

- Видишь ли, объяснять тебе всё буду не только я, но и моя дочь, а так же два её Дракона, да и ещё желающие найдутся, я уверен. Но для начала тебе нужно немного подкрепиться и познакомиться со своей сестрой, - мужчина приобнял девушку за плечи и повел её по винтовой лестнице наверх. Несколько минут прошли в неловком молчании: Рене не знал, как завести разговор, а Наташа искренне не понимала, почему портал расположен в маленькой комнатке глубоко под землёй. Не придумав для себя ни одного разумного объяснения, девушка решилась спросить: - А почему портал так глубоко? Разве не было бы логичнее поместить его в холле, ну, или в гостиной, к примеру, чтобы не приходилось гостям потом проделывать путь наверх?

- С одной стороны ты, конечно, права, но есть два условия, из-за которых такие как мы прячут порталы где-нибудь в подземельях. Первое – портал должен быть скрыт от посторонних глаз. Все маги легко отличают обычное зеркало от порталов, к тому же большинство таких порталов ведут исключительно на скрытый континент. Нельзя, чтобы эти зеркала были на виду. Второе условие – это правила хранения. Порталы должны находиться в темноте и умеренной сырости, иначе можно застрять. У моего знакомого зеркало висело в гостиной, так беднягу два раза доставали, а мир в самом портале – гадкая вещь. Сводит с ума, - наконец Рене открыл тяжёлую дверь, которая вела в просторный холл, и Наташе пришлось прищурить глаза от обилия солнечного света, - Но у меня есть самая важная, третья причина, - мужчина усмехнулся и указал на потолок. Многоярусная хрустальная люстра угрожающе раскачивалась, издавая тихий звон.

- Какая? – Наташа осмотрелась вокруг, но, несмотря на то великолепие, которое окружало её, нетерпеливо посмотрела на дядю.

- О, сейчас ты услышишь. Мы пришли как раз во время, - рассмеялся Рене, и едва он шепотом досчитал до трёх, как этажом выше что-то громыхнуло, люстра рухнула на каменный пол, раздался звон хрусталя и битого стекла. В воздухе запахло чем-то паленым.

- Морана! – из гостиной на шум выбежала Ирида, сжимая в свободной руке почти законченную вышивку и, не обратив внимания на супруга и гостью, побежала наверх по широкой лестнице, чудом не путаясь в подоле длинного платья грязно-розового цвета. Однако не успела женщина добраться до верхней ступеньки, как мимо неё по перилам проехала Морана и, осмотрев уже на бегу холл, внезапно изменила направление движения. Теперь она не собиралась бежать через гостиную в старый парк, где мать бы её не нашла, а подбежала к отцу и теперь выглядывала из-за него.

- А вот и третья причина, имя которой прозвучало довольно громко, - Рене рассмеялся, глядя на удивлённую и перепуганную гостью, - И тебе желательно привыкнуть к такому шуму. У нас это часто происходит, - мужчина уже не улыбался, внимательно смотря на побледневшую племянницу.

Ещё с минуту девушка просто приходила в себя, очень внимательно осматривая осколки на полу. Иногда взгляд её серых глаз цеплялся за раскрасневшуюся от злости Ириду, которая теперь стояла возле лестницы, скрестив руки на груди, но, наконец, Наташа тряхнула головой и посмотрела на Морану. На девочке не было ни царапины, разве что худое личико было покрыто сажей.

- Ты же была в самом центре взрыва! Как? – наконец произнесла гостья, внимательно оглядывая Морану с головы до ног.

- Ну, вот с этого мы и начнем наше объяснение, но вначале я предлагаю выпить всем по чашечке чая и поближе познакомиться, пока моя супруга приводит в порядок вестибюль, - Рене улыбнулся, глядя на дочь и повел гостью в гостиную. Следом за ними в комнату пробежала и маленькая Мара, почти сразу же забравшись в большое кресло. Мужчина, подождав, пока Наташа устроится на диване, протянул ей чашку ароматного чая с имбирем.

Некоторое время Рене просто наблюдал за гостьей, как и Морана, делая какие-то свои выводы, но столь пристальные взгляды не могли остаться незамеченными, и девушка едва не поперхнулась.

- Прости, залюбовался. Ну, для начала, тебе стоит познакомиться с этим чумазым и шумным ребенком. Это Морана, моя дочь, - мужчина сел на широкий подлокотник кресла, в котором сидела девочка. Мара, услышав голос отца, встрепенулась и внимательно на него посмотрела.

- Морана, это Наташа. Твоя двоюродная сестра. Она теперь будет жить с нами. По вине Верховного Гроссмейстера её хотели отдать ему, но я решил, что будет разумно пригласить её к нам в гости. Надеюсь, ты поможешь ей освоиться у нас? Просто она прибыла из-за Завесы и многого не знает.

Девочка лишь молча кивнула, вскочила на ноги и присела на диван, тут же протянув Наташе руку. Гостья, пожав маленькую ладошку Мораны, дружелюбно улыбнулась.

- Скажи мне, чудо, так почему после взрыва на тебе нет ни царапины?

- Я родилась Хранителем и буду защищать наследника Ле Руа, и наследника его наследника. Чтобы Хранитель мог вынести это бремя, у него есть покровитель, который защищает почти от всего, что действительно опасно для жизни. Он вырывается из груди и обхватывает меня большими крыльями, и тогда мне ничего не навредит, если только заклинание очень сильное, или зелье мощное, может остаться несколько царапин или синяков. Покровитель не делает меня самой сильной, но делает сильной настолько, чтобы я не умерла слишком рано, - объяснила Морана, как смогла, - А у папы покровитель – ядовитая мантикора. Он даже умеет в неё превращаться, когда знает, что в человеческом облике не переживет эксперимент, - Наташа с удивлением отметила, что манера речи у этой девочки и у Рене схожи с речью её отца, да и внешнее сходство было очевидным. Это она пошла в мать и внешностью и характером.

- Значит, ты умеешь колдовать? – дождавшись утвердительного кивка, гостья словно бы задумалась, глядя на Морану чуть прищурив глаза, - А я не умею. Я только недавно узнала, что у меня есть силы. Может быть, ты сможешь мне помочь в обучении?

- Конечно. Я буду помогать тебе, пока папа не найдет для тебя первого учителя. Я знаю много для своих лет, однако мало для того, чтобы быть довольной собой и слишком много для того, чтобы мной была довольна мама, - заверила Наташу девочка. Гостья же лишь поражалась взрослым интонациям в голосе и слишком взрослому взгляду почти чёрных глаз девочки.

У Натальи к Моране накопилось за какую-то долю секунды много мелких бытовых вопросов, которые они тут же принялись обсуждать, не обращая внимания на возмущённые возгласы матери Мары. Ирида не могла повесить обратно люстру…

***

Как и предупреждал Михаил в своём письме, через три дня началось стремительное взросление Мораны, правда девочке это давалось куда тяжелее, чем когда-то более крепкому и более сильному физически Рене. Он к моменту преображения уже привык к боли, к жару, который часто охватывал его тело во время обращения в мантикору, да и отец Мары на момент этого обращения был старше, чем его дочь сейчас.

А ведь все началось лишь с того, что Наташа, которая спала в соседней с Мораной комнате, услышала, что девочка спит очень беспокойно. Любые попытки разбудить Мару просто провалились, и Таше пришлось в три часа ночи будить Рене, чтобы сообщить, что у его дочери сильнейший жар. Наталья же двумя часами позже встречала Первого Дракона Мораны. Себастиан Алькан по прибытии спешно познакомился с племянницей Рене, навестил Мару и почти сразу побежал разбираться с Иридой. Хозяйку поместья с трудом уговорили покинуть Убежище Мантикоры на четыре дня, и Наташа невольно стала свидетельницей очередного скандала. С одной стороны девушка понимала Ириду, которая оставляла свою маленькую дочь в бессознательном состоянии, однако, будучи хоть сколько-нибудь введенной в подробности взросления Хранителей ещё с вечера самим Рене, Таша была на стороне мужчин. Оба они были Хранителями и знали всё о том, через что нужно было пройти Моране во время преображения, по крайней мере, общие детали им точно были известны. Ирида же, по мнению гостьи, стала бы только мешать им. Иначе быть и не могло, ведь даже хорошо владеющая собой Наташа, которая за три дня привыкла к постоянным взрывам в поместье, крикам и странным звукам из подвала, едва не запаниковала, когда на её глазах тело девочки медленно, миллиметр за миллиметром, поглотил огонь. Однако благодаря тому, что рядом были Рене и Себастиан, к Таше быстро вернулся холодный разум и она поняла, что от пламени шёл только жар, но не загорелись от него ни простыни, ни одежда Мораны, да и сама девочка, без движения лежавшая на кровати, не получала ожогов.

- Жаль, что твоё знакомство с нашим миром началось далеко не с самых приятных вещей, - это были первые слова Себастиана, обращенные к Наташе с того момента, как он вошел в этот дом сутки назад.

- Ничего, вообще-то моё знакомство с вашим миром началось очень весело, благодаря Моране, - девушка устроилась на краешке кровати так, чтобы жар от пламени не сильно обдавал своим дыханием её открытые руки и лицо.

- Она что-то взорвала? – слабо улыбнулся мужчина, однако взгляд его был уставшим. – Я отпустил Рене отдохнуть. Он слишком переживает за свою дочь, хотя и сам прошел через преображение, - тут же решил добавить Алькан-старший.

- Я подняла дядю в три часа утра, он не спал больше суток. Ему уж точно нужно отдохнуть, - вдруг девушка рассмеялась, - О да, я только поднялась из подвала, ну, где портал, и тут над головой раздался грохот, и люстра рухнула на пол. У меня сердце ушло в пятки от этого. Я жутко перепугалась, если честно, - Наташа улыбнулась и почему-то пожала плечами, пересаживаясь в кресло. Огонь, который словно обнимал Морану, распространял вокруг себя слишком сильный жар. Маленькая Ле Руа со стоном заметалась по большой кровати, скидывая одеяло, однако через секунду заплакала во сне и затихла. – Себастиан, скажите, у вас есть дети, которые прошли преображение? – Наташа подняла голову, глядя на Первого Дракона своей сестры с некоторым любопытством.

- Да. Мой сын прошел через это, но он перенес преображение на ногах, правда, потом он даже кашлял жёсткой чешуёй. А ведь я предупреждал его, однако ему было легче, чем Маре. Ей тяжелее, чем всем нам, ведь она так мала и так слаба, - с печальной улыбкой прошептал Себастиан и, протянув руку, погладил Морану по голове. Там, где его кожи коснулись языки пламени, на мгновение выросла жёсткая коричневая шерсть.

Сколько еще Наташа и Себастиан просидели возле постели беспокойно спящей Мораны, было неизвестно. В гнетущем молчании, которое нарушал лишь гул пламени, поднимающегося выше, минуты превращались в часы, а часы превращались в дни, или, быть может, недели. Вторые сутки дежурства у кровати наследницы Ле Руа прошли беспокойнее, чем первые. Даже сквозь языки пламени Таша видела, как изменилось лицо её сестры, как изменилась вся ее фигура. Ночная рубашка теперь была Маре мала, и она в забытьи пыталась разорвать её на себе, и сделала бы это, если бы Рене заклинанием не вспорол белую ткань, вместо этого укрыв дочь только тонким одеялом, однако и оно слишком часто оказывалось на полу, открывая изящную, и теперь очень женственную фигуру юной Хранительницы. В итоге к началу третьего утра Наташа уже одна дежурила у кровати не девочки – юной девушки. Она с трудом узнавала в лежащей на кровати Моране ту девочку, которая выбежала в холл, убегая от гнева матери. Ле Руа всегда отличалась светлым оттенком кожи, но теперь же её фигура по цвету больше напоминала белый мрамор с чуть розоватыми прожилками. Была видна каждая венка на худых, ослабших руках, и Таша вдруг поняла, что удивлена скорее тем, что под закрытыми глазами девушки ещё не залегли синяки. Лицо же Мораны теперь не выглядело безмятежным. Между чётко очерченных чёрных бровей теперь залегла глубокая ломаная складка, которая редко исчезала. В общем же черты лица стали более острыми, и даже несколько грубоватыми, хотя последнее можно было связать с игрой света и тени на бледной коже. Иногда с чуть желтоватых, потрескавшихся губ срывался слабый, едва различимый стон, и в эти моменты грудь Мары, прикрытая одеялом, тяжело вздымалась и опадала, а теперь уже только тихий треск огня нарушал хриплое дыхание Хранительницы. Однако, по словам Себастиана, который теперь заходил в комнату к своему дракончику лишь после стука и с разрешения Наташи, Морана справлялась. В один из моментов, когда пламя было почти незаметным, Таша даже умудрилась надеть на сестру новую ночную рубашку, правда перед этим она взяла у дяди перчатки из кожи болотного дракона, что остались у него ещё со времен студенчества.

- Она держится на удивление хорошо, Рене. Эта девочка прошла всё самое страшное, - заверил своего друга на третий вечер преображения Алькан-старший, однако он ошибся.

Рано утром и Рене и Себастиана подняла с кроватей Наташа, которая и сама уже было крепко уснула, успокоенная заверениями доброго друга своего дяди, однако проснулась, услышав в соседней комнате жуткие вопли. Когда же она добудилась до мужчин, Морана, крича от боли, уже пыталась идти по коридору, однако ноги её не слушались. Девушка несколько раз падала, но её вопль почти не прекращался. Мара словно пыталась содрать с себя кожу, как если бы огонь, защищавший её, вдруг взбунтовался против своей подопечной и начал бы причинять ей вред. Рене не выдержал такого зрелища и удалился в подземелье, а на помощь ему подоспел сын Себастиана. Александр появился в поместье внезапно и весьма эффектно. Алькан-старший, который пытался увести Морану обратно в комнату, не обращал внимания на молнии, которые разрезали небо над поместьем Ле Руа, да и для него зрелище это не было чем-то необычным, а вот Наташу обилие вспышек удивило, и не зря. Александр Алькан, во сне увидев горящую, мечущуюся Мару, почти физически ощутил всю её боль. Этого хватило для того, чтобы мужчина, пытавшийся ненавидеть недавно ещё девочку за небольшой проступок, покинул дом и, забыв обо всех предосторожностях, принялся просто разрывать всякую защиту Убежища Мантикоры слой за слоем. Ему всё казалось, что Морана не выдержит, и что когда он придет, её такое доброе, искреннее сердце уже не будет биться, и от этой мысли отчаянье захлёстывало его с головой, подгоняя, как кнутом подгоняют лошадь.

Внезапно входная дверь распахнулась, ударившись о каменную вазу, и на пороге появился он, а затем вихрем пронесся по коридорам поместья, едва не сбив Наташу с ног, интуитивно отыскав комнатку, куда Себастиан всё же смог завести Мару. Александр, судя по всему, в самом деле связал себя с Мораной каким-то неведомым никому способом, потому что даже просто подходя к её комнате, он ощущал, как боль разливается по его венам, и понимал, слышал, а потом и видел, что при его приближении затихали крики преображающейся Хранительницы, но чувствовал, как, защищаясь от боли, в борьбу с ней вступает его вторая сущность и как лицо его покрывается жёсткой и крепкой чешуёй. Алькан-младший чувствовал, как змей рвется наружу с каждым миллиметром, который сокращал расстояние между ним и Мораной, и впервые он был счастлив оттого, что его маска сдерживает этого зверя.

- Иди, я останусь с ней, - Наташа, которая, стоя в дверях, наблюдала за тем, как обменивались взглядами Себастиан и его сын, внезапно вздрогнула, услышав голос молодого Сторца. Слишком непривычно было слышать тихий шёпот после многочасовых криков о помощи и воплей, наполненных болью.

- Александр, если она проснется, - Себастиан сжал плечо сына, который стоял на коленях перед кроватью Мораны и гладил её по голове. Было что-то странное в том, что ни Рене, ни Алькан-старший, ни Наташа не ощущали боли от пламени, которое всё так же крепко обнимало Мару, а человек, который лишь своим присутствием смог облегчить страдания молодой Хранительницы, чувствовал, словно этот огонь ему по одной вырывает чешуйки. Руки его действительно покрылись змеиной кожей и страшно кровоточили, но Александр старался не обращать на это внимания. Единственное, что ему мешало, так это его собственные растрёпанные длинные волосы, которые приходилось часто убирать с лица.

- Если она проснется, то не узнает меня и не вспомнит. Я для неё лишь безликий человек из её сна, да и она будет поначалу слишком слаба, чтобы узнать мой голос, - тихо, почти неслышно прошелестел молодой мужчина и улыбнулся отцу, после чего перевел взгляд на Наталью. – Спасибо, что вы заботитесь о ней, - и Алькан-младший снова обратил свой взгляд на Морану.

Себастиан разумно увел Наталью отдыхать, и они не слышали, как пять часов спустя Александр тихо покинул дом. Он лишь оставил на прикроватной тумбочке возле кровати Мораны записку для Рене, где сообщал, что нашёл учителя для Наташи, и несколько золотых монет для последней. Начальный капитал как благодарность за то, что Таша сделала для Мары в нелёгкие для Хранительницы дни.

Когда выспавшийся Рене в сопровождении племянницы и друга вошёл в комнату к Маре, огонь совсем погас, а на шее девушки поблёскивал двойной кулон из серебра. Птица с расправленными крыльями и глазами-аметистами, да на той же цепочке дракон со сверкающими в свете первых утренних лучей изумрудами. На этот раз звуки в комнате были куда приятнее – пение птиц за распахнутым окном, гудение пчелы, которая кружилась возле букета белых роз, что стоял в вазе на подоконнике, и… хриплый, слабый голос Мораны.

- Я видела Дракона и слышала его голос, - только и произнесла девушка, прежде чем провалиться в спокойный, здоровый сон.

Глава XII

Дата добавления: 2015-06-04