Убежище Мантикоры 1 страница

Эллирия. Г. Сигритуар

Октября 2013 года после падения эллирианцев

В этом году снег на скрытом континенте впервые лёг в столь ранний срок, укрывая чёрную землю и скрывая былое величие осени, пряча потускневшие золотые листья под своим искрящимся покровом. Морана стояла у окна своей спальни, которая находилась на третьем этаже особняка, и наблюдала за большими и пушистыми снежинками, что не спеша падали с серого неба, излучая мягкий, мерцающий свет и освещая ночь этим светом. Сегодня должна была вернуться Ирида. Последний раз Мара видела мать перед тем, как она прошла преображение. По задумке Рене, молодая хозяйка Убежища Мантикоры должна была покинуть дом лишь на три дня, пока Морана не придет в себя, однако женщина, разругавшись с мужем перед отъездом, решила отдохнуть от него и больше месяца провела у своих родителей.

- Морана, - дверь в спальню приоткрылась, и в комнату вошла Наташа, освещая себе путь свечой в высоком бронзовом подсвечнике, - Приехали наши учителя и твоя мать, хотя она не в восторге от такой компании. Нам сказали, что мы должны присутствовать во время трапезы, да и ты, кажется, не ужинала, - девушка заправила за ухо прядь ярко-рыжих волос и улыбнулась своей сестре.

- Как и ты, - тут же ответила Мара и прошла к двери, улыбнувшись Наталье, - Только вот я засиделась до двух часов ночи в библиотеке, а ты? – дочь Рене Ле Руа медленно вышла из комнаты, приподняв подол длинного платья из фиолетового шёлка. Поверх него же была наброшена лёгкая кисейная накидка голубого цвета со шлейфом и расклешёнными длинными рукавами, которую на талии удерживал тяжёлый пояс с широкой серебряной пряжкой в виде птицы с раскинутыми крыльями.

- Догадайся с трёх раз, - усмехнулась Таша и последовала за сестрой и подругой. В отличие от Мораны, вечно страдающая от холода Наталья предпочла в этот раз закрытое шерстяное платье цвета хвои, - Я никак не могу привыкнуть к одежде. Такую в средние века носили.

- У вас носили, а мы – носим. Я так понимаю, ты засиделась за чтением того романа? – Морана на ходу обернулась и улыбнулась сестре, после чего кинулась бежать по коридору, затем преодолела многочисленные ступеньки, со смехом забежала в столовую, преследуемая сестрой, однако внезапно замерла в дверях, обменявшись с Натальей чуть встревоженным взглядом.

Ирида сидела за небольшим столом точно напротив Рене, причём выглядела она отдохнувшей, но всё же недовольной. Вероятно, женщину смущало общество двух мужчин, которые расположились по левую и по правую руку от её супруга. На девушек внимание обратил только Рене и тут же поманил дочь и племянницу к себе.

- Друзья мои, я рад, что вы согласились мне помочь. Прошу любить и жаловать, а так же основательно и требовательно обучать, начиная с этого момента, мою племянницу, - Наталья медленно сделала шаг вперед и несколько неловко поклонилась, однако улыбки на лицах гостей убедили её в том, что эти мужчины настроены явно доброжелательно. Ещё раз поклонившись, Таша откинула назад длинную чёлку и села рядом с мужчиной, который ей тут же напомнил чеширского кота.

- А так же мою дочь, - Рене с явной гордостью наблюдал за своей наследницей. Морана лишь склонила голову в знак приветствия перед каждым из гостей и уже собиралась сесть на единственное свободное место, как её остановил взгляд Ириды.

Женщина явно не узнавала её, да и никто бы не узнал. Когда хозяйка поместья уезжала, она прощалась с маленькой восьмилетней девочкой, а сейчас перед ней стояла взрослая девушка, которая не имела ничего общего с той Мораной, которую Ирида видела в последний раз. Теперь было ясно, что её дочь пошла не только умом и мировоззрением, но и красотой - в Ле Руа. Абсолютно чёрные глаза казались омутами, которые затягивают в себя всё живое, а чётко очерченные брови придавали девушке надменный вид. Губы цвета чайной розы были плотно сомкнуты, однако из-за приподнятых уголков губ Ириде показалось, что девушка усмехается.

- Вы позволите мне сесть или будете дальше меня рассматривать? – наконец не вытерпела Морана оценивающего взгляда матери и села за стол, однако не с разрешения Ириды, а с позволения одного из гостей, рядом с которым сидела Наталья.

- Морана, Наталья, я решил, что вас будут обучать два моих хороших друга. Занятия они будут проводить вместе, к тому же они смогут лучше контролировать вас, - Рене улыбнулся и подмигнул дочери, - Однако, они будут не только учителями. Наташа, я пообещал Михаилу, что, если он попросит, я найду для тебя Второго Дракона. Им будет Геб, - мужчина, рядом с которым сидела Морана, улыбнулся племяннице Рене, хотя улыбка странно смотрелась на фоне чересчур серьёзных ярко-голубых глаз, да и орлиный профиль Геба создавал о нём впечатление, как о человеке мрачном и вечно недовольном, однако это было не так, - Мара. Вторым Драконом для тебя будет Гару, - тихо добавил Рене. На лице его дочери немедленно расцвела по-детски искренняя и счастливая улыбка.

- Ты не посмеешь! – возглас Ириды вспышкой молнии уничтожил спокойную обстановку, которая царила в столовой.

Конечно, женщина прекрасно узнала оборотня, которого впервые повстречала десять лет назад, и вспомнила она то шуточное гадание. Так неужели Кристина оказалась права? Вот она вернулась домой, и не узнала свою дочь, и падает первый снег в этом году, пусть и вторые сутки, но непрерывно, и её муж теперь хочет, чтобы рядом с Мораной был Гару? Беспокойство и тревога охватили Ириду, и она вдруг поняла, что она показала свой страх, свою слабость, что с её стороны было непозволительно.

- Так вы и есть тот самый знаменитый Гару, - улыбнулась Морана гостю, однако краем глаза она наблюдала за молодой служанкой, которая накрывала на стол. На мать девушка и не взглянула, проигнорировав восклицание Ириды.

- Он самый. Неужели про меня в этом доме даже ведутся разговоры? – Ромере усмехнулся и, взглянув на Ириду, склонил голову.

- При маме – нет, однако отец и мой Первый Дракон часто рассказывали мне о вас. Я даже видела как-то фотографию. У вас рыжая шерсть или серая? – вдруг задала вопрос Мара, чуть наклонив голову на бок. Наталья, заметив этот жест сестры, улыбнулась ей.

- Раз так, то я просто не имею права отказывать от предлагаемого титула. Я готов, Морана. Надеюсь, мы подружимся, а цвет своей шерсти я продемонстрирую позже - оборотень перевёл взгляд с Мары на её мать и вдруг нахмурился.

Ромере обладал не очень хорошей памятью на лица, да и Ириду он в последний раз видел лет девять назад, на свадьбе, и женщина с тех пор изменилась не в лучшую сторону, однако он узнавал голоса и запахи. Повернувшись в сторону хозяйки особняка, оборотень с шумом втянул воздух, словно пытаясь его распробовать на вкус и вдруг усмехнулся.

- Ах, госпожа Гржимек. Я не узнал вас сразу. Конечно, когда вы вошли, ваша походка показалась мне знакомой, но… – Гару пожал плечами и перевёл несколько возмущенный взгляд на Рене, - Со дня вашей свадьбы прошло столько времени. Неужели вы до сих пор ненавидите меня? – Ромере, прищурив глаза, снова вгляделся в лицо Ириды и по-собачьи фыркнул. – Ну да, если бы ваше мнение обо мне изменилось, то мне бы не приходилось встречаться с моим другом тайком, - в это время служанка, девушка блёклая и больше напоминающая мышку, положила на тарелку оборотня бифштекс, и Гару тут же переключил внимание на горячее мясо.

- Госпожа Ле Руа, я бы попросила, - громко проговорила Ирида, отчего Ромере, разрезающий мясо ножом вдруг поморщился.

- Вы такая же Ле Руа, как Морана–Гржимек, - тут же отозвался Геб и отсалютовал женщине бокалом, который был наполнен красным вином.

- Но всё-таки она наполовину Гржимек, а мы не признаем религии Великого Дракона, или, как вы его называете, Стора, - Ирида недовольно посмотрела на гостей и к своему разочарованию заметила, что Рене тихо переговаривается с Мораной и Натальей, или просто делает вид, что разговаривает с ними, чтобы не вступать в спор. Значит, её некому было подержать.

- Но почему-то именно вы, женщина, столь рьяно отстаивающая сходство вашей дочери с вашим домом, вместо трёх дней, покинули дочь на куда более долгий срок, - Гару, прекратив в очередной раз обнюхивать бифштекс, внимательно посмотрел на Ириду. – Или вы думали, что если девочка останется в столь сложный период своей жизни без поддержки матери, она быстрее сгорит? Вы так же глупы, как и были десять лет назад. Ваша дочь сильнее вас в разы, и она сильнее Рене. Я почту за честь быть её Вторым Драконом, и никто меня не остановит, Ирида Гржимек, и тем более этого не сделаете вы! – прорычал оборотень так, что его голос отразился от стен и высокого полотка, усилившись во много раз.

- Тогда сами воспитывайте мою дочь! Вы же всё знаете и всё умеете, так почему же вы ещё не можете назвать себя гордым словом: «отец»? – Ирида резко поднялась из-за стола, едва не перевернув стул, но лишь взглянув на Ромере, она поняла, какую страшную ошибку совершила.

Оборотни Эллирии по законам Великого Дракона могли обзавестись семьёй только после того, как им исполнялось тридцать шесть лет, так как считалось, что маги уже достаточно долго обучались и научились контролировать своё превращение. К тому же, в семье оборотней мог родиться и самый обычный человек, который развивался куда медленнее сородичей. Поэтому, из практических соображений, чтобы никто не остался один, вначале женились или выходили замуж те, кто не унаследовал волчьего или медвежьего дара, и только потом остальные дети имели право обзавестись семьей.

Гару мало того, что был старшим из трёх братьев, так ещё и единственным волком в семье после отца, и, хоть Ромере достиг возраста, когда уже можно было бы задуматься о женитьбе, младший его брат ещё не отделился от общей стаи, а значит, Гару предстояло ждать ещё четыре года. Для оборотня, который всю жизнь провел в обществе Хранителей, это было просто невыносимо. Те из его сородичей, что обращались в медведей, легче переживали отсутствие детей, однако волки были более чувствительны в плане семьи. Чем больше приходилось ждать, тем меньше была вероятность того, что оборотень создаст свою стаю, и зачастую одиночки, перекинувшись, уходили в лес, а их родные выбрасывали топор или нож в воду, чтобы оборотень не мог снова принять человеческий облик.

- Прекрати, Ирида! – Рене вдруг резко оборвал разговор с дочерью и внимательно посмотрел на супругу, нахмурившись, - Хоть ты и моя жена, но ты не имеешь права говорить оборотню такие вещи, зная закон, или мне напомнить, что бывает с теми, кто забывает его? – Ле Руа не сводил гипнотизирующего взгляда с Ириды до тех пор, пока она не села обратно за стол, опустив голову и положив руки на колени.

Женщина буквально физически ощущала на себе взгляды тех, кто находился в комнате, и она знала, что Наталья смотрит на неё испуганно, ведь она ещё не привыкла к ежечасным, если не ежеминутным скандалам. Рене явно осуждал её, хоть и не сказал этого, но Гржимек знала, что её супруг не допускал никогда в жизни и не допустит даже малейшего оскорбления по отношению к тем, кого он называл братьями или друзьями. На гостей Ириде было плевать, но вот взгляд Мораны…Женщина подняла голову, чтобы посмотреть на дочь и почти сразу же отвела взгляд.

Она первый раз в жизни видела, как в чёрных глазах Мары полыхнуло кровавое пламя.

***

Сегодня впервые за последние три года Юлианна Алькан решила сама встретить своего сына у портала, дорожка к которому была заметена снегом, а сам склеп теперь казался одним сплошным сугробом. Несмотря на то, что и Себастиан и Борислав три раза в день расчищали дорожку от особняка до закрытого портала, метель делала их труд напрасным, в течение ближайших минут заметая всё ещё большими количеством липкого снега.

Что именно заставило выйти теплолюбивую Юлианну из дома – было неизвестно, но, тем не менее, она, проклиная погоду на все известные ей лады, медленно шла к фамильному склепу, как можно лучше кутаясь в мантию, подбитую грубым мехом. Уже через две минуты с той поры, как она вышла из дома, лицо её замерзло и покраснело, а снег налип на подол платья и высокие кожаные сапоги. Лишь оказавшись в старом склепе, женщина облегчённо выдохнула. Пусть здесь было холодно, но в этом месте не завывала метель, что было, в общем-то, не плохо, да и тишина располагала к размышлениям, и словно помимо своей воли Юлианна вспомнила слова своего сына, которые были произнесены им перед тем, как двадцать шестого августа он покинул дом.

«Грядёт война, и как бы слуги не уговаривали императора Фобоса прекратить завоевание Кабира, я буду на его стороне. Да, в июне я считал его дураком, который хочет лишь расширить свои владения, но теперь я знаю цель этой войны, и даже если мне будет суждено погибнуть в одной из битв, я и после смерти сделаю так, что Эллирия восстанет!» Эти слова почему-то взрывами заклинаний отдавались в голове Юлианны, и она даже не заметила, как зазвенело зеркало, и через портал прошёл Александр. Казалось, он не спал около четырёх суток, впрочем, так и было. Алькан-младший с трудом держался на ногах даже несмотря на то, что опирался на трость, а лицо его казалось обескровленным и измождённым. Обычно чёрные глаза стали совсем светлыми, а под ними залегли тёмные круги.

- Мама, что ты здесь делаешь? – демонолог стряхнул с рукава снег и внимательно посмотрел на женщину, которая, услышав осипший голос сына, вздрогнула, словно от удара.

- О Стор, где тебя носило так долго? Что произошло? – Юлианна быстрым шагом подошла к Александру и, поддерживая его, повела к выходу из склепа, - Сейчас мы придём домой, дорогой. Только немного пройти….

- Какой сегодня день? – Алькан попытался сосредоточить свой взгляд хоть на каком-нибудь предмете, но в тот момент, когда он в сопровождении матери вышел из склепа, белый снег, лежавший повсюду, на некоторое время сбил мужчину с толку. Пошатнувшись, Александр на минуту замер на месте, пытаясь разобраться, где здесь небо, а где земля, и лишь потом отправился по заметённой дорожке к дому.

- Сегодня десятое октября, - ошарашено произнесла Юлианна, растеряно глядя на сына. Она прекрасно помнила, что во время своей первой войны Александр не спал сутками, но он никогда не терялся во времени.

- Восемь ночей я её не видел, - шепнул Алькан так тихо, что женщине пришлось читать по губам, но она так и не поняла, кого имел в виду ее сын. Юлианна хотела было переспросить, но ветер усилился, и она всё равно не услышала бы ни слова, а потому путь до особняка прошёл в молчании.

Лишь когда женщина помогла Александру пересечь высокий порог, и они оказались в тёплом холле, мадам Алькан, снимая с себя меховую мантию, осмелилась внимательно посмотреть на демонолога и снова повторить свой вопрос:

- Где ты был все эти недели?

- Путешествовал. Был у Юниана, у Диара. Пересёк три становища солейцев, затем добрался до Эллеара, с которым мы отправились к Фобосу, - тихо проговорил Александр, расстёгивая широкую брошь в виде дракона на мантии свободной рукой. Трость мужчина не выпускал из рук, так как знал – стоит ему убрать её, и он упадет, а быть настолько слабым при матери он не мог себе позволить.

- Ты использовал площадку для телепортации пятого числа! – раздался громкий и явно недовольный голос Вероны. Младшая сестра Александра уже медленно спускалась по лестнице, гордо подняв голову.

- Мало ли где я был ещё пять дней, Верона. И не поцарапай краску на потолке носом, - отрезал Александр и, волоча за собой травмированную ногу, направился к массивной резной двери.

- Как ты со мной разговариваешь? – девушка, стукнув кулачком по мраморным перилам, быстро сбежала по ступенькам вниз и толкнула демонолога в спину, отчего тот едва не упал, но вовремя вцепился в каменную вазу, которая чудом не упала.

- Ещё раз так сделаешь, - когда Алькан-младший повернулся к сестре, лицо его наполовину было покрыто жёсткой чёрной чешуёй, хотя обычно она была болотного цвета, - и тебя не спасет ничего. Я не потерплю, чтобы ты, студентка Вивы, которая до сих пор не осознала, что девушка должна находиться в подчинении у мужчины, вела себя так ужасно по отношению ко мне, - буквально прошипел демонолог, угрожающе нависнув над сестрой.

- Я не собираюсь тебе подчиняться, - Верона подняла голову и усмехнулась в лицо Александру, однако тут же стушевалась, заметив, как резко зрачки её брата вытянулись, а глаза стали жёлтого цвета. К тому же, как назло, в это путешествие Алькан не брал свою маску, а потому свою силу ему приходилось сдерживать самому. Сейчас же из-за усталости и гнева он не мог контролировать свою сущность, и змей рвался наружу.

- Повтори, что ты сказала? – Александр сделал несколько шагов навстречу сестре, и та невольно попятилась назад.

- Я сказала, что не собираюсь подчиняться тебе! Пусть это делает девушка, чьими портретами изрисован весь твой блокнот! – С этими словами Верона бросила в брата небольшую книжицу в кожаном переплёте. В этом, своего рода, дневнике Александр после пробуждения зарисовывал самое яркое воспоминание из сна, и в последнее время воспоминания войны всё чаще сменялись видениями, где горела Морана.

- Нет, ты подчинишься, и единственной девушкой, которая будет равна мне, станет именно она! Та, которую ты ненавидишь, - Александр с трудом сдерживал свой гнев и, бросив на перепуганную сестру ещё один взгляд, стремительно скрылся в маленькой комнатке за дубовой дверью.

Демонолог всегда оставался в этой спаленке, когда у него не хватало сил подняться в западную башню. Вот и сейчас он, совсем ослабевший, рухнул на кровать, и трость выпала из безвольных пальцев.

- Я иду к тебе. Иду… - только и успел он прошептать, прежде чем Великий Дракон благословил его сон, в котором он был счастлив.

Глава XV

Страх тянул к ней свои длинные когтистые лапы через густой молочный туман под аккомпанемент завывающего ветра, неустанно следуя за своей жертвой, которая была готова сдаться. Морана уже устала убегать от преследующего её монстра и решила со смирением служительницы Великого Дракона ждать своей участи. Рёв чудовища, раньше звучавший за спиной, теперь же словно исходил не только из самого воздуха, но и от Мары. Девочка даже во сне чувствовала, как холодная лапа Страха коснулась её, оставив на худом плече алое клеймо, а затем, когда боль от ожога утихла, руки её начали удлиняться. Прозрачная кожа облепила уродливые кривые кости и начала покрываться жёсткой бурой шерстью со следами подпалин. Наверное, именно этого Морана и боялась больше всего. Кошмары, где она превращалась в ужасное существо, несущее только смерть и хаос, мучили девочку едва ли не с рождения и приходили каждую ночь. И каждую ночь она видела одно и то же: пожар в особняке, оплавившиеся от какого-то ужасного пламени стены, обгоревшие тела родителей и бегство от монстра по лесу. Только вот сегодня что-то было не так… Может, луна светила ярче или звезды были ниже, но что-то было по-другому.

Добежав до лесного озера, девочка, наполовину ставшая воплощением самых ужасных своих кошмаров, вдруг замерла на месте, принюхиваясь. В воздухе пахло прелыми листьями, илом, но эти знакомые запахи перебивал другой. Неизведанный ранее. Это был запах свободы, силы и мужества, и непонятно, почему так думала Морана. Покружив по поляне, девочка не сразу, но уловила и чужие звуки. Шелест листвы и громкоголосое кваканье лягушек у лесного пруда перебивало чье-то спокойное, уравновешенное дыхание, а потом она услышала неровные шаги. Из тени деревьев к ней приблизился незнакомец, опираясь при каждом шаге на увесистую трость, и тут же девочка поняла, что сам он словно бы излучает мягкий мерцающий свет.

Морана никогда не видела себя во сне ребенком, как бы странно это ни было. Сколько она себя помнила, в мире грез она была либо девушкой, причём достаточно взрослой, либо монстром с полуразложившимся лицом и покрытым наполовину шерстью, а на половину чешуёй. Сегодня, к сожалению, был черед не самой прекрасной личины, а значит, утром она будет ощущать вкус крови и горького пота во рту. Морана даже во сне помнила, что если до утра не успеть обратиться в монстра, то кошмар закончится, надо только потянуть время, но сегодня она не могла управлять собой так хорошо, как обычно. Но она и подумать не могла, что найдется тот, кто спасет её от ужасного превращения, осветив путь странным зыбким светом.

- Тебя не было так долго! – наконец воскликнула Мара, когда чудовищная личина её отступила обратно во мрак. Да, она вспомнила звук этих шагов. Вот уже несколько лет во сне приходит этот человек (человек ли?), разгоняя все её страхи только своими шагами, но только сегодня он показался ей.

- Прости, я не мог прийти раньше. Надеюсь, хвостатые и рогатые чудища тебе не слишком докучали? - более того…в этот раз незнакомец решился заговорить, и голос его показался Моране подозрительно знакомым.

- Нет. Они редко показывались в последние дни, разве что сегодня слишком уж разбушевались, - задумчиво проговорила девочка и подошла чуть ближе к силуэту незнакомца. – Как тебя зовут?

- У меня тысячи имен, Морана, и ты можешь дать мне то имя, которое будет угодно произносить только тебе. Лучше расскажи, что тебя волнует. Ведь в последнее время ты засыпала очень поздно. – голос незнакомца словно обволакивал мягким бархатом и дарил спокойствие.

Однако Морана на время проигнорировала то, что сказал о своем имени этот мужчина, а в том, что это был именно взрослый мужчина – сомнений не возникало. Её смутило то, что незнакомец знал о ней, кажется, абсолютно всё, если не больше.

- Откуда ты это знаешь? – наконец, немного осмелев, задала Мара вопрос, пытаясь рассмотреть лицо незнакомца, скрытое глубоким капюшоном, но все её попытки были бесплотны. Казалось, что мужчина просто не хочет показывать своей внешности.

- Я просто это знаю, чувствую, понимаю, - в голосе мужчины послышалась мягкая, искренняя улыбка, - Так ты мне расскажешь, что тебя тревожит? – незнакомец подошел ближе к Моране и протянул ей руку, скрытую чёрной кожаной перчаткой явно из драконовой кожи.

- Огонь. В конце лета я тяжело заболела, и в бреду меня тревожил огонь. Мне казалось, что всё мое тело охвачено огнем. Я пыталась сбить его, но не могла. Когда я заболела – я была восьмилетней девочкой, а выздоровев, я стала выглядеть как взрослая девушка. Папа говорит, что в этом нет ничего страшного, но я боюсь, - Мара взяла незнакомца за руку и медленно последовала за ним. С каждым их шагом пейзаж менялся: когда медленно, словно плавно перетекая из одной картины в другую, а иногда стремительно, как яркие картинки в калейдоскопе. Морана с удивлением наблюдала за тем, как мрачный лес за три шага превратился в высокий горный хребет, а узкая тропинка, по которой они шли через чащу, превратилась в горную тропу, которая огибала гору. Потом они шли через бескрайнюю степь, которая напоминала море из-за колышущегося движения высоких трав.

Мара не была ни в одном из этих мест, но вот незнакомец знал, где они находились, находятся и будут находиться в следующую секунду. Прошло много лет, прежде чем он научился вплетать в полотно чужих сновидений свои нити, и теперь он показывал хозяйке сна дремучие леса восточной Эллирии, цепь гор континента Альтарон, на котором расположились две открытых Империи из трех, Коринские степи того же континента. Маленькая по возрасту, но не по разуму и внешности Ле Руа не заметила, как они прошли мимо библиотеки. Она заметила саму себя, когда она ещё выглядела как ребенок, и кого-то смутно знакомого, кого она «вторая» назвала Александром. Он явно был чем-то недоволен, но разобраться в событиях Мара не успела.

Незнакомец остановился в небольшой уютной комнате и сел на диван, положив трость на пол.

- Твой отец прав, Морана. Этого огня не стоит бояться. Он не навредит тебе, ведь он – неотъемлемая часть тебя. Он зародился в тот момент, когда родилась ты, и погаснет он только вместе с тобой, а, быть может, и найдет продолжение в твоих детях или внуках. Я не знаю, и никто не знает этого точно, - мужчина внимательно посмотрел на свою собеседницу, и Морана, хоть и не видела его взгляда, почувствовала его.

- Я буду называть тебя Лунным Волком, - наконец произнесла Ле Руа и села рядом с этим странным человеком из своего сна.

- Может, расскажешь, почему? – названный Волком, тихо рассмеялся, и неожиданно мягко и приятно звучал его хриплый смех.

- Ты появился, как луна, и осветил мне дорогу, и как волк, распугал мои страхи, - спокойно пояснила Морана. Она знала, что её собеседник осязаем, но боялась, что если снимет перчатку с его руки, то не увидит ничего, кроме пустоты, однако она ошиблась, чему была только рада. Под кожаной перчаткой была такая же осязаемая рука. Мара с каким-то детским удивлением рассматривала широкую ладонь, длинные пальцы, с огрубевшими подушечками и мелкие шрамики на коже.

- Невероятно, - наконец прошептала Ле Руа и подняла голову, однако в капюшоне словно была пустота.

- Что именно? – Лунный Волк снова улыбнулся, и не обязательно было видеть его улыбку. За его глаза и губы говорили слова и интонации.

- Ты излучаешь свет, как призрак или тень Хранителя, но ты осязаем. Я запнулась о твою ногу, и вот я держу тебя за руку и я вижу твою руку, но я не вижу твоего лица, как бы не пыталась его увидеть, - последние слова девочка произнесла с явным разочарованием.

- Прости, Морана, я пока не могу тебе показать своего лица глазами, но я могу дать тебе посмотреть его пальцами, если не побоишься, - это предложение само собой сорвалось с губ мужчины, и он уже успел пожалеть об этом. Он понимал, что Мара не сможет его узнать, однако от этого становилось ещё больнее.

- А ты меня не укусишь? – с наигранным испугом спросила девочка, однако через минуту она осторожно протянула руку к странной пустоте в капюшоне, но то была зачарованная пустота, так как почти сразу пальцы Мораны соприкоснулись с лицом Волка.

Она осторожно, боясь сделать неверное движение, провела пальчиками по щеке, поднялась выше, очерчивая высокий лоб, а затем, словно нанося на холст контуры рисунка, обрисовала подбородок. Лунный Волк затаил дыхание, не желая спугнуть Морану, и закрыл глаза. Несколько раз Ле Руа провела кончиками пальцев по его носу с горбинкой, даже аккуратно прикоснулась к закрытым глазам своего собеседника, и в последнюю очередь, словно дорисовывая портрет, мельком коснулась губ своего собеседника, после чего резко отстранилась.

Открыв глаза, Волк увидел, что Морана закрыла лицо ладонями, что-то бормоча себе под нос, и он понял, что она пытается составить единую картину, пытается оживить его лицо в своём воображении.

- Ты мне его когда-нибудь покажешь по-настоящему? – девочка снова внимательно смотрела на своего собеседника, однако в этот раз ни в её глазах, ни на её губах не мелькнуло и тени улыбки.

- Обязательно, Мара. Когда-нибудь, - тихо проговорил мужчина. Отчего-то он почувствовал себя неловко, когда девочка забралась на диван с ногами и легла, положив голову ему на колени. – Спи. Тебе нужно набраться сил, - после непродолжительного молчания шепнул Волк.

- Хорошо, - Морана зевнула, прикрыв рот ладошкой, и улыбнулась, ощутив, как её накрывает теплое одеяло, а диван вдруг превращается в большую кровать с мягкой подушкой под головой. Приоткрыв глаза на мгновение, Мара убедилась, что Лунный Волк никуда не пропал, а сидит теперь в кресле рядом с кроватью, и улыбнулась ему.

Пусть Луна осветит твой путь

Серебристым лучом во мраке,

И пусть Волк, что прислала Грусть,

Лишь шагами разгонит страхи.

Все кошмары отступят прочь,

Заслонясь от огня ладонью.

Будь спокойна, Драконова дочь,

Я тебя от печалей укрою.

Спи спокойно, не бойся огня,

Он ведь вместе с тобой зародился,

И хранить тебя будет всегда,

До последнего вздоха, девица.

Засыпай, не жалей ни о чем,

И не бойся плохих сновидений.

А я, Волк, позабочусь о том,

Чтобы не было больше сомнений.

Тихий глубокий голос мужчины доносился до неё словно через густую дымку, и что-то в этой колыбельной было знакомое. Морана не помнила, как уснула в своем же сне, но она даже после пробуждения чувствовала покачивающийся ритм песни, которую пел ей Лунный Волк, и помнила каждое слово.

***

Александр проснулся, как и обычно, с первыми лучами солнца, однако он не чувствовал себя уставшим, что в свете последних событий было бы очевидным. Нет, этой ночью он сумел отдохнуть как следует, да и присутствие Мораны рядом, пусть даже во сне, придавало ему сил. Он помнил каждый миг своего сна, и почему-то даже во сне он вдруг осознал, что какой бы взрослой Мара не выглядела, она в душе ребенок. Маленькая девочка, вся ответственность за судьбу которой легла на плечи тогда ещё двадцати двух летнего юноши, хотя тот и сам того не подозревал. Он помнил всё так, словно это произошло лишь вчера, хотя с той ночи прошло уже больше восьми лет.

Минуло немало часов с тех пор, как душный августовский вечер сменился приятной ночной прохладой, однако гости не собирались покидать большую гостиную особняка Рене Ле Руа. Стрелка высоких напольных часов указывала на половину третьего ночи, но что-то удерживало всех присутствующих. Однако то был не хозяин поместья, которого не видели уже несколько часов, и явно не хозяйка. Ирида вообще не показывалась на глаза братьям и сестрам Рене с самого утра, что было чем-то из ряда вон выходящим. Всех присутствующих в доме удерживало странное предчувствие, ожидание события, которое должно было перевернуть всё с ног на голову…

Дата добавления: 2015-06-04