Историческая преамбула. слышали, чувствовали и т

слышали, чувствовали и т. п. Но с помощью словесного отчета мы уз­наем не обо всех психических реакциях, а лишь о тех, которые осозна­ются и хоть в какой-либо форме могут быть словесно выражены человеком. Другой возможности непосредственного исследования пси­хических проявлений нет.

Рассматривая организм человека с физиологической точки зрения, нельзя ни понять работу сознания, управляющего поведением организ­ма, ни доказать само существование сознания. Напрашивается анало­гия с древней и весьма мучительной для человечества проблемой. Ок­ружающий нас мир настолько тонко организован, настолько пригнан друг к другу во всех своих частях, что так и хочется объяснить это совер­шенство природы сознательным замыслом Творца. Но, как известно, живя в этом мире, нельзя ни постигнуть этот замысел, ни убедиться в том, что такой Творец реально существует. Неудивительно, что есте­ствоиспытатель-физиолог, стремясь избегать не проверяемых в опыте допущений, зачастую пытается отказаться от представления о созна­нии так же, как он пытается не использовать представления о Творце в своих научных построениях. (Правда, есть одно «но», которое делает аналогию неточной. Дело в том, что сознательные переживания — оче­видная для каждого реальность, которая вполне может быть подверг­нута самостоятельному и независимому исследованию. Проблема же существования Творца такого исследования не предполагает).

Конечно, психические процессы связаны с физиологическими. Ес­тественнонаучный подход заведомо предполагает, что психика зарож­дается в недрах физиологического. Тем не менее, парадоксальная транс­формация физиологического в психическое требует дополнительного разъяснения. И само это логическое разъяснение не может быть вы­полнено на физиологическом языке. (Точно так же, как оно не может быть выполнено на языке физики, о чём выше уже говорилось). Позво­лю себе несколько не совсем точных аналогий. Бессмысленно пытать­ ся изложить англо-русский словарь на одном английском языке, потому что полученный в итоге вполне корректный английский текст будет об­ладать одним весьма серьёзным недостатком — он не будет содер­жать русского языка. Глухой от рождения человек может смотреть, как пальцы пианиста бегают по роялю, но вряд ли потом стоит доверять его Рассказу о полученном им музыкальном впечатлении. Физиолог, изучаю­щий сознание только физиологическими методами, находится в поло­жении такого глухого. Ведь он должен трактовать воздействие мазурки Ф. Шопена на языке физико-химических процессов, происходящих в нервной клетке! [окончание cтраницы 143]

Раздел второй

Критериев «психичности» или «сознательности» физиологичес­кого процесса в самом этом процессе не существует. Можно лишь уста­новить связь между тем или иным параметром, характеризующим фи­зиологический процесс, и существованием в этот же момент какой-то психической реакции. К примеру, известно: если во время так называе­мой парадоксальной стадии сна (характерные признаки — ускорение во сне сердечного ритма, учащение дыхания, более быстрые, чем во время бодрствования, движения глазных яблок под закрытыми веками, выде­ление гормонов, изменение ритма электрической активности мозга и т. п.) разбудить спящего, то он, как правило, сообщает, что в этот момент видел сон. Исходя из этих наблюдений, делают вывод о наличии сно­видений даже в тех случаях, когда о них нет никаких сообщений со стороны субъекта (например, при изучении сна у животных). Можно даже дога­дываться о содержании этих сновидений по косвенным признакам — например, по характеру движений, совершаемых, скажем, кошкой во время данной фазы сна, но непосредственно подтвердить эти догадки невозможно.

В любой науке приходится говорить о ненаблюдаемом — и в ис­тории, и в физике, и в психологии. Можно строить гипотезы о ненаблю­даемом и проверять их в эксперименте. Сознание не поддается наблю­дению в физиологическом исследовании — вроде бы не страшно. Будем строить гипотезы. Однако существование сознания ниоткуда не выте­кает, кроме субъективной очевидности. Если эта субъективная очевид­ность является физиологическим процессом, то она по существу не нуж­на. Для физиолога, который анализирует самую совершенную в мире машину — человеческий мозг, типично такое представление: сознание сопровождает течение мозговых процессов, замечая лишь какие-то отго­лоски этих процессов и не вмешиваясь в точную и согласованную рабо­ту механизмов мозга в целом. Но для психолога такой подход трудно назвать вдохновляющим. Должно же существование сознания иметь какой-то самостоятельный смысл...

В 1960-е гг. Р. Сперри со своими сотрудниками из Калифорний­ского технологического института провел серию исследований, потряс­ших воображение и принесших ему Нобелевскую премию. Он изучал поведение больных до и после перерезки у них мозолистого тела, соеди­няющего два полушария мозга между собой. Такая операция применяет­ся в случае не излечимой другими способами эпилепсии и обычно не вызывает нарушений в повседневной жизни, но — поскольку полушария лишены возможности обмена информацией между собой — ведет к удивительным последствиям. Как известно, у большинства людей центр [окончание cтраницы 144]

Дата добавления: 2015-06-04