Историографические закономерности 2 страница

процесса. Последнее имеет особое значение. На это в свое время обратил внимание Ф. Энгельс, указавший, что исследование факта ведется для доказательства правильности закона [137].

Исторические факты имеют свою номенклатуру и типологию. Они являются квалификационными, количественными и качественными, статистическими и др. Имея в виду характер исторического факта и его назначение, следует отметить, что в нем заключено знание двоякого порядка – информирующее и оценочное.

Факты органически включаются в ткань исторической науки, являясь ее основой. Если, например, в историческом материализме и политической экономии они «снимаются» теоретическими обобщениями, то в исторической науке факты имеют также и самодовлеющее значение. Время игнорирования фактов, которое иногда связывалось с интуицией, миновало. Это в полной мере относится к факту историческому.

Другой вопрос, важный для понимания рассматриваемых проблем, – это соотношение исторического и историографического фактов. Исторический факт – более широкое понятие, историографический факт – часть этого общего понятия, т. е. понятие более узкое. Различие начинается с определения исходных точек собственно исторического труда и историографического исследования. Прежде всего, укажем на то общее, что их объединяет.

История раскрывается суммой (совокупностью) фактов в их системе, целостности. Энгельс в «Диалектике природы» писал: «Мы все согласны с тем, что в любой научной области – как в области природы, так и в области истории – надо исходить из данных нам фактов...» [138]

Эти идеи развил в ряде своих работ В. И. Ленин. Он всесторонне обосновал принципы отбора, обработки и критики фактов, раскрыл их роль в историческом исследовании. Уже в работе «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?», где впервые перед российскими социал-демократами была поставлена задача создания марксистской рабочей партии, большое место отведено изучению рассматриваемой проблемы. Давая характеристику марксистского диалектического метода, Ленин отмечал, что в этом методе

необходимостью является опора на факты, которые служат исходными пунктами исследования. Ленин подчеркивал, что взгляды русских марксистов правильно отражают социальное положение России, так как они основаны «... на фактах русской истории и действительности...»1. Пока люди не умели приняться за изучение фактов, считал Ленин, они всегда «... сочиняли a priori общие теории, всегда остававшиеся бесплодными».

Изучение фактов ставит исследование на научную почву, ибо факты, по Ленину, – основа исторического анализа, выводов и обобщений. Он раскрыл всеобъемлющее значение факта для создания историко-партийного исследования. К этому вопросу он обращался неоднократно, о чем свидетельствуют следующие данные. В статье «Рабочая масса и рабочая интеллигенция» (1913) В. И. Ленин утверждал, что «... писать историю, давать объяснения этапов рабочего движения, основываясь не на фактах, а на том, что приятно личности историка, это... просто забавное ребячество». Эту же мысль он подчеркивал в статье «Нечто об итогах и фактах» (1913), где говорилось, что сознательные рабочие в борьбе за партию против ликвидаторов должны опираться на точные факты.

В. И. Ленин выступал за учет и конкретный анализ всех существенных, относящихся к данному случаю фактов. «В области явлений общественных, – писал он в работе «Статистика и социология» (1917), – нет приема более распространенного и более несостоятельного, как выхватывание отдельных фактиков, игра в примеры. Подобрать примеры вообще – не стоит никакого труда, но и значения это не имеет никакого, или чисто отрицательное, ибо все дело в исторической конкретной обстановке отдельных случаев. Факты, если взять их в целом, в их связи, не только «упрямая», но и безусловно доказательная вещь. Фактики, если они берутся вне целого, вне связи, если они отрывочны и произвольны, являются именно только игрушкой или кое-чем еще похуже»

Следовательно, Ленин стоял за то, чтобы брать для исследования не отдельные факты, а всю совокупность относящихся к рассматриваемому вопросу фактов

«без единого исключения». Характерен и такой пример. В декабре 1919 г., в период подготовки труда «Детская болезнь «левизны» в коммунизме», он писал М. М. Литвинову в Копенгаген: «Нам крайне важны все документы, резолюции, брошюры, газетные статьи и речи, касающиеся идейных течений в левом социализме и коммунизме... Собирайте все это тщательно на всех языках, делайте вырезки, присылайте, привозите в 3 – 4 экземплярах...». Совокупность фактов, по Ленину, означает понятие научного, фактического знания, т. е. их пригодность для «производства» выводов и обобщений.

Стремление Ленина охватить все факты не противоречило тому, что он всегда умел выделить решающее звено (решающий факт) из суммы или системы фактов. Об этом он говорил в Политическом отчете ЦК РКП (б) XI съезду партии в 1922 г. На примере «основных звеньев» истории партии периода 1917 г. – начала 1922 г. (победа Октября и выход из империалистической войны, нэп и перегруппировка сил для наступления на капиталистические элементы) Ленин раскрыл те главные, решающие факты – «весь гвоздь», – которые определяли содержание деятельности партии в этой конкретной исторической обстановке. Решающий (существенный) факт устанавливается не субъективистски, а посредством, по словам Энгельса, «ясного теоретического анализа».

Выдвинув задачу «... искать факты и документы из истории партии...»6, В. И. Ленин показал примеры того, как следует их собирать и обращаться с ними в процессе исследования. Он подвергал факты тщательной проверке, прежде чем включить их в свои труды. Характерно следующее высказывание В. И. Ленина. Отвечая на замечание «легального марксиста» П. Скворцова по поводу того, что работа «Развитие капитализма в России» будто бы перегружена фактами, статистическими выкладками, он писал: «... я продолжаю держаться того мнения, что лучше подвергнуться обвинению в сухости изложения, чем подать повод читателю думать, что мой

взгляд основан на «цитировании» «Капитала», а не на изучении русских данных».

В. И. Ленин стоял за строгий критический подход к фактам, их многократную проверку и перепроверку, оценку их с классовых позиций пролетариата и его партии, а также за «обдумывание» значения того, что проверено. Об этом В. И. Ленин писал в статьях «Спорные вопросы» и «Нечто об итогах и фактах» (1913).

Обратившись непосредственно к методологии критики фактов, В. И. Ленин отметил, что она состоит в том, чтобы сравнить, сопоставить данный факт не с идеей, а с другим фактом. Для этого важно, чтобы факты были по возможности точно исследованы. Ленин писал, что «марксизм стоит на почве фактов, а не возможностей.

Марксист должен в посылки своей политики ставить только точно и бесспорно доказанные факты». Своим творчеством Ленин дал ответ на поставленный им вопрос: как собрать «точные», «бесспорные» факты.

В приведенных выше высказываниях речь шла о фактах исторических. Но если исходить из положения о том, что историографический и исторический факты имеют генетически непосредственную связь, то общие методологические установки, касающиеся оценки и роли факта в развитии науки, в полной мере относятся и к факту историографическому.

Что же различает исторический и историографический факты? Историографическое исследование ставит своей важнейшей задачей изучение закономерностей развития истории науки и всех элементов, связанных с этим процессом. Поэтому важные отличия видятся и в самом существе историографического факта, в его положении в структуре историографического познания и в его истолковании.

Имея в виду последнее, т. е. истолкование историографического факта, польские ученые-методологи Ц. Бобиньская и Е. Топольский определяют его как научную реконструкцию или как результат творческой переработки факта исследователем [139]. Ц. Бобиньская, правда, критикует тех, кто считает историографический факт только

научной «конструкцией». Е. Топольский добавляет, что «конструирование» историографического факта нельзя рассматривать как субъективизм, поскольку признается существование объективной действительности, независимой от историка. Е. М. Жуков заметил: «вернее было бы говорить не о реконструкции, а об интерпретации... факта». На основе анализа развития исторической мысли Жуков также пришел к выводу: несмотря на то, что даже первичная фиксация материалов не может быть абсолютно нейтральной, объективность факта как реальности его интерпретацией не теряется.

Историографический факт, являясь продуктом творчества субъекта, находится в процессе его работы на «стыке» единства субъекта с объектом. Историографические факты по своей природе объективны. Для понимания этого положения важно указание Энгельса о том, что «в любой науке неправильные представления (если не говорить о погрешностях наблюдения) являются, в конце концов, неправильными представлениями о правильных фактах. Факты остаются, даже если имеющиеся о них представления оказываются ложными». Понят факт или нет, верно он объяснен или его интерпретация ошибочна – все это не меняет положения дела. Самый факт объективно существует вне сознания историографа, независимо от его интерпретации, оценки и подхода к нему. Вполне применим к историографическому факту вывод, сделанный на основании соответствующего наблюдения Е. М. Жуковым: «Проходя через призму человеческого восприятия, он (факт. – А. 3.) не меняет своей сущности, остается объективной реальностью. Приближение к этой реальности составляет суть процесса исторического познания».

О включении факта в структуру или систему историографического познания можно сказать так: историографический факт отличается известной целостностью, за ним стоит (если иметь в виду труд историка) труд кооперации предшественников и современников. Создать историографическую концепцию, выявить закономерности историографии, объяснить значение факта – все это возможно на основе суммы фактов. На это еще обратил

внимание Лаппо-Данилевский. А. Е. Топольский предложил понятие «сложная макросистема фактов», состоящая из меньших систем, взаимосвязанных между собой.

Понять факт и верно его оценить можно только при условии заключения его в историографический ряд, систему.

Между историческим и историографическим фактами имеется различие и по содержанию информационного материала. Историографический факт – это информация о развитии науки, ее деятелях, учреждениях и организационных формах. Историографический факт, являясь источником информации, имеет признаки, указывающие на ее характер, объем, глубину, степень достоверности. В соответствии с этим он обладает такими показателями, как конкретность, индивидуальность, преемственность, повторяемость, описательность, дабы выделить определенный факт из связи с другими фактами, определить его место, роль и значение в истории исторической науки.

Теперь еще об одном критерии определения историографического факта.

Историографические факты не только социально обусловлены, но и являются, по сути, как выразился Ленин, «социальными фактами». Полемизируя с г-ном Струве по вопросу о роли личности в истории, поставив вопрос: «... по каким признакам судить нам о реальных «помыслах и чувствах» реальных личностей?», – Ленин указал, что таким признаком может быть лишь один: «... действия этих личностей, – а так как речь идет только об общественных «помыслах и чувствах», то следует добавить еще: общественные действия личностей, т. е. социальные факты». Подход к историографическим фактам как к социальным явлениям показывает, что они дают информацию о классово-партийных позициях и месте в идеологической борьбе историка, его методологических воззрениях, принадлежности к соответствующему направлению науки.

Социальная обусловленность факта связана и с пониманием социального статуса исторической науки, ее места в системе обществознания, а в более широком плане – в системе существующих общественных отношений.

Понятие историографического факта расширяется при рассмотрении его в свете современного толкования информационного потенциала науки.

Обобщение формулировок Н. Винера, В, И. Глушкова, В. Г. Афанасьева, А. Д. Урсула и других ученых и области информатики [140] дает основание считать, что информация является эквивалентом терминов «отображение», «сведения об объекте», «знание». В информации имеются сведения о прошлом и настоящем. Информация содержит данные, необходимые историку и историографу, и поэтому ее можно назвать исторической и историографической информацией.

В методологическом плане информация служит делу понимания многогранных свойств историографического факта: социально-классовых позиций исследователя и его отношения к конкретным ситуациям, истории формирования исторических знаний, их прогнозирования и т. д. Историографическая информативность может быть извлечена как из исторического факта («историческая информация») и из условий его действия («социальная информация»), так и из источника («документная информация»). Следовательно, имеются различные виды и качества информации, используемые историографом для понимания происхождения, свойств и действия факта. Особенно важным для него является единство информативного и оценочного (интерпретационного) моментов. Каждый из названных элементов информации об исторических знаниях необходимо исследовать в совокупности, движении и изменении, т. е. диалектически.

В связи с постановкой вопроса об информации следует учитывать и такой момент. Нужная для историографической работы информация в большинстве случаев не лежит на поверхности. Требуются большие усилия ученого, чтобы ее получить, а затем отобрать наиболее ценное из нее. Но не это главное в его деятельности. Верное использование и научная оценка информации – вот что является решающим в творчестве историографа.

Историографический факт несет большую информацию, имеет огромное количество свойств, качеств, сторон, взаимоотношений, опосредовании, но все ли они нужны в одинаковой мере для историографического анализа?

В историографическом факте важны те его стороны, которые раскрывают существо и связь данного факта с другими фактами, те его особенности, которые будут служить конкретному изучению данного вопроса, данного подхода к нему. Особую ценность представляет информация, показывающая движение фактов в зависимости от накопления научных знаний, изменения формирования научных направлений, уровня научных исследований и т. д. Незаменима информация, связанная с социально-политическими функциями факта.

Историограф, руководствуясь исходным положением об историографическом факте (наличие информации о развитии исторической науки), проводя отбор фактов, определяет глубину и объем научной информации, ее истинность, идейную направленность, за которыми стоит направление развития науки.

Историографические факты имеют свою градацию. Это не противоречит тому, что они «существуют» независимо от их иерархической значимости и масштабности. М. В. Нечкина выделяет «основной и важнейший факт истории науки» – таковым она считает «... труды ученого, в которые выливаются его исследовательский процесс и взаимодействие, взаимозависимость результатов этих трудов».

Именно труды историка как результаты его духовного творчества несут в большей мере, чем другие факты, информацию о характере работы ученого, принятой им методике, особенностях его исследовательских приемов и как следствие этого – информацию о характере воззрений ученого, его идеях, взглядах, концепциях. Отсюда видно, что по трудам историков, прежде всего можно выявить тенденции развития исторической науки, взаимосвязь воззрений с экономическими, политическими и идеологическими условиями их «производства». Для познания эпохи особенно ценными являются наряду с монографиями и учебниками публицистика, памфлеты и полемические работы. Они больше других видов творчества историка отражают общественную жизнь, устремления классов и социальных групп.

Труду историка присущи и свои внутренние закономерности вызревания. «... Наука, – писал Энгельс, – движется вперед пропорционально массе знаний, унаследованных ею от предшествующего поколения...». В дальнейшем это положение было им распространено и развито применительно к вызреванию теории социализма. «Как всякая новая теория, – писал он, – социализм должен был исходить, прежде всего, из накопленного до него идейного материала...»

Приведенное положение соответствует принципам диалектического и исторического материализма. В доказательство приведем следующее соображение. В письме к П. В. Анненкову К. Маркс писал: «... каждое последующее поколение находит производительные силы, приобретенные предыдущим поколением...». Марксизм доказал, что новая общественная система, в основном возникшая на обломках старой, является результатом предшествующего развития, но уже в преобразованном виде.

Информация, заложенная в главном историографическом факте, далеко не однозначна по своему содержанию и методам ее получения. Если, например, содержание идей автора можно воссоздать на основе анализа непосредственно самих трудов историка и их источниковой базы, то их социальная обусловленность, роль в формировании научной школы устанавливается путем большой теоретической и методологической работы. Для этого требуется не только высокий историографический уровень мышления, но и то, что называется «творческой фантазией». Данная часть работы является наиболее интересной. Примером этого являются книга В. Е. Иллерицкого о С. М. Соловьеве и другие историко-биографические труды.

Некоторые историографы обосновывали мнение о концепции историка как главном историографическом факте. Основное их доказательство (в наиболее концентрированном виде) следующее: для историографии характерны теоретическое мышление, осмысление и оценочные суждения исторических сюжетов. «Оценка соответствия концепции, – писал А. М. Сахаров, – воплощенной в трудах ученых, также входит в задачу историографа.

Но для нас важен иной момент – это процесс формирования концепций, смена их в ходе идейной борьбы, воплощающих в себе борьбу классов, борьбу общественно-политических тенденций» [141].

Эта мысль при ее бесспорности с точки зрения того, что оценка концепции входит в задачу историографии, вызывает одновременно и обоснованные возражения. М. В. Нечкина, справедливо указывая, что «... историческая концепция должна изучаться историком науки в ее действии в историческом процессе, в связи с ее функцией в обществе», считала: «... если историк поставил точку в своем труде, то тем самым вовсе не подведена ограничительная черта для исследования этого труда историографом. Историограф должен знать, как труд этого историка функционировал дальше, чему он служил» [142].

Е. Н. Городецкий, в свою очередь, заметил, что если свести концепцию к главному историографическому факту, то возникнет опасность вернуться к уже преодоленному наукой взгляду о том, что историография сводится к изучению истории исторической мысли.

Изучение концепции занимает значительную часть, но далеко не весь объем работы историографа. Не менее важно, как это будет показано далее, познание закономерностей формирования и действия всех других компонентов историографических знаний.

Уже отмечалось, что в дореволюционной русской историографической литературе было довольно широко распространенно мнение о том, что концепция и ее смена является определяющим моментом в историографии. Отчетливо выразил эту идею Лаппо-Данилевский. В отличие от него А. М. Сахаров сделал весьма своевременную оговорку, что концепция рассматривается «... не как результат саморазвития той или иной идеи, а как продукт очень сложного взаимопереплетения, взаимовлияния целого ряда фактов». Но она (оговорка) не снимает главного возражения: необходимости исследования того, как концепция возникла, чем она вызвана к жизни,

каким социально-политическим силам служит, в каких трудах она утвердилась и как развивается далее.

Закономерен и такой вопрос: каждый ли опубликованный труд историка имеет свою отчетливо выраженную, индивидуальную концепцию? Обращение к историко-партийной науке показывает, что в ней с самого начала ее возникновения господствующей была ленинская концепция истории партии. Понятно поэтому, что смена концепций не может быть положена в основу периодизации историко-партийной историографии.

Признавая историческую концепцию важным объектом историографического изучения, историк исторической науки, перефразируя известный афоризм В. О. Ключевского, может сказать: в работе историографа главными фактами являются книги, основными явлениями – мысли, концепции. Вычленение главного факта не исключает обязательного учета историографом всех явлений исторической науки, ибо в своем исследовании он должен опираться на совокупность фактов, ведя одновременно их отбор.

К историографическому факту относятся и изданные материалы дискуссий, конференций, симпозиумов и т. д. Бесспорно, что организация науки на каждом из этапов ее развития, система научных институтов, научные общества, историческая периодика, а также кадры исторической науки, историческое образование в его развитии – все это важные историографические факты.

Приведенный выше перечень историографических фактов, вероятно, не завершен. Расширение понимания предмета и объекта историографии, усиление ее роли в исторической науке, а, следовательно, в социальной жизни общества приведут к усилению самих историографических исследований и возвысят до уровня историографического факта новые явления истории исторической науки.

Дискуссионным является вопрос о рецензии как историографическом факте. Если одни исследователи безоговорочно считают ее историографическим фактом, а другие – самостоятельным видом историографического труда и одновременно важным строительным материалом

для крупных исследований по историографии, то третьи дифференцируют этот вид работы как библиографическое явление, имеющее информационный характер и поэтому не относящееся к историографическому факту или относящееся к нему в том случае, когда рецензия сопоставляет несколько трудов и дает им оценку с позиций современного научного знания. Бесспорно, что рецензия – одна из тем историографии. Но какая?

Историография, изучающая движение исторической науки, редко занимается изолированным изучением одного или нескольких трудов. Это делается лишь тогда, когда они составили рубеж в науке, дали новое направление в ее развитии и т. п. На основе одного или даже нескольких трудов трудно судить о развитии науки в целом. Ни один или даже несколько историографических фактов не имеют абсолютного значения. Только их совокупность дает объективную картину развития истории исторической науки. Факт становится элементом теоретического знания, когда он включен в систему фактов.

Обратим внимание на такое обстоятельство: даже высококачественная рецензия, которая не пересказывает содержания книги или нескольких книг, не преследует цель раскрытия истории идейной борьбы в науке, выработки марксистско-ленинской концепции по той или другой проблеме. Для рецензии не обязательно раскрывать деятельность научных учреждений, историю подготовки кадров и другие проблемы, входящие в предмет историографии.

Рецензия является известным показателем уровня развития исторической науки. Историограф не может не обратить внимание на опубликованные в журналах и газетах высококачественные рецензии или, напротив, на рецензии низкого качества, слабо аргументированные. Безусловно, как писала М. В. Нечкина, если первые способствуют поступательному движению науки, то вторые ее тормозят. Рецензия отражает этические взаимоотношения ученых, что небезразлично для историографа.

Поэтому рецензия в большинстве случаев, не являясь историографическим фактом, вполне может быть «строительным материалом» для него.

В подходе к анализу историографического факта решающее значение имеют методологические принципы марксистско-ленинской теории познания, общеметодологические принципы коммунистической партийности и строгого историзма. Как они действуют, показано при рассмотрении проявления в историографии общеметодологических принципов партийности и историзма и конкретных методов исследования. Необходимо подчеркнуть несколько моментов. На один из них указывал В. И. Ленин в «Философских тетрадях». «История мысли, – писал он, – с точки зрения развития и применения общих понятий и категорий логики – «voila ce qu'il faut!» [143] (вот что нужно! – Ред.)». По Ленину, логика мышления и его история взаимосвязаны.

Поэтому историографический факт может быть верно интерпретирован тогда, когда история его изучения тесно увязана с диалектико-материалистическим мышлением.

Важнейшим основополагающим критерием анализа историографических фактов является общественно-историческая практика. Именно ею проверяется истинность фактов, их соответствие ходу последующего исторического развития. Практика является тем «оселком», который показывает, насколько идеи, взгляды, концепции, содержащиеся в исторических трудах, «выдержали проверку временем», как они служили прогрессу человечества.

Проверка практикой для историографии необходима и с точки зрения того, как исторические взгляды восприняты и интерпретированы научной школой, продолжателями и учениками историка. Установление этого воспроизводится на основе адекватности нового знания процессу поступательности, прогрессивному развитию.

Историограф неизбежно сталкивается с проблемой качественной характеристики историографического факта. Она определяется не размерами монографии и не обязательно только монографией. Для дальнейшего развития науки могут быть важны и другие работы, содержащие постановку вопросов в первоначальной, еще недостаточно мотивированной и недостаточно подкрепленной фактическим материалом форме

и помогающие освободиться от застарелых заблуждений. В этом плане характеристика масштабов, качественного значения историографического факта должна сочетаться с анализом историографического источника, лежащего в основе этого факта. В равной мере это относится к статьям и докладам. Е. Д. Косминский в свое время справедливо писал: «Настроения, господствующие в исторических журналах, в исторических статьях эпохи, часто наиболее отчетливо выражаются отнюдь не в крупных произведениях того или иного большого писателя». Основные тенденции развития исторической науки «... чаще приходится улавливать... не столько в творчестве крупных историков, сколько в общей атмосфере... в периодической литературе, в дискуссиях и т. п. [144]

Признание разномасштабности и различного качественного значения отдельного историографического факта не дает основания для установления какой-то строгой иерархии фактов после вычленения основного из них. Очевидно, правильнее говорить о системе историографических фактов, тем более что любое установление их первостепенности, второстепенности, третьестепенности и т. д. в целом относительно. Кроме того, если это верно для сегодняшнего этана развития науки, то оно может быть ошибочным для следующего этапа, а далее может быть вообще неприемлемым. Установление степени важности фактов историографии может явиться делом весьма субъективным.

В связи с масштабностью качественной характеристики возникают вопросы: все ли факты должны учитываться при первичном отборе и должны ли все они войти в общий ряд фактов для того, чтобы исследователь смог делать на их основе свои выводы и обобщения. Здесь возможен двоякий подход. Один из них таков: исходя из соображений «полноты охвата» и «всесторонней объективности», следует стремиться использовать все возможные явления развития исторической науки. Для историографа, говорят сторонники этого взгляда, необходимо и в условиях непрерывного, все усиливающегося потока книг, брошюр, учебников, тезисов, докладов, конференций, симпозиумов и т. д. знать и использовать все факты.

Другой подход состоит в том, чтобы при обязательном учете всего богатства научного творчества взять для анализа те работы, которые прокладывают магистральные пути развития науки.

Марксистско-ленинская методология, выступая за объективное и всестороннее изучение фактов, считает необходимым выделить определяющие (генерализирующие) факты. «Каждый, кто пишет историю философии, – отмечал К. Маркс, – различает существенное и несущественное, изложение и содержание; в противном случае ему приходилось бы только списывать... еще менее того он мог бы сказать свое слово или что-либо вычеркнуть и т. п.». Идею о необходимости выбирать в общем потоке литературы по истории марксизма существенное подчеркнул и В. И. Ленин в своем письме в редакцию Словаря братьев Гранат в связи с составлением им библиографии, приложенной к ого статье «Карл Маркс».

Но это вовсе не значит, что в число историографических фактов следует включать лишь те работы историков, которые вносят нечто новое в развитие науки. Такая трактовка, не говоря уже о возможности субъективистских оценок, не дает правильной картины развития истории исторической науки. «Исключение из круга исследования «не вносящих ничего нового» работ, – справедливо пишет А. М. Сахаров, – затрудняет объективную оценку и значение тех работ, которые создают новое в науке, потому что степень новизны можно определить лишь в сопоставлении с тем, что господствовало в науке в период появления нового». Задача историографа, как будет далее показано, состоит в том, чтобы объяснить причины появления таких работ.

Дата добавления: 2015-06-25