Историографические закономерности 5 страница

Выясняя эффективность историографической практики, историограф исходит из нескольких факторов. Историография, пишет М. В. Нечкина,– «...это рычаг внутри исторической науки, который содействует повышению научного уровня исторических исследований. Но каким образом данный «рычаг» приводится в действие? Известно, что научное познание представляет собой многогранный процесс, в котором ученый проявляет свой профессиональный опыт, исследовательские особенности, опыт, методику работы с фактами и т. д. Историограф выступает не только в качестве

индивидуального истолкователя историографических фактов. Он выражает определенную ценностную позицию, связанную с вовлеченностью в социальную жизнь общества. Но само это явление не действует автоматически. Этот сложный процесс будет неясным без раскрытия общей системы общественной детерминизации. Марксизм-ленинизм в противовес вульгарному материализму не игнорирует роль сознания в истории. Он всегда считал и считает, что наряду с потребностями материального производства, интересами классов необходимо учитывать также и рычаги, приводящие в повседневное движение конкретных массовых участников исторического процесса. Применительно к историографии это означает, что ее концепции, идеи и взгляды появляются не спонтанно. Понять их формирование можно только при выяснении всей гаммы экономических, политических и социальных факторов. В этих условиях субъективизм историографа как бы отступает на второй план.

Успешное проведение историографической работы, поиски истины связаны с применением общеметодологических принципов партийности и историзма, о чем подробно было сказано в специальном разделе работы. Классовый критерий является руководящим принципом и в историографической критике. Выражение определенной классовой точки зрения является для марксизма той лакмусовой бумажкой, которая позволяет определять надежность и достоверность приводимых сведений. Это глобальное направление критики. Сам же анализ и оценка даже самых надежных фактов и источников уже включают в себя критику, первым условием которой является исключение апологетики фактов или их охаивания. Поиск истины перестает быть целью историографического исследования, когда ученый пытается задним числом и ранее других обосновать уже принятые официальные документы, «подладить» к ним имеющиеся историографические факты. «Истину обретают не в декларациях и предписаниях, она рождается в научных дискуссиях и спорах, проверяется в действии»,– говорится в Политическом докладе ЦК КПСС XXVII съезду партии.

Неприемлема и позиция историографа, пытающегося улучшать, ухудшать или приукрашивать информацию, которую несут историографические факты. «...Первое условие всякой критики, – писал Энгельс,– отсутствие предвзятого мнения» [167]. Эту же мысль Маркс выразил так: «...человека, стремящегося приспособить науку к такой точке зрения, которая почерпнута не из самой науки... а извне, к такой точке зрения, которая продиктована чуждыми науке, внешними для нее интересами,– такого человека я называю «низким» [168]. Недопустимо для историографа выступать и в роли «прокурора», «судьи», выносящего свой окончательный приговор историографическому факту. Тем более это неприемлемо, когда «обвинения» приводятся с высот современных достижений науки. Научная критика – объективная критика. Поэтому историографу должны быть чужды критика «взахлеб», «похлопывание по плечу» и другая крайность – незаслуженное поношение. «...Критика,– говорил М. С. Горбачев в Политическом докладе ЦК КПСС XXVII съезду партии,– дело общественное, а не сфера обслуживания авторских самолюбий и амбиций».

В процессе критики историографических фактов выявляется качественное состояние исторической науки: ее движение вперед (быстрое, замедленное или, наоборот, состояние застоя); повторение старых выводов и положений; сохранение отживших взглядов, концепций, т. е. регресс. Если имеется в виду не один факт, а их совокупность, то это уже связано с характеристикой целых областей исторической науки на определенных этапах ее развития. В задачу историографической критики входит выяснение социальной и идеологической обусловленности этих явлений.

Выводы и обобщения должны быть объективны и партийно заострены. Оценка историографических фактов основывается на глубоком анализе того вклада, который внесен по сравнению с предшествующими знаниями, насколько он способствует дальнейшему развитию марксистско-ленинской концепции исследуемой проблемы.

Важнейшей целью историографической критики является получение нового знания. Именно с таких позиций критиковали своих противников классики марксизма-ленинизма. Ф. Энгельс, например, в «Предисловиях к трем изданиям» «Анти-Дюринга», писал, что критика им г-на Дюринга «охватывает очень широкую теоретическую область», что вынудило автора следовать за ним (Дюрингом.– А. 3.) повсюду и противопоставлять его взглядам свои собственные [169]. «Отрицательная критика стала благодаря этому,– заключает Энгельс,– положительной...» В. И. Ленин в работе «Что делать?» на основе глубоко аргументированной критики «экономизма» и «ревизионизма» обосновал важнейшие положения о партии как революционизирующей, руководящей и организующей силе рабочего движения.

На практике возможны неадекватное восприятие фактов и как следствие этого – различные точки зрения, выводимые из одной и той же суммы фактов. Причины этой «болезни» бывают объективного и субъективного порядка. Их конкретизация показывает недостаточно умелое применение общеметодологических принципов партийности и историзма. «Марксизм,– писал Г. В. Плеханов,– есть безошибочный метод исследования общественных явлений. «Но этим методом пользуются люди, а людям свойственно ошибаться» [170]. Причинами заблуждений могут быть слабый учет общественно-исторической практики, невысокий профессиональный уровень исследователей и др.

Таким образом, историографическая работа в широком смысле слова не ограничивается рассмотрением лишь содержания отдельных работ или анализом отдельных фактов и явлений. На основе исходного эмпирического материала историограф призван раскрыть поступательное движение научной мысли, показать процесс ее развития и обобщения новыми идеями и выводами, установить закономерность ее функционирования.

В связи с тем, что предназначение самой исторической науки – быть орудием прогнозирования будущего, изучение движения научной мысли всегда должно быть связано не только с констатацией достигнутого, но и с постановкой нерешенных задач, выяснением объективных и субъективных причин этого явления

и с возможностью их исследования в ближайшем будущем, т. е. речь идет о прогностической работе. Известно, что польза от науки тогда, когда она имеет возможность заглянуть вдаль. Особый смысл при этом приобретает постановка актуальных теоретико-методологических проблем, требующих изучения. Прогнозирование в историографии включает в себя несколько возможностей: прогнозирование на ближайшие и более отдаленные от современности периоды; выдвижение практических задач; определение последствий развития исторических знаний. В реализации этих возможностей непременным условием является диалектическая взаимосвязь общества и прогресса науки, науки и общественно-исторической практики. Стало быть, прогнозировать будущее исторической науки возможно лишь на основе глубокого анализа ее прошлого и современного.

Для реального прогноза необходимо выполнение следующих условий: точный классовый анализ, дающий возможность понимания закономерностей историографического творчества; глубокое осознание специфики историографической отрасли знаний; понимание реальности историографических фактов и возможностей их дальнейшего действия; необходимость избегать постановки вопроса, не подкрепленного теоретико-методологическим обоснованием или, как выразился В. И. Ленин, «...массой обстоятельств, которых нельзя усчитать».

Прогнозировать можно как текущую историографическую работу – проблематику в целом и отдельных ее разделов, методику публикации источников, подготовку кадров и работу научных коллективов и т. д., так и связанную с более длительным отрезком времени.

Прогностическая часть необходима для определения новых задач, как самой историографии, так и исторической науки, ее целенаправленного планирования (имеется в виду повышение ее роли в коммунистическом строительстве). От научной точности прогнозирования во многом зависит будущее исторической науки.

Заключение содержит общие выводы, которые фактически представляют научную концепцию автора. Они проверяются общественно-исторической практикой: она или подтверждает, или отбрасывает гипотезу и выводы.

В первом случае они пополняют арсенал историографического знания.

В отработке заключения прочным подспорьем историографу является методологическая вооруженность, а также научная интуиция.

Подводя итоги опыта историографического творчества видных советских ученых, можно их исследовательскую работу схематично представить следующим образом: выбор и обоснование темы (области изучения), ее утверждение на соответствующем научном форуме; формулирование целей и задач; поиск фактов и источников; составление подробной библиографии, ее систематизация; первоначальное исследование историографических источников и фактов с целью извлечения историографической информации (сначала – опубликованной литературы, затем – опубликованных источников и архивных материалов, биографий историков, работы центров науки, истории подготовки кадров, периодических и непериодических исторических изданий и т. д.); разработка плана исследования: систематизация историографических фактов по главам и разделам работы, при необходимости – уточнение принятого плана; историографическая критика фактов и источников; установление закономерностей и особенностей по исследуемой теме; создание «заготовок», вариантов формулирования предварительных выводов, обобщений и т. д.; завершение написания историографического труда.

Предложенная структура и этапы историографической работы не только взаимосвязаны своими составными частями, но и подвижны. Например, прогностическая часть может быть объединена с заключительной частью, выводы-прогнозы могут содержаться в аналитическо-синтетической части и т. д. Последовательность этапов и направление работы также могут быть изменены. Такая гибкость структуры обеспечивает ее использование не догматически, а с учетом темы и проблемы исследования и, кроме того, качества, формы и объективного значения анализируемых исторических трудов.

Тесно связаны со структурой формы ведения историографической работы. В литературе указываются следующие формы: хронологическая, тематическая, проблемная и биографическая [171].

В историографии больше, чем в любой другой общественной науке, должна соблюдаться хронологическая последовательность в изложении накопившихся знаний, добытых, как выразился Ф. Энгельс, «сменяющими друг друга поколениями» исследователей. Энгельс так определил эту задачу: «С чего начинает история, с того же должен начинаться и ход мыслей, и его дальнейшее движение будет представлять собой не что иное, как отражение исторического процесса в абстрактной и теоретически последовательной форме...» Раскрытие истории добытых знаний в хронологической последовательности – аксиома историографической работы.

Большинство историографов придерживаются хронологическо-тематической формы исследовательской работы. Она дает возможность провести классификацию и группировку работ по этапам и темам, рассмотреть развитие науки в целом или отдельных ее проблем с момента возникновения до уровня, достигнутого ко времени, которым ограничено предпринятое исследование. Рамки и особенности этой формы позволяют выявить господствующие идеи, взгляды и концепции авторов исторических трудов, их изменения в процессе развития науки, объективные и субъективные причины, вызвавшие эти изменения. Преимущество этой формы состоит в том, что она способна выявить переломные качественные сдвиги в развитии научного знания, общее состояние науки и отдельных ее проблем.

Хронологически-тематическая форма не является, однако, универсальной. Порой целесообразнее обратиться к проблемной форме. Она особенно пригодна при работе с материалом по сравнительно узким и локальным темам, где требуется выяснить, например, развитие науки за короткий отрезок времени, укладывающийся в один из общепринятых этапов периодизации, или разработать вопрос, составляющий часть общей проблемы, по которой уже имеются обобщающие историографические труды. Использование проблемной формы предполагает установление более дробной периодизации, что помогает увидеть характер приращения знаний, изменения проблематики и т. д.

Биографическая форма имеет свои достоинства, так как позволяет рельефно раскрыть следующие

историографические аспекты: влияние трудов историка на общее развитие исторической науки, значение их вклада в науку; гносеологический аспект творческих поисков; вопросы психологии научного творчества и этики ученого и т. д.

По трудам историка можно судить о состоянии развития исторической науки: ее общем уровне, выполнении исторической наукой своей идеологической функции, источниковой основе определенного периода ее развития и т. д. Биографическая форма дает возможность анализировать труды историка либо в хронологической последовательности, либо по проблемам, которые особенно интересовали исследователя или имеют актуальное значение для современности.

В связи с рассмотрением биографии историка перед историографом неминуемо встает проблема создания творческого портрета исследователя. Здесь возникает ряд сложных теоретико-методологических и гносеологических задач. Одна из центральных среди них – осмысление проблемы соотношения объективной исторической действительности и субъективной позиции историка-исследователя. Историография вооружена рядом теоретических выводов, содержащихся во многих работах В. И. Ленина: в «Конспекте книги Гегеля «Наука логики», в «Материализме и эмпириокритицизме» и других трудах. Записав в «Конспекте книги Гегеля...» мысль о том, что «человеческие понятия субъективны в своей абстрактности, оторванности, но объективны в целом, в процессе, в итоге, в тенденции, в источнике», Ленин в дальнейшем неоднократно к ней возвращается. Сопоставление выписок из работ Ленина дает основание заключить, что он, признавая активную роль субъекта в практике и познании, всегда видел диалектическую взаимосвязь субъективного и объективного.

При обосновании данного положения иногда ссылаются на ленинскую выписку из Гегеля о том, что сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его. Как убедительно показал академик Б. М. Кедров, вдумчивое изучение ленинских «Философских тетрадей» и их сопоставление с «Материализмом и эмпириокритицизмом» опровергает мысль о том, что Ленин разделял данную идеалистичную формулу. Сознание

человека само по себе не творит ничего, кроме идей, мыслей, понятий. Однако это не противоречит тому, что сознание (в том числе и историка) через практическую деятельность участвует в творении мира.

В свете ленинских положений видно, что историк, исследуя исторический процесс, отражает их сквозь призму своих классовых устремлений, субъективной индивидуальности, профессионального мастерства.

Существует еще одна теоретико-методологическая проблема исследуемого вопроса – это личность, в том числе личность историка, которая, с точки зрения марксистско-ленинского положения, не может рассматриваться абстрактно, безотносительно к социальным отношениям, так как она является «продуктом» определенной исторической эпохи, социальной среды; поступки человека, выражающиеся, в частности, в его трудах, детерминированы этой средой. При всем этом важно не упускать из виду, что отражение историком того или иного процесса не есть «зеркальный акт», его методологические установки «во многом определяют видение» исторического процесса. Анализ творчества историка в органической связи с «историческим» временем, его научной деятельности с учетом потребностей общественно-политической практики наполняет портрет живыми красками и делает его всесторонним. Здесь важно иметь в виду также особенности биографии личности (в данном случае ученого-историка) со всеми ее сомнениями, противоречиями, складом мышления. Ярким примером воплощения поставленной задачи служит фундаментальная монография академика М. В. Нечкиной «Василий Осипович Ключевский: История жизни и творчества» (М., 1974), в которой история жизни и творчества ученого анализируется на фоне эпохи, а формирование общей концепции истории России рассмотрено в свете кризиса буржуазной исторической науки, попыток найти выход из идеалистического мировоззрения.

При создании портрета немаловажное значение имеет выявление мотивации целенаправленной деятельности историка. В изучении данного вопроса большое значение

имеет материалистическое положение о том, что мотивация работы историка познается через его общественно-политические взгляды и действия, носящие социальный характер.

Крупной теоретико-методологической философской проблемой является соотношение необходимого и случайного в творчестве историка. Ее конкретное осуществление в историографическом труде приводит к глубокому проникновению в механизм деятельности историка.

В деле воссоздания портрета историка немаловажное значение имеет вхождение в лабораторию его творчества – многогранного историографического явления. «Не только результат исследования,– указывал К. Маркс,– но и ведущий к нему путь должен быть истинным». В свете этой основополагающей идеи видно, что решение указанной задачи включает в себя комплекс элементов, среди которых особое значение имеют: выявление того, как исторические источники собирались, как шла их подготовка к научному осмыслению; разбор существа и внутренней логической связи выписок, заметок, пометок и т. п., которые производились при отборе литературных и других источников; изучение процесса появления и созревания отдельных идей, формулировок будущих работ; анализ планов, предварительных заголовков и поиска их оптимальных вариантов; знакомство с черновыми материалами и набросками незавершенных сочинений; изучение отдельных статей и работ, вошедших в обобщающие монографические исследования; изучение воспоминаний самого автора, его учеников и последователей; установление принципов и методов научно-исследовательской работы данного историка в их сравнении со школой, направлением, к которому он принадлежал; политическая характеристика данной школы и направления.

Проникновение в лабораторию творчества, таким образом, необходимо для того, чтобы увидеть и понять генезис и диалектику движения научной творческой мысли, проанализировать научную концепцию историка.

Свое значение в решении рассматриваемой задачи имеют материалы научных конференций, симпозиумов, дискуссий и т. д. Еще Гете заметил, что «науки... столько приобретают от споров, сколько и от согласия, а часто» гораздо больше» [172]. На научных форумах в ходе сопоставления различных точек зрения создаются особенно благоприятные возможности для дальнейшего развития исторической науки.

Наконец, историография не может обойти и язык историка, его потенцию афористично отражать исторические события. Сюда же относится выявление художественных качеств стиля произведений классиков марксизма-ленинизма, а также профессиональных историков.

В деле воссоздания творческого портрета исследователя большую роль должно сыграть использование основ социальной психологии, изучение применительно к исторической науке таких моментов, как интересы, побуждения и страсти, определяющие поведение классов и различных слоев населения, смена этого поведения под влиянием определенных факторов на различных этапах исторического развития. Современный уровень исследований по социальной психологии дает возможность классифицировать и общественно-психологические явления историографического творчества, познать образ мышления, эмоции, настроения исследователя. Познание соотношения идеологии и психологии, в свою очередь, помогает изучению этого процесса.

Создание творческого портрета историка, разумеется, под силу высококвалифицированному историографу. Но имеющаяся литература свидетельствует, насколько обогащается историческое знание при подходе к этой задаче [173].

В ряду проблем недостаточно изученных находится проблема оценки вклада в науку самого историографа.

Известна такая форма историографического труда, как простое эмпирическое описание историографических фактов с попыткой их оценки или даже без таковой, ибо история истории науки, равно как и другие общественные и естественные науки, не может обойтись без информационного описания. Ценность таких экскурсов состоит в том, что они констатируют факт существования научных трудов и являются предпосылкой для теоретической деятельности. Поэтому на уровне «первоначального накопления» в историографии такие работы необходимы, ибо наука в целом немыслима без описания. Однако было бы неверно относить такие работы к собственно историографическим, так как историография не может носить лишь описательный или фактопознавательный характер.

Некоторые авторы считают, что последовательное изложение труда историка – прямая задача историографии [174]. Несомненно, повествовательные работы служат делу ознакомления научной общественности с существующими трудами и концепциями, этим они и ценны. Но собирание разрозненных идей еще не есть наука, действительное объективное знание может быть научно изложено только как система «развития идей», «как момент целого».

Исходя из понимания сущности предмета и задач историографии, наиболее ценным историографическим трудом можно назвать сочинение, в котором на основе анализа и синтеза историографических фактов и источников вскрыты теоретико-методологические аспекты темы, показаны закономерности и специфика становления и углубления исторической мысли.

Для определения вклада в науку большое значение имеет следующее указание В. И. Ленина: «Исторические заслуги судятся не по тому, чего не дали исторические деятели (в данном случае заслуги в изучении историографии.– А. 3.) сравнительно с современными требованиями, а по тому, что они дали нового сравнительно с своими предшественниками».

Ленинская постановка вопроса дает возможность охарактеризовать научную ценность вклада ученого в разработку концепций, новых идей, взглядов в их сравнении и сопоставлении с ранее принятыми воззрениями.

Классическим примером такого анализа при изучении истории возникновения диалектического и исторического материализма дал Ф. Энгельс в работе «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии». Он трактовал этот процесс не как механическое складывание в марксистскую копилку «зерен» истины, которые были уже ранее найдены, а как трудоемкое вышелушивание этих «зерен» из плотной ткани различных учений: переработка, переплав, переосмысление, а подчас – в случае с Гегелем – даже «перевертывание» этих учений. В историографии не применяется практика определения вклада по указателям (индексам) цитирования, описанию в литературе [175].

Предложенная модель дает известную основу для написания историографической работы. Однако, как уже отмечалось, эту модель нельзя абсолютизировать, распространять на все историографические работы. При ее практическом творческом использовании предполагается наличие дополнений и вариантных изменений, что обеспечивается подвижностью и гибкостью структуры.

Сконструированная модель имеет еще одну целевую направленность: показать молодому историографу (она предназначается в первую очередь ему), что историографическое творчество – дело весьма ответственное и нелегкое, требующее большого напряжения мысли и профессиональной подготовки.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Дальнейшая разработка проблем методологии историографии определяется задачами, стоящими в целом перед исторической наукой. В свете этого видно, что большую партийную и научную ответственность вызывает дальнейшее изучение центральной и ключевой проблемы историографии – марксистско-ленинского идейно-теоретического и методологического наследства. Здесь назрело несколько направлений исследовательского поиска.

Наполнение конкретным материалом неизменно употребляемой в нашей литературе формулы «Марксизм-ленинизм – теоретическая и методологическая основа работы историка марксиста-ленинца», перенос акцентов на рассмотрение ее методологических аспектов позволит во всем объеме показать, что труды основоположников марксизма ленинизма служат критерием оценки историографических фактов и источников, их идейно-политической значимости.

Могущество и непобедимость марксизма-ленинизма, его творческое обогащение основывается на неразрывной связи с классовой борьбой пролетариата, развитием мирового революционного процесса. Показать значение исторического опыта КПСС, коммунистических и рабочих партий как неиссякаемого источника дальнейшей разработки проблем методологии – важная задача методологии обществознания. Необходимо всегда помнить, что марксизм-ленинизм не догма, а руководство к действию.

Предпринятое в настоящее время издание МЕГО – Полного собрания сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса на языке оригинала, выход в свет Полного собрания сочинений В. И. Ленина, содержащих наряду с законченными произведениями, устными выступлениями и перепиской огромное количество подготовительных материалов и отражающих все богатство идей марксизма-ленинизма, публикация Биографической хроники В. И. Ленина – все это способствует более полному изучению образцов творчества Маркса, Энгельса, Ленина по историографии, а это в конечном итоге обеспечивает понимание закономерностей развития истории исторической науки. Понятно, что вся работа в области марксистско-ленинской проблематики направлена не только на то, чтобы хранить и популяризировать идейно-теоретическое наследие К. Маркса,

Ф. Энгельса, В. И. Ленина, но и как можно более полно овладеть им с тем, чтобы суметь его приумножить.

С методологической точки зрения возникают и другие задачи по изучению творческой лаборатории классиков марксизма-ленинизма. Особый смысл имеют такие аспекты, как отбор, организация и приемы конспектирования ими разнообразных источников, составление рабочих планов, тезисов и заголовков подготавливаемых работ и устных выступлений, их структурное построение, методика доказательств рассматриваемых вопросов. Очень важно выявить весь корпус источников, бывший в распоряжении К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина, все используемые ими приемы и методы критики источников, их классово-партийной оценки.

Методологический уровень этой деятельности, не повторяя историографические и источниковедческие работы, призван обеспечить успешное выполнение задачи: создания новой отрасли знания – историографического источниковедения.

В связи с выявлением сущности предмета историографии необходимы новые разработки, особенно по трем группам методологических вопросов: закономерности объективного процесса дифференциации и интеграции знаний в области обществознания, что даст новые импульсы в усилении исследований по вопросу о соотношении истории исторической науки и историографии; научные критерии определения предмета изучаемой дисциплины, что позволит глубже увидеть ее существо, параметры и т. д.; конкретное проявление философских категорий в историографии, что будет способствовать выявлению специфики данной отрасли знаний. В решении этих задач необходим более тесный союз историков и историографов с философами, социологами, науковедами с целью серьезного повышения общего уровня методологической работы. Тот же союз необходим для дальнейшей разработки таких актуальных для методологии историографии вопросов, как субординационное соотношение методологии и методов, междисциплинарный статус методологических исследований.

Методологию, как уже отмечалось, всегда интересовал человеческий фактор в историческом процессе. Одним из методологических аспектов историографии является проблема научной объективности в творчестве историка, а также и самого историографа. В связи с этим требуется ряд новых разработок, включающих в себя такие,

как социальная и психологическая обусловленность исторического и историографического творчества и их влияние на генезис и развитие идей, взглядов и концепций. Необходим анализ исторического познания как результата деятельности сменяющих друг друга поколений исследователей и как одного из видов духовной деятельности.

В важной проблеме – методы историографии – имеются также некоторые аспекты для более глубокого изучения. В частности, основываясь на всеобщих методологических принципах партийности, классовости и историзма, их конкретном проявлении в историографии, необходимо показать, как действуют специфические для истории исторической науки способы и приемы познания. Названные в данной монографии такие способы и приемы, как конкретно-исторический анализ, абстракция, логический, критический и ретроспективный анализы, исторические сравнения, сопоставления, параллели, аналоги и некоторые другие, даже в своей совокупности не исчерпывают весь комплекс, входящий в понятие «методы исследования историографии».

Известно, какие оживленные дискуссии вызывают вопросы периодизации. Это объясняется тем, что еще не выявлены всеобъемлющие объективные научные критерии предлагаемых построений и схем. При выработке периодизации историографии, ее отдельных этапов и периодов необходимо продолжить поиски их критериев, включающих в себя объективные и субъективные факторы, базисные и надстроечные явления развития общества, соотношение классовых сил, борьбу и созидательную деятельность Коммунистической партии Советского Союза, а также качественные сдвиги, происходящие в развитии как самой науки по истории, так и историографии.

Дата добавления: 2015-06-25