Сущность Цвета и Тайна Радуги 5 страница

Это мышление развивалось затем дальше. Но оно абстрактное, теневое. В этом мышлении, в этих умозрениях мы ведь живем сегодня; из него мы образовываем сегодня все наши естественнонаучные воззрения в целом. И пусть мы не признаем, что мыслим атомистично, но так оно и есть на самом деле. Долго еще не будут соглашаться с тем, что нужно не сочинять вихревой танец атомов, а вернуть в одежду человека. И попытаться сделать это должна как раз вновь возрожденная духовная наука.

Сегодня я хотел показать вам небольшую панораму того, как мыслили в те времена и о чем, собственно, написано в старых книгах, – все это, однако, принадлежит уже прошлому. Но как раз потому, что всё это ушло в прошлое, и случаются интересные вещи. Вот один современный скандинавский химик[24] напечатал одно место из Василия Валентина[25] и трактовал его по-современному, с точки зрения химии. И он, естественно, не мог сказать ничего другого, кроме того, что написанное у Василия Валентина – это бессмыслица, – ведь дело так и выглядит, если мыслить как химик, представляя, что стоишь в лаборатории с ретортами и прочими инструментами и проводишь опыты, как это делается сегодня. В действительности же у Василия Валентина изложен фрагмент эмбриологии, представленный в образах! Это – фрагмент эмбриологии. Если просто применить сегодняшний образ мышления, то всё это выглядит всего-навсего как лабораторный опыт, и тогда это, конечно, бессмыслица. Ведь в лаборатории (если ты и впрямь не Вагнер, который стоит, однако, на позициях прежних столетий!) и в самом деле невозможно осуществлять эмбриологию.

Необходимо, чтобы сегодня вновь видели эти вещи.

ПРИЛОЖЕНИЕ

ГЕОРГ КЮЛЕВИНД

СВЕТ ЗЕМЛИ

Медитативное рассмотрение

Переведено по журналу «Die Drei», 2 февраля 1973 г.

Свет Земли

Медитативное рассмотрение[26]

Земля[27]

Земля это то, что мы видим. Как мы ее видим, такая она и есть. Наше ви́дение и Земля – их не различить; не видим мы Земли, значит не видим ничего вовсе.

Земля существует в нашем сознании; всё, что мы воспринимаем, о чём мы знаем, присутствует в нашем сознании. Мы сами также. Это ви́дение не субъективно: ведь иначе мы видели бы как угодно, например, белое – черным или желтым. И тогда не имело бы смысла говорить о чем-то белом, черном или желтом. Ви́дение объективно. Оно есть мировой процесс: мир производит ви́дение. Мир видит себя через посредство человека. Но в том, что мы называем 'Земля», самого ви́дения не содержится. Земля становится зримой через ви́дение.

Небо

Познавать – не от мира сего, не от Земли; через познавание становится Земля этим земным миром. Оно – дар Неба, его родина – Небо. Будь оно от Земли, не могло бы познавать Землю. Человек в силу этого – дитя Неба. Своим не-познающим существом он – дитя Земли. Своей душой соединяет он Небо и Землю – насколько он действительно человек. Когда говорят о высших родах познания, то разумеют Небеса – первое, второе и третье небо. Поскольку человек видит Землю, он – Небо. Будь он сам Землей, не мог бы он видеть Землю. Он имеет причастие к Земле, иначе не видел бы Землю. Он имеет причастие к Небу, иначе вовсе ничего бы не видел. Не умел бы он видеть – не был бы он человеком. Его бы не существовало. Он человек, поскольку он видит Землю.

Увиденное

Ви́дение пока еще всецело принадлежит к Небу. Там, где ви́дение останавливается, куда оно уже не проникает, там – Земля. Там, где свет наталкивается на что-то, отражается, там являет себя видимое, покрывало. Не тьма: она не могла бы осветляться светом, – ибо перестала бы быть тьмой. Это игра света и тьмы: Земля, цвет. Непрозрачная замутненность, замешенная из света и тьмы, – и человек также. Он призма, через которую становятся видимы цвета, многообразие, множественность. Б нем совершается превращение: так Земля сама имеет световую природу. Виденное родственно свету, иначе оно не было бы зримым. Природа Земли – это зримость.

Человеческое ви́дение, однако, проникает только лишь до поверхности: до покрывала. Так как в нем, в покрывале, свет разбивается, становится формой, становится поверхностью, становится в нем миром: происходит явление. Является мир, который видим, который освещен: является свет на фоне человеческого не-познавания, во тьме. Причина того, что ви́дение не проникает дальше, что возникает покрывало, – в человеке. Он держится крепко небесного дара, не отдает всего, не отдает всего себя целиком: он хочет ещё и ощущать себя самого. Поэтому проникает его ви́дение лишь до границы. Это есть увиденное, граница ви́дения, которое само по себе было бы безграничным – как Небо. Чистая прозрачность: истинный свет.

Истинный Свет

Истинный свет не освещает ничего, он сам есть всё. Человек не знает этого света, так как происходит сущностью из него. Чистая прозрачность: понимание без предмета, без субъекта; чистое свершение: слово. На Земле требуется субъект и предмет, чтобы между таковыми мог протянуться в напряжении глагол или предикат. Чтобы явиться, чтобы светить. Истинный свет освещает всё, всех людей – не только затем, чтобы они становились явленными, чтобы могли познавать всё и его самого, – но освещает их: ставит их в свет, в бытие. То что они существуют, это – их свет. Что существует Земля, это – ее свет. Что Земля существует, это, однако, и её тьма. И тьма сама познается через свет. Мы видим тьму, потому что имеем долю в свете.

Пролог

Всё, что явлено на какой-либо ступени, есть пролог более высокого познавания, покрывало, которое показывает нам себя, чтобы мы не ослеплялись тем, что сокрыто за ним; покрывало – то, благодаря чему зреют наши познавательные силы и наше Я: взирать на то, что оно скрывает.

Всё явленное есть буква: при постижении неким высшим чтением, оно высвобождается от буквенных форм: от покрывала. Буквы, как данные формы, являются покровом, сокрывают слово; буквы, при отречении читающего от их форм, приводят к слову. Сперва – слово, затем – буквы: его знаки.

Язык знаков – весь мир; да только не замечают, что он – ткань знаков. Быть побежденным миром – означает принять его как последнюю реальность, как вещественность: без чтения.

Всё явленное есть покрывало. Всё в нас, что не читает, есть тело. Там, где мы читаем, мы – орган чувств. Всё тело могло бы стать органом чувств. На каждой ступени познания человеку необходима телесность.

Подражание

Мы воспринимаем так, что следуем воспринимаемому тонким внутренним движением. Внешнее движение было бы действием, воздействием на нас, не восприниманием, не познаванием. Познавание состоит именно в том, что познаваемому мы следуем нашим тонким организмом: как мыслям другого своим мышлением. Мы подражаем, и через наши подражающие жесты мы познаём. Познавание состоит в этом внутреннем подражании. Движению мы следуем глазами, чувством движения и вниманием. Речи мы следуем внутренней речью всего нашего человека движения. Музыке следуем мы не внешним жестом, хотя она и соблазняет к нему, а внутренней подвижностью и равновесием; пению – внутренним пением. Чем больше возбуждается внешнего движения, тем меньше присутствует понимания. Подражание имеет различные ступени: оно есть определенная способность. Там, где она прекращается, обычно мы переживаем сопротивление нашего собственного существа. Через это сопротивление познаём мы каждодневно. Подражание мимике мира или его жестам может стать осознаваемым. Б третьем небе воспринимаем мы его физиогномику полностью.

Превращение

Imitatio – это познающее подражание. Оно ведет к трансформации в то, что мы видим. Это не мимикрия: животное не познает цвета, которые оно принимает. Это – immutatio naturalis. Тогда как в глазу, видящем свет, совершается immutatio spiritualis: некая «нацеленность» – направленность: глаз не окрашивается в цвета, он видит их: он аффицируется per modum intentionis. И всё же человек не остается незатронутым увиденным. Его тонкий организм, душа и дух, которыми он «подражает», становятся подобны тому, что он познаёт. Чем полнее он познаёт, тем больше становится он тем, что познаёт. Сказано поэтому: «Мы все с открытым лицом отражаем славу Господа, метаморфизируясь в тот же образ, от славы к славе, духом Господа»[28] (2 Кор. 3: 18). «Возлюбленные мои, теперь мы дети Божьи; и не явлено еще, чем мы будем. Но знаем, когда будет явлено, мы будем равны с Ним; так как будем видеть Его, какой Он есть»(1 Иоан. 3:2).

В дантовом Рае описана та ступень видения, которая определяет ступень бытия, иерархическую ступень ангельских существ, а также блаженных человеческих существ. Он сам, отдаваясь в созерцании вечному источнику света, сохраняющему и освещающему мир в его прочном существовании, проникаем и движим той же космической силой, которая содержит в движении также и Солнце и звезды на их пути: Первая Любовь.

Тождество

Познавание, подражание может осуществляться всегда только свыше. Познавание возможно лишь потому, что существует – за всеми покровами – некое более полное познание (и подражание). Над всеми ступенями познания стоит тождество, как высшее единство познающего, познавания и познанного. Осуществление этого единства и одновременно знание о нем: это путь. Путь – это выработка полного совершенного видения. Не видения человека! Когда человек полагает, что существует некий иной род видения, чем человеческий, то он посредством своего видения, посредством своего рода познавания, грезит о неком ином видении, забывая о том, что представляет себе таковое своим родом представления.

Видение – это видение Бога, видение мира. Бог взирает на себя; Бог взирает на себя через нас: это видение сотворило нас и творит нас каждый день. Из этого одного видения мы выпадаем, своесущность существует благодаря тьме в нас. Из этого одного-единого света мы живем, в нем мы имеем участие, – настолько, поскольку мы видим: поскольку мы люди. Потому сказано: «Теперь мы видим через зеркало, гадательно, потом же будем лицом к лицу. Теперь я познаю частями, потом же буду познавать, как я буду познан» (1 Кор. 13: 12). – «Если кто думает, будто знает нечто, тот не знает еще ничего – так, как должно ему знать. Но кто любит Бога, тот Им познан» (1 Кор. 8: 3).

Увиденное

Увиденное – не есть причина видения, а результат видения. Великое забвение сокрывает его. Мы думаем, что увиденное нами существует уже прежде, до того, как мы это видим. Кто-то, однако, уже видел это, иначе мы ничего бы не знали об этом. Сперва мы (или кто другой) увидели камень, после мы говорим, что он причина того, что мы его видим. Первое Увидение всегда бывает забыто. Мы должны были уже видеть камень, иначе не могли бы о нем и высказывать что-либо: мы и не знали бы даже, что он – здесь. Но тогда мы не могли бы также и утверждать, что он – причиной того, что мы его видим. Так как камень и наше видение это один-единый космический процесс: его зримость и наш взгляд.

Каждый камень имеет свой свет. Этот свет и есть сам камень. Каждое бытие имеет характер познания: мир – логососотворен. Природа мира – это световая природа. Этот свет видит Первое Увидение.

Первое Увидение. II Primo Amore

Первое Увидение не переживается человеком, он его "просыпает». Пробуждается он во Втором Увидении. Он говорит: «Там – мир». Этим он разумеет: «Здесь – я». Разделение уже совершилось, выхождение из познающего тождества. Следы этого тождества

узнаваемы. Ребенок не говорит: «Там – роза». Самое большее, он скажет: «Роза». Либо не говорит ничего, только глаза его сияют. Первое Увидение – это всецело подражание, это тождество. Жизнь в Божьем лоне, никакой разделенности. Воспринимание еще не отделилось от мышления, они оба пока – космическая жизнь – космическая сознательная жизнь. Не свое-собственное сознание. Одно-единственное дыхание, без того, кто дышит, без того, чем дышат. Жизнь в светонаполненной жизненности, под Древом Жизни, в Первой Любви, идущей от Бога к творению и светящей обратно, которая есть один-единый луч, без отражения, без изменения своего изначального направления. Чистое бытие. Между Первым и Вторым Увидением – грехопадение. Рождается свое-собственное существо человека, мир расколот, расколот Первый Свет. Первая Любовь утрачена.

Органы чувств

Изначально человек весь был органом чувств. Первая Любовь проникала его лучами насквозь, она не задерживалась (в нем). Он весь был световой организм. Непрозрачность возникла в человеке через грехопадение. Единый орган чувств был расколот– его тело стало непрозрачным: непроницаемым для Первой Любви. Места, которые удержали нечто от космическо-творящих лучей, это сегодняшние органы чувств. Там, где нет органа чувств, лучи проходят насквозь. Но там человек спит – как в былые времена. Б органах чувств он бодрственен. Так органы чувств строят человека: где их нет, совершается построение. Органы чувств обусловливают структуру человека. Тело всегда, на каждой ступени, носитель органов чувств. Поэтому есть земные и, также, небесные тела. Без тела человек не стал бы познающим. Ни на одной ступени бытия – познавания. Носитель органов познания может стать самоцелью: тогда органы познания служат телу. Тогда тело – как без органов чувств: человек ощущает свое тело интровертированными органами чувств. Его чувствование становится себя-чувствованием, становится чувствуемым, вместо того, чтобы быть чувствующим: он чувствует себя самого, вместо того, чтобы чувствовать мир. Мир: его телесность, на каждой ступени, не только физическая телесность.

Духовный мир

Духовный мир находится не где-то позади чувственных явлений, а перед чувственным, перед Землей. Перед познанным, до того, как оно становится познанным: в самом познавании. Это то, что только позднее становится познанным: не Земля, а Небо. Мы всегда проходим весь этот отрезок пути: от наивысшего неба до Земли. Лишь на Земле мы пробуждаемся. Земля – это наше бодрственное сознание. Б сне, в смерти, в Первом Увидении, в Первом Мышлении, в Первой Любви отдалены мы в Небеса: в смерти – надолго, в Первом Познавании – на один миг. Мы ищем Землю, она наша почва, где мы можем найти самих себя. Сначала как субъекта, противостоящего объекту; затем однажды, возможно, как того, кто изначально различает субъект и объект. И говорит примерно так: он должен быть возвышен над этим различием. Он – это возвышенное в нас. Мы находим его, когда способны отречься от всего, что наше: от всех поступков, всего знания, всех чувств, всех отношений с миром, с другими, с самими собой, – чтобы обладатель явился чисто и обнаженно, – не обладаемое. К тому же нам нужно отречься и от всего, что не наше, к чему мы не имеем никакого отношения, – если нам кажется, будто что-то такое существует. Возвышенный в нас не нуждается в почве, в носителе: он есть фундамент. Поэтому он способен оставаться в видении, не устремляясь к чему-то увиденному. Поэтому он способен оставаться в мышлении, не устремляясь к чему-то помысленному. Он способен оставаться в духе, в небесах: он не спускается на Землю. Он созерцает ее. И она открывает ему свое исконное существо: что она – последняя ступень небесной лестницы, наинижнее Небо. То, что низошло из верхнего (неба): вместе с человеком – он неотделим от Земли.

Поэтому через это видение Земля действительно становится вновь Небом.

Свет Мира

И вот мы взираем на Землю и видим её. Мы взираем на неё и видим её посредством нашего познавания, посредством света. Но вначале, однако, мы не взираем на наше познавание и свет и не видим их. Наше познавание и свет – это некое – единство, как единство мы сами с Землей. Свет, которым мы видим, это Свет Мира. Он светит в нашей тьме, он освещает Землю. Свет Мира – это Свет Земли.

Земля начинает медленно становиться Солнцем, она начинает светить. Солнце в нас – это наше мышление: оно способно взирать на самого себя, не нуждается ни в каком освещении извне и способно также и не получать его.

Солнце внешнее принадлежит к Земле. Сегодня мы полагаем, что Земля принадлежит к Солнцу. Это так до тех пор, пока человеку не явится его Солнце, его Свет: в его тьме. На время Солнце было отделено от Земли – чтобы создать пространство человеческой тьме, – на время. Чтобы у человека было пространство посыпать куда-то свой собственный свет, а этот свет – чтобы заметить свое явление.

Тогда он может сказать по правде: Я-Есть – это Свет Мира.

Свет Мира живет сегодня на Земле. Мы видим этим светом: он окружает Землю, он – земной свет. Б этом земном свете живет Я-Есть.

Свет и бытие

Нетрудно увидеть, что понятийное, идеальное привязывается к чувственной вещи не человеком, хотя это идеальное и являет себя в человеке. Идея «медь» привязана к меди не человеком (даже слово это «изобрел» не человек), а она именно то, что и производит медь. Так к чему же отнести ее человеку? К меди!

От чувственной вещи человек познает именно идею. Ту самую, что производит вещь, ее качество: то сущностное, что в различных формах явлений может встретиться человеку: он познает его как «это». Когда человек черпает какую-нибудь новую идею, скажем идею вилки, то сперва существует идея, затем он сам должен дать ей внешнюю форму, наполнить ее материей. Природа же состоит из таких идей, которые осуществляют себя сами: растение, камень не дожидаются, пока будут сделаны человеком.

То, что осуществляет вещь, всё существующее, это всегда идея – сотворена ли эта вещь человеком или природой. То, через что познается вещь, сотворенная человеком ли, природой ли, есть ее идея. Познаваемое – это то творящее, что дарит вещам их бытие. Это то самое, через что они познаются.

Творящее – это живая идея. Точно так же всегда является живым то, через что вещь познается как «это». Универсалии – они живые. Мертвое понятие, номинализм возникает только в человеке.

Однако это делает для него возможным видеть универсалии. Б их мертвенности. Чтобы познать собственную жизненность. Чтобы через это увидеть также и жизненность универсалий. Так он воскресает. Так воскресают они.

Победа

Земной мир это всегда мир, видимый нами, познаваемый повседневным сознанием: Земля. Она знак падения человека, но, в то же время, знак его возможного воскресения, восстания из смерти: оно станет Воскресением Земли, Космоса, из этого твердого зерна. Победить мир в силах лишь тот, кто победил все гуны, все свои «отношения» с формами этого мира: кто свободен ото всех привязей к миру, чье сознание может выстоять без этих форм мира. Он может любить мир, т. е. познавать мир в его всегда несокрытом истинном облике.

Победить мир означает: взирать на мир до его умирания в нас, в его живом виде – каким является небо. Победить мир означает: видеть Землю в небесах и приносить небеса на Землю. Победить мир означает: видеть Землю такой, какая она уже есть

в Духе – со времени Голгофы. С того времени она – восходящее – да и пламенеющее! – Солнце.

"Об этом говорил я с вами, чтобы вы имели во мне мир. В мире будете иметь опасность; но мужайтесь, Я победило мир». (Иоан. 16: 33). – «Ибо всё что рождено от Бога, победит мир; а наша вера есть победа, побеждающая мир» (1 Иоан. 5: 4).

Завоевать веру и победить мир: это одна и та же победа.

Рудольф Штайнер Сущность цвета и тайна радуги

Три лекции, прочитанные в Дорнахе

б-8 мая 1921 года,

и отдельная лекция от 4 января 1924 года

Из библ. №291

Дата добавления: 2015-06-26