Зак. 451 1 страница

К

К

И-к

И

И

И

И

у женщин "не было"); рождение новых тем, в том числе "истории родовспоможения", "истории прислужничества и домашней работы", "истории женского тела" и др. Немаловажное значение имеет и такое следствие развития исторической фемино-логии, как реабилитация феминизма как политики, а также пробуждение социального женского самосознания, и прежде всего у самих женщин-ученых, связавших свои творческие судьбы с изучением себя самих и статуса своих предшественниц.

Historical feminology, women's history (англ.)

Литература:

Пушкарева Н. Л. Тендерный подход в исторических

исследованиях // Вопросы истории. 1998. N 6.

Она же. Кому он нужен, этот тендер? // Социальная

история 1998/1999. М„ 1999. С. 155-177.

Она же. Рождение исторической феминологии //

Адам и Ева. Альманах тендерной истории. М., 2001.

© Я. Л. Пушкарева

ИСТОРИЯ ЖЕНСКОГО ОБРАЗОВА­НИЯ. Одним из основных требований женского движения во второй половине XIX -начале XX века стало право женщин на образование, равное с мужчинами, поскольку женщин тогда не принимали в университеты, а школы для девочек были редкостью, или программа в них оказывалась сокращенной и ограничивалась "женскими" обязанностями. Тем не менее, утверждать, что женщина была необразованной или не имела доступа к образованию, было бы неверно.

Начиная с древнейших времен до конца XVIII века образование являлось достоянием правящей элиты, то есть нескольких про­центов населения. Однако в древности были женщины, которые должны были быть хорошо образованы - это гетеры (были и другие названия, например, гейши), которые обучались музыке, поэзии, литературе, фило­софии, были в курсе политических событий, чтобы поддержать разговор с мужчинами на должном уровне. Самым блестящим приме­ром может являться Аспазия, гетера, оказы­вавшая большое влияние на политические дела Афин. Обыкновенная же женщина,

гражданка, получала только необходимые образовательные навыки: чтение, письмо и счет, иногда физическое воспитание, плюс необходимые навыки ведения домашнего хозяйства. В Спарте, однако, женщины посе­щали гимнасии наравне с мужчинами.

В Средние века монополией на образо­вание обладала церковь. Для женщины из привилегированных слоев уже считалось необходимым владеть чтением, письмом, разбираться в поэзии и искусстве, уметь поддерживать беседу. Девушек из дворян­ских семей часто посылали в женские монастыри, где они проходили курс обучения и заодно получали религиозное воспитание. Многие женщины воспитывались дома приходящим священником. Парадокс заклю­чался в том, что женщина из привилегиро­ванного слоя часто была лучше образована, нежели мужчина, который часто не умел писать и читать. В Средние века появляются и первые учебные заведения для девочек, в XIV веке во Флоренции были специальные школы, в чьи задачи входило воспитание дочерей ремесленников и обучение их реме­слу. В городской ремесленной среде женщина часто получает образование наравне с мужчиной, потому что дочь и жена мастера принимают участие в работе мастерской.

Подлинным расцветом женского образова­ния становится Ренессанс и раннее Новое время. Женщина получает возможность рав­ного образования с мужчиной, приходящие учителя обучают как сыновей, так и дочерей. ' Однако разница в их воспитании заключается в характере получаемого образования: обра­зование женщины направлено на формиро­вание тонко чувствующей, нежной и заботливой хозяйки домашн. го очага, поэтому женщин обучают литературе, музыке, искусству, живописи, иностранным языкам, рукоделию. Многим представитель­ницам аристократических семей удается стать меценатками, покровительствующими не только художникам и литераторам, но и философам, математикам, политикам.

С конца XVII века в Европе начинают появляться, в основном, закрытые пансионы для девочек из аристократических семей, где

готовили жен для представителей правящей элиты. С начала XIX века сначала в Англии, а затем в Германии и Франции начинается организация школ для бедняков, в том числе и для девочек, в программу которых входит обучение сельских девушек навыкам, необхо­димым для работы горничной, а затем при мануфактурах появляются курсы обучения девушек ткачеству и другим профессиональ­ным навыкам работы с машинами и стан­ками, в том числе их учат грамоте и счету.

Вопрос о включении женщин в образова­тельный процесс становится актуальным с середины XIX века, когда женское движение в Европе и США поднимает проблему допуска женщин к образованию. В 60-х гг. начинается процесс организации начальных и средних школ для девочек, причем программа этих школ перестает отличаться от программ школ для мальчиков, кроме наличия таких специальных предметов, как рукоделие. С конца 70-х гг. XIX века европейские и американские женщины получают доступ к высшему образованию: прежде всего в Швейцарии (Цюрихский университет) и Франции (Сорбонна). В 1904 г. в швейцарских университетах обучалось 1200 студенток (884 русских), в Северной Америке - 24836 (большинство являлись студентками колледжей, которые по европей­ским характеристикам соответствовали гимназиям), в 1905 г. в германских универ­ситетах обучалось 1200 студенток. Самой отсталой в области высшего образования для женщин была Англия, где доступ в старейшие университеты Оксфорда и Кембриджа женщины получили только в 60-х гг. XX столетия, но при этом начальное и среднее образование в Англии были доста­точно хорошо развиты. В начале XX века в США начинается совместное обучение маль­чиков и девочек в школах, эта новация полу­чила высокую оценку российских педагогов.

Окончательно проблема права женщин на образование была в Европе и США решена лишь в 60-е гг. XX века в результате студенческих революций, когда женщины окончательно закрепили свое право не только на поступление в университеты, но и на

изменение университетской программы в сторону включения в нее специальных курсов и дисциплин о женщинах (Women's Studies).

В России начало женского образования для высших слоев общества было положено учреждением Смольного института (в 1764 г.) и в начале XIX в. ряда закрытых учебных заведений ведомства императрицы Марии Федоровны. Открытые женские гимназии для всех сословий начали учреждаться с 1800 г. В 1843 году появились женские епархиальные училища, организованные для дочерей право­славного духовенства и по курсу своему мало отличавшиеся от женских гимназий. Предполагалось, что выпускницы этих училищ станут учительницами или женами священников. Так было положено начало специальному образованию. Первые же высшие женские курсы появились в Санкт-Петербурге в 1870 г. (Владимирские женские курсы), в Москве в 1872 г. были учреждены курсы Герье, наконец, в 1878 г. появились знаменитые Бестужевские курсы.

В 70-е гг. XIX века начинается и распро­странение специального образования для женщин. Первым опытом становится учреж­дение женских врачебных курсов в Санкт-Петербурге (в 1872 г.). В начале XX века доступ к высшему и специальному образова­нию в России для женщин значительно расширился. Кроме Петербурга, высшие женские курсы функционировали в Москве, Киеве, Казани, Харькове, Одессе. С 1906 г. женщины стали допускаться в вольнослу­шательницы университетов. В 1897 г. был открыт женский медицинский институт в Петербурге; в 1903 г. педагогические курсы были преобразованы в женский педагогичес­кий институт с университетским курсом. К 1905 г. в стане насчитывалось 20 женских сельскохозяйственных учебных заведений, 35 коммерческих училищ. В 1905 г. в Москве были учреждены женские архитектурные классы и строительные курсы, а в 1906 г. в Петербурге - женские политехнические курсы; с 1907 г. женщины стали приниматься в студентки Петербургского политехничес­кого института. В 20-е гг., в связи с работой

женотделов, право женщин на образование, гарантированное первыми декретами совет­ской власти, было реализовано: женщин стали наравне с мужчинами принимать в выс­шие учебные заведения, кроме военных училищ, а обучение в школах, исключая непродолжительный период в 1930-е - начале 1950-х гг., стало совместным.

History of women's education (англ.)

Литература:

Евстратова А. И., Никонов И. И. Развитие высшего женского образования в России в XIX веке // Женщины в отечественной науке и образовании. Иваново, 1997.

Иванов А. Е. Студенчество России конца XIX -начала XX века. Социально-историческая судьба. М, 1999.

Лихачева Е. М. Материалы по истории женского образования в России (1856-1880). СПб., 1901. Москалева М. Ю. К вопросу о концепции женского образования в России во второй половине XIX -начале XX века // Женщины в отечественной науке и образовании. Иваново, 1997. Пономарева В. В., Хорошилова Л. Б. Русское женское образование в XVIII - начале XX века: приобретения и потери // Мир истории. 2000. N 6. Труды Всероссийского съезда по образованию женщин, организованного "Российской лигой равноправия женщин". СПб., 1914. Шнырова О. В. Проблема женского образования в российской общественной мысли 60-х годов XIX века // Женщины в отечественной науке и образо­вании. Иваново, 1997.

Butcher Patricia Smith. Education for equality: women's rights periodicals and women's higher edu­cation, 1849-1920. New York, 1989. Davis Natalie Zemon. Women's history as women's education: essays. Northampton, Mass., 1985. Eschbach Elizabeth Seymour. The higher education of women in England and America, 1865-1920. New York, 1993.

Farello Elene Wilson. A History of education of
women in the United States. New York, 1970.,

© M. Г. Муравьева

ИСТОРИЯ ЖЕНЩИН, см. Истори­ческая феминология.

History of women (англ.)

ИСТОРИЯ МУЖЧИН - дисциплина, занимающаяся изучением конструирования и репрезентации маскулинностей в обществах

прошлого. С недавнего времени употреб­ляется также новый термин-синоним истори­ческая андрология.

История мужчин появилась как реакция на историю женщин (см. Историческая фе­минология) и как попытка уравновесить крен в сторону изучения женщин, сложившийся в гендерных исследованиях в 70-80-х гг. XX века. История мужчин начала развиваться с середины 80-х гг. и сосредоточилась на том, как и почему политика, военное дело и войны стали конструироваться как естественно мужские сферы действия. Такой подход к традиционным проблемам позволил специа­листам внести много нового как в гендерную историю, так и в историю вообще. Прежде всего, специалисты настаивают на том, что понятия маскулинность и фемининностъ формируются в историческом и современном контексте в зависимости друг от друга, не существует фиксированных границ данных понятий, каждая конкретная общественная ситуация создает эти понятия заново, но не отдельно, а вместе. Таким образом, внося коррективы в процесс тендерного конструи­рования, историки пытаются продемон­стрировать необходимость изучения обоих тендеров, чтобы корректно представлять себе исторические процессы.

Основную проблему исследователи мас­кулинностей видят в изучении концепции мужской половой роли (см. Гендерные роли) и способов вовлечения мужчин в данные роли и ее трансформации на протяжении исторического процесса. Прежде всего, еще в 80-х гг. были отвергнуты утверждения об унитарной половой роли мужчины в обще­стве, поскольку эмпирический материал, этнографические и антропологические данные этого не подтверждали. Это побудило к пересмотру представления о патриархате как доминирующем общественном устрой­стве. В результате дискуссии о месте и роли маскулинностей в историческом процессе концентрируются вокруг следующих; про­блем. Первая из них - это проблема плюраль­ных маскулинностей. Сегодня совершенно очевидно, что разнообразие маскулинностей является историческим фактом, что различные

культуры и различные исторические периоды по-разному конструировали мужской тендер. Разительные отличия существуют, например, в отношениях между гомосексуальной прак­тикой и доминирующими формами маску­линности. В мультикультурных обществах определения и предписания маскулинности обычно сильно варьируются. Существует также множество типов самой маскулин­ности в границах одной культуры или даже институции. В частности, гегемонический тип маскулинности, связанный с властным доминированием, совершенно не является наиболее распространенной формой маску­линности. Тем не менее, можно говорить о существовании различных типов маскулин-ностей, наделенных определенным этосом. то есть сходными нормами и правилами поведения, а также этическими ценностями. Среди них мы можем выделить, например, такой тип как рыцарь, или джентльмен, или буржуа, или новый русский. Все они имеют определенный круг "обязанностей" и наде­ляются определенными чертами, то есть являются результатом типизации.

Проблема коллективных маскулинностей также достаточно важна, поскольку те или иные типы маскулинности поддерживаются и репрезентируются не только индивидуумами, но и группами, и даже общественными институтами. Если мужчина входит в ту или иную социальную группу, он обязан репре­зентировать соответствующий ей тип маску­линности. Например, в армии - здесь тип маскулинности под названием "гегемон" через сложную систему социальных практик, разрешений и исключений насаждается каж­дому, кто связывают свою судьбу с военной карьерой.

Маскулинности поддаются и являются результатом активного конструирования и реконструирования в зависимости от кон­кретных исторических условий. При этом само конструирование часто может исходить не от мужчин или той группы, в рамках которой данное конструирование происходит. Это рождает противоречия в области жела-ни. i мотивов, лежащих в основе констру-;ия маскулинностей.

В целом, исторический анализ маскулин­ностей открывает множество возможностей для пересмотра проблем социальной иерархии, власти и властных отношений в рамках парадигмы развития того или иного общества.

Men's history, history of masculinity (англ.)

Литература:

Гилмор Д. Загадка мужественности // Введение в тендерные исследования. Ч. II: Хрестоматия / Под ред. С. В. Жеребкина. Харьков: ХЦГИ, 2001; СПб.: Алетейя, 2001. С. 880-904. Коннелл Р. Маскулинности и глобализация // Введение в тендерные исследования. Ч. 11: Хрестоматия / Под ред. С. В. Жеребкина. Харьков: ХЦГИ, 2001; СПб.: Алетейя, 2001. С. 851-879. Cohen M. Fashioning Masculinity: National Identity and Language in the Eighteenth Century. L.-N. Y., 1996.

Dawson G. Soldie Heroes: British Adventures, Empire and the Imaging of Masculinities. L.-N. Y., 1994. Hagemann K., Dudink S. Masculinity as Practise and Representation // Proceedings of the 19th Interna­tional Congress of Historical Sciences. Oslo, 2000. P. 283-305.

Sinha M. Giving Masculinity a History: Some Contributions from the Historiography of Colonial India // Gender & History. 1999. Vol. 3. P. 445-460. Tosh J. The old Adam and the New Man: Emerging Themes in the History of English Masculinities, 1750-1850 // T. Hitchcock and M. Cohen (eds.). English Masculinities 1660-1800. L.-N. Y., 1999. P. 217-238. Tosh J. What Should Historians Do With masculinity? Reflections on Nineteenth Century Britain // History Workshop Journal. 1994. Vol. 3. P. 179-202.

© M. Г. Муравьева

ИСТОРИЯ СЕКСУАЛЬНОСТИ - исто­рия сексуальной культуры (как способа экспрессии и репрезентации желания) и сексуального поведения (как способа реали­зации сексуальной культуры) в контексте гендерной и социальной структуры челове­ческих общностей.

Попытки изучения человеческой сексуаль­ности предпринимали еще древние греки, научное же изучение сексуального поведения можно проследить с конца XIX в., когда началось формирование новой теории чело­веческой сексуальности. X. Эллис, 3. Фрейд, Р. Крафт-Эбинг, А. Кинси, продолжая

дарвиновскую традицию, стали изучать чело­веческую сексуальность и создали вполне влиятельные научные школы, особенно 3. Фрейд. В принципе, концепции "сексуаль­ного дарвинизма" были подвергнуты сомнению лишь в 70-х гг. XX в., но и сегодня еще остаются достаточно влиятельными.

Вопрос о роли сексуальности в истории сегодня лишь начинает серьезно рассма­триваться историками. Тем не менее, существует традиция попыток оценки данной роли. Такие вопросы как древнегреческая гомосексуальность и толерантное к ней отношение, реальный подтекст куртуазной литературы, пуританская сексуальная куль­тура, викторианское ханжество и т. д. не могут быть оставлены без внимания истори­ками. Однако расцвет изучения сексуаль­ности наступает лишь сейчас.

Ч. Дарвин заявил о том, что мужчина наделен агрессивной сексуальностью и она необходима для эволюции человечества, таким образом закрепив активный/пассивный момент сексуального поведения человека. X. Эллис, следуя за Дарвином, реабилитировал возможность сексуального желания в женщине, то есть он вернул женщине сексуальность, но при этом считал, что удовлетворение этой сексуальности возмож­но, по аналогии с животными, посредством агрессивного поведения мужчины, которое выражается в ухаживании по схеме "охотник-жертва". 3. Фрейд считал агрессивность необходимым элементом сексуальности, что предопределено биологически. Тем не менее, концепция Фрейда оказала значительное влияние на многие исторические концепции сексуальности. Прежде всего, утверждение Фрейда о том, что именно сублимация сексуальной энергии ведет к цивилизации, так как человек (мужчина) приносит в жертву свои естественные желания и удовольствия ради общего блага, нашло отражение в работах американских историков 60-х гг. (В. Райх и П. Робинсон). В частности, Дж. Анвин попытался на базе данной концепции объяснить могущество Англии в XVII-XIX вв. Он утверждал, что ни одно общество не может быть продуктивным до тех пор, пока

удовлетворение сексуальных потребностей не будет сокращено до' минимума, а проис­ходит это посредством адаптации института, который он назвал "абсолютная моногамия", в котором муж имеет абсолютную власть над своей женой и детьми. Анвин считал, что английские пуритане исповедовали именно такую брачную модель и их отношение к сексуальности строилось на канализации ее только посредством брака, что и позволило сублимировать сексуальную энергию в тор­говлю и политическое развитие, кульмина­цией которого явился XIX век. В XX в. упадок "абсолютной моногамии", разреше­ние разводов и толерантное отношение к внебрачному сексу и гомосексуальности привели к упадку Британии в экономической и других областях.

Однако биологические объяснения сексуальности в истории не оправдали себя. М. Фуко предложил социокультурную кон­цепцию сексуальности, в которой сексуаль­ность была напрямую связана с проблемами власти и подчинения. Фуко считал, что именно власть занималась производством специфического дискурса сексуальности, который, в свою очередь, конструировал нормы сексуального поведения, с целью кон­троля над человеческим телом и через него контроля над человеческой сексуальностью и человеком. Фуко полностью отвергал био­логическую обусловленность сексуальности, показывая пути ее конструирования на европейском материале XVII-XIX вв.

Современные историки и антропологи выделяют следующие модели исторического развития сексуальности: единую и двой­ственную модели сексуального поведения. Единая модель подразумевает существование одинакового желания как в мужчинах, так и в женщинах, что ведет к одинаковому способу канализации данного желания, равенство этой канализации является основой развития общества. В таких обществах низкий показатель сексуального насилия. Двойствен­ная модель предполагает два разных способа сексуального поведения для мужчин и для женщин. Мужчины находятся в рамках идеологии либертинизма, они имеют полную

сексуальную свободу, они обязаны иметь гипертрофированную сексуальность и поль­зоваться ею. Женщинам здесь отводится роль контролера морального климата общества, причем женщина должна контролировать не только свое желание, но и желание мужчины недопусканием его до своего тела. Таким образом, женщина должна быть идеалом добродетели, подразумевающим пассивное отношение к проявлению своей сексуальности: ее сексуальность может проявляться только через мужчину. Историки считают, что единая модель сексуального поведения существовала в Европе вплоть до начала XVIII в., когда она начинает сменяться двойственной моделью, существующей и по сей день. В России можно говорить, напри­мер, о сосуществовании данных моделей сексуального поведения, что и влияет, в част­ности, на неоднозначность статуса женщин как в историческом развитии, так и теперь.

Таким образом, история сексуальности позволяет историкам по-новому оценить эволюцию человечества в исторической перспективе, учесть нетрадиционные факто­ры влияния на формирование общественных институтов, рассмотреть через призму кон­струирования сексуальности многие "тради­ционные" сферы исторического знания с новой перспективы изучения.

History of sexuality (англ.) Литература:

Михель Д. Тело, территория, технология. Фило­софский анализ стратегий телесности в совре­менной западной культуре. Саратов, 2000. Он же. Воплощенный человек. Западная культура, медицинский контроль и тело. Саратов, 2000. Он же. Тело в западной культуре. Саратов, 2000. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. М., 1996. Dijkstra Bram. Idols of Perversity: Fantasies of Feminine Evil in Fin-De-Siecle Culture. Oxford, 1986. Dutton R. Kenneth. The Perfectible Body: The Western Ideal of Physical Development. London, 1995 Hunter Dianne. Hysteria, Psychoanalysis, and Feminism: The Case of Anna O. // Feminist Studies. 1983. Vol. 9. N. 3.

Intimate Matters: A History of Sexuality in America. New York, 1988.

Laqueur T. Making Sex: Body and Gender from the Greeks to Freud. Cambridge: Mass., 1990.

Laqueur T. The Making of the Modern Body: Sexu­ality and Society in the Nineteenth Century. Berkeley, 1987.

Irigaray Luce. This Sex Which Is Not One. New York, 1985.

The Modernization of Sex: Havelock Ellis, Afred Kinsey, William Masters and Virginia Johnson. New York, 1976.

Schiebinger Londa. Theories of Gender and Race // Nature's Body: Sexual Politics and the making of Modern Science. London, 1993. Weeks Jefferey. Sexuality and its Discontents: Meanings, Myths & Modern Sexualities. London, 1985.

Weeks Jefferey. Against Nature: Essays on History, Sexuality and Idenitity. London, 1991.

© M. Г. Муравьева

КАТЕКСИС, см. Гендерная система. Cathexis (англ.)

КАЧЕСТВЕННЫЕ ТЕНДЕРНЫЕ ИН­ДИКАТОРЫ, см. Тендерные индикаторы.

КВОТА ДЛЯ ЖЕНЩИН - поддержи­ваемая законом норма представительства женщин. 30%-ное представительство в политических институтах считается "крити­ческой массой", которая позволяет женщи­нам оказывать существенное влияние на по­литику. Согласно рекомендациям Комиссии ООН по улучшению положения женщин (1990 г.), критический 30%-ный порог должен рассматриваться как минимальная доля должностей директивного характера, занимаемых женщинами на национальном уровне.

Существуют разные типы квотирования. "Жесткая квота" - это количественно фикси­рованная норма представительства, когда сразу оговаривается количество или тот количественный предел мест, сокращение которого не допускается. "Жесткие квоты" могут быть закреплены в Конституции,

IV

законе о выборах, законе о политических партиях, законе о местном самоуправлении, законе о государственной службе. Обязатель­ное участие в конкурсе на одно место представителей обоих полов называется "мягким квотированием". В Швеции "мягкое квотирование" является обязательным в конкурсах на руководящие посты не только в политических структурах, но и в экономи­ческих. "Мягкое квотирование" также требует поддержки в законе о выборах, государственной службе, о местном само­управлении.

Существуют различные способы обеспе­чения представительства женщин в парла­менте. Во-первых, имеются законодательные квоты, согласно которым женщины должны составлять определенную часть избранных представителей. Это имеет место во многих странах: в Италии, где женщины должны составлять до 50% в бюллетенях пропор­ционального представительства, Аргентине (30%) и Бразилии (20%). Такие квоты обычно воспринимаются как переходный механизм для закладки основ более широкого представительства женщин. Во-вторых, избирательный закон может требовать от партий выставлять определенное число женщин-кандидатов. Это имеет место в Бельгии и Намибии. В Аргентине существует дополнительное положение, по которому женщины должны занимать "выигрышные" позиции, а не в конце партийного списка. В-третьих, политические партии могут принять свои собственные неформальные квоты для женщин-кандидатов на парламентское место. Это наиболее частый механизм, исполь-зуемый для поощрения участия женщин, в политической жизни, и он используется с различной степенью успешности по всему миру. Использование отдельных списков только из женщин лейбористской партией на выборах 1997 г. в Великобритании почти удвоило количество женщин в парламенте -с 60 до 119.

Сторонники различных форм квотиро­вания считают, что поддержка в продвижении женщин в политике необходима в переход­ный период. Противники же полагают, что

женщин никто не ущемляет в их правах, поэтому они должны вести политическую борьбу на общих основаниях, так как льготы прививают пассивность, притупляют чувство конкуренции и потому не могут считаться демократическими.

В любом случае, для продвижения женщин в политике, для достижения тендерного баланса в политических структурах необхо­димо развитие гражданской инициативы самих женщин, приобретение опыта политической деятельности, получение лидерских навыков.

[См. также Гендерные квоты, Методы квотирования]

Quota for women (англ.)

Литература:

Гендер и культура. Учебное пособие для студентов гуманитарных факультетов. Душанбе, 1999: <http://tm2001.by.ru/>

Доклад о развитии человека за 1995 год // ПРООН. Нью-Йорк, Оксфорд, 1995.

Избирательные системы // Международный Фонд Избирательных Систем (МФИС), Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), Программа Развития ООН, Академия Развития через Образование (АРО). Душанбе, 1999. Платформа действий Четвертой Всемирной конференции по положению женщин // Хрестома­тия к курсу "Основы тендерных исследований" / Под редакцией О. А. Ворониной (отв. ред.), Н. С. Григорьевой, Л. Г. Луняковой М.: МЦГИ/ МВШСЭН,2001. С. 299-314. Men arid Women in Europe and North America. 2000 / ECE UN - NeW York and Geneva, 2000. The World's Women 2000. Trends and statistics / Social Statistics and indicators Series K, N 16 (United Nations publications). New York, 2000.

© А. А. Куватова

КИБЕРФЕМИНИЗМ - направление в современной литературной и философской мысли в рамках феминистского дискурса, которое обратилось к изучению и популяри­зации основных принципов киберкультуры, сложившейся в 1980-е годы на Западе на вол­не интереса к феномену высоких технологий, прежде всего кибернетики, биомедицины и технологий виртуальной реальности.

Основополагающим текстом данного направления является "Манифест для киборгов" Доны Харавэй (D. Haraway),

представляющий собой главу из ее работы "Обезьяны, киборги и женщины" (1991). В образе киборга Харавэй выразила идею радикально новой тендерной политики, свободной от искушений сексизма. Своеобразием манифеста является его глубокая (само)ирония: киборги приходят в мир, чтобы отменить половые различия, репродуктивные практики и саму социаль­ность. В предельно заостренной форме манифест ставит вопрос и о судьбе самого феминизма, показанного как паноптикум разнообразных программ, значительная часть которых устарела в условиях позднего индустриального общества.

Современные киберфеминистские тексты нередко представляют своеобразную лабора­торию, где прорабатываются вопросы, касаю­щиеся принудительных форм медицинского вмешательства в женское тело и клониро­вания, построения виртуальных семей в сетях Интернет и электронного надомниче-ства, технически оснащенной эротики и киберсекса (Fuchs; Springer; Lim). Привлека­тельность киберфеминизма как литературно­го жанра позволяет его авторам посредством неожиданно найденной формы обсуждать и вполне традиционные феминистские темы равенства полов, социальной справедли­вости, свободы от насилия и пр. В России распространение киберфеминизма связано, главным образом, с издающимся в Санкт-Петербурге журналом "Киберфемин клуб"

Дата добавления: 2015-06-26