Практическое применение

В НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ?

КАК ТОЧНО РАСШИФРОВЫВАЕТСЯ АББРЕВИАТУРА НЛП

Давайте-ка теперь обратимся к самому названию НЛП. Словосочетание Нейро- Лннгвистическое Программирование стало причиной возникновения очень сложной и запутанной системы предположений, чем же на самом деле является НЛП. Однако это словосочетание очень точно отражает сущность НЛП. Три составляющих элемента этого словосочетания имеют следующее значение:

Нейро- (нейрон = нервная клетка)

«Нейро-» является исходным пунктом, так как все, что мы делаем, чувствуем и думаем, представляет собой результат того, что происходит в нашей нерв­ной системе. НЛП опирается на взаимодействие между нашей центральной нервной системой, нашими сенсорными переживаниями и нашим субъектив­ным опытом (иными словами, нашими мыслями, чувствами и поведением).

Лингвистическое (лингвистический = языковой)

Мы организуем свой субъективный опыт (следовательно, наши неврологиче­ские процессы) с помощью языка. Языковая организация получает выражение в модели мира — взаимосвязанной системе идей, воспоминаний, ожиданий и убеждений, которая позволяет нам перерабатывать поступающую к нам ин­формацию.

Программирование (программа = ряд инструкций, которые описывают, как должна происходить переработка данных)

Данный термин является исходным пунктом НЛП, так как мы можем орга­низовывать свой субъективный опыт таким образом, чтобы достигать или не достигать определенного результата. Новая организация одного и того же сенсорного восприятия приводит к возникновению новых переживаний, а также новых умственных и поведенческих возможностей.

Что же это означает на практике? Каким образом все это находит свое выра­жение, когда кто-то конкретный занимается НЛП?

Приведем один пример. Менеджер по персоналу, который занимает доста­точно высокое положение в международной корпорации — давайте назовем его Яном — обратился ко мне (Я. X.) за помощью. Его проблема состоит в следующем: он «не обладает достаточными творческими способностями». Когда необходимо осуществить стратегическое планирование, у него не появляются никакие идеи. Это имеет негативные последствия для его самооценки и — как он предполагает — для его перспектив в продвижении по службе. Назначение на должность директора, на которую он был выдвинут в качестве кандидата, не состоялось. Каким же образом вышеизложенные абстрактные определения и исходные пункты находят выражение в моем восприятии этого конкретного «Яна, сидящего передо мной на стуле»?

Вопрос, который я, прежде всего, задаю себе: «Как мне установить хо­роший контакт с Яном?». Коммуникативный аспект имеет в НЛП перво­степенное значение. Как создать атмосферу доверия и сопричастности, как найти контакт, который необходим для успешной работы с этой эмоцио­нальной проблемой, сопряженной с разочарованиями и страхами? Пространство отношений заполнено множеством преград и трудностей, в кото­рых еще, вероятно, необходимо убрать остатки прежних усилий психологов и психоаналитиков...

Потому что, даже если предыдущий консультант серьезно заинтересовался проблемой Яна и искренне хотел помочь ему, это еще вовсе не является га­рантией того, что между ними была создана атмосфера доверия и открытости. Убеждение многих психоаналитиков и консультантов в том, что «пациента необходимо хорошенько встряхнуть» и «указать ему на его ошибки», почти гарантирует то, что между ними не установятся доверительные отношения. Поэтому я стремлюсь определить и использовать его критерии так, чтобы он мог почувствовать их в моей речи. Я стараюсь сесть так же, как он, я говорю тем же самым тоном и в том же темпе, как говорит он. И таким образом я привожу свое невербальное поведение в соответствие с невербальным поведе­нием Яна. Я обращаю внимание на то, что Ян использует в своей речи много эмоциональных слов, и я делаю то же самое. Это приводит к двум результа­там: я начинаю понимать Яна все лучше, а Ян чувствует себя понятым. Кажется, что комната уменьшается, и в ней становится теплее. Вокруг нас образуется своеобразный эмоциональный кокон.

Далее в игру включается аспект программирования НЛП, а именно: я ис­хожу из того, что Ян, в принципе, располагает всем для достижения своей цели. Ян может быть созидателем. Задача выполнена. Я имею доверие к внутренним ресурсам своего клиента. Теперь я больше исхожу из того, что Ян должен научиться использовать все то, что он имеет, для того, чтобы стать созидателем. Это способствует тому, что я продолжаю /£вижение в том на­правлении, где кто-то другой бы, возможно, уже остановился. При этом Яну приятно иметь дело с тем, кто убежден в том, что Ян может все... Моя уста­новка следующая: созидание (творчество) это способ мышления (на языке НЛП: структура опыта). Ян располагает мозгом и органами чувств, значит, у него есть возможность развить свои творческие способности посредством про­граммирования. Я не думаю, что мне пришлось научить его чему-то совер­шенно новому. Поэтому я не стал настаивать на том, чтобы Ян ежедневно упражнялся с моделью творчества. Моя точка зрения следующая: я помогаю Яну расположить в новом порядке имеющиеся у него элементы опыта.

Теперь затронем лингвистический аспект НЛП, идею о том, что наш чувст­венный опыт организуется при помощи языка. Я спрашиваю Яна, откуда он знает, что он не обладает творческими способностями. Речь идет о его убежде­нии. Если он скажет: «Я знаю о том, что у меня нет творческих способностей, так как я еще ни разу в жизни не сочинил ни одной симфонии», это будет не­что совсем иное, чем, если он скажет: «У меня нет творческих способностей, потому что я не могу написать на бумаге двух строк». Какова в действительности структура того, что он считает «недостаточно творческим»? Иными словами, на каком конкретно опыте основывается это его убеждение? Возможно, у него есть десятки творческих идей, но он не считает их таковыми, так как они не являются его собственными на сто процентов? Одним словом, о чем, в дей­ствительности, мы говорим? Какое значение придает Ян своему опыту, и какое значение я хочу ему придать? Здесь во главу угла выходит прагматизм НЛП. Заметьте, что я не задаюсь вопросом: «А как в действительности обстоит дело с Яном?». Я не отправляюсь вместе с Яном в бюро по трудоустройству, чтобы он прошел тестирование с целью установления «научными методами» степени владения им творческими способностями. Вместо этого я задаю себе вопрос: «Какой способ является наиболее подходящим для Яна, чтобы понаблюдать за его опытом?». Возможно, наиболее плодотворным будет, если он посмотрит на себя со стороны, как на кого-то, кто уже долгое время пытается стать творче­ским человеком. Или на кого-то, кто всегда был творческим человеком, но ни­когда не мог хорошо проявить эти способности. Или, как на «простого сотруд­ника», который, вполне возможно, еще может стать генеральным директором.

Таким образом, вначале я устанавливаю контакт с Яном и окружаю его «творческую проблему» позитивным пространством. Затем я пытаюсь выяс­нить, как Ян программирует свой внутренний опыт, на основании которого он делает вывод, что не обладает достаточными творческими способностями. Он может организовать свой опыт по-новому, чтобы его творческие способно­сти могли найти свое выражение. Что в точности представляет собой модель его опыта, что он не является творческим человеком? Иными словами, что происходит в его головном мозге, отчего он не может обладать творческими способностями (или что могло бы свидетельствовать о том, что он «не обла­дает творческими способностями»)? Что же он в таком случае мысленно ви­дит, слышит и чувствует? И какова взаимосвязь между этими картинками, звуками, эмоциями и т. п.? Каковы их свойства, и как они влияют друг на друга? Откуда они взялись? И как отличается структура того, что он считает недостаточно творческим от того, что происходило бы в нем в том случае, если бы он почувствовал себя творческим человеком? Благодаря тому, что я привел свои собственные невербальные реакции в соответствие с невербаль­ными реакциями Яна, мне удается почувствовать то, что происходит внутри него, когда он пробует быть творческим человеком. Я ощущаю, как напряга­ется его тело. У него перехватывает дыхание. Я замечаю, как в определенный момент его глаза перемещаются вправо вниз. Это свидетельствует о том, что он мысленно разговаривает сам с собой. Я пытаюсь выяснить, что же он го­ворит себе. На свой вопрос я получаю расплывчатый ответ. Ян говорит: «Я, собственно говоря, не осознаю, что я что-то говорю. Я думаю только о логи­ке». В этот момент я использую «метамодель» - совокупность языковых мо­делей, с помощью которых я могу охарактеризовать высказывания. «Что именно ты имеешь в виду, когда говоришь «размышляю о логике»? Как ты это делаешь?» Его глаза вновь перемещаются вправо вниз. (Ага! Начинает вырисовываться модель!) «Ну, просто», — говорит Ян. — «Просто я должен». Выясняется, что внутренняя стратегия Яна имеет следующую направленность: (1) Он разговаривает с собой о том, что он должен думать. Затем (2) он мыс­ленно смотрит на чистый лист бумаги. На листе ничего не появляется. Далее (3) он разговаривает с собой о том, как это плохо, что на листе ничего не по­является. Он чувствует возрастающее напряжение (4): судороги в плечах, не­приятные ощущения в области живота. Ему становится тяжело дышать. Он думает: «Должен! Я должен о чем-то думать!» (следовательно, возвращение к пункту 3). Его напряжение возрастает еще больше (снова этап 4), и т. д. Здесь я обнаружил источник стресса. Теперь, когда я знаю его стратегию, я могу попытаться ее изменить. Если я, к примеру, присовокуплю что-нибудь иное к этапу 2 (смотрит на чистый лист бумаги)... Может быть, мне удастся «закре­пить» на этом этапе воспоминание о каком-то хорошем творческом моменте, чтобы Ян, глядя на этот лист бумаги, получил положительные творческие эмоции. Тем самым я, вероятно, смогу разорвать весь этот «порочный круг» напряжения. Иными словами, возможно, мне удастся «перестроить» внутрен­нюю стратегию Яна таким образом, что она вызовет к жизни его ресурсы вместо того, чтобы чинить препятствия. Сказано, сделано. Я помогаю Яну восстановить в памяти момент одного его большого творческого достижения. Однажды он успешно организовал вместе с женой большой праздник. Чувст­ва, которые он испытывал в тот момент, я переношу в виде изображения на чистый лист бумаги. Впрочем, выясняется, что Ян может привести достаточно подобных примеров своих творческих успехов. Например, когда он рассказы­вает своим детям сказки перед сном. А кроме того, он обнаружил двадцать новых способов, как добиться того, чтобы определенная компьютерная про­грамма выполняла действия, которые изначально не были предусмотрены.

В процессе работы над этим новым программированием, новой внутрен­ней стратегией, я выявил и показал Яну, что помогает ему сохранять эмоцио­нальное состояние творческого подъема Также я посоветовал ему смотреть в определенном направлении, чтобы помочь ему активизировать особые доли головного мозга, благодаря чему ему будет проще рисовать картины в своем воображении. Как выяснилось, новое программирование позволило Яну выдвинуть новую идею. Теперь я должен помочь Яну добиться того, чтобы его голос звучал чуть более дружелюбней. Для Яна этого будет вполне достаточ­но. Ведь вполне возможно, что именно это вызывало у Яна внутреннее со­противление. Какая-то часть Яна, вероятно, просто не хотела, чтобы он был творческим человеком. Если это на самом деле так, значит, я помог Яну уста­новить с этой его частью более хороший контакт, чтобы он научился распо­знавать и учитывать ее намерения.

В вышеописанном примере четко прослеживаются первые два определе­ния НЛП, изучение структуры субъективного опыта и коммуникативная технология. Но какое же отношение имеет ко всему этому моделирование? Большая часть способов, с помощью которых мы оцениваем Яна и рассмат­риваем его проблему, были смоделированы с хороших психотерапевтов. Так, во время разговора я наблюдаю за Яном способом, который когда-то был смоделирован Бэндлером и Гриндером с Милтона X. Эриксона. При этом я замечаю небольшие невербальные изменения, с помощью которых отыски­ваю ту часть, которая не хочет быть творческой. Я разговариваю с Яном в манере, которая была смоделирована с Виржинии Сатир. Я думаю с помо­щью слов, которые важны для него, я говорю с помощью слов, которые ему понятны, и поэтому он чувствует себя свободно. Возможно, было бы любо­пытно попробовать смоделировать вместе с ним его коллегу, который вы­полняет аналогичную работу, и при этом обладает большими творческими спобностями. Как это получается у его коллеги? Какова его внутренняя структура?

Дата добавления: 2015-06-26