Можно ли при помоши техник нап изменить такое явление, как расизм.

ПОЗИТИВНАЯ ДИСКРИМИНАЦИЯ

Давайте-ка сначала рассмотрим пример позитивной дискриминации: более позитивная оценка другой группы, чем своей собственной группы.

Таня, специалист по развивающимся странам, которая часто бывает в Аф­рике, поместила африканцев в своей социальной панораме сверху, близко и слева Европейцев она поставила справа, чуть ниже и дальше. Несмотря на то что это связано с ее слишком позитивным отношением к африканцам, имеет свою отрицательную сторону: она не может сердиться на африканцев даже в том случае, если для этого есть все основания. При попытке повлиять на положение дел непосредственным изменением субмодальностей возникла следующая ситуация: Африканцы были перемещены на правую сторону и по­мещены либо над европейцами, либо за ними. Однако это не дало желаемого результата. Просьба перемешать африканцев и европейцев казалась вначале бесперспективной, так как могла быть связана с экологическими препятст­виями; однако именно это оказалось быстрым решением проблемы. После «подстройки к будущему» Таня решила, что теперь она вполне способна рас­сердиться на африканца. Когда спустя несколько месяцев она снова приехала в Африку, она рассердилась и тем самым заслужила уважение своего афри­канского коллеги.

Переплетение ценностей, убеждений, социальной личности и духовно- религиозных переживаний, что в значительной степени определяет этноцен­трическое поведение, ставит под вопрос целесообразность использования тех­ник изменения; расизм кажется таким глубоко укорененным явлением... Но так ли это на самом деле? Разве мы, HJI-программисты, не сталкивались прежде с такими ситуациями, когда наш оптимизм в отношении возможности изменения был сполна вознагражден? Моделирование людей, которым уда­лось самостоятельно победить в себе проявления зависимости, травмирующе­го опыта, раздвоения личности и потерянности, помогает нам разрабатывать методы помощи тем людям, которые не способны самостоятельно справиться с подобными проблемами. Точно так же мы можем моделировать тех людей, которым удалось самостоятельно избавиться от своих этноцентрических убеждений. Так, Биллем рассказывает: «Я стоял в амстердамском метро рядом с четырьмя африканцами. Они стояли со всеми своими пожитками и веселили друг друга: смеялись, шутили, пытались объясняться друг с другом на плохом голландском языке. Внезапно я почувствовал, как мое внутреннее сопротив­ление начало таять. Теплый поток прошел сквозь мою грудную клетку... Я сочувствовал, как во мне возникло ощущение сопричастности со всеми людьми. Во мне больше не было страха. А позже, во время каникул в Осло, в автобус вошли две черные девушки. Они были из Нидерландов и по чистой случайности сели рядом со мной. И мне стало вдруг очень приятно».

Многим людям необходимо сначала побороть в себе страх перед теми, кто «вне группы», чтобы впоследствии научиться ощущать дружеские чувства. Впрочем, как нам быть со снижением страха и ненависти к русским? Вы уже способны проявлять по отношению к ним дружеские чувства, или это уже в прошлом? Не с тех ли пор, как появился Жириновский?

Помощь людям в преодолении страха является повседневной практикой десятков тысяч НЛ-программистов. Ксенофобия тоже является разновидно­стью страха, следовательно, ее тоже можно преодолеть.

Изменение негативной дискриминации, расизма и этноцентризма, по на­шему мнению, не выходит за пределы диапазона существующей технологии НЛП. Разумеется, в этом случае желание измениться также должно исходить от самого человека. Однако шансов на это гораздо меньше. В случае же с че­ловеком, который не желает избавляться от своих расистских взглядов, воз­никают еще гораздо более серьезные проблемы. При этом встает этический вопрос: Имеем ли мы право «промывать мозги» расистам? Разве мы не долж­ны уважать их модель мира? НЛП есть не идеологическое, а прагматическое явление. Поэтому на этот вопрос не может быть однозначного ответа. Каж­дый читатель должен ответить на него сам.

Мы же ориентируемся на тех людей, которые сами хотят изменить свои расистские, секстантские или иные дискриминационные взгляды. Самая большая проблема, с которой мы при этом сталкиваемся, это позитивные на­мерения сильной поляризации «в группе/вне 1руппы». Во-первых, это помо­гает человеку в сильном личностном осознании: Я являюсь членом группы X и, определенно, не принадлежу к группе Y. Кажется, что социальная личность заключает в себе все группы, с которыми человек кинестетически ассоциирует себя в своей социальной панораме. Иными словами, демократия группы охва­тывает понятия «я сам» и «позиция я». Чувственная сопричастность с груп­пой не то же самое, что принадлежность к ней; в последнем случае другие члены группы находятся «вокруг тебя».

Во-вторых, мы сталкиваемся с позитивными намерениями на духовном Уровне: «Бог призвал нас к священной войне против группы Y; они грешни­ки, мы избранные». Позитивные намерения на логическом уровне «личность» и «духовность» нуждаются в весьма сильных альтернативах. Следовательно, если тебе так дорога твоя «ненависть к фрицам», это так важно для твоего личностного ощущения и тесно связано с твоим духовным опытом, тебе будет сложно видеть в немцах себе подобных. (Michael Masuchs «Waar komt toch die Nederlandse moffenhaat vandaan?» («Откуда берет начало ненависть голландцев к фрицам?» Vreemde Ogen, Masuch 1993).

Однако как только возникает сильная мотивация, можно начинать работа с паттернами изменения. При этом каждый раз выявляется определенная закономерность: Люди, которые громко провозглашают X, часто делают это не с тем, чтобы тем самым перекричать свою веру в не-Х. Иными словами, даже фанатичный расист часто имеет часть, которая верит в обратное. Таким образом, существует большое число расистов, которые стремятся вытеснить веру в то, что подвергающаяся дискриминации группа обладает превосходящими качествами.

В практике НЛП мы регулярно сталкиваемся с теми людьми, которые хо­тят изменить свое отношение к определенным группам. Это могут быть педофилы, которые хотят изменить свою сексуальную ориентацию, избавившись о от влечения к детям. Это может быть психолог, испытывающий ненависть по отношению к психиатрам, с которыми ему приходится работать вместе. Или доцент, который презирает картины художников, но вынужден говорить о них на своих занятиях.

Если мы ищем в рамках НЛП сравнимые процессы, мы можем обнару­жить их в процессе работы с частями. Разве не происходит так, что некоторые части ненавидят друг друга, однако после тщательно проведенных процессов (см. главу 16, «Части») переговоров начинают испытывать друг к другу симпатию?

Несмотря на то, что на первый взгляд кажется, что между работой с внутренними частями и внешними группами существует большое различие, в дей­ствительности это не так. Ведь социальные классы, группы населения, расы или роды подобны частям в индивидууме.

Наиболее сильные изменения, при которых ненависть сменяется нейтральными чувствами, мы наблюдаем при работе с жертвами сексуального и иного насилия. При этом в их агрессивные части добавляются недостающие ресурсы. Как правило, это приводит к значительному изменению в душевном состоянии: от ненависти к сочувствию. Подобные техники применяются так­же в отношении тех клиентов, которые прошли концентрационные лагеря. При работе с социальной панорамой мы исходим из того, что группа в субъ­ективном восприятии индивидуума является ни чем иным, как частью. Чело­век думает о группе подобно тому, как он думает о другом человеке. И то, что иногда эта группа является обобщенным врагом или агрессором, не играет в НЛП никакой роли. Ведь клиент может представлять визуально, слышать и ощущать группу так же хорошо, как индивидуума. Разработанная Аннеке Мейер «Модель внутри-снаружи» имеет практическое применение к идее о том, что то, что тебе больше всего не нравится в окружающих, совпадает с частью самого тебя (см. главу 16, «Части»).

ОНИ ИЛИ МЫ: ЗАКЛЮЧЕНИЕ ВНУТРЕННЕГО МИРА

В социальной панораме человека мы находим понятия «в группе» и «вне группы». Эти формулировки, как правило, совпадают непосредственно с тем местом, которое данный человек занимает в отношении этих групп. «В груп­пе» находится вокруг этого человека: он находится в пределах этого понятия. «Вне группы» находится снаружи. Когда человек покидает группу, он, как правило, изменяет свое положение, выходя за пределы понятия «в группе».

Кинестетическая причастность к собственной группе может значительно варьироваться. Групповое «сцепление» проявляется в социальной панораме благодаря «замкнутости составных частей» и ощущается посредством сильно­го «чувства мы».

Проблемы, связанные с отношениями «в группе/вне группы», возникают повсеместно. Их диапазон весьма велик: от транссексуализма до употребления наркотиков.

Социальная панорама представляет собой рабочую поверхность, на которой может осуществляться вмешательство в отношения «в группе/вне группы».

Возьмем, к примеру, американского генерала, которому в девяностые годы приходится вести переговоры с военными из бывшего Советского Союза от­носительно уничтожения ядерного оружия. На протяжении «холодной вой­ны» в нем сформировалась часть, которая воспроизводит понятие «советские». Эта часть ненавидит его и не доверяет ему.

Он может визуально представить себе эту часть. При этом он видит ог­ромное число советских солдат в зеленой униформе, перед которыми нахо­дятся несколько толстых серых людей: советские генералы. Он видит их да­леко и слева, чуть выше уровня глаз. Они маршируют по направлению к не­му, но не приближаются.

Если этот американский генерал хочет изменить свои ощущения, ему не­обходимо изменить этот образ. Для этого нам нужно скомбинировать две тех­ники: работу с субмодальностям и и работу с частями. При этом речь прежде всего идет об изменении субмодальностей, посредством которых закодирован Советский Союз. Чтобы это изменение было осуществимым, необходимо про­вести работу с двумя различными частями:

(а) обобщенное понятие «вне группы» (Советский Союз);

(б) ненавидящая часть, которая «создает», верит или поддерживает этно­центрические взгляды.

Дата добавления: 2015-06-26