Механика капиталократии. Ущербность владычества

Власть манипуляторов стоит «на двух китах». Первый – это виртуальность денег. Второй – их абсолютная универсальность в качестве эквивалента ценности. Рассмотрим эти факторы подробнее [9].

Изначально деньги возникают как условная мера обмена одних продуктов труда на другие. Соответственно, количество денег (настоящих, классических денег) привязано к количеству продуктов труда, выставленных на рынок – то есть товаров и услуг. Однако современные деньги не являются такого рода эквивалентом потому, что в рамках информационного производства реальный товарообмен невозможен: информационный продукт, копируемый без затрат труда, имеет, соответственно, стремящуюся к нулю стоимость каждой отдельной копии. Иными словами, если бы экономика была «реальной», то она бы уже перешла к коммунистическому распределению «по потребности», а не «по труду». Но, как мы помним, распределение «по потребности» приведёт к выпадению подавляющего большинства населения из процесса труда – и к социальному коллапсу. Поэтому финансовая олигархия искусственно ограничивает доступ людей к «потребительскому раю» и определяет правила и меру доступа. Современные деньги – это и есть такая мера доступа. В чём принципиальная разница между классическими реальными деньгами и современными виртуальными? Классические реальные деньги подчиняются объективным экономическим законам, количество их лимитировано и привязано к реальным продуктам, в которых аккумулирован человеческий труд. Поэтому даже наиболее финансово могущественные лица вынуждены играть по общим объективным законам. Современные виртуальные деньги не привязаны ни к какой реальной стоимости. Они не подчиняются никаким объективным законам. Правила их создания и распределения полностью определяются произвольной волей группы лиц, присвоивших себе монопольные права (и возможности) эти правила диктовать [10]. И ничем более! Разница между просто очень богатыми людьми (даже если они мультимиллиардеры) и мировой финансовой олигархией есть разница качественная. Первые получили некую сумму денег в награду за свои действия в рамках установленных правил. Вторые могут создать любую сумму денег, а также изменить или нарушить ими же установленные правила игры. Они могут произвольным образом распоряжаться деньгами, регулируя в своих интересах поведение всех, кто вынужден играть по их правилам – от миллиардера (который, сколь бы большой суммой денег ни обладал, но лимитирован ею, и приобретает и теряет деньги в соответствии с не им установленными правилами) до последнего нищего. Иными словами, для тех, кто создаёт виртуальные деньги по своему произволу, деньги сами по себе как таковые вообще не являются ни целью, ни даже ценностью (поскольку они могут создавать «из ничего» в любых количествах и не затрачивая на это никаких ресурсов). Это лишь средство управлять поведением остальной части человечества. Но для того, чтобы это управление было эффективно, необходим второй фактор власти – абсолютная универсальность денег как эквивалента ценности.

Каждая существующая в мире вещь на самом деле качественно уникальна. Второй точно такой же не существует. Но даже если бы они были, обменивать вещь на другую вещь имеет смысл только в том случае, если они различны. Именно поэтому любой обмен с качественной точки зрения является неэквивалентным. Обмениваются друг на друга вещи заведомо разные и с качественной точки зрения между собой несопоставимые. Но тогда в какой же пропорции? Этот вопрос детально исследован К.Г. Марксом в первом томе «Капитала». Его ответ известен: в той мере, в какой соотносится человеческий труд, необходимый для создания (или нахождения, добычи) той и другой вещи на данном уровне развития общественного производства. Так помимо качественной уникальности, заключённой в самой вещи, ей приписывается некая абстрактная и однородная количественная сущность – стоимость. При этом заметим, что стоимость не есть раз и навсегда кристаллизованный в данной вещи объём конкретного человеческого труда. Если завтра благодаря усовершенствованию станка объём человеческого труда, необходимый для создания некого класса вещей, уменьшится в 2 раза, то стоимость вещей данного класса, созданных вчера, тоже упадёт в 2 раза, хотя они, будучи созданы вчера, и аккумулировали в себе в 2 раза больше человеческого труда, чем те, что будут созданы завтра. То есть стоимость вещи, хотя и объективна (не произвольна), но заключена не в ней самой, а в общественно-экономическом и научно-техническом развитии общества в данный момент.

По мере развития хозяйственно-денежных отношений человек был отчуждён от первичной природы мира, состоящей из совокупности качественно уникальных и потому бесценных объектов. В качестве отчуждающего посредника между ними встала вторичная реальность однородных количественных единиц стоимости и цены как частного, субъективного выражения этой стоимости. Безличная стоимость стала существенным регулятором человеческого поведения, безусловной ценностью, в то время как уникальные («бесценные») объекты первичного мира в глазах включённой в рыночную товарно-денежную цивилизацию части человечества стали лишь относительной ценностью. То есть ценностью только постольку, поскольку из них можно извлечь деньги.

Виртуализовав деньги, то есть превратив их из объективной меновой меры в произвольно создаваемые и распределяемые единицы доступа в «потребительский рай», олигархия, тем самым, получила уникальную возможность даром для себя (то есть в обмен на условные единицы, которые ей вообще ничего не стоят – даже бумаги и зелёной краски) присвоить любой уникальный объект реального мира (наиболее наглядный пример – простое присвоение под видом покупки русской нефти Западом). То есть заведомо «купила у человечества Вселенную». Всю. Без остатка. Постольку, поскольку человечество согласилось признать их виртуальные, произвольно и неограниченно создаваемые единицы за меру стоимости, в которой можно оценить любой объект, существующий в мире – от памятника природы до произведения искусства. Что это значит? Это значит, что любой объект, который вы принципиально готовы оценить в денежном эквиваленте (сумма абсолютно не важна) – будь то единственная уцелевшая фотография прабабушки или дом, с которым связаны детские воспоминания – уже не является вашей собственностью. Его стоимость реально нулевая, так как любая названная вами сумма – только числитель дроби. В знаменателе всегда и в любом случае стоит бесконечность – эта та сумма, которой по умолчанию владеет олигархия. Суть не в том, что у олигархии много денег. Суть в том, что у неё столько денег, сколько она в данный момент считает целесообразным написать в электронных банковских документах. Этих денег нет даже в качестве цветных бумажек – это просто произвольная цифра в памяти компьютера. И вся суть системы управления состоит в том, чтобы контроль над этой произвольной цифрой оставался в руках той узкой группы лиц, в руках которой он находится.

Но что такое собственность? Собственность – не есть отношение между человеком и вещью. Собственность – есть признание обществом монопольного права (полного или ограниченного определёнными условиями) за человеком или группой распоряжаться данной вещью [9]. Перераспределение собственности есть перераспределение не столько вещей, сколько общественных прав. Поэтому основная суть современных виртуальных денег состоит не в том, что они позволили олигархии присвоить вещественную Вселенную, а в том, что они позволяют управлять поведением людей. Для этого нужна самая малость: чтобы люди признали их виртуальные деньги эквивалентом не только ценности вещей, но и универсальным эквивалентом ценности вообще. То есть, чтобы в буквальном смысле всё (без исключения) имело своё признанное человечеством выражение в денежном эквиваленте. Время человеческой жизни, межличностные отношения (включая семейные), убеждения и моральные нормы, искусство во всех его формах, знание во всех его формах, общественный статус и признание – всё должно иметь конкретную цену. А человечество должно быть воспитано так, чтобы каждый его представитель готов был выставить на продажу за определённую цену всё, что имеет, без исключения, включая себя самого. Вот это и есть условие контроля. Именно формированию такого «нового человека» и подчинена вся система современного образования и общественного воспитания.

Перечислим основные составляющие этой системы.

1. Культ потребления. Внушение посредством рекламы, кинематографа, прессы, общественного воспитания и т.д. приоритета гедонистических ценностей, получения максимума удовольствий (предоставляемых на коммерческой основе) как конечного смысла жизни.

2. Система воспитания, внушающая приоритет прагматических жизненных ценностей, культ практичности и социальной успешности. И – как следствие – конформизма по отношению к господствующей Системе.

3. Релятивизация мировоззренческих, религиозных, этических и эстетических норм под видом борьбы за «свободу мнения», «свободу самовыражения» и т.п.

4. Мифологизация, фрагментация и виртуализация массового сознания. Целенаправленное разрушение рациональной картины мира как в отношении естествознания, так и в отношении истории. Систематическая поддержка «скандальных открытий», «альтернативных точек зрения»: всевозможной фоменковщины, асовщины, уфологии, нетрадиционных учений, оккультизма и т.д.

5. Разрушение семьи под видом «борьбы за права женщин», «борьбы за права ребёнка», «борьбы против бытового насилия» и т.п. Конечная цель, во-первых, сделать адвоката посредником в отношениях супругов и в отношениях родителей с детьми – в конечном счёте, перевести семью в формат договорных, юридических и имущественных отношений. Во-вторых, минимизировать участие родителей в воспитании нового поколения, затруднить передачу традиционных культурных и поведенческих стереотипов, облегчить «формовку» нового поколения по лекалам, задаваемым школой, СМИ, рекламой, кинематографом.

6. Замена школьного, институтского и университетского академического образования, создающего целостную мировоззренческую систему и приучающего к самостоятельному мышлению, узкоспециализированной дрессировкой на решение узкого круга шаблонных задач. Общее понижение планки образования, затруднение доступа к знаниям, снижение мотивации и интереса к познанию и социальной престижности эрудиции. Коммерциализация образования. Превращение образования в продажу навыков конкретной узкой специальности.

7. Превращение искусства в сферу потребительской коммерции. Культивирование как можно более примитивного вкуса. Подавление и уничтожение некоммерческого искусства как «социально опасного» и неприемлемого. Выведение из обращения старых классических произведений (текстов, музыки, фильмов), не вписывающихся в шаблоны общества потребления, задающих иные стандарты ценностей и поведения или просто создающих конкуренцию современной попсе. Причём на основе законов «авторского права» это выведение из оборота может осуществляться не только «мягко» (вытеснением, деактуализацией, непечатанием), но и жёстко – прямым юридическим запретом на распространение и уголовным преследованием нарушения этого запрета. Уже сейчас в библиотеках вводится запрет на копирование и оцифровку текстов. Следующий шаг – выведение произведений из открытого фонда.

8. Разрушение традиционных национальных и этнических культурных комплексов, включающих специфику мировоззрения, образа жизни, поведенческих норм, искусства и материальной культуры. Замена их примитивными унифицированными утилитарно-коммерческими суррогатами. Целенаправленное перемешивание и смешение человеческих масс, культурная и расовая гомогенизация человечества.

Как видим, проект, реализуемый финансовой олигархией – это по существу общество потребления. «Архитекторы Матрицы» всего лишь оседлали реакционное движение потребительских масс. Власть финансовой олигархии, кажущаяся беспредельной, на самом деле крайне ущербна. Олигархия не имеет возможности распоряжаться доставшимися ей ценностями (как природными, так и культурными) рационально и по-хозяйски. Она вынуждена систематически уничтожать их, превращая в предмет потребления развращённой черни, в средство извлечения прибыли в тех же виртуальных денежных единицах (которая для самой олигархии, разумеется, не представляет никакой ценности). Почему так происходит? Потому что власть олигархии зиждется на её принципиальном соответствии желаниям и стремлениям «консьюметариата».

Исходя из своих собственных интересов, глобалистская олигархия должна была бы совершить ряд радикальных шагов, направленных на сохранение тех реальных богатств, которые перешли под её контроль, а именно:

1. Резко сократить уровень потребления. Разумеется, не своего, а всего остального человечества. Во-первых, путём радикального сокращения населения Земли (по возможности без крупных разрушительных войн) с целью остановить или хотя бы существенно замедлить деградацию биосферы. Во-вторых, путём резкого снижения стандартов уровня жизни и норм потребления оставшегося населения.

2. Вывести из потребительского оборота сохранившиеся природные и культурные памятники, вплоть до обеспечения их недоступности массам «консьюметариата». Обеспечить их консервацию и сохранение.

3. Деглобализировать и регионализировать человечество, обеспечив тем самым воспроизводство многообразия и богатства национальных культур.

4. По возможности «обратить прогресс вспять», выведя из оборота большинства человечества ряд достижений научно-технического прогресса, вернуть большинство человечества в состояние «традиционного» аграрного общества, оказывающего минимальную нагрузку на природную среду.

Так или примерно так должна была бы действовать мировая олигархия, если бы она сознавала себя полноценным хозяином на Земле и стремилась передать своим потомкам Землю как свою коллективную собственность. Подобная программа, кстати, если и не прописана буквально, то достаточно ясно читается «между строк» в документах Римского клуба – одного из организационных и стратегических центров мировой элиты. Мы же наблюдаем поведение, практически прямо противоположное. Олигархия ведёт себя не как хозяин, а как заложник собственного положения. И это наводит на мысль, что, как ни странно, правящая мировая финансовая олигархия при всём её могуществе оказалась неспособна сыграть собственную партию, а выступает всего лишь как кондотьер «консьюметариата» – наёмный полководец народных потребительских масс, составляющих реакционный, антицивилизационный полюс противостояния.

В итоге мы возвращаемся к прежнему раскладу. Есть только два принципиальных полюса. Первый полюс – активные «пассионарии», носители антиэнтропийной мобилизации, те, в ком стремление к воплощению своих проектов, своих идеальных представлений в реальность превалирует над биологическим «рефлексом сохранения сил». Это «прогрессоры» – сила, выступающая двигателем дальнейшего развития человеческой цивилизации. Они в меньшинстве, но на их стороне инициатива, энергия, целеустремлённость и наличие содержательного образа будущего. Их воля состоит в том, чтобы стать новым «правящим классом» и так же, как и все предыдущие правящие классы, создать систему эксплуатации – выжать из человечества трудовые ресурсы для реализации своих проектов в жизнь. Сделать это им будет много сложнее, чем предыдущим претендентам на роль правящего класса, потому что массы уже почувствовали возможность (впервые достигнутую человечеством в результате прогресса производительных сил) «потребительского рая» – существования без труда или с минимумом труда в постоянном наслаждении потреблением и отдыхом. Следовательно, заставить массы потребителей вернутся к интенсивному не-необходимому с точки зрения простого биологического и экономического воспроизводства труду новые элитарии могут только путём построения гипертоталитарной системы, репрессивная и воспитательная мощь которой будет существенно превосходить все известные исторические образцы. А это значит, что и для самих отдельно взятых элитариев их коллективная власть будет означать не личную свободу, а жесточайшую конкуренцию и полное подчинение коллективной воле и интересам своего сословия.

Неизбежный крах капиталистических производственных отношений, частной собственности, и буржуазных правовых норм станет в этом случае предпосылкой не для снятия социально-классового насилия и перехода к ассоциации «в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех», а, напротив, для ликвидации экономической и правовой базы автономии индивидуума, для полного подчинения человеческой единицы целям прогрессивного развития цивилизации как самоценной системы. Целям, не имеющим никакого отношения к благу и интересам отдельно взятого человеческого существа. По существу это значит, что жизнь людей будет всецело подчинена безличному супер-существу Цивилизации и кровавому неоязыческому культу её Прогресса.

Второй полюс – это реакционная масса большинства человечества, которая стремится получить потребительский рай как совокупность свободы от всякого труда, свободы от моральных, этических и эстетических ограничений, свободы предаваться потребительскому наслаждению. Реакционный консьюметариат, впервые почувствовавший возможность жить без репрессивно-цивилизаторской власти господствующего класса, настроен весьма агрессивно. Говоря словами православной писательницы Олеси Николаевой «Задача постмодернистской цивилизации в том, чтобы создать вокруг этого среднего человека такой мир, в котором он мог бы чувствовать себя самоуверенно и самодовольно. И потому все духовные вершины должны быть понижены, все пропасти выровнены, всё сакральное – профанировано, всё чудесное – банализировано, всё существенное – спародировано. В любой святыне, в любом образе святости среднему человеку мерещатся репрессивные черты, и потому всякий идеал должен быть скомпрометирован, усреднён и подогнан по его стандартам. И напротив, более нет такой человеческой низости, которая не могла бы найти себе оправдания в новом сознании, и нет такого злодейства, которое не отыскало бы себе адвоката: всё "подпольное" и тёмное должно быть реабилитировано, дабы средний человек мог навсегда избавиться от мук совести и томления духа». Консьюметариат в случае своего торжества не остановится до тех пор, пока не уничтожит всякое искусство и всякую культуру, не вписывающуюся в потребительский стандарт, потому что в любом подлинном произведении искусства он вполне обоснованно ощущает присутствие противоположного антропологического типа – творца. А там, где начинается творчество – там заканчивается потребительство и начинается мобилизация, усилие, а значит – и тоталитаризм. Но, вытоптав и уничтожив всякое проявление культуры, поднимающееся выше уровня Пугачёвой и Петросяна, консьюметариат вместо потребительского рая получит ад распадающейся и гибнущей техносферы и социальности. Финалом будет полное одичание человечества до состояния стайных хищников на отравленных руинах омертвелых мегаполисов. Если кто-то и сохранит остатки цивилизации – то разве что группы религиозных фундаменталистов, отгородившиеся как всеобщего распада консервативностью своего мировоззрения и образа жизни.

Дата добавления: 2015-06-26