Джон Стейнбек. На Восток От Эдема 38 страница

Никто не понимал, как это мне удается. Мои-то думали, что чин-чином меня

воспитывают. Нет, ничегошеньки они обо мне не знали. Ни одна живая душа не

знала. И сейчас не знает.- У Кейт вдруг мелькнула догадка. - Послушай, мы

ведь как-никак одной породы. Может, ты весь в меня. Я бы не удивилась.

Кейл встал, заложил руки за спину.

- Скажите, когда вы были маленькая, вы...- он умолк, стараясь найти

подходящие слова. - У вас не было такого чувства, будто вам чего-то не

хватает? Вот у других это есть, а у вас нет... Ну, вроде все остальные знают

какой-то секрет и не хотят с вами поделиться? Вы это не замечали за собой?

Едва он заговорил, лицо у Кейт сделалось непроницаемым, а когда умолк,

она окончательно замкнулась в себе. Между ними словно стена выросла.

- Разговорилась ни с того ни с сего! - спохватилась она.

Кейл разнял руки и засунул их в карманы.

- И с кем? С мальчишкой-сопляком. Совсем свихнулась.

Лицо Кейла светилось от возбуждения, глаза широко раскрылись, словно он

увидел что-то неожиданное.

- Эй, чего это ты? - сказала она.

Кейл стоял не шелохнувшись, на лбу у него заблестел пот, руки сами

сжались в кулаки.

Кейт умела, как ножом, уколоть человека бессмысленной жестокостью.

- Я, может, наградила тебя кое-чем, вроде вот этого...- Усмехнувшись,

она выставила вперед скрюченные пальцы. - Но вот если припадки будут, то,

извини, это не от меня.

Она глядела на сына лучезарными глазами, предвкушая удовольствие от его

растерянности и испуга. Но Кейл заговорил легко и свободно:

- Теперь я пойду. Нечего мне тут больше делать. Ли правильно сказал.

- Что Ли правильно сказал?

- Я боялся, что в вас пошел.

- Конечно.

- Нет, я в себя самого пошел. Не обязательно быть таким, как мать.

- Откуда ты знаешь?

- Знаю и все. Я только сейчас все сообразил. Если и есть во мне злоба,

то это не от вас, а от меня самого.

- Наслушался всякой чепухи у своего китайца. Ты чего так на меня

смотришь?

- И совсем вам не режет глаза от света, - сказал Кейл.- Вы просто

боитесь и поэтому прячетесь.

- Что?!- вскрикнула Кейт.- Вон отсюда! Убирайся!

- Я и сам уйду, - отвечал Кейл, берясь за ручку двери. - Ненависти у

меня к вам нет, но я рад, что вы боитесь.

Кейт хотела крикнуть: "Джо!", но вместо этого у нее вырвалось какое-то

карканье.

Кейл толкнул дверь, вышел и захлопнул ее за собой. В гостиной болтали

Джо и одна из девиц. Оба слышали частые легкие шаги, но едва они успели

поднять головы, как мимо них пронеслась какая-то фигура, выскользнула из

комнаты, и тут же громко хлопнула наружная дверь. Потом кто-то спрыгнул с

крыльца.

- Что за чертовщина? - удивилась девица.

- Бог его знает, - отвечал Джо. - Мне иной раз незнамо что мерещится.

- Мне тоже, - вздохнула она. - Я тебе говорила, что у Клары истерика

была?

- Должно быть, тени от иголки испугалась, - сказал Джо. - Чем меньше

знаешь, тем лучше - я так считаю.

- Что верно, то верно, - согласилась девица.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Утопая в подушках, Кейт бессильно откинулась на спинку кресла. Ее била

нервная дрожь, по телу ползли мурашки, волосы шевелились на голове.

- Успокойся, - негромко твердила она себе. - Возьми себя в руки. Не

обращай внимания. Ни о чем не думай. Сопляк паршивый!

Ей вдруг вспомнился один-единственный человек, который вызывал у нее

такой же панический страх и жгучую ненависть. Это был Самюэл Гамильтон -

седобородый, румяный, своими насмешливыми глазами он словно сдирал с нее

кожу и заглядывал в самую глубь ее существа.

Забинтованным указательным пальцем Кейт подцепила тонкую цепочку и

вытянула из-за корсажа прикрепленные к ней два ключа от сейфа, золотые

часики с булавкой в виде лилии и маленький стальной патрон с кольцом на

крышке. Она не спеша отвинтила крышку, расправив юбку, вытряхнула из

трубочки желатиновую капсулу, поднесла ее к свету: внутри шесть белых

кристалликов морфия - верное, безотказное средство. Потом аккуратно опустила

капсулу в патрон, завинтила крышку и опустила цепочку за лиф.

"Вы просто боитесь и поэтому прячетесь", - звенели у нее в голове слова

Кейла. Чтобы избавиться от навязчивого звучания, она повторила их вслух.

Звон перестал, но перед ее внутренним взором возникла отчетливая картина, и

она не гнала ее прочь - ей надо было оживить воспоминания.

Это случилось перед тем, как Кейт велела сделать пристройку. Она

получила чек, оставленный ей Карлом. Чек был обменен на крупные казначейские

билеты, и билеты стопками лежали в сейфе Монтерейского окружного банка.

Как раз тогда ей начало крючить пальцы от боли. Она могла уехать. Денег

у нее было предостаточно - останавливала только возможность выжать из

заведения побольше. Кроме того, лучше подождать, пока она совсем поправится.

Но совсем Кейт так и не поправилась. Нью-Йорк казался холодным и очень

далеким.

Однажды она получила письмо, подписанное: "Этель". Какая еще Этель?

Женщин с таким именем - как собак нерезаных. И вообще - что за наглость

клянчить деньги! Письмо было написано какими-то каракулями на плохой

линованной бумаге.

Немного погодя Этель заявилась собственной персоной, и Кейт едва узнала

ее.

Сидевшая за столом Кейт встретила гостью спокойно, холодно и

настороженно.

- Давненько тебя не было видно, - сказала она. Этель держала себя, как

старый солдат, заглянувший навестить своего сержанта, который когда-то его

муштровал.

- Болела я. - Этель расплылась и огрубела. Ее старательно вычищенная

одежда выдавала бедность.

- Где ты?.. Где проживаешь-то?- спросила Кейт, нетерпеливо дожидаясь,

когда эта старая развалина перейдет к делу.

- В гостинице, в "Южно-Тихоокеанской"... Комнату там сняла.

- Значит, не работаешь больше?

- Так и не сумела устроиться. Зачем ты меня прогнала, Кейт?- Краем

матерчатой перчатки Этель промокнула выступившие на глазах крупные слезы. -

Плохи у меня дела, ей-ей плохи. Первый раз попалась, когда новый судья к нам

заявился. Три месяца дал, хотя за мной ничего такого не числилось, то есть

здесь, в городе, не числилось. Вышла я, значит, и с нашим Джо слюбилась.

Знать не знала, что подцепила заразу. А от меня наш бывший клиент...

симпатичный такой, десятником на путях работает. Ну он, само собой, трепку

мне, нос повредил, четыре зуба вышиб. Судья, значит, новый еще на полгода

меня упек. А за полгода, сама знаешь, всех растеряешь, клиентов-то. Будто

тебя и нет больше. Вот и не сумела я снова бизнес наладить.

Кейт слушала и равнодушно кивала, даже не особенно стараясь показать,

что сочувствует. Она догадывалась, что Этель хочет поймать ее на крючок.

Вот-вот кинет наживку, сообразила Кейт и сделала ответный ход. Она выдвинула

ящик стола, достала денег и протянула Этель.

- Не такая я, чтоб старую подругу в беде бросить, сказала она. - Может,

тебе куда-нибудь перебраться, в другом месте попробовать? Глядишь, фортуна и

повернется к тебе.

Этель едва удержалась, чтобы не схватить сразу деньги, и развернула

бумажки веером, как карты в покере, четыре десятидолларовых билета. Губы у

нее задрожали.

- А я-то рассчитывала, что у тебя побольше найдется. Старой подруге

четыре десятки всего?

- Что значит "всего"?

- Разве ты не получила мое письмо?

- Какое еще письмо?

- Ax-ax!- проговорила Этель.- Значит, затерялось на почте. До чего ж

безалаберные! Ну, ладно... Я-то считала, что повнимательнее ко мне будешь.

Плоха я, болею часто. В животе вот тяжесть какая-то последнее время. Она

вздохнула и затараторила так, что Кейт поняла: заранее все наизусть выучила.

- Ты же знаешь, что я вроде как ясновидящая. Могу заранее сказать, что и как

исполнится. Видения у меня. Как примерещится, так потом и сбудется. Один

сказал мне, что сеансы надо устраивать, бизнес делать. Ты, говорит, медюм

прирожденный. Ты же знаешь.

- Понятия не имею, - отвечала Кейт.

- Правда? Значит, просто внимания не обращала. Остальные-то все знают.

Я им разные вещи рассказывала, так потом они взаправду происходили.

- Ты куда гнешь? Выкладывай.

- Было, значит, мне видение - я его хорошо помню, потому как в ту ночь

Фей померла. - Этель скользнула взглядом по непроницаемому лицу Кейт и

продолжала настойчиво:- Дождик еще тогда пошел, и мне тоже дождик мерещился,

и вообще мокро было. Ну вот, вижу я, значит, тебя, из кухни на двор

выходишь. Темень на дворе не особенная, как раз луна показалась малость.

Ясно видела - ты это. Вроде побежала ты к забору дальнему, нагнулась, что

делала - не видать. Потом потихоньку назад - шмыг!.. Очнулась я, значит, а

мне говорят: Фей богу душу отдала.

Этель замолкла, дожидаясь, что скажет Кейт, но лицо у той по-прежнему

решительно ничего не выражало. Видя, что Кейт молчит, Этель заговорила

снова:

- Вот я и говорю, что верю я в свои видения. И чудно, понимаешь,

ничегошеньки там у забора не было, только разбитые пузырьки из-под лекарств

и резинка от пипетки.

- И ты, конечно, всю эту дрянь к доктору потащила, - безмятежно

произнесла Кейт.- Ну и что же там было, в этих пузырьках? Чего он тебе

сказал?

- Никуда ничего я не потащила.

- А надо бы! - заметила Кейт.

- Зачем, чтоб кто-то страдал? Сама горя хлебнула, знаю. Я просто

склянки в конверт положила и спрятала.

- И теперь пришла спросить, что с ними делать? - вкрадчиво осведомилась

Кейт.

- Ага.

- Тогда я тебе вот что скажу, милая. - Кейт не повысила голос.- Ты

старая истрепавшаяся шлюха, поняла? И по голове тебя чересчур много били.

- Ты хочешь сказать, что свихнулась я?..- начала было Этель.

- Может, и не свихнулась, - перебила ее Кейт, не знаю. Но то, что

нездорова и устала вся, - это точно. Я же тебе сразу сказала: не такая я,

чтобы старую подругу в беде бросить. Возвращайся, если хочешь. Гостей,

конечно, принимать - куда тебе, но по хозяйству пригодишься. Прибрать где

или повару помочь. Полный пансион обеспечу, комнату и стол. Деньжат буду

давать на карманные расходы. Ну, как?

Этель заерзала на стуле.

- Да нет, спасибочки. Не хочется мне что-то... жить здесь не хочется. А

конвертик тот я при себе не держу. У знакомого он.

- Чего же ты хочешь?

- По чести говоря, я думала, ты сумеешь мне сотню в месяц подкидывать.

Тогда бы я перебилась, и еще на доктора бы хватило.

- Ты в "Южно-Тихоокеанской", говоришь, проживаешь?

- Там. Комната у меня в конце коридора, направо от конторки. А ночной

портье - приятель мой. На дежурстве никогда не дрыхнет. Хороший парень.

- Ладно, Этель, не трухай. Присмотри только за своим "хорошим парнем",

чтоб не продал по дешевке. - Кейт отсчитала еще шесть десятидолларовых

билетов из ящика стола и протянула Этель:- Вот, держи!

- По почте будут первого числа приходить или мне сюда заглядывать?

- Сама посылать буду. И вот что, Этель, - ровно сказала Кейт.- На твоем

месте я бы все-таки отнесла эти склянки на анализ.

Этель крепко сжимала в руке деньги. Ее переполняла радость и торжество.

Не часто у нее так складно получалось.

- И не подумаю, - ответила она. - Если только приспичит...

После ухода Этель Кейт не спеша пошла в дальний угол двора. Даже

сейчас, по прошествии стольких лет, было видно, что земля на знакомом месте

разрыта.

На другое утро городской судья рассматривал обычную вереницу дел о

незначительных драках и мелких ночных кражах. Он слушал доклад по четвертому

обвиняемому вполуха и после немногословного свидетельства жалобщика спросил:

- Сколько, говорите, у вас пропало?

- Почти сотня, ваша честь, - ответил темноволосый мужчина.

Судья повернулся к дежурному полицейскому:

- А у нее сколько нашли?

- Девяносто шесть долларов, ваша честь. В шесть утра она купила у

ночного портье бутылку виски, пачку сигарет и несколько иллюстрированных

журналов.

- Да я его в первый раз вижу! - закричала Этель.

Судья поднял голову от бумаг.

- Два задержания за проституцию и теперь - ограбление. Слишком дорого

нам это обходится. Чтобы к двенадцати дня тебя в городе не было, слышишь?Он

повернулся к полицейскому. - Скажи шерифу, чтобы он выпроводил ее из округа.

- Потом сказал Этель:- Еще раз тебя в городе увижу, передам дело в окружной

суд и потребую самой строгой меры наказания. Так что, если не хочешь угодить

в Сан-Квентин... поняла?

- Ваша честь, мне нужно поговорить с вами с глазу на глаз! - умоляла

Этель.

- Зачем?

- Нужно, - настаивала она. - Обвинение подстроено.

- Все подстроено, - ответил судья. - Давайте следующего.

Помощник шерифа повез Этель на мост через реку Пахаро, по которой

проходила граница округа, а в это время по Кастровилльской улице жалобщик

направлялся к заведению Кейт, потом передумал и зашел к парикмахеру Кено

подстричься.

Встреча с Этель не сильно обеспокоила Кейт. Она знала, что проститутку

никто и слушать не будет и никакой анализ разбитых пузырьков не покажет ни

малейших следов яда. О Фей она почти забыла, и вынужденное напоминание

оставило лишь легкий неприятный осадок.

Однако через некоторое время Кейт с досадой стала ловить себя на том,

что все чаще и чаще вспоминает о прошлом. Как-то раз вечером, когда она

проверяла счета от бакалейщика, в голове у нее внезапно, как молния с небес,

пронеслась и пропала какая-то шальная мысль, и она даже отложила работу,

стараясь поймать и продумать ее. Почему эта мимолетная мысль воскресила в

памяти смуглое лицо Карла? И загадочные, насмешливые глаза Сэма Гамильтона?

И почему она оставила по себе трепетный страх?

Она заставила себя не думать и снова принялась за счета, но ей

чудилось, будто за спиной стоит Карл и заглядывает ей через плечо. Вдруг

нестерпимо заныли пальцы. Кейт отложила бумаги и обошла дом. В заведении

было тихо и скучно - вторник. Гостей - жалкая горстка, и представление

устраивать незачем.

Кейт знала, как относятся к ней ее девочки. Она держала их в страхе, и

они до смерти боялись ее. Очень может быть, что они даже ненавидят ее, но

это не имеет никакого значения. Имеет значение то, что они целиком

полагаются на нее. Если они твердо следуют установленным в доме правилам, то

Кейт всегда позаботится о них и заступится в случае чего. При таких

отношениях ни к чему ни уважение, ни личные симпатии. Кейт никогда не

награждала девочек за службу, но и наказывала редко, только дважды - на

третий раз она отказывала провинившейся от места. Девочки знали, что мадам

без причины не наказывает, и потому чувствовали себя в сравнительной

безопасности.

Кейт обходила свои владения, а девочки изо всех сил старались держаться

как ни в чем не бывало. Она знала эти маленькие хитрости и не обращала на

них внимания. И все же в этот вечер она не могла избавиться от ощущения,

будто рядом с ней, чуть поотстав, ходит Карл.

Миновав столовую, она зашла в кухню, заглянула в ледник. Ногой

приподняв крышку мусорного ящика, проверила, чисто ли там. Она проделывала

это каждый вечер, но сегодня была особенно придирчива.

Когда Кейт вышла из гостиной, девицы переглянулись, пожимая плечами.

Элоиза, болтавшая с темноволосым Джо, поинтересовалась:

- Что-нибудь случилось?

- Да нет вроде. А что?

- Не знаю, нервничает что-то она.

- Из-за чего?

- Ну чего ты прицепилась? - окрысился Джо. Я знать ничего не знаю и

тебе не советую.

- Ясненько. Не суй нос куда не надо!

- Понятливая, чєрт тебя побери! Так и договоримся.

- А вообще-то мне нисколечко неинтересно, заявляет Элоиза.

- То-то, - заключает Джо.

Кейт заканчивает обход.

- Я спать иду, - обращается она к Джо. - Не беспокоить - разве что в

крайнем случае.

- Я вам не нужен?

- Завари чаю. Элоиза, ты гладила платье?

- Конечно, мэм.

- Непохоже.

- Я поглажу еще, мэм.

Кейт было не по себе. Она аккуратно разложила бумаги по ящичкам стола.

Вошел Джо с подносом, и она велела поставить его подле кровати.

Откинувшись на подушки и прихлебывая чай, она пыталась вспомнить, о чем

думала. Ах да, Карл! И тут ее осенило.

Соображал Карл - вот оно что! Сэм Гамильтон, хоть и тронутый, тоже

соображал. Соображали они - эта мысль внушала страх. Конечно, оба уже

умерли, но, может, есть другие, которые соображают. Кейт старалась

размышлять здраво.

Допустим, это я откопала пузырьки. Что бы я сама подумала? Что бы

сделала? Словно тугим обручем стянуло ей грудь. Зачем их разбили и закопали?

Никакого яда в них не было. Тогда зачем их закапывать? Напрасно она это

сделала. Надо было в мусорный ящик выкинуть или на Главной улице в канаву

бросить. Доктора Уайльда тоже нет в живых. Но он, наверное, вел какой-нибудь

журнал. Как теперь узнаешь? Предположим, она сама находит склянки и узнает,

что в них было? Разве она не спросила бы у понимающего человека: "Что будет,

если выпить кретонового масла?" "А если его давать человеку понемножку, но

долго?"

Она бы знала, что ответить на этот вопрос. Найдутся и другие, которые

тоже ответят.

"Предположим, разнесся слух, будто одна хозяйка публичного дома, притом

богатая, отказала все свое имущество новенькой, а сама вскоре умерла". Кейт

прекрасно знала, о чем бы она прежде всего подумала. Что за блажь - прогнать

эту дуреху Этель! Ищи теперь ветра в поле. Ей надо было хорошо заплатить,

умаслить, чтоб сама осколки отдала. Где они теперь? Сказала, в конверте, но

где этот конверт? Разыскать бы паршивку.

Этель, очевидно, догадалась, почему и как ее погнали из округа. Сама-то

она тупа, как пробка, но ведь обязательно сболтнет кому-нибудь, а тот сразу

смекнет что к чему. Разнесет, балаболка, как заболела Фей и как плохо

выглядела, и про завещание разнесет.

Кейт начала задыхаться, от страха по телу побежали мурашки. Надо

уезжать, в Нью-Йорк или еще куда. Даже дом можно бросить. Зачем ей еще

деньги? И так за глаза хватит. Да, но если она исчезнет, а Этель

проболтается какому-нибудь умнику - не будет ли ее отъезд уликой?

Она поднялась с постели и приняла двойную дозу брома.

С того времени ее ни на минуту не покидал страх. Она даже чуть ли не

обрадовалась, когда ей сказали, что начавшиеся боли в пальцах - это признаки

артрита. Злорадный голос внутри нашептывал, что болезнь - это ей в

наказание.

Кейт вообще редко выбиралась в центр, а теперь ей и подавно не хотелось

появляться там. Она заметила, что мужчины на улице узнают ее и украдкой

оглядываются. Вдруг ей встретится лицо, как у Карла, и глаза, как у Сэма.

Потом она велела сделать пристройку и покрасить ее в серый цвет. Глаза

от яркого режет, объясняла она и сама поверила в свою выдумку. Теперь уже ей

щипало глаза после каждой вылазки в город. Она буквально заставляла себя раз

в неделю выходить из дома.

Некоторые умудряются иметь одновременно два противоположных мнения об

одном и том же. Кейт относилась к их числу. Она не только внушила себе, что

у нее глаза болят от яркого света, но и что ее серая комната - как глубокая

земляная нора, пещера, убежище, где ее не достанет посторонний взгляд.

Однажды, сидя по своему обыкновению в кресле, обложенная подушками, Кейт

подумала, не прорубить ли в пристройке потайную дверь, чтобы скрыться в

случае чего. И тут же эту мысль вытеснила другая, даже не мысль, - она

нутром почувствовала, что тогда она будет совершенно беззащитной. Если она

может выбраться отсюда через эту дверь, то через нее можно забраться и сюда:

что-то уже окружает дом, подкрадывается по ночам к самым стенам и безмолвно

заглядывает через окно внутрь. Кейт приходилось пересиливать себя, чтобы по

понедельникам выйти из дома. Она страшно перепугалась, заметив, что Кейл

следит за ней, а когда он подошел к калитке, ее охватил ужас.

Кейт зарылась головой в мягкие подушки, и невесомая тяжесть капель

брома смежила ей веки.

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

Страна незаметно сползала к войне, напуганная и зачарованная ею. Почти

шестьдесят лет американцы не испытывали невзгод и ужасов войны. Распря с

Испанией была скорее просто вооруженной экспедицией. В ноябре 1916 года

мистер Вильсон был переизбран президентом благодаря его предвыборным

обещаниям не дать втянуть нас в войну и с одновременным наказом проводить

твердую линию, что неизбежно толкало нас к войне. Оживилось

предпринимательство, начали расти цены. По городам и весям рыскали

англичане-агенты, скупая продовольствие и одежду, металл и химикаты. Страна

была возбуждена. Народ не верил, что начнется война, и сам же готовил ее.

Жизнь в Салинасской долине мало чем изменилась.

Кейл и Арон шли в школу.

- Не выспался? - спросил Арон.

- С чего ты взял?

- Я слышал, когда ты пришел. В четыре утра. И что только в такую

поздноту делал?

- По улицам гулял, думал все. Слушай, ты не хочешь бросить школу и

перебраться на ферму?

- Зачем?

- Хозяйством заняться, денег отцу заработать.

- Нет, я в колледж хочу. Хоть завтра бы уехал. Над нами весь город

смеется. Тошно мне здесь.

- Ты просто свихнулся.

- Ничего я не свихнулся. Разве это я даром потратил деньги? Разве я

придумал эту затею с салатом? А ребята дразнят меня. И на колледж теперь

вряд ли денег хватит.

- Не нарочно же он деньги даром потратил.

- Не нарочно, а потратил.

- До колледжа тебе еще этот год трубить и весь следующий, - сказал

Кейл.

- Как будто сам не знаю.

- Слушай, а если засесть как следует, может, успеешь на будущее лето к

вступительным экзаменам подготовиться?

Арон круто повернулся к брату.

- Нет, не успею.

- А я думаю, успеешь. Поговори с нашим директором. Наверняка и

преподобный Рольф словечко замолвит.

- Я хочу отсюда уехать насовсем, - сказал Арон. Не могу я больше

слышать - Салатная башка, Салатная башка. Надоели мне их приставания.

- А как Абра?

- Абра умница, всегда сообразит, что правильно.

- А она не против, чтобы ты уехал? - осторожно спросил Кейл.

- Она сделает, как я захочу.

Кейл подумал и сказал:

- Знаешь что, я хочу попробовать зашибить деньгу. Если как следует

возьмешься и сдашь экзамены на год раньше, я за колледж заплачу.

- Честно?

- Честно.

- Сейчас же поговорю с директором!- Арон ускорил шаг.

- Подожди!- позвал брата Кейл.- Если он пойдет навстречу, не говори

ничего отцу, ладно?

- Почему же не сказать?

- Ну, ему приятнее будет, когда придешь и скажешь: вот, досрочно сдал.

- Не вижу разницы.

- Не видишь?

- Нет, - стоял на своем Арон.- По-моему, глупо скрывать.

Кейлу неудержимо хотелось крикнуть: "А я знаю, чем наша мать

занимается! Хочешь, сам увидишь!" Чтобы братца до костей пробрало.

Перед самым звонком Кейл поймал в коридоре Абру.

- Слушай, что это с Ароном творится?

- А что с ним творится?

- Сама знаешь.

- В облаках витает, вот и все. Священника нашего работа, вот и все.

- Он тебя хоть домой-то провожает?

- А как же! Только я его все равно насквозь вижу. Ангелочек с

крылышками.

- Он все еще из-за истории с салатом переживает.

- Да знаю, - сказала Абра. - Я уж по-всякому его успокаиваю. Но, может,

ему нравится - переживать.

- Как это - нравится?

- Так.

После ужина Кейл спросил у Адама:

- Папа, ты не будешь возражать, если я в пятницу поеду на ферму?

Адам повернулся к сыну.

- Зачем?

- Ну, просто так, посмотреть.

- Арон тоже едет?

- Нет, я один хочу.

- Ну что ж, почему не съездить. Ли, ты не против?

- Не против.- Ли внимательно посмотрел на Кейла. - Что, на землю

потянуло?

- Хочу попробовать хозяйством заняться, па, если, конечно, ты

разрешишь.

- Мы же ферму в аренду сдали. Срок только через год с лишним кончится.

- А когда кончится - можно?

- А школа?

- Я ее как раз к тому времени окончу.

- Хорошо, там видно будет, - сказал Адам.- Может, еще в колледж

надумаешь.

Когда Кейл направился к двери, Ли вышел за ним на крыльцо.

- Что ты затеваешь, если не секрет? - спросил Ли.

- Просто посмотреть хочется.

- Ладно, не хочешь говорить, не надо. - Ли вошел было в дом, но вдруг

повернулся и позвал:- Кейл!- Тот остановился. - Ты чем-то встревожен, Кейл?

- Да нет, все в порядке.

- Я пять тысяч накопил... если тебе вдруг деньги понадобятся.

- Зачем мне могут деньги понадобиться?

- Мало ли зачем, - сказал Ли.

Уилл Гамильтон любил свою квадратную застекленную клетуху в гараже.

Хотя его деловые интересы отнюдь не ограничивались сбытом автомобилей,

другой конторы у него не было. Ему нравилось наблюдать, как работают люди и

машины, а чтобы не мешал шум из гаража, он велел вставить в перегородки

двойные стекла.

Он восседал в большом вращающемся кресле, обитом красной кожей, и почти

всегда был вполне доволен жизнью. Когда кто-нибудь заговаривал о его брате

Джо, который жил на Востоке и заколачивал большие деньги на рекламе, Уилл

обязательно замечал, что он и сам не последняя спица в колесе и что вообще

лучше быть первым парнем на деревне, чем незнамо кем в городе.

- До смерти боюсь большого города, - говорил он. Мы же деревенщина.

Шутка неизменно встречалась смехом, и ему нравилось оживление: значит,

приятели знают, что имеют дело с человеком состоятельным.

Кейл приехал к нему утром в субботу и, поймав недоуменный взгляд Уилла,

напомнил:

- Я Кейл Траск.

- Ну да, конечно! Ты здорово вытянулся. С отцом приехал?

- Нет, один.

- Ну, присаживайся, присаживайся. Наверное, не куришь еще.

- Курю, иногда. Сигареты.

Уилл пододвинул Кейлу коробку "Мюратов". Тот открыл было крышку, но

раздумал.

- Сейчас не хочется.

Уилл разглядывал смуглого юношу, сидящего перед ним. Парень ему

понравился. Видно, не дурак, соображает что к чему.

- Мозгуешь, чем тебе заняться, так?

- Да, сэр. Вот окончу школу, может, за ферму возьмусь.

- Зряшное это дело, - сказал Уилл.- С земли не разбогатеешь.

Сельскохозяйственный продукт прибыли не приносит. Перекупщик - вот кто

наживается, а не фермер.

Уилл догадывался, что парень прощупывает его, и это тоже ему нравилось.

Наконец Кейл решился, но сперва спросил:

- Мистер Гамильтон, у вас ведь нет детей?

- Не обзавелся, о чем и сожалею. Больше всего об этом жалею... А почему

ты интересуешься?

Кейл будто не слышал вопроса.

- Мне ваш совет нужен...- сказал он.- Подскажете?

Уилл весь загорелся от удовольствия.

- Охотно подскажу, если сумею. Выкладывай, что тебе нужно.

И тут Кейл пустил в ход простодушие и тем самым еще больше расположил к

себе Уилла Гамильтона.

- Мне деньги нужны, много денег, и я хочу, чтобы вы научили меня, как

их заработать.

Уилл с трудом удержался от смеха. Наивное желание, ребяческое, что и

говорить, но сам парень, видать, не простак.

- Всем деньги нужны, - проговорил он.- И сколько же это по-твоему"много

денег"?

- Тысяч двадцать - тридцать.

- Ну ты замахнулся!- Со скрипом подвинув вперед кресло, Уилл

расхохотался - от души, не обидно. Кейл сидел и тоже улыбался.

- И зачем же тебе так много - скажешь?

Дата добавления: 2015-06-26