Прошу тебя, найди меня быстрее, Авель! Мне пора, Они идут! 3 страница

– Я не подведу вас, капитан Авель.

– Вот так, уже лучше, – я ободряюще улыбнулся – такой Аврал мне больше нравится, чем та понурая курица в начале нашего разговора. – А теперь иди, отдыхай, завтра предстоит тяжелая работенка.

Авриил кивнул и убежал по направлению к нашему бараку.

Я посмотрел ему вслед и побрел по тропинке в лес. Но тут же затылком почувствовал движение воздуха и резко обернулся. В миллиметре от моего горла застыло холодное черное лезвие.

– Испугался? – спросила меня Анита, держа катану у моей шеи и звонко рассмеялась. – А вот впредь надо быть бдительнее! Вот если на меня нападут, ты тоже будешь так долго поворачиваться? А меня за это время убьют!

– Единственный, кто на тебя нападет, так это я! – деланно рассердился я и, легко избежав острого клинка, набросился на девушку. – Вот ведь, невоспитанная девица, а?

Некоторое время мы со смехом боролись в уже начинающей жухнуть травке.

– Я победила! – провозгласила моя ненаглядная, оказавшись сверху.

– Ну, это мы еще посмотрим! – не согласился я, пытаясь притянуть девушку к себе.

Анита сопротивлялась, хотя было видно, что это лишь из озорства.

– На вас же люди смотрят, – укоризненно произнес чей-то холодный голос.

Мы оторвались от поцелуя и посмотрели на говорившего – им оказался Людвиг, внимательно рассматривающий катану Шеди.

– Анита, скажите, откуда у вас это оружие? – спросил он, поглаживая кончиками пальцев черное зеркало клинка.

– Его нашел мой отец… Ну, то есть, отчим. Он был археологом и нашел эту катану в одной заброшенной гробнице какого-то средневекового японского императора, – пожала плечами девушка, слезая с моего живота, к моему большому неудовольствию.

– Но кроме катаны там же лежал и пергамент, не так ли? – не унимался фон Грау.

– Да, но откуда вы знаете?

Людвиг тонко улыбнулся и ответил:

– Потому, что я спрятал в этой гробнице и меч, и пергамент.

– Что?!

Страж Равновесия громко расхохотался, глядя на наши удивленные лица.

– Более того, именно я и создал оба этих предмета, –показал нам клинок – у самого основания, почти у цуги красовались золотые весы. – Скажи, Анита, ты никогда не замечала странностей, когда держала в руках катану?

– Нет… – помотала головой моя любимая, но вдруг задумалась. – Хотя если подумать. Когда я держала ее, то во мне просыпалась какая-то первобытная ненависть. И жажда. Но я не хотела пить, это была жажда иного рода. Я не могу это объяснить. Но она утолялась только в бою. Убийство дарило мне потустороннее чувство насыщения. Ну, да. Как-то так.

– Все правильно. Этот клинок я назвал Душегуб. Дело в том, что когда этот меч обрывает чью-либо жизнь, он убивает не только тело, но и саму душу или сущность. Поэтому души людей, которых ты убила, никогда не попадут в рай или ад, они уничтожены навсегда. Я создал этот меч специально для уничтожения Падших много веков назад. Когда Серые были побеждены, к сожалению, не навсегда, я укрывал его довольно долгое время у себя. Пока не узнал, что Падшие еще живы, собственно, как и Апостол. Тогда я спрятал клинок в гробнице одного императора. Император этот при жизни был, мягко говоря, мало популярен у населения, и потому его захоронение быстро стало заброшенным. Тогда же я и написал пергамент, на случай, если Душегуб найдет кто-то из людей. Но время шло, Падшие не проявляли себя, и я перестал проверять гробницу. Когда же все это началось, то я первым делом заглянул туда и к своему ужасу обнаружил пропажу и меча, и пергамента. Но времени на их поиски у меня не было – нужно было еще разыскать Апостола. К моему облегчению, пропажа была найдена. Душегуб оказался в нужном месте и в нужное время. И в надежных руках, – Страж проделал длинную связку из ударов и пируэтов, затем медленно вложил меч в ножны. – Приятно было владеть им. Береги эту катану, Анита, и она сбережет тебя. Второго такого меча нет, и не будет, – он протянул оружие девушке. – Ну, что ж. Извините, что помешал вам, позвольте откланяться.

Людвиг удалился, оставив нас в замешательстве смотреть друг на друга. Анита встала и отряхнулась:

– Авель, давай прогуляемся?

– Я не против, – я пожал плечами и тоже поднялся. – Куда пойдем?

– Прямо, – улыбнулась Анита и взяла меня под руку. – Не все ли равно, где гулять?

Я улыбнулся и повел любимую по тропинке. Девушка с удовольствием прижалась ко мне, и мы гуляли по осеннему лесу, забыв о войне, о завтрашнем бое, забыв обо всем. Существовали только мы вдвоем, и больше никого.

Анита поймала опавший золотой лист:

– Авель, скажи, а мы победим?

– Конечно, Ани, – я погладил ее руку. – Обязательно победим.

– Угум, – кивнула девушка. – А что будет после этого? Ты уйдешь?

– Мне некуда идти, Анита. Я больше не ангел. Я смертный и останусь здесь, в этом мире.

Глаза Аниты буквально просияли. Про такие глаза говорят, что они лучатся. Хотя скорее это были крошечные солнца.

– А… Мы можем… Встречаться после всего этого? Ну, проводить время вместе, – мило покраснев, спросила она.

Я тепло улыбнулся:

– Ну, конечно, Анита! Неужели ты думаешь, что я забуду тебя?

Девушка неожиданно выпустила мою руку и встала передо мной, преграждая путь:

– Как хочешь, а я тебя люблю! И теперь ты – мой! – с этими словами она впилась в мои губы таким поцелуем, что у меня дух захватило. Не знаю, сколько длилось это блаженство, но мы оторвались друг от друга от недостатка воздуха в легких. И долго потом не могли отдышаться. Мы так и стояли, крепко обнявшись, пока золотые и рубиновые листья кружили вокруг нас свой нескончаемый хоровод…

***

– Авель, я должна тебе признаться, – Анита неожиданно всхлипнула. – Милана – моя двоюродная сестра. И… И она превратила мою маму в… В жуткое чудовище… – девушка разрыдалась. – А потом убила ее!

Я обнял Аниту:

– Милая моя, не стоит так убиваться. Я знал Татьяну. У нее была чистая душа. Она отправится в рай, я в этом уверен. И неважно, в каком обличье она сейчас находится. Поверь мне, я знаю, что такое потерять мать. Я знаю, как тебе тяжело. Но с этим надо смириться. Надо отпустить ее, чтобы душа матери обрела покой, а не металась по грешной земле.

– Ты тоже терял мать, Авель? – спросила Анита, глядя на меня красными от слез глазами.

Я медленно кивнул.

– Слушай, а ты можешь рассказать о жизни до того, как ты стал ангелом?

– Хорошо, сейчас расскажу, – я знал, что эта история была явно не к месту, но девушку нужно было отвлечь.

Мы уселись на небольшой лужайке и я начал свое повествование

***

В то время, когда родились мы с братом, женщины не имели никаких прав, только сплошные обязанности. Нашу мать я помню как маленькую, хрупкую женщину – торговку фруктами. Ее звали Элизабет. Она была безумно красива, ее длинные черные как смоль волосы всегда были убраны в длинную косу, простое хлопковое платье, которое привез ей отец из дальних стран, всегда было неизменно чистым. Вообще сама она никак не была похожа на одну из тех крикливых крестьянок на базаре, или их антиподов – тощих, забитых и замученных заботой женщин. Она всегда была иной. У нее была белая кожа, светлая кожа, кожа аристократов, огромные карие глаза, она много улыбалась. Отец же мой являл собой настоящего капитана, он редко появлялся дома, как я помню, он был высоким загорелым и широкоплечим светловолосым мужчиной с зелеными глазами в длинных вечно грязных сапожищах, в потертом кафтане и бриджах. Он всегда был голосистым, и очень любил нашу мать, он всегда привозил множество подарков, которые мама бережно складывала в большой сундук. Каин пошел глазами в нашу мать, но характер ему достался от отца, он всегда был шалопаем. Я же унаследовал от отца зеленые глаза, но характер мне подарила мама. Мне было интереснее находиться дома, помогать матери по хозяйству, нежели носиться по двору с другими мальчишками и пугать птиц.

Как-то раз, когда мой отец приехал на побывку домой, он забрал Каина с собой. Моя мама в тот вечер пролила немало слез, но отпустила моего брата вместе с ним. На тот момент нам исполнилось по шестнадцать лет. С отцом мои отношения складывались не особо хорошо, в силу моего характера, он не признавал меня, как своего сына. Да и каким я был сыном? Вечный тихоня, исправно выполняющий домашние дела, в отличие от моего брата-хулигана, на которого постоянно жаловались соседи. Потом, через полгода мы с мамой узнали, что тот корабль, на котором плавали мой брат и мой отец – разбился о скалы где-то на западе. С этого момента наша жизнь с мамой стала очень тяжела. Отец всегда привозил с собой достаточно денег, плюс мамина лавка приносила небольшой доход, но теперь отца не стало, и мне пришлось наниматься на работу к соседям. Я пас коров, работал у кузнеца, у сапожника, обучился гончарному делу, я очень многому научился на этих заработках, а потом я встретился с одним из монахов, и эта встреча решила мою дальнейшую судьбу. Я тоже решил стать священнослужителем.

Через десять лет поступило известие от моего пропавшего брата. Оказывается, после того крушения он выжил, но Каину отшибло память. Его подобрало пиратское судно и мой брат стал грабить и убивать наравне с ними, в итоге его вздернули на виселице буквально за полгода до нашей с мамой смерти.

Я тогда ходил пилигримом по различным странам и, пользуясь случаем, зашел домой. Мама была очень рада. Она сильно постарела за эти годы, но все же следила за собой и оставалась такой же красивой женщиной, как и раньше. Мама тогда накрыла стол, пусть и скудный, но я привык к аскетизму за годы служения монахом. А вечером мы пошли прогуляться к морю. Мы разговаривали об отце, тогда же я и узнал о смерти моего брата. Но на обратной дороге путь нам преградили разбойники – человек десять, или около того. Они требовали деньги, но у мамы их не было, а у меня и подавно. Тогда бандиты позарились на мамины изумрудные сережки. Их подарил ей папа, когда вернулся из Аравии. Это было единственным, что осталось от моего отца ей на память. Я попытался заступиться, но меня без долгих раздумий несколько раз пырнули ножом. И я умер. Позже я узнал, что мою маму тогда тоже убили.

– У тебя была грустная жизнь, – всхлипнула Анита. – Так много потерь.

– Теперь моя жизнь принадлежит тебе, Ани, – с улыбкой ответил я, и девушка прижалась ко мне еще теснее.

***

Когда мы вернулись в лагерь, уже давно стемнело. Однако никто не спал – все были заняты своими делами. На небольшой площадке под светом прожекторов играли в волейбол инквизиторы против бывших Белых Крестов, судил игру отец Анатолий. Счет был равный. Около десятка ангелов носились в воздухе как угорелые, имитируя воздушный бой с Падшими. Неподалеку группа демонов на потеху остальным устроила огненное шоу. Там же стоял и Андрей, заворожено глядя на танец пламени. Мы подошли к мальчику:

– Вечер добрый, Андрей, – обратился к мальчугану.

– Андрей приветствует Авеля и Аниту и надеется, что у них все будет хорошо, – пока Андрей говорил, его слова снова сопровождало нечеловеческое эхо. Это звучало довольно пугающе.

– С тобой все хорошо, Андрюша? – с беспокойством спросила Анита.

– Андрей в полном порядке, – произнес мальчик. – Близится конец, он пробуждается.

Парнишка взглянул на нас – в его широко распахнутых глазах отражалось пламя демонов, но было заметно, что они также светились собственным, мягким светом.

– Авель и Анита могут не волноваться – Андрей справится. Ничто не может изменить Предназначение. А теперь они могут идти. Им нужно многое сказать друг другу. До завтра, – и Андрей отвернулся, вновь поглощенный представлением демонов.

Нам с любимой ничего не оставалось, как попрощаться и удалиться к нашему бараку.

Однако по дороге на нас налетел взъерошенный и возбужденный Вассерлоу.

– Друзья, я расшифровал пергамент! Полностью! Идемте скорее ко мне! Дело не терпит отлагательств! – он схватил Аниту за руку и буквально потащил за собой.

– Итак, долгие часы работы без отдыха, наконец, увенчались успехом! – Эдгар довольно засмеялся. – Не зря, ой, не зря я корпел над этим пергаментом!

Мы сидели в лазарете, возле его палаты. А здесь царил даже не беспорядок, а какой-то необузданный хаос из исписанных листов бумаги, сточенных карандашей и обкусанных ручек.

– Братишка, может, к делу перейдешь, а? – успокаивающе попросила Анита.

– Хорошо, сестренка, – отозвался ученый и стал рыться в бумагах. – Вот! – торжественно произнес он, достав нужный лист.

– Значит, так, слушайте, устраивайтесь поудобнее, – тоном занудного лектора произнес Вассерлоу. – Так, часть про происхождение Падших вы уже знаете, начну тогда со следующей части. Вкратце, все звучит так. Чтобы Апостол освободился от своего физического вместилища и исполнил свое Предназначение, необходимо выполнить два условия. Первое – кровь носителя Апостола и Королевы Падших нужно смешать. Как я понял, смешать нужно физически, буквально, взять две пробирки, вылить содержимое в одну емкость и перемешать до однородности. Ума не приложу, как это можно сделать. Нельзя же вот так просто подойти к Милане и попросить сдать кровь на анализ?

– Не отвлекайся, Эдгар. Какое второе условие? – спросил я. Какой-то я стал нетерпеливый в последнее время. Старею, наверно.

– Хорошо-хорошо-хорошо, – затараторил Вассерлоу. – Значит, так. Второе условие – носитель Апостола должен умереть. И это самое грустное. Нам придется убить Андрея и влить его кровь в вены Королевы. Только так мы сможем вызвать Апостола и исполнить Предназначение.

Я похолодел. Убить молодую девушку, которая уже стала чудовищем – это одно. Пусть даже я и любил ее. Но хладнокровно перерезать горло десятилетнему, больному ребенку – это уже слишком.

– Неужели нельзя обойтись без смерти Андрея? – спросила побледневшая Анита, с силой сжав мою руку.

– Нет, – произнес уже порядком поднадоевший своими неожиданными появлениями Людвиг. Никто из нас не мог сказать, сколько времени Страж стоял у входа в палату, облокотившись на стену. – Андрей умрет. Завтра. Это обязательное условие. Поверьте мне, я знаю, что вы уже привязались к мальчику, но иначе никак нельзя. Да, это тяжело, но необходимо.

– Людвиг, скажи, а почему ты сразу нам все не рассказал, а? – поинтересовался я.

Фон Грау тяжело вздохнул:

– Вы бы мне не поверили. Как в свое время не поверил я. Вы должны были узнать все сами. Андрей должен умереть, другого выхода у него нет. Это его смысл жизни, его Предназначение.

– Но кто сделал так, чтобы Апостол был именно в нем?! Неужели на свете так мало других людей?! Многие из них заслуживают смерти! Почему именно он?! – возмутилась Анита.

– Апостол, как и Королева, может появиться только в невинной плоти. Из двух чистых душ одна становится темной, вторая же – светлой. Это Равновесие, это закон. Если кто-то его нарушил, то некто другой обязан покарать первого. И оба должны исчезнуть. Поэтому Милана сохранила Андрею жизнь. Они зависят друг от друга. Если умирает один, то второму также не жить.

– Где было твое Равновесие, когда умирала моя Алиса?! – неожиданно закричал доселе молчавший Вассерлоу, вскакивая с койки.

– Она не твоя судьба, Эдгар. Твое Равновесие уже стучится в двери, – с этими словами Людвиг вышел из палаты.

– Почему меня лишили моей любимой?! – отчаянно закричал Вассерлоу, кидая вслед Стражу бутылку с водой, которая тихо-мирно стояла на тумбочке.

Но тут в дверь постучали, и в проеме показалась рыжая голова Ксении:

– Эдгар, к вам можно?

– Д-да, – заикаясь, ответил ученый, растерянно садясь на постель.

Ксения кивнула и вошла, держа в руке пакет с апельсинами. Интересно, где она достала апельсины?

– Авель, пойдем, прогуляемся? – неожиданно вскочила Анита и потащила меня на улицу.

– Но… – попытался сопротивляться я.

– Их надо оставить наедине! – страшным шепотом пояснила мне девушка, отчаянно подмигивая то одним, то другим глазом.

До меня, наконец, дошло:

– А-а-а! – конспиративно протянул я.

Ани взяла меня под руку, и мы уже который раз направились к нашему бараку, чтобы уже, наконец, уединиться. Но нашим планам вновь помешали.

– Что, голубки, воркуете? – ехидно произнес Каин, поймав нас уже почти у самой двери. – А я вот тут хожу, брожу, поговорить не с кем.

– Иди к Авриилу, – холодно произнес я. Надоели уже нам мешать! Весь вечер портят, а!

– Он опять за что-то на меня обиделся, – невинно ответил Каин. – Авель, а у меня к тебе просьба!

Я вздохнул:

– И что я должен для тебя сделать на этот раз?

Ответить Каину не дала моя милая, извинилась и юркнула за дверь. Демон многозначительно посмотрел на меня, странно подвигал бровями, будто на что-то намекая, но все-таки продолжил:

– Так вот, я о чем. Вот смотри. У тебя есть Анита, так? Не красней, и без тебя знаю, что так. У Вассерлоу, как я заметил, теперь появилась Ксения.

– К чему ты ведешь, брат? – непонимающе спросил я. На что он намекает-то? Нет бы прямо сказать – мне нужно то-то и то-то. Так нет же, ходит вокруг да около.

– Я тоже хочу! – заявил тем временем Каин.

– Чего? – опять не понял я.

– Любви, – глядя на меня честными глазами, сообщил демон.

– Я-то здесь при чем?! – вспыхнул я.

– Так с твоим ангельским личиком возле тебя постоянно девчонки всякие крутятся! – воскликнул Каин, будто я единственный во всем белом свете не знал этот очевидный факт. – Не мог бы ты, ну, познакомиться с какой-нибудь отпадной телочкой, а потом я займу твое место? Мы же близнецы, кто нас различит?!

– Я! – коротко рявкнула Анита и за шиворот втащила меня внутрь, заперев попутно дверь.

– Как они мне все надоели, – недовольно мурлыкнула Анита, прижимаясь ко мне всем телом, и буквально подталкивая меня назад.

А там неожиданно оказалась кровать, куда мы дружненько и рухнули.

– Это может быть наша последняя ночь, – прошептала Анита, наклонившись надо мной. – И поэтому она должна быть незабываемой.

Я притянул девушку к себе и ласково поцеловал:

– Мы никогда ее не забудем, – так же шепотом ответил я.

Мы наслаждались друг другом мягко и нежно, ночь была пропитана любовью. Романтику нарушало лишь сплетение наших горячих тел и жаркие движения. Все мысли вылетели из головы, не хотелось думать совершенно, я просто отдался этой ночи, ее бархатной нежности. Но я накину покров тайны на остаток времени, это слишком личное, как вы понимаете.

Глава 8

Три утра. Около трех часов до рассвета.

– Мы же справимся, Авель? – спросила меня Анита, прижавшись ко мне посильнее.

– Конечно, любимая, – с улыбкой ответил я, целуя девушку в щечку. – Куда ж мы денемся?

Мы всемером уместились-таки в небольшой минивэн, что был в распоряжении инквизиторов. За руль уселся Каин. Никто не возражал – ночное зрение и его неспособность ездить медленно говорили сами за себя. Практически бесшумно мы доехали до Н*****. А затем короткими перебежками и постоянно прячась в тени домов, мы быстрым маршем приближались к школе. По дороге нам то и дело попадались клочки окровавленной формы Белых Крестов.

– А здесь стало заметно оживленнее, – шепнул мне Каин, указывая на телефонную вышку. На фоне кроваво-красного неба было видно, как вокруг высокого шпиля кружила большая стая Падших.

– Только их нам не хватало, – произнес я и обратился к остальным. – Не выходить на открытую местность, нас могут заметить. Двигаемся тихо и быстро.

Мы вытянулись в колонну по одному и продолжили наше продвижение по самым темным закоулкам Н*****.

– А я тебя знаю! – на меня налетел какой-то странный взъерошенный парнишка. У него были жидкие соломенные волосы и бледно-голубые, будто рыбьи глаза. Все лицо и руки были испачканы в крови. Одет он был в лохмотья, оставшиеся от формы Крестов. Однако даже по лохмотьям было заметно, что форма на нем с чужого плеча.

– Я точно тебя знаю! – парень ткнул меня в грудь окровавленным пальцем. – Ты болтался на кресте у Королевы! Но ты жив! Ты сбежал! Ты враг моей Богини!

– Тише, не кричи, – я попытался рукой закрыть рот этому странному парню, но тот неожиданно меня укусил. – Тихо, я сказал, – прошипел я, потирая руку.

– Ты враг! – громко припечатал меня парнишка и бросился к школе, размахивая руками и громко вопя.

Каин, вместе с Ксенией уже собирались его прикончить, но я остановил их, положив ладонь на ствол автомата Ксении.

– Нас не должны заметить, все в укрытие, – и мы бросились в закоулок, откуда выпрыгнул парнишка.

А с ним все было совсем плохо. Он бежал прямо посередине проспекта, размахивал руками и вопил как резаный:

– Повелители! Богиня! Здесь враги! Враги! Богиня!

В общем, парнишку было сложно не заметить, и поэтому спустя минуту на него тут же налетели двое Падших и подняли несчастного в воздух. Сразу же к ним присоединилось еще трое Серых, и вся эта орава стала пировать прямо на высоте десятиэтажного дома.

– Что вы делаете?! Богиня! Они меня убьют! Спаси меня, Богиня-а-а-а! – остаток мольбы потонул в нечеловеческом крике.

Вскоре на дорожное покрытие упали останки несчастного.

– Авель, такой жестокости я от тебя не ожидал, – укоризненно прошептал мне Каин.

– А что мне оставалось делать? – спросил я, подавленный жуткой смертью неизвестного паренька. – Позволить вам его убить? И тем самым привлечь к нам внимание Падших? Ты хочешь с боями прорываться к школе? Нас семь, а не семь тысяч, Каин.

– К тому же это был умалишенный, – странным тоном произнесла Анита, поднимая за пальцы наполовину обглоданную человеческую руку. – Он питался объедками со стола Падших. Человечиной.

Все затихли, подавленно глядя на руку.

– Нам надо идти, – холодно произнес Людвиг, забирая у моего сокровища жуткий трофей и отшвыривая его куда-то в кучу мусора. – Не отвлекайтесь.

Мы дружно переглянулись, кивнули и продолжили путь в темноте городских переулков. Остановились мы только у памятного нам запасного выхода номер 13 и стали ждать так называемого часа Х.

За полчаса до рассвета мы вошли в здание и помчались на крышу. Вполне логично, что во время штурма Милана выйдет туда, там легче всего управлять войсками, да и личная безопасность на высоте. Убив по пути несколько Падших и одержимых, мы таки выбрались на крышу, никого не потревожив. Наш отряд рассредоточился по всей поверхности крыши, спрятавшись до поры до времени. Я сидел вместе с Людвигом и Андреем под каким-то листом металла, который нависал над нами и создавал непроглядную темень под собой. Я не выпускал из поля зрения вентиляционную шахту, в которой пряталась Анита вместе с Ксенией.

– Поздравляю, Авель, – прошептал мне Людвиг, проследив, куда направлен мой взгляд.

Я вопросительно взглянул на Стража.

– Ты, наконец, познал настоящую человеческую любовь, – усмехнувшись, объяснил он.

Как хорошо, что здесь темно, иначе бы жутко покрасневшего меня увидели даже из О****. Неловкую паузу нарушили первые лучи солнца и лязг доспехов.

– Ты слишком рано отпраздновала победу, Милана! – прокричал Азазель далеко внизу.

– Сегодня ты ответишь за все свои грехи! – продолжил Немиил сверху.

– Тебя ждут вечные муки в Геенне Огненной!!! – провозгласил отец Анатолий. Кхм, лучше бы молчал. Я услышал, как закашляли коробки, за которыми укрылись Каин с Авриилом.

– Ты предала нас, Милана! Ты заплатишь за смерть наших друзей! – это уже Галунов.

– Ты приговариваешься к смерти, Милана! – прокричал второй Отец-Основатель Яков Валентинович.

Наши командиры кричали еще около пятнадцати минут, тщетно пытаясь вызвать Милану на последний бой. Но ответом им был скрип дверей и топот тысяч ног.

– Одержимые, – прошептал Людвиг. – Это не по плану, Авель.

– Подождем, – ответил я. – Милана просто обязана выйти, рано или поздно.

– Надеюсь, что ты прав, Авель. Падшие стали намного умнее, чем в прошлый раз, – Людвиг тяжело вздохнул и прижал к себе Андрея. Мальчик по-прежнему хранил молчание, сидел с отрешенным лицом и только. Он же должен догадываться, что мы привели его на смерть! Он не может этого не знать!

– Огонь! – проревел отец Анатолий. – Это заблудшие души!

И тут началось. Утреннюю тишину разорвала целая канонада. Треск автоматов, короткие выстрелы винтовок, гул огнеметов. Инквизиция и Белые Кресты, видимо, начали методично уничтожать толпу одержимых. Но тут все заглушили дикие вопли. Похоже, в бой вступили обращенные.

– Во славу Люцифера! – раздался рев Азазеля, и к шуму боя добавились взрывы и вой заклинаний.

Неожиданно резко стемнело, и я осторожно выглянул из своего укрытия. На ангелов Немиила налетела огромная стая Падших, и вновь небеса разразились кровавым дождем.

– Где же ты? – тихо процедил Людвиг.

А ведь и в самом деле! Милана, ты где?! Почему она не выходит? Неужели нас кто-то сдал? Неужели Милана знает про нашу засаду?

Но тут дверь на крыше распахнулась и оттуда вышла Милана все в том же платье, что и тогда. Я облегченно вздохнул – Королева не обманула наших ожиданий. Ее охраняли пятеро Падших и около десяти обращенных. Надеюсь, остальные с ними справятся. У нас же другая задача – убить Милану. Только ее.

Неожиданно на ограждение рухнул обессиленный капитан Немиил, проломив своим весом легкие стальные прутья. Крылья ангела были изорваны в клочья, из раны на правом плече толчками текла кровь. Я заметил усмешку на губах Королевы. Оставив свою гвардию позади, она подошла к Немиилу и, схватив ангела когтями за лицо, подняла его перед собой.

– Пора! – скомандовал я, выскакивая из своего укрытия.

И тут застрочил автомат Ксении, поливая Падших свинцом, пока в их небольшую группу не врезался Авриил. Обращенным тоже пришлось несладко – на них с двух сторон напали Каин и Анита. Мы же с Людвигом медленно приближались к все еще держащей ангела Милане. Королева спокойно наблюдала за тем, как наша четверка расправилась с ее охраной. И вот мы уже вшестером окружили Падшую. Андрей пока не появлялся. Интересно, чего он ждет.

– Сейчас ты сдохнешь, тварь! – Анита все-таки не выдержала, и не успел я ее остановить, как она бросилась вперед, занося катану для удара.

Милана лишь усмехнулась и, с хрустом сжав руку, швырнула Немиила прямо в мою любимую.

– Анита! – крикнули мы с Ксенией, кидаясь к лежащей на спине девушке.

– Как она вам дорога, надо же, – рассмеялась Милана, протянув руку. В ладони быстро сгустился мрак, образовав неправильную сферу с бегающими по ней оранжевыми разрядами. – Лови!

Ладонь Королевы выстрелила шаром, как из пушки. Сфера с тихим гулом врезалась в грудь Ксении, и та застыла, нагнувшись над телом Аниты, придавленной Немиилом. Каин, Авриил и Людвиг тоже кинулись в атаку на Королеву Падших.

– Авель, – прежним, звонким голосом позвала Милана и неожиданно бросилась на меня.

Я не ожидал от нее такой прыти и потому пропустил момент, когда Королева схватила меня за горло и отшвырнула на Людвига. Перед глазами мелькнуло лишь перекошенное злобой лицо девушки, которую я когда-то любил.

– Черт, – выдохнул Людвиг, распластавшись подо мной. – А ты тяжелее, чем кажешься.

Мы с трудом поднялись – физическая сила Миланы просто поражала.

– Я держу ее! – воскликнул оказавшийся за спиной Королевы Авриил, пронзая мечом ее плечо у самой шеи. Я заподозрил неладное – уж слишком легко Аврал ранил Милану. – Каин, твоя очередь!

– Жри огонь, тварь! – демон по команде Авриила запустил прямо грудь Королеве здоровенный огненный шар.

Видимо, они разработали свой план атаки на предводительницу Падших, пока сидели в укрытии. Увы, план провалился. Милана резко развернулась, ломая лезвие меча ангела, и воткнула свою руку с длинными когтями прямо в печень Авриилу. Затем еще один молниеносный разворот, и огненный шар Каина попадает прямиком в моего бывшего лейтенанта, отбрасывая безвольное тело прочь.

– Кто следующий? – ухмыляясь, спросила Милана, вытащив обломок из плеча. Казалось, удар Авриила не причинил ей никакого вреда.

– Ты, – прошипела Анита, резко ударив катаной снизу вверх.

Королева небрежно поймала черный клинок голой рукой и резко ударила ногой по телу Немиила. Удар был настолько силен, что бетонное покрытие крыши пошло трещинами и продавилось, а девушка коротко всхлипнула и затихла.

– Какое интересное оружие, – прокомментировала Милана, разглядывая катану. – Жаль его ломать.

Она схватила меч за рукоять и за острие и… Сломала испещренный рунами черный клинок. Раздался потусторонний вопль, и Людвиг резко побледнел. Все-таки Душегуб был его творением.

– Милана! – за спиной Королевы уже стоял Андрей. – Ты отринула Волю Господа! Ты не приняла наказание Дьявола! Покайся в грехах своих!

Власть в голосе мальчика физически давила на мозг, в голове помутилось, и я упал на одно колено. Рядом рухнул Каин. На ногах оставались лишь Людвиг и Милана. Королева смотрела на мальчика будто завороженная, но тут же резко встряхнулась и кинулась на Андрея. Маленький Апостол посмотрел на Людвига, коротко кивнул и сам бросился на шею Милане, будто ребенок после долгой разлуки с матерью. Падшая опешила и застыла с Андреем в обнимку. Людвиг же тем временем сложил из пальцев очередной сложный знак, и Королеву вместе с мальчиком отшвырнуло прямо на торчащие металлические штыри, видимо, забытые рабочими.

– Нет! – закричал я, глядя, как из спины мальчика выходят пять стальных арматурин, окрашенных в красную и черную кровь.

Милана завизжала от страха, этот визг был буквально напоен ужасом. Ее с Андреем окутал туманный вихрь, поднялся сильный ветер. Сражение на площади разом прекратилось, все заворожено уставились на призрачный смерч, где неведомая сила ломала две фигуры – детскую и уже почти взрослую. А затем вспышка света заставила всех зажмурить глаза. Но даже сквозь веки я ощущал каким ярким и обжигающим был этот свет. Когда же я открыл глаза, то передо мной предстала картина, которую я никогда не забуду. В воздухе висела высокая фигура, сотканная из голубого света. Сияющие крылья распростерлись за ее плечами, голову венчали такие же светящиеся рога. От руки фигуры тянулась цепь, сплетенная из света. А на другом конце цепи извивалась Милана, как-то безумно завывая.

Дата добавления: 2015-06-26