Высшие рефлексьт в бессознательной сфере

Не только безусловные рефлексьт, но и самые высокие проявления нервной деятельности могут при известных условиях протекать бессознательно. Наиболее наглядным примером в этом отношении служит игра на рояле опытного пианиста, который совершенно автоматически берет сложнейшие аккорды в то время, как его внимание в этот момент направлено, скажем, на замысел музыкальной пьесы. Точно также привьтчная стенографистка может совсем без участия сознания делать такое нелегкое для новичка дело, как перевод на стенографические знаки сложной речи оратора; в то же время ее сознание может быть занято самым содержанием речи оратора. Рабочий у станка, достаточно привыкший к своей, иногда очень замысловатой, работе, тоже может выполнять ее совершенно машинально и быть в это время отвлеченным беседой со своим соседом по станку.

Сложность работы во всех приведенных случаях понятно требует участия наиболее квалифицированных рефлексов нервно-мозгового аппарата, а это значит, что и такие наиболее квалифицированные процессы могут протекать без наличия субъективных переживаний.

При каких условиях это имеет место, почему наоборот иной раз те же высшие рефлексы переживаются нами как акты сознания это другой вопрос, в свою очередь очень важный и интересный. Например, одно из таких условий с большой наглядностью выясняется хотя бы из тех фактов, которые только что были отмечены. И пианист, и стенографистка, и рабочий могут отвлекать свое внимание от самого процесса работы безнаказанно для этой последней только в том случае, если они достаточно к этой работе привыкли, другими словами, если все они прошли через большой стаж упражнения и тренировки. Есть основания полагать, что постоянное употребление одних и тех же нервных путей как бы облегчает прохождение

по нам нервного тока; нервные пути делаются как бы «проторенными». Такое состояние мозгового вещества позволяет рефлексам осуществляться при значительно меньшем напряжении нервной энергии, чем тогда, когда рефлекс является новым, непривычным. Эта относительно небольшая напря­ женность нервного тока и является, по-видимому, основным условием для бессознательного протекания рефлексов, даже наиболее сложных и квалифицированных.

Но достаточно об этом. для нас важен самый факт: что высшие нервно­ психические процессы не в меньшей мере, чем низшие, тоже занимают место в области бессознательного. С этой точки зрения сейчас станет ясным, что Бессознательная сфера чрезвычайно богата по своему содержанию; больше того, она несравненно богаче, чем область сознания в каждый данный момент, И вот почему.

Общественный человек в течение своей жизни приобретает громадное количество самых разнообразных навыков знаний, опыта и т.д. Он сталкивается с сотнями других людей, входит в различные отношения с разными общественными слоями и как член определенного класса, и как работник определенной профессии и т.д. Он учится в семье и в школе, на фабрике и на практической общественной работе. Как частица производственного коллектива, он становится и разные отношения не только к людям, но и к средствам и орудиям.производства. Короче говоря, опыт человека, запечатленный в системе его условных рефлексов, особенно, если человек живет не в застойной, д изменчивой среде, постоянно обогащается и усложняется. Между тем, в каждый данный момент личности приходится пользоваться лишь незначительной частью этого фонда своих знаний. Например, для того, чтобы успешно проработать в кружке данную тему, приходится вспомнить лишь то, что к этой теме относится; но вместе с тем не нужно и даже вредно для успеха работы ворошить тот запас знаний и навыков, который относится к десяткам других областей, быть может, хорошо знакомых учащемуся, но не имеющих связи с изучаемым вопросом. Весь этот запас ненужных в данный момент знаний тормозится так, что в значительной своей части он даже не появляется в сознании. Таким образом, только небольшая часть нервно-психического «багажа» приобретает высокую интенсивность и «вспыхивает в ноле сознания»; другая же часть, несравненно более значительная, остается в бессознательной сфере. Многое из приобретенных некогда знаний и навыков при этом настолько оттесняется в глубину бессознательного, что кажется человеку совершенно чуждым, даже если его’ побуждать к припоминанию забытого. Однако, большей частью это только самообман: в подходящей обстановке человек все же может вспомнить раз заученное или проделанное. Во всяком случае, обучаясь тому же во второй раз, он обычно добивается успеха с гораздо меньшей затратой времени и энергии, чем при первоначальном обучении. Это означает, что в бессознательной сфере рефлексы, однажды приобретенные, сохраняются долго и упорно. Тем нагляднее выступает перед нами богатство содержания бессознательной области.

Интереснее всего то, что богатые запасы бессознательной области отнюдь не лежат «мертвым капиталом». Напротив, здесь идет непрестанная работа, являющаяся существеннейшим дополнением к работе рефлекторных механизмов сознания. Вот одна из наиболее ярких иллюстраций.

Кому не случалось пережить следующее: долго бьешься над решением

какого-нибудь вопроса, результатов же нет никаких. Между тем жизнь не ждет и рано или поздно отвлекает внимание, в другую сторону. Но вот через некоторое время, под влиянием какого-нибудь случайного обстоятельства, внезапно вспыхивает, «как молния, в голове’ счастливое и долгожданное решение старого вопроса. То, что раньше никак не давалось в процессе упорной мыслительной работы, вдруг оказалось в твоих руках без всякого сознательного напряжения с твоей стороны.

Разгадка этого факта только и может заключаться в том, что покуда высшие нервные механизмы (сознание) человека были направлены на другие вопросы, в глубине бессознательной сферы, пусть медленно, но все-таки успешно) шла незаметная творческая работа. И в известный момент достаточно было небольшого внешнего толчка, чтобы ее результат проявился в полной мере.

Бессознательное работает и тогда, когда мы «перевариваем в голове» большое количество новых знаний. Известно, что при этом никогда, не обходится без самого активного размышления над плохо понятыми вопросами. Но вместе с тем десятки второстепенных вопросов, над которыми просто нет времени хорошенько призадуматься, а также многие из основных вопросов, хотя и обдуманных, во нерешенных, «укладываются в голове» как то «сами собой» в процессе дальнейших занятий. Правда, на этом пути успех достигается опять-таки с большей затратой времени, чем при сознательной мыслительной работе. Но важно не это обстоятельство, а то, что на ряду с высоко заряженными процессами сознания работают и менее активные процессы бессознательной сферы. Тут-то и происходит

«переваривание» и «укладьтвание», конечно, не в прямом, а в переносном

смысле этого слова.

Мы подчеркиваем здесь с особой настойчивостью подвижность, активность и взаимную связанность, а короче говоря, динамичность бессознательной сферьт, каковое качество присуще вообще всей нервно-психической деятельности любого организма.

Одна из крупневших заслуг фрейдизма как раз и состоит в энергичном указании на эту именно динамичность. В противоположность Фрейду, буржуазные психологи других Направлений изображают психику либо, как нечто совсем застойное, либо, как совокупность отдельных «способностей души», работающих совершенно изолированно друг от друга.

БЕССОЗНАТЕЛЬНЫЕ КОМПЛЕКСЫ

Огромную роль в механике нервной деятельности играют так называемые

аффекты. С субъективной стороны это своеобразные переживания,

называемые в просторечии «чувствами»: чувство страха, гнева, радости и т.д. и т.п. С объективной же стороны это особые рефлексы нашего организма, которые выражаются, во-первых, мимическими движениями лицевых и других мышц тела, а во-вторых, многочисленными изменениями сердечно­ сосудистой и железистой деятельности. Например, при гневе краснеет лицо, сжимаются кулаки, «загораются» блеском глаза, учащеннее бьется пульс, чаще становится дыхание и т.д. Большое участие в механизме аффекта или, как его называет Бехтерев, мимико-соматического (телесного) рефлекса, принимает, помимо центральной нервной системы, полусамостоятельная сеть волокон симпатического и блуждающего нервов; кроме того, вводятся в действие и железы внутренней секреции.

Ни одно сколько-нибудь энергичное и упорное проявление человеческой активности, ни одно устремление и влечение не обходится без аффективной окраски. Это можно установить, как наблюдая человека извне, так и вглядываясь в свои собственные переживания. Многосторонность изменений, происходящая при этом в организме, заставляет предполагать, что здесь работают наиболее мощные источники нервно-психической энергии.

В силу закона связи между возбужденными участками нервной ткани (а такой закон установлен многими первоклассными физиологами и психологами) каждый аффект обрастает многочисленными условными рефлексами, что субъективно выражается в возникновении наряду с аффектом массы различных образов, понятий и т.д. С другой стороны, каждый образ (условный рефлекс) может вызвать в свою очередь отно­ сящийся к нему аффект. Группа образов и представлений, связанная общим аффектом, носит в психологии особое название: «комплекс». Совокупность же этих комплексов составляет мощную психологическую основу человеческой активности, основу устремлений, влечений, «импульсов» и потребностей, которые психологически определяют поведение человека. Стоит ли прибавлять, что в свою очередь направление каждого такого устремления или, другими словами, содержание каждого комплекса определяется условиями окружающей общественной среды.

Работают ли механизмы комплексов только в области сознания или, кроме того, они входят также в состав бессознательной сферы? да, несомненно, входят. Подойдите к малосознательному, совсем неразвитому агитацией и пропагандой рабочему и спросите его, как он относится к большевизму. Иной раз вы получите, с его стороны искренно-равнодушный ответ, что «ему все равно», что «он не знает, не разбирается в политике» и т.п. Но вот, когда настает тяжелое время, когда контрреволюция начинает грозить завоеваниям советской власти, неожиданная перемена происходит с этим массовиком­ пролетарием. Какая-то неодолимая внутренняя сила вырывает его из обычной обстановки и бросает на самые опасные позиции фронта.

Что это означает? Это значит, что человек сам не знал о том, какие устремления и порывы живут в глубинах его психики. А между тем они в нем таились, хотя и бессознательно. И действительно, нельзя же объяснить

перемену в его поведении исключительно внезапными особенностями боевого момента. Откуда же в самом деде этот размах энергии? И почему именно эта энергия направилась в совершенно определенную сторону? Почему наш пролетарий стал как раз в ряды красных войск, а не по ту сторону баррикады?

да именно потому, что всю свою жизнь, работая, страдая и радуясь в унисон

с остальными товарищами по классу, он постоянно приобретал те основные навыки и устремления, которые свойственны классу пролетариев. Эти навыки и устремления, эти богатые залежи комплексов вовсе не обязательно переживаются человеком сознательно. Наоборот, в подавляющей своей части они накапливаются и хранятся незаметно для самого их носителя в его бессознательной сфере. И если под влиянием особых условий момента они получают высокую интенсивность, они начинают осознаваться со всей яркостью и одновременно становятся мощными психологическими двигателями личности.

Когда комплексы не осознаются, они отнюдь не теряют своей движущей роли. Часто говорят о том, что человек одним своим «классовым чутьем» и долго не размышляя нащупал правильную линию поведения. С психологической стороны в основе этого чутья лежит не что иное, как ряд бессознательных комплексов, которые, незаметно для человека, толкнули его на правильный путь. Понятно, что и здесь дело идет при определяющем влиянии со стороны социальной среды.

Так бессознательное вторгается в сферу сознания и оказывает на него могучее воздействие. И происходит это именно потому, что комплексы бессознательной сферы не лежат мертвым хламом, а «бунтуют», «кипят», переплетаются друг с другом; иными словами потому, что сфера бессознательного динамична.

Возвращаясь к фрейдизму, отметим, что это именно он разработал и обосновал учение о комплексах, как о важнейшей составной части бессознательной области. Было бы только большой ошибкой думать, что Фрейд мыслит себе самое содержание комплексов в таком же виде, как это было изображено выше. Мы нарочно подбирали иллюстрации так, чтобы показать не только механизм действия комплексов, но и одновременно социальное, классовое их содержание, например, когда речь шла о комплексах рабочей солидарности. Между тем, для Фрейда человек не классовое, а прежде всего половое существо. другими словами, по Фрейду, комплексы человека имеют почти исключительно половой характер. На этом недопустимом уклоне фрейдизма мы остановимся несколько ниже.

То, что было сказано о механике бессознательных комплексов, еще далеко не исчерпывает всего, что сделано Фрейдом по этому вопросу. Согласно Фрейду, из общего фонда комплексов следует обратить усиленное внимание на особую их группу на группу, так называемых, «ущемленных комплексов».

И к этой действительно важной группе механизмов бессознательного мы сейчас перейдем.

УЩЕМЛЕННЫЕ КОМПЛЕКСЫ

Ущемленные комплексы это те, которые особенно глубоко и скрыто таятся в бессознательной сфере личности. И если, тем не менее, их существование все же удается обнаружить, то только с особым трудом и при помощи целого ряда сложных способов. Однако, обнаружить их все же возможно, ибо они, как и другие менее скрытые комплексы, оказывают свое влияние на поведение личности.

Ущемленные комплексы, в отличие от других бессознательных, не просто остаются незаметными для личности, но и, кроме того, кажутся ей глубоко чуждыма. Уличенный в наличии у него таких именно ущемленных комплексов, человек начинает возмущаться самым глубоким и при том самым искренним образом. Несмотря на их ущемленность, такие комплексы могут своеобразно проявляться вовне.

Вот несколько примеров, взятых из «Лекций о психоанализе»1 самого Фрейда.

Председатель одного достопочтенного собрания, открывая это последнее, громогласно заявляет: «Объявляю заседание закрытым», то есть делает нечаянную и при том совершенно для него незаметную ошибку (должен был сказать «открытым», а сказал «закрытым»). Когда впоследствии внимание председателя было на это обращено, то он пытался оправдаться тем, что слова «закрытый» и «открытый» чрезвычайно схожи по своей звуковой форме, и что поэтому, особенно при наличии небольшого волнения, их нетрудно было перепутать. Предположение о другой более глубокой причине этой оговорки он возмущенно и решительно отрицал. Между тем подробное рассмотрение всех обстоятельств дела показало, что оговорка председателя отнюдь не была случайной. Выяснилось, что по целому ряду причин председателю было бы куда меньше неприятностей и волнений, если бы со­ брание общества не состоялось вовсе. «В тайне души», сам того не сознавая, он этого собрания всеми силами не хотел. Это и оказалось истинной причиной оговорки. Нельзя, конечно, утверждать, что созвучие двух перепутанных слов не могло явиться благоприятным условием для оговорки; но разве мало сходных слов мы употребляем в своей речи и, тем не менее, их не смешиваем. В данном случае созвучие слов оказалось лишь надстроечной причиной, а глубокая причина, фундамент оговорки, крылась в соответственном ущемленном комплексе.

В другой из приведенных Фрейдом случаев дело обстояло так. Одно лицо, посылая письма к своему приятелю, каждый раз делало какую-нибудь оплошность вроде перепутывания адреса иди отправки письма без марки. В результате почти ни одно из писем не дошло до своего адресата. В первое время виновник этих оплошностей, смеясь, объяснял это простой забывчивостью или случайным совпадением обстоятельств. Но и здесь

1 психоанализ это особое название фрейдизма, данное этому учению самим Фрейдом.

впоследствии удалось установить, что подлинной причиной оплошности было скрытое нежелание иметь дружеские отношения с приятелем. В этих отношениях уже давно назревал разрыв без того, однако, чтобы отправитель писем осмелился бы сам себе в этом сознаться. Стало быть, и в указанных оплошностях был виноват соответственный ущемленный комплекс.

Или, наконец, еще один пример, характерный между прочим и для полового уклона Фрейда.

Некая особа, недавно вышедшая замуж, увидев на улице своего мужа, весьма равнодушно заметила своей подруге: «Смотри-ка, вот идет г-н Х», как будто он был для нее совершенно посторонним человеком (при всем этом надо, разумеется, иметь в виду нравы обыденной буржуазной среды, в которой имело место это событие). Обе спутницы долго смеялись над этим происшествием, не придавая ему никакого существенного значения. И только впоследствии стало ясно, что случай с молодой женщиной имел под собой глубокую причину. Ее отношения с мужем о самого начала таили в себе глубокую трещину которая только в дальнейшем была опознана и послужила причиной окончательного разрыва. В момент оговорки это ею еще не осознавалось. Таким образом, ошибка молодой женщины была порождена не чем иным, как ущемленным комплексом неприязни к мужу. Понятно, все эти примеры относятся к числу мелочей. Сами по себе они еще не решают вопроса о том, на самом ли деле ущемленные комплексы могут занимать большое место в области бессознательного. как на этом настаивает Фрейд. Однако, и этот вопрос решается положительно. Стоит лишь посмотреть, каков источник ущемленных комплексов, чтобы стало ясно, что при известных условиях их может возникнуть большое множество. Ущемление комплекса или, другими словами, влечения, потребности происходит тогда, когда это влечение или потребность встречают непреодолимые препятствия к своему удовлетворению. Чтобы комплекс ущемился, вытеснился, необходимо несоответствие между желанием и фактической возможностью это желание удовлетворить. Потребности субъекта здесь входят в противоречие с обстоятельствами внешнего объективного мира, социальной средой. Ту же мысль сам Фрейд выражает несколько своеобразно; по его словам, принцип наслаждения сталкивается с принципом реального (окружающей действительности), и тогда возникает ущемление комплекса.

Такой механизм вытеснения вполне правдоподобен и находит себе подтверждение в известных опытах академика Павлова.

Когда собаке одновременно с кормлением дают много раз слушать звук колокольчика, то через некоторое время становится достаточным одного лишь этого звука, чтобы собака начала возбуждаться, щелкать челюстями, выделять слюну точь-в-точь как при непосредственной даче пищи. Но если такое изолированное (без одновременного кормления) звучание колокольчика повторять слишком долго, то обычная реакция собаки па

колокольчик прекращается; реакция тормозится, «вытесняется» и поэтому перестает выявляться.

Точно так же влечение у человека, а, ведь, оно есть тоже реакция тормозится и вытесняется, коль скоро оно много раз не нашло себе удовлетворения.

Теперь спрашивается: 1) насколько многочисленны влечения и потребности у человека и 2) действительно ли социальная среда создает так много препятствий для их осуществления?

По первому пункту нужно сказать следующее. В раннюю пору своего развития, в периоде раннего детства потребности человека сравнительно немногочисленны и просты. Это ряд первичных физиологических, унаследованных влечений. Сюда относятся пищевой рефлекс, рефлекс нападения и обороны, рефлекс игры и т.п. По-видимому, в том же периоде имеются и зачаточные половые влечения, на что совершенно справедливо, хотя и явно переоценивая их, указывает сам Фрейд. Но, по мере развития человека и по мере усложнения его связей с общественной средой (шкода, улица, работа и т.д.»), его потребности чрезвычайно увеличиваются по их количеству и разнообразию. На основе ранних примитивных влечений вырастают десятки и сотни других разнообразных потребностей. Перечислить их нет никакой возможности. Страсть к коллекционированию марок сюда относится в такой же мере, как и стремление к научной работе и как потребность в общественной деятельности или в ежедневном чтении при­ вычной газеты.

Нечего и говорить, что эти потребности резко отличаются друг от друга у представителей разных классов и разных исторических эпох.

Перейдем к второму пункту. В какой мере социальная среда, этот очевидный источник человеческих потребностей, является в то же самое время их гасителем. Скажем сразу в очень большой мере. Это на первый взгляд странно, но все же это так. «Я тебя породил, я тебя и убью».

В самом деле много ли простора для своих наклонностей и стремлений имеет пролетарий в капиталистическом обществе? Нет не много, и поэтому часть этих устремлений неизбежно загоняется в бессознательное. Тут идет речь не только об открытых выступлениях пролетариата, которые немедленно подавляются мерами голого насилия, но, главным образом, о тех проблесках классового сознания, о тех неоформленных классовых чувствах, которые в самом их зародыше подавляются буржуазной прессой, церковью, школой и ходячей буржуазной моралью. Исторический опыт показывает, что, несмотря на всю силу идеологического и физического влияния командных классов, основные черты пролетарской психологии продолжают оставаться неприкосновенными. Очевидно, комплексы товарищеской солидарности и классовой ненависти только загоняются в глубины бессознательной сферы, но они живут, действуют и в известные исторические моменты являются могучим источником революционной энергии.

Оггесняющее влияние социальной обстановки на комплексы происходит и в другой форме.

Представим себе выходца из мелкобуржуазной среды, вынужденного силой обстоятельств сделаться наемным рабочим. Новая обстановка начинает оказывать на него сильнейшее перевоспитывающее влияние. Проходит ряд лет, и он не только экономически, но и как будто психологически стал подлинным пролетарием. По крайней мере, он неоднократно проявлял революционную солидарность и ужо во всяком случае мыслит себя как плоть от плоти рабочего класса Значит ли это, однако, что его прежние мелкобуржуазные навыки и наклонности окончательно погибли и больше не выявятся никогда и ни при каких условиях? Нет, не значит, ибо опыт показывает, что иной раз при известных условиях (при каких об этом мы здесь говорить не будем), они все-таки выявляются и подчас очень ярко. Стало быть, выходит гак, что они существовали все время, но только на многие годы были оттеснены в бессознательную область. А произошло это потому, что они встретили резкое противодействие со стороны новой пролетарской обстановки.

Общий вывод из фактов такого рода гласит, что основным источником ущемленных комплексов является социальная среда.

Не менее очевиден и другой вывод, а именно тот, что наибольшим ущемляю щим действием обладает общество классовое, а в особенности капиталистическое общество.

Кстати, этих выводов сам Фрейд не делает, несмотря на то, что они естественно вытекают из основ его учения. Но об этом дальше.

Изучение ущемленных комплексов бессознательной сферы имеет громадную практическую ценность. Прежде всего потому, что иной раз ущемленный комплекс может стать единственным властелином психики и принести к неожиданным изменениям в поведении человека. Такую возможность надо уметь предвидеть и, если нужно, бороться с нею правильным образом.

С другой стороны, чрезмерное богатство психики ущемленными

комплексами может очень резко понизить социальную полноценность человека. Обладать ущемленными,комплексами, значит — носить в себе ряд глубоких психологических противоречий. В результате возможны —постоянный внутренний разлад, мучительная раздвоенность и «вечные» колебания. Ибо ущемленные комплексы, хотя и находятся в подсознательной сфере, но все действуют и потому тормозят человеческую активность. Они, если можно так выразиться, «камень на шее» у высоко квалифицированных процессов сознания.

Когда ущемленные комплексы, благодаря некоторым особенностям нервной системы и тяжело сложившимся внешним условиям, начинают действовать с особенно большой силой, то даже могут развиться своеобразные болезненные состояния. Сюда относится, например, так называемая истерия, которая способна надолго оторвать человека от полезной общественной работы.

СУБЛИМАЦИЯ

Ущемленные комплексы подчиняются при известных условиях особому закону нервной механики. Этот закон носит название «сублимация», ибо здесь идет речь о повышении качества нервной энергии (сублимация повышение или улучшение).

дело в том, что нервная энергия мимико-соматических рефлексов (они же аффекты) может перемещаться в нервные пути более сложных и квалифицированных мозговых функций (действий). Это наблюдается например, у людей, когда-то погруженных исключительно в удовлетворение узколичных эгоистических потребностей, а теперь с не меньшей страстью отдающихся упорной общественной работе. При этом перемещение энергии на выполнение более высоких социальных задач становится подчас настолько основательным и прочным, что человек способен во имя этих задач жертвовать своей собственной жизнью; до такой степени подавляются здесь первичные физиологические потребности.

Таким образом, сублимация означает, с одной стороны, усложнение нервно­ мозговой деятельности, а с другой большую направленность ее на социальные задачи.

для того чтобы сублимация имела место, необходимы: во-первых, препятствия к осуществлению «низменных» потребностей (например, моральное осуждение со стороны товарищей), а во-вторых, выработка тех социальных навыков, на выполнение которых могла бы устремиться энергия

«низших» нервных центров. И то, и другое происходит как и школе, так и в повседневной жизни. Этим путем, Например, половая или инаяраспущенность беспризорных ребят может быть превращена в высокополезную трудовую энергию детского коллектива.

Очень важно, с другой стороны, что существует и процесс, резко противоположный сублимации, так называемая «десублимация», когда, наоборот, нервная энергия понижается по своим биологическим и социальным качествам. Речь в этом случае идет, например, о людях, которые до известного момента были энергичными общественными работниками, а затем, под влиянием ряда сильных неудач, резкого утомления или других причин «деморализовались» и превратились в поклонников вина, проституции и т.п.

Таким образом, бессознательная сфера и особенно заключенные в ней механизмы ущемленных комплексов оказывают огромное внутреннее влияние на деятельность человека. Без учета всего этого не может обойтись ни воспитатель, ни врач, ни психотехник (см. выше), ни организатор. Разобрать, анализировать бессознательную сферу дело большой практической важности.

другой вопрос какими именно способами этого можно добиться. На первом плане, с нашей точки зрения, здесь должно стоять подробное выяснение всех тех условий, в которых жила и развивалась данная личность. При этом нужно быть во всеоружии знаний по социальной психологии, то

есть нужно знать, каковы интересы, настроения и взгляды у тех общественных слоев, через горнило которых прошла данная личность. Ибо личность есть прежде всего сгусток общественных влияний.

И уж, конечно, при этом не обойтись без пашей марксистской социологии, без исторического материализма, который один только и позволяет безошибочно разобраться в сложной сети экономических, политических, идеологических и всяких прочих отношений.

Фрейд, со своей стороны, разработал и предложил особый метод

собеседования с людьми; он считает также возможным использовать для проникновения в бессознательную сферу и такой, казалось бы, маловажный материал, как сновидения людей, их описки, очитки и т.п. Однако эту узкопрактическую часть фрейдизма мы здесь оставим без рассмотрения. Сведем теперь воедино все то ценное, что внес фрейдизм в науку о строении человеческой личности, в науку о механизмах человеческого поведения. Фрейдизм подчеркнул и разработал вопрос о значении бессознательной сферы. В этой сфере он указал на огромную роль комплексов, этих внутренних двигателей человеческой деятельности. далее он выделял из числа этих механизмов особую группу, так называемых, ущемленных комплексов и обнаружил сложную механику их действия. Он объяснил, наконец, как, при помощи этой механики, личность «сублимируется» — в одних случаях, и как она теряет свею социальную полезность, даже заболевает в других случаях.

Но уже и тогда, когда мы излагали эти высокоценные стороны фрейдизма, мы не могли удержаться от указаний на ряд недоговоренностей и ошибок этого учения. Мы должны были попутно сказать, что Фрейд, говоря о комплексах, замалчивает их общественное содержание и происхождение. Фрейд силен там, где он говорит об общих психологических законах человеческого поведения и, наоборот, очень слаб постольку, поскольку речь идет об отношениях между психологическими механизмами и социальной средой1.

Так как ошибочные положения фрейдизма преподносятся читателю наряду с цепными сторонами этой теории, больше того, так как именно они, эти ошибочные положения часто выдаются за самую суть фрейдизма, то на них необходимо остановиться несколько подробнее.

З. НЕВЕРНОЕ В УЧЕНИИ ФРЕЙДА

действительно ценные научные достижения переплетаются у Фрейда с целым рядом совершенно ненаучных и антимарксистских построений. И переплетаются так тесно, что о положительном отношении марксиста к фрейдизму в том виде, как он представлен у самого Фрейда и его последовательных учеников не может быть и речи.

1 Философские взгляды самого Фрейда далеко не материалистические МЫ здесь оставляем в стороне.

Прежде всего, Фрейд не материалист. Из того, что учение о бессознательном можно легко согласовать с современными данными о физиологии мозга, еще отнюдь не следует, что Фрейд действительно это согласует.

Более того, Фрейд совершенно недвусмысленно избегает единственно правильной материалистической постановки вопроса. Чего стоит, например, следующее заявление: «Психоанализ (то есть учение Фрейда) должен прежде всего откинуть все чуждые ему (курсив наш. И. С.) анатомические, химические и физиологические теории и оперировать исключительно с чисто психологическими понятиями». Ведь это идеализм чистой воды.

для марксиста каждый процесс в бессознательной сфере есть определенный

физиологический процесс. Об этом говорилось в предыдущей главе. Это

подтверждается огромным фактическим материалом павловской и бехтеровской школ. Не так обстоит дело у Фрейда. излагая, например, свою теорию о том, как бессознательные влечения искажаются цензурой сознания, этот ученый тут же спешит оговориться: «Вы не должны связывать это выражение (то есть цензуру) с пространственным представлением, воображая себе какой-нибудь особый мозговой центр...» Нужно ли доказывать, что с такой оговоркой «цензура» принимает у Фрейда совершенно бесплотный идеалистический характер? Насквозь идеалистическим является у Фрейда и следующее определение бессознательной сферы: «Бессознательное представляет собою особое душевное царство со своими собственными душевными движениями, собственным способом выражения и свойственными ему душевными механизмами...» Марксисту нечего делать с такого рода определениями. Если многие факты подмечены Фрейдом правильно, то это вовсе не значит, что Фрейд дает им правильное истолкование. Вопреки Фрейду, мы должны понимать эти факты материалистически, и только в таком виде они соответствуют марксизму и становятся плодотворными для научного исследования. Теперь о других уклонах фрейдизма.

Фрейд, сделав ценные открытия в области общей биологической механики бессознательного, оказывается чрезвычайно слабым там, где он пытается раскрыть конкретное содержание человеческой психики.

У Фрейда нет подхода к человеку, как к представителю определенного класса и определенной исторической эпохи. Если бы Фрейд допустил, что в бессознательной сфере людей живут могучие социальные комплексы, если бы отсюда он сделал совершенно необходимый вывод, что в психике пролетариата содержанием таких комплексов является ненависть к классовому врагу, то ему пришлось бы прийти к заключению, чрезвычайно невыгодному для капиталистического общества. Мудрено ли поэтому, что Фрейд всячески избегает социальной, классовой постановки вопроса?

Вместо всего этого Фрейд выдвигает свою «беспартийную» теорию всемогущего полового влечения. Несколько слов об этой теории. По Фрейду, с первых же дней после рождения у человека начинает развиваться половой инстинкт. В соответствии с той важной ролью, какую играет воспроизведение себе подобных у каждого вида живых существ, этот

инстинкт становится главным двигателем человека. Не надо думать, что половое влечение ребенка сводится, по Фрейду, к потребностям иметь половые сношения. Теория, которая попыталась бы утверждать такую нелепицу, была’ бы сразу обречена на полный неуспех. Подовое влечение, в узком смыслы этого слова, формируется только к периоду половой зрелости. Зато у ребенка имеется целый рад как бы заместителей полового влечения. Во-первых, он испытывает безотчетный интерес к половым органам, интерес, доводящий его подчас до онанизма. Во-вторых, ребенок испытывает особое возбуждение при раздражении слизистых оболочек мочеиспускательного канала и заднего прохода, то есть тех органов) которые находятся в непосредственной близости к половым органам. Наконец, у ребят встречаются иногда проявления бессмьтсленной жестокости по отношению к своим сверстникам или животным, проявления, очень напоминающие

«садизм»1 у извращенных взрослых людей.

Все эти факты детской жизни Фрейд и оценивает как доказательства наличия полового влечения у детей. В дальнейшем же эти влечения испытывают целый ряд изменений, пока не превратятся в обычную ПОЛОВУЮ потребность взрослого человека.

Если бы половая теория Фрейда ограничивалась только этим, то большой беды бы тут не было. Здесь можно было бы говорить лишь о некоторых фактических преувеличениях, да и то не очень значительных, ибо весьма раннее проявление зачаточных форм полового инстинкта, действительно, имеет за себя достаточное количество данных.

Но последуем за Фрейдом дальше. Он утверждает, что извращенные половые стремления детского периода продолжают существовать и у взрослого человека, несмотря на то, что этот последний подвергается ряду воздействий со стороны социальной среды. Социальная среда, однако, не уничтожает их, а только загоняет вглубь бессознательной сферы, превращая их в ущемленные комплексы. Но эти только означает, что они влияют на человека еще сильнее и бесконтрольнее, чем тогда, когда они находятся в ясном поле

его сознания, да и нормальное половое влечение имеет, по Фрейду,

необыкновенно большую власть над людьми, власть, размеры которой далеко не учитываются ими.

Вот с этого именно пункта и начинается «смысл философии всей». Оказывается, если дать веру Фрейду и его ближайшим последователям. что могучее половое влечение во всех его видах и формах определяет решающим образом жизнь как отдельного человека, так и всего общества; оно проникает мощной струей во все поры человеческого творчества, составляет главную суть художественных произведений и т.д. Одним словом, половые свойства человека возводятся чуть ли не на степень основного двигателя истории. Предвидя резкую оппозицию по отношению к своей теории, Фрейд выдвигает два любопытных защитных соображения. Первое заключается и том, что у нас имеется вполне естественное внутреннее сопротивление к

1 Садизм извращенное стремление истязать предмет своей любви.

Дата добавления: 2015-06-04