Научный и прикладной психоанализ

Хочу высказать одно соображение, связанное с расхо­жим пониманием, точнее, непониманием, того, что име­ется в виду, когда говорится о практике психоанализа. Обычно под практикой психоанализа подразумевается не­посредственная работа с пациентами. Речь идет о психоа­нализе как специфическом виде психотерапии. Все другие аспекты психоанализа остаются, как правило, за предела­ми внимания практикующих психоаналитиков, апеллиру­ющих к клинике. Между тем существует так называемый прикладной психоанализ, целью которого является испо­льзование психоаналитических идей в различных сферах познания и действия людей, будь то экономика, политика, религия, культура. Он включает в себя не столько исследо­вательскую, сколько практическую деятельность, связан­ную с маркетингом, бизнесом, рекламой, имиджмейкерством, кинематографией, радио- и телевещанием, систе­мой воспитания и образования, пасторским служением.

К настоящему времени стало общепринятым деление психоанализа на клинический и прикладной. Иногда го­ворят еще и о философском психоанализе. 19 июля 1996 года вышел Указ Президента Российской Федерации «О возрождении и развитии философского, клинического и прикладного психоанализа». Однако далеко не всегда имеется адекватное понимание того, что подразумевается под тем или иным «видом» психоанализа.

Вспоминаю случай, имевший место некоторое время спустя после публикации данного Указа. В 1997 г., наряду с другими коллегами, я стал членом комиссии Государст­венного комитета Российской Федерации по науке и тех­нологии, разрабатывающей Федеральную целевую про­грамму «Возрождение и развитие философского, клини­ческого и прикладного психоанализа». На одном из пер­вых заседаний комиссии сидящий рядом со мной врач спросил: «Клинический и прикладной психоанализ — раз­ве это не одно и то же?» Вначале я снисходительно отнесся к этому вопросу и подумал про себя, что Фрейд был прав, когда говорил о медиках, не обладающих глубокими зна­ниями в области психоанализа, но претендующих на зва­ние профессионалов. Однако впоследствии я понял, что поставленный врачом вопрос действительно имеет смысл, поскольку даже те, кто считает себя профессиональными психоаналитиками, далеко не всегда задумываются яад тем, что представляет собой психоанализ. Это относится и к привычному подразделению психоанализа на клиниче­ский и прикладной.

Подобное рассмотрение психоанализа имеет свою историю и связано с использованием Фрейдом и други­ми психоаналитиками соответствующих методов и идей в области изучения религии, философии, искусства, куль­туры в целом. Однако сам Фрейд считал не корректным деление психоанализа на клинический и прикладной. Он исходил из того, что в действительности граница проходит между научным психоанализом и его применениями в меди­цинской и немедицинской областях [14. С. 154]. Речь идет о теории и практике психоанализа, причем под практикой понимается не только клиническая терапия, что является сегодня весьма расхожим представлением, а применение психоаналитических методов и идей в разнообразных сфе­рах жизни человека, не обязательно напрямую связанных с медициной.

Поэтому было бы правильнее, на мой взгляд, рассмат­ривать практику психоанализа в широком и узком смысле слова. В широком смысле слова она включает в себя как терапевтическую, так и прикладную деятельность, выхо­дящую за рамки работы с пациентами. В узком смысле слова практика психоанализа — это то, что принято назы­вать клиническим психоанализом, то есть терапевтиче­ская деятельность, связанная с лечением людей, страдаю­щих психическими расстройствами.

В предлагаемой читателю работе речь пойдет о практи­ке психоанализа в широком смысле этого слова. Это озна­чает, что в ней будут рассмотрены не только терапевтиче­ские, но и другие прикладные аспекты психоанализа. Из­ложение истории, теории и практики психоанализа будет осуществляться не только под углом зрения освещения эволюции психоаналитических взглядов на истоки воз­никновения и природу психических заболеваний, а также приемов и методов, используемых в клинической деятель­ности, но и с точки зрения раскрытия идей и концепций, соотнесенных с психоаналитическим пониманием рели­гии, нравственности, культуры.

4. «Дилетантский анализ» и «дикий психоанализ»

Поскольку расхожие представления о практике психо­анализа связаны главным образом с узким пониманием ее, то есть, видимо, необходимость сделать некоторые пояс­нения, обусловленные вторжением философа по первона­чальному образованию в сферу психоаналитической тера­пии.

Итак, в начале 90-х годов я перешел от эпизодической, кратковременной терапевтической деятельности к систе­матической, постоянной работе с пациентами. Несколько лет спустя, когда я начал читать лекции в Институте пси­хоанализа, сама система образования и подготовки буду­щих психоаналитиков, которую за неимением таковой в России приходилось создавать на ходу, поставила меня пе­ред необходимостью выступить в роли «компетентного специалиста», осуществляющего обучающий (учебный) анализ. Дело в том, что принятая на международном уров­не система подготовки психоаналитиков предполагает, что каждый потенциальный специалист в области психоа­налитической терапии должен пройти личный анализ, по­зволяющий разобраться в своих собственных пережива­ниях, бессознательных процессах, механизмах защиты, проявлениях сопротивления, переноса, контрпереноса и тем самым лучше понять истоки возникновения, причины и возможные способы разрешения внутрипсихических конфликтов у будущих пациентов.

Я не был столь наивным, чтобы не осознавать то дели­катное положение, в котором оказался в условиях возрож­дения психоанализа в России. С одной стороны, исходя из принятых международных требований подготовки специ­алистов, я не соответствовал установленным стандартам, так как не проходил ни у кого личный анализ и не имел со­ответствующего сертификата, позволяющего осуществ­лять психоаналитическую терапию и тем более выступать в роли мэтра, осуществляющего учебный анализ. С другой стороны, как и мои коллеги по Институту психоанализа, занимающиеся клинической практикой, я не мог отказа­ться от своей психотерапевтической деятельности в угоду международным требованиям и стандартам, отказаться от пациентов и студентов, нуждающихся в помощи со сторо­ны человека, пусть дилетантски (с позиций сертифициро­ванных психоаналитиков), но все же в определенной сте­пени разбирающегося в премудростях теории и практики психоанализа.

По большому счету, вольно или невольно я стал высту­пать в роли «дилетанта-аналитика», вызывающего нега­тивную реакцию, причем подчас довольно в жесткой и не­примиримой форме, у правоверных дипломированных и сертифицированных психоаналитиков. Само понятие «дилетант-аналитик» невольно ассоциируется с так на­зываемым «диким психоанализом», с различного рода шарлатанами, которые не имеют ни малейшего понятия о психоанализе (или имеют смутное, расхожее представле­ние о нем), но тем не менее, спекулируя на моде, называ­ют себя психоаналитиками и от их имени занимаются ле­чением людей, обращающихся к ним за помощью. Надеюсь, моя предшествующая деятельность не дает основа­ний для обвинения меня в шарлатанстве. Но, судя по тем взаимным упрекам в непрофессионализме, которые, к сожалению, нередко звучат среди медиков, особенно сре­ди тех, кто стоял у истоков возрождения психоанализа в России, я вполне могу быть отнесен в лучшем случае к «ди­летантам-аналитикам», а в худшем — к представителям «дикого психоанализа».

Поскольку чаще всего «дилетантский анализ» и «ди­кий психоанализ» отождествляются между собой, то сле­дует, видимо, дать пояснения относительно того, о чем в действительности идет речь. «Дилетант-аналитик» — это человек, не имеющий диплома врача, но обладающий необходимыми для проведения анализа знаниями в области психологии бессознательного и осуществляющий психоаналитическую терапию. «Дикий психоаналитик» — человек, не имеющий диплома врача или обладающий таковым, не получивший соответствующего образования в сфере психологии бессознательного, но выступающий в качестве психоаналитика и от его имени ведущий прием пациентов.

Фрейд резко выступал против «дикого психоанализа», осуществляемого лекарями, проводящими аналитическое лечение без того, чтобы изучить и правильно применять его. Речь не шла о различного рода знахарях, не получив­ших медицинского образования. Речь шла о врачах, кото­рые, по словам самого Фрейда, в анализе представляют «главный контингент шарлатанов», так как нередко имен­но врач выступает в качестве «аналитического шарлатана» [15. С. 113].

Но он одобрительно отзывался о тех «дилетантах», ко­торые, не имея медицинского образования, но овладев ме­тодикой и техникой психоаналитического лечения, с успехом использовали свои знания и навыки при терапев­тической работе с пациентами. Фрейд не только одобрите­льно отзывался о «дилетантах-аналитиках», внесших по­сильный вклад в развитие психоанализа, но и защищал их в случае необходимости от всевозможного рода нападок. Так, когда в 1925 году не имеющий медицинского образо­вания доктор философских наук Теодор Райх на основа­нии заявления одного из его пациентов был обвинен в шарлатанстве и венская магистратура поставила вопрос о запрещении ведения им клинической практики, основатель психоанализа выступил в его защиту и специально по этому поводу написал статью «Проблема дилетантского анализа» (1926). В этой работе он не только ратовал за «са­моценность» психоанализа и его независимость от меди­цинского применения, но и защищал право «дилетан­тов-аналитиков», профессионализм которых основывался на соответствующем аналитическом образовании, иметь ча­стную практику и осуществлять психоаналитическую тера­пию. Аргументы Фрейда сыграли, видимо, не последнюю роль в деле оправдания Т. Райка, который был одним из первых его учеников, в 1918 году получил «Почетный приз» за лучшую немедицинскую работу, внес значитель­ный вклад в психоаналитическую культурологию и с успе­хом работал в сфере клинического психоанализа [16].

Конечно, сам по себе термин «дилетант» вызывает в сознании многих людей негативные эмоции, поскольку, надо полагать, никто не хочет быть дилетантом ни в глазах окружающих, ни в своих собственных глазах. Подчас это воспринимается как своего рода оскорбление, за которым стоит упрек в непрофессионализме. Но применительно к нашей российской действительности термин «диле­тант-аналитик» наиболее точно, пожалуй, отвечает тому смыслу, который Фрейд вкладывал в характеристику под­готовленных к терапевтической деятельности людей и осуществляющих психоаналитическую терапию, в отли­чие от «дикого анализа», практикуемого шарлатанами, не­зависимо от того, являются ли они медиками по образова­нию или нет.

В свете этих соображений я могу сказать о себе, что дей­ствительно отношусь к категории «дилетантов-аналити­ков». Другое дело, что с точки зрения, используя выраже­ние Фрейда, «сословного самосознания» психоаналитиче­ской элиты, «дилетанты-аналитики» вроде меня могут вос­приниматься в качестве «диких психоаналитиков». Но точ­но в таком же положении находятся сегодня в России и дру­гие специалисты, независимо оттого, имеют ли они меди­цинское, психологическое или философское образование. Кстати сказать, Фрейд считал, что «врач, не получивший специального образования, в области анализа — любитель, несмотря на свой диплом, а не врач при соответствующей подготовке и возможности при необходимости опереться на врача может выполнить и задачу аналитического лече­ния неврозов» [17. С. 144—145].

Насколько мне известно, по крайней мере на сегод­няшний день, когда пишутся эти строки (май 1999 г.), ни­кто из тех, кто занимается психоаналитической практи­кой, не имеет психоаналитического образования, цели­ком и полностью соответствующего международным тре­бованиям и стандартам. Только в последние годы появи­лась возможность учиться психоаналитическим премуд­ростям за рубежом, осуществляя или стационарную под­готовку в странах США и Европы, или кратковременные стажировки в соответствующих зарубежных клиниках и центрах, или «челночный анализ», путем эпизодических поездок на несколько дней к зарубежным специалистам с целью прохождения у них личного анализа.

Полагаю, что недалеко то время, когда в России поя­вятся психоаналитики, официально признанные Между­народной психоаналитической ассоциацией. Не исклю­чаю даже того, что к моменту выхода данной работы в свет некоторые аналитики нового поколения приобретут ста­тус членства этой Международной организации. Речь идет именно о новом поколении российских психоаналитиков, поскольку в 20-е годы такие отечественные специалисты в области психоанализа, как, например, Моисей Вульф, Николай Осипов, Сабина Шпильрейн, не только способ­ствовали развитию психоанализа в России, но и имели международное признание [18].

Как бы там ни было, но современное состояние психо­анализа в России свидетельствует о том, что подготовка специалистов в этой области знания и терапии, хотя и на­бирает силу, тем не менее осуществляется таким образом, когда по мере своей преподавательской деятельности сами «учителя» осваивают теорию и практику психоанализа. Стало быть, даже если кто-то не хочет себе в этом призна­ться, по сути дела, большинство из нас, практикующих психоаналитическую терапию, находится в положении «дилетантов-аналитиков». Такова реальная жизнь со все­ми ее парадоксами и нелепостями, обусловленными исто­рически сложившейся ситуацией в России, в 20-х годах имевшей талантливых психоаналитиков в лице М. Вульфа, Н. Осипова, С. Шпильрейн, оказавших влияние на развитие международного психоаналитического движе­ния, но не успевших передать российские психоаналити­ческие традиции тому поколению, которое сегодня пыта­ется фактически заново открыть для себя психоанализ.

Конечно, можно сетовать на трагическую судьбу пси­хоанализа в России [19]. Можно сожалеть по поводу отста­вания от развития теории и практики психоанализа в стра­нах США и Европы. Можно испытывать неудовлетворе­ние от осознания того, что по не зависящим от тебя обсто­ятельствам приходится довольствоваться тем, что являе­шься «дилетантом-аналитиком». Наконец, для удовлетво­рения своего нарциссического Я при характеристике соб­ственного положения можно использовать введенный Фрейдом более благозвучный термин — «профессиональ­ный дилетант-аналитик». Но вряд ли имеет смысл занима­ться мазохистским самобичеванием в поисках психоана­литической идентичности. И совсем неприемлемой пред­ставляется позиция отрешенности от возрождения психо­анализа в России, предполагающего как творческое разви­тие психоаналитической теории и внесение достойного вклада в подготовку отечественных специалистов, так и участие в психотерапевтической практике, если на то име­ются определенные навыки, подкрепленные соответству­ющим пониманием роли бессознательного в жизнедеяте­льности человека.

Именно исходя из последнего соображения, отбросив ложный стыд и преодолев разъедающие душу сомнения, я в начале 90-х годов вступил на трудную стезю оказания психоаналитической помощи пациентам, спустя несколь­ко лет стал работать с кандидатами, проходящими у меня личный анализ и супервизии, и, наконец, решился на на­писание и публикацию работы по истории, теории и прак­тике психоанализа.

Мне больше нечего добавить к вышесказанному. По­лагаю, что не обремененный психоаналитическими зна­ниями читатель уяснил для себя, прямо скажем, неорди­нарную ситуацию возрождения психоанализа в России и готов с пониманием отнестись к излагаемому в книге ис­торическому, концептуальному и клиническому материа­лу. Что касается практикующего психоаналитическую те­рапию специалиста, которому может попасть в руки дан­ная работа, то скорее всего, после ознакомления с преди­словием и введением, он сам для себя решит, стоит ли ему продолжать дальнейшее чтение или нет.

Глава 1

Дата добавления: 2015-06-04