Итого70 9 страница

В ходе такой работы выяснилось, что никакой объективной реальности, одинаковой для всех людей, никогда не существовало и не существует теперь. Одно и то же событие в передаче его разными людьми выглядит совершенно по-разному. У каждого человека есть собственная интерпретация социальной реальности, которую он сам постоянно создает и пересоздает, наполняет смыслом и значениями, в которой живет только он сам и которая оказывает решающее влияние на его роли и поступки.

Индивид является созидателем окружающего мира и придает ему смысл. Человек выступает одновременно субъектом и объектом для самого себя. Как субъект человек творит свое социальное окружение, а как объект он испытывает воздействие этого окружения на себя. Посредниками здесь выступают значимые другие, прежде всего самые близкие ему люди. В отличие от них незнакомые, анонимные люди, не имеющие конкретного лица и превратившиеся в <людей> или <народ> вообще, называются <обобщенными другими>. <Обобщенный другой> у Мида обозначает общество как абстрактное целое, как систему институтов, в которых приходится участвовать людям: семья, образование, религия, экономические и политические институты. Для успешной социализации необходимы оба компонента - <значимые другие> и <обобщенные другие>, по отношению к которым ребенок по-разному дистанцирован.

Интеракционисты считают, что общество не обладает тем, что можно было бы назвать объективной структурой. Общество следует понимать как постоянно происходящее взаимодействие между миллионами индивидов, каждый из которых несет свой смысл, свои намерения и дает миру свою интерпретацию событий. Ни человек, ни общество не являются статичными, оба следует понимать как процесс. И индивидуальное, и коллективное действие создаются посредством того, что действующие индивиды интерпретируют ситуацию, а не благодаря тому, что какие-то внешние движущие силы вызывают определенное поведение индивидов.

По мнению социального философа Дж. Мида, который и заложил основы интеракционизма, сознательное <я> вырастает из социального процесса. Социализация и взросление человека понимается как <обретение роли>. Окру-жающие человека объекты становятся носителями смысла, они оказываются связанными с тем, что мы называем символами.

Один из важных принципов интеракционизма - принцип обретения общности в разговоре, предполагает, что человек создается только в процессе социального взаимодействия, прежде всего речевого, но не до и не после него. Возникающая в ходе такого взаимодействия общность, или социальность, составляет суть человеческой природы, без и вне которой индивид ничто.

Многие идеи Мида совпадали с установками так называемой культурной школы, лидером которой признавался советский психолог Выготский, считавший, что если лишить ребенка многообразия исполняемых ролей, он лишается и своего интеллекта и возможности развивать самосознание.

Самым последовательным выражением идей понимающей социологии стала феноменологическая социология, основателем которой стал австрийский философ и социолог, последователь Гуссерля, Альфред Шюц (1899-1959). Основное внимание он уделил созданию философского фундамента социальных наук, оригинальным образом соединив экзистенциализм Хайдеггера, феноменологию Гуссерля, понимающую социологию Вебера и Дж. Мида, философию жизни А. Бергсона.

Методологию понимания (в веберовском смысле как постижение субъективно подразумеваемого смысла социального действия) Шюц перенес из сферы гносеологии в область онтологии. Иными словами, понимание перестало служить исключительным методом социальных наук. Оно превратилось в универсальный прием конструирования любого социального действия, института, статуса, роли и т.д., который присущ любому человеку.

Шюц продолжил идею Дильтея о внутреннем мире человека как потоке переживаний, отображенных в социальных символах и значениях. Жизненный мир, ключевая категория феноменологической социологии, обозначает мир повседневного знания и деятельности. На его базе формируется сложнейший мир научных абстракций. Шюц проследил эту связь и доказал, что прототип научных понятий кроется в повседневном знании людей. Он открыл множественность миров, из которых состоит вселенная человеческого существования: жизненный мир повседневности, мир науки, мир художественной фантазии, мир религиозной веры, мир душевной болезни и т. д. Высшее место в иерархии миров занимает повседневность, на основе которой формируются все прочие миры. Каждый из этих миров представляет собой совокупность данных опыта, характеризующуюся определенным когнитивным стилем. Когнитивный стиль - неповторимый узор, включающий личное отношение к миру, способы решения проблем существования, формы восприятия и осмысления мира и т.п.1

Идеи Шюца получили распространение в 60-70-е годы, став исходным пунктом множества концепций феноменологической социологии (<структурная социология> Э. Тирикьяна, социология знания Бергера и Лукмана, этнометодология Гарфинкеля, когнитивная социология А. Сикурела, многочисленные версии социологии повседневности). Феноменологическая социология (<социология знания>) в лице П. Бергера и Т. Лукмана дает следующий ответ в <Основах знания в повседневной жизни>: <Метод, который мы считаем соответствующим прояснению оснований знания в повседневной жизни, - это феноменологический анализ, чисто описательный <эмпирический> метод>, тяготеющий к <естественным> (natural) данным>2.

В феноменологической социологии, как и во всех прочих ответвлениях понимающей социологии, общество рассматривается не как жесткий каркас, структурирующий вокруг себя множество текущих событий, а как неустойчивое образование, созданное и постоянно воссоздаваемое в духовном взаимодействии индивидов. Общеродовая черта, объединяющая все эти направления, - сознательное противопоставление количественной методологии позитивизма новых приемов познания, свойственных только гуманитарному знанию, стремление осмыслить социальный мир в его человеческом измерении, в соотнесении с ценностными ориентациями, идеями, целями и мотивами реальных людей.

Общие для всей гуманистически ориентированной социологии идеи о том, что демиургом социальной реальности выступает сам человек, который наделяет смыслом окружающий мир и конструирует его в ходе ежедневного взаимодействия с себе подобными, нашли дальнейшее развитие в двух следующих ответвлениях понимающей социологии - драматургической социологии Эрвина Гоффмана и этнометодологии Гарольда Гарфинкеля.

Эрвин Гоффман, ученик Мида, считается создателем драматургической социологии - одной из разновидностей символического интеракционизма и понимающей социологии. У Э. Гоффмана мир взаимодействия людей - поле игры, замысел которой надо устано-вить посредством социологического исследования. В основе социодраматургической перспективы лежит сравнение повседневного мира с театральным действием.

Социальное взаимодействие он представлял как непрерывную череду небольших драм, которые случаются с каждым из нас и где мы, в качестве актеров, играем самих себя. В качестве драмы могут проявлять себя не только бытовые ссоры, перебранки или конфликты, где всплеск эмоций и страстей достигает, кажется, своего апогея. Любое повседневное событие по сути своей уже есть драматическое представление, поскольку мы, даже в кругу близких, постоянно надеваем и снимаем социальные маски, сами создаем сценарии каждой следующей ситуации и разыгрываем ее по неписаным социальным правилам, созданным традициями и обычаями либо нашим воображением и фантазией. Вступив в конфликт, муж, жена, ребенок или теща упорно держатся предписанных им социальных ролей, которые нередко противоречат их собственным интересам. Отвечая на обвинения жены в том, что муж почти перестал бывать дома и видеть своих детей, он защищается тем, что выставляет себя в качестве хорошего исполнителя роли отца или мужа, а нападая на жену, старается обнаружить у нее такие же ролевые недостатки: она плохая домохозяйка или незаботливая мать.

Любой человек в течение одного дня бывает задействован сразу в нескольких <театрах жизни> - в семье, на улице, в транспорте, в магазине, на работе. Смена подмостков, как и смена ролей, вносит динамику в повседневное существование, оттачивая наш социальный профессионализм. Чем в большем количестве социальных групп и ситуаций мы участвуем, тем больше социальных ролей исполняем. Но в отличие от литературного театра, в <театре жизни> конец пьесы не известен, и ее нельзя переиграть заново. В жизни многие драмы связаны с серьезным риском, иногда с риском для жизни, и большинство из них разворачиваются по неизвестному для актеров сценарию.

Театр жизни имеет собственную драматургию, которая лучше всего описывается философией экзистенциализма. Анализируя пограничные ситуации, где человеку приходится принимать вызов судьбы, решать проблемные ситуации, которые связаны с выбором жить или умереть, Э. Гоффман вторгается в традиционную область экзистенциальной социологии. Экзистенциалисты определяют акт социального действия как свободный выбор человека в пограничной ситуации, т.е. в фатальных обстоятельствах, где индивид либо отстаивает свое право на существование, либо этого не происходит.

Такой взгляд на мир присущ теоретикам экзистенциального менеджмента (Г. Одиорне, П. Друкер), сформировавшегося в США в 60-70-е годы. Одним из его теоретических источников явилась экзистенциальная философия Кьеркегора, Сартра и Камю. Несомненно, данное направление по своим идейным положениям очень близко понимающей социологии в целом и социодраматургии Э. Гоффмана в частности. Движение мысли, которое определяется как экзистенциализм, по мнению Одиорне, является философией, вокруг которой менеджер организует свою жизнь и работу.

Экзистенциальный менеджмент (existencial management) - направление в американской социологии управления, отрицающее правомерность бихевиористских концепций и квантитативных моделей организации. В противовес формально-аналитическим построениям и эмпирическим исследованиям как основному инструменту традиционной школы менеджмента сторонники экзистенциального менеджмента ставят акцент на мир субъективных наблюдений, решений и жизненных ситуаций, не поддающихся эмпирической верификации.

Представители экзистенциального менеджмента, в частности Г.Одиорне, полагают, что существующие научные школы менеджмента слишком упрощенно трактуют сложную, уникальную реальность, в которой вынужден действовать руководитель.

Традиционно в американской социологии утвердился рациональный образ руководителя и возглавляемой им организации. Под разными названиями - модель <экономического человека> Ф.Тейлора, концепция <административного деятеля> Г.Саймона, наконец, современная стратегия планирования персонала, - этот образ описывал реальность одномерного индивида - реальность предписанных ролей и символов. Профессиональная карьера менеджера, социальная структура организации устанавливались заранее во всех деталях, часто без учета конкретной, меняющейся ситуации.

Такого рода рациональная концепция менеджмента оперировала системами с жесткими разделениями прав и ответственности, механическими иерархиями и тотальным механизмом контроля, сводя жизненное пространство индивида до низшей точки нравственного существования - беспрекословного подчинения бюрократическим нормам и стандартам. Однако неэффективность крупномасштабных, линейно-штабных структур стала очевидной уже в начале 60-х годов, а в середине 70-х годов Г.Минтсберг опроверг общепринятые представления о якобы рациональном характере управленческой деятельности.

Построения теоретиков рационального менеджмента хорошо описывают профессиональную деятельность в 500 крупнейших корпорациях США, но малоприменимы к 4,5 млн средних и мелких фирм, продолжительность жизни которых не превышает 7 лет. Но именно последние, численно преобладающие в экономике страны, составляют поле деятельности реально существующего, т.е. <экзистенциального менеджера>, который не столько вписывается в регламентированные структуры, сколько нарушает их требования самым непредвиденным для конкурента образом и благодаря этому достигает успеха. Безопасное существование менеджера, которое гарантировано ему в крупной корпорации, лучше поддается прогнозу и точному математическому описанию. Но поведение человека в рискованном бизнесе с трудом поддается однозначной интерпретации.

Разумеется, наука управления высвечивает те или иные участки <организационных джунглей>, но это лишь небольшие островки ужасающе сложной реальности, где каждое мгновение приходится решать, действовать, делать непредсказуемые выборы и бороться за существование. В идеале создать сколько-нибудь полную и адекватную теорию нельзя, поскольку поступки менеджера протекают как бы в <пограничных ситуациях>. Первая из них заключается в том, что, не успев выйти из одной критической ситуации, руководитель немедленно попадает в другую, еще более сложную. В постоянно меняющейся обстановке со множеством переменных число трудностей явно умножается именно потому, что часть их уже преодолена. Менеджер пытается опереться на свой прошлый опыт, однако новые ситуации требуют иных решений. Экзистенциальный менеджер подобен Сизифу, которому сопутствует неудача в тот самый момент, когда камень с великим трудом доставлен к вершине.

В конкурентной борьбе никто не может знать единственно верного пути к удаче, она, как и беда, застает человека врасплох. По мнению сторонников экзистенциального менеджмента, деловая удача - это чистая случайность, нечто вроде выигрыша в лотерею. Чтобы как-то управлять фортуной, <сильные мира сего> идут на махинации, сделки или подтасовку фактов. Но все это - нормальные <правила игры> в неподдающемся планированию мире бизнеса, в мире, где всеобщий конфликт между ограниченными ресурсами и неограниченными притязаниями людей порождает у менеджера неустранимое чувство вины (четвертая <пограничная ситуация>). Совершив однажды выбор в пользу одного поступка, он обречен на то, что, наряду с успехом, его ждут неудачи. Чувство вины априорно, предзадано человеку.

Заключительным аккордом выступает, по мнению Одиорне, смерть менеджера - последняя возможность <не быть>. Осуществляя свой жизненный проект, человек постоянно должен помнить, что сам он смертен, но организация, которой он отдал всего себя, сохранится и после него. Как социальный институт или обезличенная рациональность, организация бессмертна. Поэтому время для экзистенциального менеджера не есть ординарная шкала, поделенная на прошлое, настоящее и будущее. Время составляет суть внутреннего бытия человека, и если он не наполнит вот эту секунду, этот момент содержанием финального выбора (смертью), то потеряет себя в столпотворении разорванных фрагментов.

Этнометодология представляет собой такую разновидность понимающей социологии, которая сосредоточила свое внимание не на философских вопросах бытия и познания, как это делала феноменологическая социология, а на вполне конкретных данных этнографии и социальной антропологии, но также препарированных под своеобразным философским ракурсом. И хотя этнометодологи во главе со своим лидером Г. Гарфинкелем не задавались глубокомысленным вопросом о том, что есть реальность, они с не меньшим философским упорством пытались выяснить, при каких обстоятельствах и почему мы считаем вещи реальными, действительно существующими. Иными словами, во главу угла они поставили проблему <расколдовывания> структуры повседневной реальности и способов, какими мы, простые люди, творим ее в своей ежедневной жизнедеятельности.

Как известно, методы этнографии и культурной антропологии были сформированы под специфику изучаемого объекта - быта и образа жизни примитивных племен, среди которых ученые проводили полевые исследования. Так продолжалось более ста лет, пока в 1967 г. Г. Гарфинкель, написавший книгу <Исследования по этнометодологии>, не попытался перенести на современное цивилизованное общество процедуры, применявшиеся антропологами при изучении примитивных культур.

В результате проблематичным стало то, что ни у кого и никогда не вызывало никакого сомнения. Сотни лет ученые считали, что нужно изучать те процессы и структуры, которые существуют в социальной реальности и обусловлены ею. Действительно, манера поведения, язык, форма одежды, образ жизни любого человека, скажем инженера или предпринимателя, определяются его социальным, в частности классовым, положением, т.е. социальной реальностью. Но Г. Гарфинкель подставил под сомнение самую социальную реальность. С этой целью он перевернул традиционное социологическое анкетирование и интервью. Если обычный социолог стремится задавать простые и понятные респонденту вопросы, чтобы получить четкую и ясную информацию о том, где он, к примеру, проводит свой досуг или какие газеты читает, то <необычный> социолог Гарфинкель намеренно ставил опрашиваемых в тупик, задавая <дурацкие> вопросы. Так, например, Гарфинкель спрашивал юношей, почему они придерживают дверь, пропуская вперед девушку. Большинство студентов (а он, как и многие другие американские социологи, чаще всего именно их и опрашивал) отвечали: <Я считал, что такова формула учтивости и способ выказать девушке свое уважение>. Подобные ответы не устраивали исследователя, ибо интерпретировались им как стереотипы массового сознания, которые, не задумываясь над содержанием, отражают то, что считается само собой разумеющимся.

Но двери придерживают также перед пожилыми людьми, инвалидами и детьми. В этом случае этикет учтивости не действует. Этим категориям населения помогают потому, что они беспомощны. Возможно, здесь действует какая-то иная социальная причина, нежели в первом случае. Задача этнометодолога - проникнуть за уровень поверхностного впечатления и выяснить глубинные механизмы формирования социальной реальности. Может оказаться так, что юноша, придерживающий перед девушкой дверь, только прикрывается этикетом вежливости, отвечая на вопрос анкетера, а на самом деле, в глубине своего подсознания, автоматически зачисляет ее в разряд беспомощного населения. В таком случае в нем действуют мотивы превосходства сильного пола над слабым, заложившие фундамент патриархата. Правда, причиной поступка могут быть мотивы ухаживания юноши за девушкой, поскольку и во множестве других ситуаций, например подавая женщине пальто, мужчина делает для слабого пола то, что он не сделал бы для сильного.

В другом эксперименте Гарфинкель просил студентов, чтобы они, в очередной раз отобедав дома, не благодарили родителей, а расплатились с ними деньгами. Ученому важно было знать реакцию опешивших родителей, которые, попав в необычную ситуацию, обнаруживали те спрятанные в глубь подсознания мотивы, правила, установки, которые формировали их поведение.

Если в первом случае Гарфинкеля интересовали социальные нормы, формирующие отношение между полами, то во втором - речь шла об отношениях между группами разновозрастных родственников.

Поставить партнера в экстремальную ситуацию и таким способом выяснить скрытые реакции - общая для этнометодологов процедура <всматривания> в социальную реальность. Тот же Гарфинкель неожиданно приближал свое лицо, почти утыкаясь в нос говорящим, и следил за их реакциями. Одни обвиняли его в сексуальных домогательствах, другие предлагали обратиться к психотерапевту. Но главное было достигнуто: разрушалась обыденная структура ситуации.

Разрушение привычных норм общения происходит и в том случае, когда культурные нормы одной нации вторгаются в обычаи другой. Известно, что у немцев и голландцев вполне естественно, когда в ресторане мужчина и женщина поровну делят счет и расплачиваются каждый за себя. Но стоит, не предупреждая о том партнера, англичанину или русскому повести себя тем же манером, например мужчине предложить женщине заплатить за себя самой, как возникает полное замешательство. Разрушаются привычные стереотипы восприятия и оценки социальной реальности. Возникает вопрос: зачем вообще нужно нарушать привычные устоявшиеся структуры повседневных взаимодействий? Разве именно повседневность не является ясной и прозрачной сферой жизни, не требующей рефлексивного рассмотрения? Однако эта ясность кажущаяся. Повседневность кажется ясной не потому что отрефлексирована, а потому что ускользает от рефлексии. <Обычную жизнь> не анализируют до тех пор, пока ее не нарушит какое-нибудь из ряда вон выходящее событие. Столкнувшись с таким нарушением, <повседневные деятели> стремятся прежде всего <нормализовать> ситуацию, ввести ее в рамки повседневности и лишь после этого приступают к исследованию нарушившего ход нормальной жизни фактора, который уже интерпретируется как нормальное, повседневное явление.

Этнометодологу важно не то, как смущался испытуемый, а то, как он выкручивался из неожиданной ситуации. Редко кто воспринимал ее с юмором. В большинстве случаев следовали стереотипные реакции, например: <Ты что, сошел с ума?> или <Вы явно шизофреник?> Так реагирует подавляющая масса нормальных людей на ненормальные ситуации. Но именно эту <нормальность> и фиксирует социолог. Он получает ответ на исходный вопрос: как люди формируют нормальную (читай: стереотипную) социальную реальность.

Метод провоцирования и разрушения привычных структур повседневности, несомненно, расширил горизонт познания в гуманитарных науках. Он выходит за рамки привычных анкетных опросов, свойственных традиционной социальной науке (не только социологии, но также антропологии, психологии, экономике, социальной психологии).

Этнометодология учит нас не воспринимать повседневность как саму собой разумеющуюся, предлагает заглянуть по ту сторону одномерной реальности и выяснить скрытые механизмы, какими мы конструируем свое бытие. Социологу, проводящему традиционное анкетирование, придется спросить себя: какую реальность он изучает? О чем свидетельствуют мнения опрашиваемых? Не попадает ли ученый в ту же ловушку, в какой уже находится респондент - принимает на веру существующую реальность? И, наконец, не строит ли социолог свои научные теории на почве обыденных представлений?

Этоотносительно новоенаправление в американской социологии, основывающееся на проработке микрофакторов в социальных процессах, внимании к конкретным жизненным ситуациям, повседневным делам людей. Данное направление, а его называют то радикальной микросоциологией и этнометодологией, то когнитивной социологией и социальной феноменологией, то <новой волной>. Его теоретико-методологические основания заложены в работах Гарфинкеля и Цикурела. Однако в 70-е годы оно распалось на множество поднаправлений, одно из них представлено школой ультрадетальных исследований. К сторонникам нового направления относят Х. Лаккса, Е. Щеглоффа, Г. Гофмана, Ст. Клегга и др. Во многом это связано с обострившимся в последние годы интересом к применению аудио- и видеозаписывающих устройств в сфере изучения того, что люди делают, говорят и думают, находясь в реальном потоке <ежеминутного> опыта.

Методологическая стратегия представителей <новой волны> заключается в переводе макрофеноменов, выражающих такие абстракции, как <государство>, <социальный институт> или <культура>, в совокупность повторяющихся микровзаимодействий (интеракций), протекающих в <секундной> (second-by-second) зоне. Сторонники нового направления убеждены, что такого рода нормативные понятия в традиционной социологии являются лишь ретроспективным итогом или вербальной конструкцией ученого, но никак не свидетельством из первых рук. Неверно считать, что человек заранее знает правила и в соответствии с ними строит свое поведение. Ценности и нормы поведения людей не могут быть вербализованы без противоречия. То же самое касается и теоретических абстракций, которые отражают повседневную реальность взаимодействующих в микроситуациях индивидов.

Оперируя подобными понятиями, как <стенограммами микроявлений>, ученый сам не способен покинуть свою собственную микроситуацию. Все, что он делает, это, по существу, компиляция: он суммирует серии кодов в анкете и трансляционные процедуры до тех пор, пока текст не готов и его нельзя представить как репрезентацию микроявлений. Ученый постоянно консервирует социологическую информацию в закрытые вопросы. Возможно, что все социологические данные, как они предстают перед нами, считает Р.Коллинс, есть лишь <пробные> микроутверждения, которые хотя и являются полезными аппроксимациями реальности, но их эмпирическая надежность зависит от того, в какой степени нам удалось установить, что она не представляет собой искажающей реификации.

Микросоциология как детальный анализ повседневного поведения людей явилась реакцией на кризис нормативной социологии, произошедшей, по мнению сторонников <новой волны>, в середине столетия. Нормативная социология, или макросоциология, изучает крупномасштабные и долговременные процессы в экономике, культуре, социальных классах и т.п. Однако представители данной школы должны переводить макроявления в комбинацию микрособытий. Возникает своего рода теоретическая типология уровней социального объекта, где в системе пространственно-временных координат откладываются события, начиная с минутной локализации и кончая растянутыми на тысячелетия историческими катаклизмами, макроявлениями.

Фиксация микрофеноменов невозможна без применения современной техники для записи естественного человеческого разговора, выявления его эмоциональной окраски и тональности. Ведь значительная часть полезной информации скрывается именно в ритмике и интонации нашей речи. Фотографирование непринужденных поз и движений человека помогает провести углубленный анализ скрытого от глаз контекста повседневной реальности.

Итак, мы рассмотрели широкий круг вопросов, связанных с методологией и историей социалогического познания. В следующем томе речь пойдет о содержательных вопросах курса социологии, прежде всего о социальной стратификации и мобильности, где вновь мы встретимся не только с методолого-методическими вопросами исследования этой проблемы, но к историческими экскурсами в нее. Таким образом, методология и история, рассмотренные в первом томе, красной нитью пройдут через два других тома, образуя некий логический каркас всего повествования.

Вопросы и задания

Раздел I. Методология

1. Какую роль в жизни общества играет познание? Представьте на минуту, что познание исчезло, существует только сознание. Что изменилось бы в жизни людей?

2. Познание представляет собой процесс приобретения новых знаний, прибавление чего-то к уже имеющемуся. Но если сохранять все, что уже накоплено человечеством, то, быть может, не понадобится приобретать новое? Ведь сколько открытого когда-то человеком потом забывается. Его переоткрывают спустя столетия и тысячелетия. Отсюда и поговорка: новое - это хорошо забытое старое. А можете ли вы привести примеры <хорошо забытого старого>?

3. Существует такое выражение: познание - путь ученого незнания, т.е. постижение человеком меры собственного невежества. Как вы его понимаете? Раскройте смысл сказанного.

4. Как соотносятся между собой чувственное и рациональное познание? Почему они вступают в конфликт? А какое начало - чувственное или рациональное - преобладает в вашем способе познания?

5. В параграфе описаны этапы научного исследования. Воспользуйтесь ими и попробуйте провести свое собственное исследование на тему девиантного поведения среди студентов.

6. Какую роль в развитии социального познания в целом и социологии в частности сыграла философия?

7. Как проверяется истинность научных утверждений?

8. Как вы поняли суть методологии выборочного обследования? Раскройте ее на конкретных примерах.

9. В Х1Х веке О.Конт во всеобщей классификации наук поставил социологию на самую вершину знаний - выше математики, физики и биологии. А на какое место поставили бы вы современную социологию? Обоснуйте.

10. По каким параметрам и признакам различаются между собой социальные и гуманитарные дисциплины?

11. Заимствование понятий из одной науки и перенесение их в другую - естественное явление. Оно существует во всех сферах знания. Приведите примеры. Проведите небольшое исследование по самым разным наукам, необязательно социальным, и укажите, какие понятия пришли в данную науку из других наук.

12. За рубежом учащиеся активно приобщаются к культурной антропологии не только в теории, но и на практике. К примеру, школьники и студенты из Филадельфии посещают этнографические заповедники и парки, где знакомятся с образом жизни и традициями жителей далеких стран. На практических занятиях они, например изготавливают африканские маски, что является частью учебной программы по культурной антропологии, призванной рассказать о самых разных народах во всех концах света. Юноши и девушки из Дании изучают аборигенное население Америки и их культуру, посещая кампусы индейцев. Они готовят пищу на костре, учатся ездить на лошади и стрелять из лука.

Расскажите о своем опыте знакомства с другими культурами. Напишите реферат на эту тему.

13. Попытайтесь рассмотреть с позиций психологии, экономики и социологии следующие факты:

(a)супруги обсуждают покупку дивана,

(b)юноша уступает место старушке,

(c)контролер проверяет билеты в пригородной электричке,

(d)кандидат в депутаты проводит предвыборную агитацию.

14. Почему социальная психология названа пограничной дисциплиной? Приведите примеры других пограничных наук.

15. Подумайте - индивидуально или в группе - над тем, какой круг явлений (список референтов) могут охватывать следующие термины и понятия:

Дата добавления: 2015-06-04